Стенли Кубрик и желание спать в каюте капитана. Тематика: Сексуальные желания и фантазии

Подарок для Моники Белуччи

Китайский промышленник трепанга, добывавшегося промышленно из морей и океанов, А - Со с недоверием, присущим таким, как он, мелким и косым людям с непропорциональным черепом и низко висящей у колен мотней модных брюк - дудочек, и пристально вгляделся подслеповатыми от солнечного излучения глазами, прикрытыми фанерчатыми очками, если быть точным, его глаза вообще были на х... й заколочены какими - то досками, но он называл это приспособление очками, разумно решив не пугать окружающих, более привыкших основываться в суждениях на словах, если тебе сказано, что в морг, значит, в морг, а когда тебе скажут, что велят, то собирайся, браток, эшелоном и езжай издохнуть за партию и правительство в ненужной войне с несущими единственную верную расовую идею людьми в чорных мундирах и с закатанными рукавами, от них пахло баварским пивом, ваксой и вчерашней передачей Владимира Соловьева, они были решительны и немногословны, будто шарманщик папа Карло, расшибающий нарисованный на холсте очаг обезумевшей рожей Жока Николсона, спешно прицепленной карнавальной личиной на вытянутое по лошадиному одухотворенное лицо совдеповского актера, чье наименование никто не помнил уже тогда, мы, дети Союза, просто звали его папой Карло, как похожего урода называли Бушмакиным или другого Бумбарашем, нисколько не загружая себя трудом запоминать фамилии этих скотов, ни разу не сыгравших в нормальном кино, кроме, конечно, " Летят журавли ", таком охрененном, что я, помнится, в четыре года впервые выбросил телевизор в окно, сделав свой выбор литературного власовца еще тогда, ступив на дорожку предательства всего и вся, кроме голых и сочных бабцов, хлынувших потоком в лихие восьмидесятые, в перестройку, они лезли с экрана разноцветными мохнатками, пропагандируя ускорение и вывод войск из ЗГВ, где тогда служил вонючим клопом нынешний царь, жаль, что его еще тогда не раздавили, но вернемся к А - Со, милая и сисястая Моника, ибо вглядывался он не в кого - нибудь, а в саму рыженькую Николь Кидман. На этом сказку можно закончить. Ведь и адресат, и Николь, и Жок Николсон не доставляют мне, как потребителю информации, ничего, кроме радости и счастья, но счастливые сказок не пишут, а если и пишут, то выходит у них х... ня, Доста еще никто не отменял и графа колхозного тоже, а тот, бывалоча, откушав пирогу с капустой и отхлебнув пол - ведра коньяку, говорил, что надо понять свой народ, хотя не мог понять даже жены, не говоря о Черткове. Мудаки.

- В таких джунглях вполне можно разводить панд или бенгальских тигров, - подумал вслух А - Со, тут же подсчитывая потенциальную прибыль в уме, изнутри головы, то есть.

- Зырь, - с протяжно - ленивым южным акцентом молвила Николь, приближая лицо китайца к межножью, темневшему благородной рыжиной тети Юли Латыниной. А - Со посмотрел и умер, тоненько вскрикнув на прощание. В густых бамбуковых зарослях кишели панцирные мандавохи, скорее схожие с черепашками, впрочем, некоторые из них и были ими, только ниндзями. Русскими, конечно, обмотавшими свои бошки какой - то х... ней, сплагиаченной из Кларка, придумавшего обелиск и рождение разума у гиббонов - резусов . За мгновение до гибели А - Со успел вспомнить, что каких - то черепашек звали Донетелло, Рафаэлло и еще как - то, но додумать не успел, перднул на весь мир вонюче и окочурился.

- Гнида, - задумчиво сказала Николь, расчесываясь перед зеркалом.

- Китаёза, - уточнил появившийся из соседней комнаты Том Круз, играя литым бицепсом. - Пидарас долбанный, работающий на износ и наполнение товарами Вселенной, хотя можно вспоминать восстание на Дамбассе и грозить Трампу неодобрением Пушкова в Твиттере.

- Слышь, - заорала Николь, бросая в супруга картиной Клода Моне, висевшей чуть сбоку от зеркала, - да хер на этих свиней поганых, не производящих ни х... я, кроме слов и слов. Давай лучше в салочки играть.

Она вдарила ему кулаком по лбу и побежала на улицу. Улицы не было. Ни хера не было. Прыгуны фирмы  " Махаон " стояли у движущихся тротуаров, поперхнувшись глазурированным печеньем, выстреленным из дверных ручек, роботы - таксисты сошли с ума, столкнувшись с цифровым Армагеддоном, а сверкающие сталью и хромом небоскребы оказались нарисованы неведомыми хорватами и поляками посреди подсвеченной неоном Албании, кем и являлись на самом деле великие и могучие Штаты.

Поэтому Дита фон Тиз и живет в Париже.