Адам - не Ева. Часть 2-я

Суровый миг в исторьи нашей.

Суровы будни праотцов с дубиной, рыскАвших в поле,

И славных, мощных удальцов.

Но Власть, как скользкая змея,

Из рук мужчин всё уползала

К матронам сладостным с небес,

Что натворили столь чудес, рожая

В муках подлецов, убить готовых и отцов,

Что нет прощенья.

«И нахрен сдались угощенья,

Коль униженья приходится всю жизнь нести?! » -

Так размышляли все мужи,

Готовя барышням «капут»,

Но оказалось – всё не так на поле диком.

Меж женских ног мужской судьбы струится путь

И укрощаются все страсти.

И помыслы о Власти – лишь бледный звук

В душе мужской от слабой Женщины,

Её очей, её ласкающих речей

И от пахучих губ, ведущих в рай,

Где, как пароль: «Ты тела хочешь?! –

Я - твоя, но Власть, мой миленький, моя! »

И сладкой дурой притворясь,

Навечно захвативши Власть

Над сильным полом всех мужей –

Рабов всех Женщин до ушей,

Владычат Миром и Войной, хоть

Шли стадами на убой в период

Жуткий от костров Средневековья.

И не остывшая жаровня

Ещё курится от их тел,

Но проку мало от сих дел.

Вы только вдумайтесь, - хоть шах,

Хоть шейх, хоть витязь, кнорез,

Иль князь, хоть царь гороховый, иль фараон,

Да разве Миром правит Он?

Он исполняет власть свою,

Поверьте мне, я не темню.

И будте ласковы, признайте, что

«Миром правит Женщина!!! И Мать,

Хотя зовём мы, сволочи все,"****ь",

Но пресмыкаемся до гроба перед нею.

И ты, мужик, хоть будь медведем,

И силою своей дави, но не сломить тебе

Тот прут всевластный, что дарит мука,

Лишает сна и вдохновенья,

Что дарит миг отдохновенья

И праздник СЧАСТЬЯ и ЛЮБВИ.

Такую смастерил Адам нам, МУЖИКАМ, забаву -

Их, Женщин – волшебную отраву

От одинокой праздной жизни в святом Раю.

А я – Мужчина сладострастный,

Их восхваляю, им гимн пою!

История русалочкой хвостатой 

Всё тянет в глубь, ты только с ней свяжись!

Иль ты погибнешь в пучине лет далёких

Иль осчастливишь Жизнь свою.

Пахнув дымком сигары и перебрав струною,

Подумал об Адаме и с радостью пою:

«Народ тщедушный – не чета Титанам,

В раю не жил и Евы не видал

И как Адам – страдалец бледнолицый,

Ребро своё в девицу не взращал. »

А вот зачем? Чтоб яблочко похрумкать?

Да полно вам играться в прятки!

Признайте, Эрос – Бог Любви

Сыграл с Адамом злую шутку,

Ведь получился «водевиль», «шерше ля фам»,

«Ля мур», «их либе», «О! Зер гут! »,

И «кнут и пряник» и «капут»! ! !

Адам и сам не знал чего хотелось.

Откуда ж знать? В раю ведь жил,

Как перст, как одинокий пёс бродил по травам,

Ночами жутко выл он на луну. А днём на солнце.

Откуда ж знать – откуда взялся?

Он академий не кончал.

И во спасенье Эрос нежный

Ему на ушко набренчал:

«Ты заведи себе подружку.

Как поцелуешь разов пять,

На этом всё. Ну не захочешь,

Один останешься опять.

Я подскажу тебе, как делать: -

Вспори живот, ломай ребро,

Как Папа Карло Буратино,

Подстружишь малость ты его

И что захочешь - прилепи

И как захочешь - сотвори.

Власы приделай хоть до пят

И грудь, чтоб смаковать ты мог,

А чтоб не выл в ночи ты тёмной,

Чтоб забывал весь рай небес,

Меж ног ты лотос сотвори

И тешся им хоть до зари.

Напел на ушко Эрос – бес

И упорхнул во тьму небес.

Адам решился – взял секиру,

Закрыл глаза и вдрибадан

Разнёс нутро, ребро сломал,

И ну работать! Смекалистый

Паршивец, как оказалось, парнишка был!

И сладил он подобие своё,

Но Красоту неимоверну

И, удивляясь, «Е» он промычал,

Почухав репу, рубанул ребро посред –

Случились ноги.

Меж них приделал лепестки

И нюхать стал,- не в смак смердело. Как же быть?

И он амброзии цветочек туда впёр.

Приделал глазки с янтаря,

Потрогал губы он свои

И не понравились они. Сказал он:- «В».

Костяшке – радости работ,

Сварганил вмиг ей дивный рот,

И губы алые, как бантик, прислюнявил.

Чухнул потылицу. Задал вопрос:

«Чего б ещё хотел он видеть? »

Ах! Да! Зачем худой кости

Такой быть гладкой?

В фантазию и раж вошел

И, как игрушки, к головке ладной,

Словно, две ватрушки,

Смастрячил ей прелестны ушки.

Чтоб грудь не плоскою доской

Давила сердце и глаза тоской

На рёбрышко такие титьки прилепил,

Что птички райские в недоуменьи

Все смолкли в птичьем вожделеньи.

Топор отбросив, наш Адам

Взглянул на дело рук своих

И удивившись, промычал: «А»,

Но Красота без слов молчала.

Её ведь надо оживить и удивить.

Адам, не зная иных звуков,

Пугаясь Красоты такой,

Промямлил, простонал: «Е», «В», «А»

И взбрызгнул райскою водою.

И вдруг с творения Адама,

С её ресниц и янтаря

Ниспали слёзки. И румянец,

Как райский цвет, как цвет зари

Упал на лик её прекрасный.

И рот раскрылся сладострастный,

И груди всколыхнулись в такт дыханья.

Крутнула бёдрами она, жеманно,

Талию согнула и ягодицы, как пальм орех,

Как бы сказали: «Будет грех тебе, Адамчик, перед Богом

Не наслаждаться чудом - Мною! »

Адам опешил, удивился

И чуть слюной не подавился, соображая:

«Ну я и мастер! Какую Диву сотворил!

Как я утешил грусть свою

С подсказки Эроса Святого!

Ну пусть живёт, - подумал он,

В моём раю ей места хватит.

На всякий случай в лебеде,

Чтоб не случиться вдруг беде,

Пожить ей разрешаю.

А будет весть себя по-райски,

Я в садик к яблоньке сведу.

И пусть понюхает черешню,

Ну и посмотрит, как живу».

Продолжение следует.