Глава третья заключительная

1

Чёрная пантера – это хищный зверь, который имеет окрас тела чёрных цветов и оттенков. Пантера не является отдельным видом рода, чаще всего это ягуар или леопард. Чёрная окраска пантер является проявлением меланизма, вызванного мутацией гена. Кроме цвета окраса чёрные и пятнистые особи леопардов и ягуаров ничем не отличаются, свободно скрещиваются и дают плодовитое потомство. Пантеры одни из самых кровожадных и опасных животных на планете. Известно множество случаев, когда эти животные убивали людей в своих домах, чаще ночью, когда человек спит. В лесах, тоже зачастую, пантера может напасть на человека, особенно, если животное голодное, а с учётом того, что пантеры одни из самых быстрых животных на планете и в скорости бега с ней мало кто может посоревноваться, убежать от неё практически невозможно.

Опасность, своенравность и агрессивность характера этих хищников делает их трудно дрессируемыми, поэтому в цирках увидеть этих кошек практически невозможно.

Одна из чёрных пантер грациозно пробиралась по влажному тропическому лесу, выйдя на охоту с наступлением сумерек. Зверь был голоден и выискивал добычу. Пантера прошла уже несколько километров, не встретив ничего, что могло бы послужить ей сытным ужином. Пройдя ещё около километра, она вышла на излучину большой реки и остановилась, вглядываясь вдаль. Пантера стояла на некотором возвышении, слившись с сумраком ночи. Внезапно на берег реки вышла индейская девочка подросток, чтобы окунуться в прохладной и чистой воде. Пантера напряглась и изготовилась к прыжку, внимательно рассчитывая расстояние до жертвы. Девочка, не замечая никакой опасности, сняла с себя всю одежду и голышом подошла к реке. Постояв немного, она вошла в реку по щиколотки и снова остановилась, привыкая к воде. Нагота девочки почему-то сбила пантеру с толку. Она всё ещё стояла напрягшись, готовая в любой момент прыгуть на свою добычу, однако, глаза её слегка расширились, словно она силилась что-то вспомнить или что-то понять. Девочка, почувствовав на себе чей-то взгляд обернулась в сторону леса и в этот момент пантера попятилась, забыв о своём намерении атаковать. Повернув обратно в сторону джунглей, она ринулась в густую чащу и через минуту исчезла в темноте.

2

Стояло тёплое весеннее утро. Солнечные лучи скользнули по шпилям небольшого старинного замка и осветили красивый ухоженный сад. В деревянной беседке, которая находилась в саду, сидела девочка лет двенадцати и плела венок из жёлтых одуванчиков. Когда-то в этом замке было весело и многолюдно, приезжали и уезжали экипажи, по дорожкам сада прогуливались чопорные дамы, держа под руку импозантных мужчин, весело шумели дети, бегая стайками друг за другом. Но это было в ту пору, когда жив был отец девочки, которая помнила его уже очень смутно. Она помнила, что отец был высоким и красивым офицером, состоящим на королевкой службе. К сожалению, офицерская служба полна опасностей и однажды отец девочки погиб в неравном бою. С тех пор жизнь в замке начала затихать. Ещё какое-то время к девочке приходили учитель музыки и танцев, учителя французского языка и математики. Ещё какое-то время в доме работали кухарки и конюхи, но постепенно челяди в замке становилось всё меньше и меньше. Мама объясняла это тем, что в таком количестве прислуги нет необходимости. Она только умалчивала, что необхдимость эта стала отпадать, поскольку значительно уменьшилось количество званых обедов, балов и вечеринок, а это в свою очередь было следствием того, что у мамы уменьшилась какая-то рента.

Девочка не знала, что такое рента. Просто однажды она слышала, как мама с беспокойством спрашивала у одного важного графа, почему её рента стала такой мизерной, на что граф самодовольно отвечал, что, мол, государство не может содержать людей не приносящих пользы, и что только её принадлежность к знатному дворянскому роду вынуждает его выделять ей хоть какие-то средства на существование. Прошло уже несколько лет с тех пор, как девочка слышала этот разговор и в ту пору дела у мамы шли ещё более-менее хорошо. Но последние два года стало совсем плохо. Мама и дочь сами убирали сад, сами топили камин, сами готовили обед. К ним почти никто не приезжал, их никуда не приглашали и только кучер с каретой заезжал раз в неделю, чтобы покатать их в экипаже, объезжая пока ещё принадлежащие им земли, которые постепенно приходили в упадок, зарастая сорной травой.

Девочка многое понимала, она не была легкомысленной и глупой. И всё же она никогда не задавала себе вопрос, почему одни люди богаты, а другие им прислуживают. Она воспринимала это как данность того мира, в котором она росла, и никогда не задумывалась о социальной несправедливости, которая царила в феодальном обществе. Если бы кто-нибудь из её учителей объяснил ей, что все люди равны и что все имеют одинаковые права, то она скорее всего поняла бы и смотрела бы на мир под другим углом зрения. Но сами по себе такие мысли у ней в голове не рождались. Возможно, причина заключалась в том, что девочка страстно желала любви, мужских объятий. Она ещё помнила сильные и крепкие папины руки, но это чувство восторга, которое она всегда испытывала, когда он её обнимал и прижимал к себе, с каждым годом становилось всё слабее и стиралось в памяти.

Девочка положила готовый венок на скамейку и, поднявшись, пошла прогуляться по саду. Проходя мимо цветочной клумбы, она остановилась и присела, разглядывая нежные лепестки. Буквально за один день бутоны раскрылись под ласковыми лучами солнца. Глядя на нежные цветы, девочка вдруг осознала, что эти цветы счастливы не потому, что их согревает солнце, а потому, что они к нему тянутся. Им есть, к кому тянуться, и это доставляет им радость и делает их счастливыми. Неудивительно, что они такие красивые и так хорошо пахнут. А у неё нет даже папы. К кому тянуться ей самой? Девочка вспомнила, как когда-то давно, когда она была ещё маленькой и когда их дом был полон народу, гости сидели за огромным столом и вели разговор о женщинах. Присутствующий на обеде герцог спросил, обратившись к дамам: «Дамы, скажите пожалуйста нам, мужчинам, с чего начинается женщина? ». Дамы рассмеялись и начали выдвигать самые различные версии, но ни один из их ответов девочке не понравился. Сама она тоже не знала ответа на этот вопрос. И вот только сейчас, спустя несколько лет, присев у цветочной клумбы и глядя на благоухающие цветы, она нашла ответ. Словно проблеск ясного луча осветил её сознание, сформулировав такую ясную и простую мысль: «Женщина начинается с любви к своему отцу».

Ну, конечно. Как она могла не понимать этого раньше! Ведь именно к нему, такому сильному и уверенному, обращались её взоры. Ведь именно он создавал у неё образ мужчины, которого она однажды встретит и полюбит. И она, словно весенний цветок, благоухала и была счастлива, потому что ей было к кому тянуться, потому что отец был для неё, словно солнце для цветка, согревая её своим теплом и освещая ей путь ясным светом своего ума. А потом папы не стало и солнце померкло. Конечно, солнце на небе продолжало светить, но вот в её жизни что-то угасло. Ушло нечто светлое и неповторимое, нечто такое, к чему она могла тянуться.

Девочка поднялась, невольно взглянула на слепящее солнце и снова отправилась в беседку. Не дойдя до неё пару метров, она увидела, как во двор въехал экипаж. Девочка его сразу узнала. Это приехал кучер, который за совсем небольшую плату оказывал им незначительные услуги. Он был единственным человеком из многочисленной челяди, работавшей здесь ранее. Его приезд показался девочке странным, потому что сегодня был не тот день недели, в который он обычно возил их по поместью. Увидев вышедшую на улицу мать, всё ещё молодую женщину тридцати пяти лет, девочка вошла в беседку, села на скамейку и стала оттуда наблюдать за происходящим. Молодая женщина, о чём-то оживлённо поговорив с кучером, не скрывала радости на своём лице. После короткого разговора, который девочка не могла слышать, сидя в беседке на достаточном удалении, кучер развернул карету, запряжённую парой вороных коней, и покинул усадьбу.

- Эстель! Эстель! Где ты? - женщина, быстрым шагом шла по направлению к саду.

- Я здесь, мама! - девочка одела венок на голову и, поднялась, остановившись у входа.

- Эстель, - мама подошла к девочке и, взяв её за руку, втянула в беседку, - у меня радостная новость. В наши края приехал молодой виконт де Моден и пожелал познакомиться со всеми представителями местного дворянства. Он остановился у маркиза де Полиньи и сегодня вечером мы приглашены на званый ужин.

- Это здорово, - вздохнув, согласилась Эстель, - а то мы тут скоро совсем одичаем.

- Ты исполнишь гостям что-нибудь на фортепиано? - спросила девочку мать, - мне так хочется, чтобы ты понравилась виконту.

- Исполню. А как зовут виконта? - спросила Эстель.

- Анри, Анри де Моден, - воодушевлённо ответила женщина, - он очень молод, ему едва исполнилось восемнадцать лет. Говорят, он очень красив и безумно богат.

Эстель молча смотрела на начинающий ветшать фасад их родового замка.

- Я пойду поиграю на фортепиано, - сказала она и, поднявшись со скамейки, направилась к выходу из беседки.

- Пойди, пойди, доченька, - мать поднялась вслед за ней, - а я займусь приготовлениями. Нужно подобрать тебе красивый наряд и приготовить горячую ванну.

- В котором часу мы поедем? - спросила Эстель.

- Жан-Люк приедет за нами в шесть вечера.

Эстель ничего не ответила и пошла по дорожке к дому. Мать, также безмолвно, последовала за ней.

3

Около семи часов вечера экипаж, на козлах которого сидел кучер Жан-Люк, остановился у огромного особняка маркиза де Полиньи. Несколько карет уже столи поодаль. Привратник в красивой атласной ливрее подошёл к экипажу и открыл дверцу кареты, предлагая прибывшим дамам руку.

- Добро пожаловать, графиня, - улыбнулся он, помогая сойти матери Эстель.

- Добрый вечер, мадемуазель, - с той же чарующей улыбкой обратился он к Эстель, подавая ей руку.

Когда прибывшие дамы скрылись в доме, Жан-Люк отъехал от парадного входа и направил экипаж в сторону конюшни, чтобы выпрячь лошадей и дать им передохнуть.

Маркиз де Полиньи, увидев вошедших дам, направился к ним навстречу, раскрыв руки для объятий.

- Сесилия, - воскликнул он, обняв графиню и прижав её к своей груди, - как я рад тебя видеть. Давненько ты не заезжала в наши края.

- Дела мои идут не очень блестяще, Поль, - грустно улыбнулась графиня, высвобождаясь из объятий маркиза, - так что мы предпочитаем сидеть дома и, разумеется, от визитов приходится воздерживаться.

- Понимаю, понимаю, - маркиз перевёл взгляд на дочь графини и с удивлением воскликнул, - Боже мой! Да это же Эстель! Наша малышка Эстель. Настоящая барышня выросла. А я ведь помню тебя совсем маленькой и юной. Идёмте, я представлю вас виконту.

Маркиз повёл их в большую залу, в которой находилось уже много народу.

Многие из присутствующих гостей крутились возле красивого и элегантно одетого молодого человека. Другие, небольшими групками, стояли в нишах у окон и негромко переговаривались. Увидев вошедшего в залу маркиза в сопровождении двух дам, все невольно затихли и обратили на них свои взоры.

Когда маркиз со своими спутницами подошёл к виконту, стоящие рядом с ним гости невольно расступились.

- Дорогой виконт! - улыбнулся маркиз, - представляю вам графиню де Равальяк, вдову покойного Жозефа. Это был бравый офицер, покрывший свой мундир неувядаемой славой.

Сесилия поклонилась и виконт, взяв её руку в свою, поднёс её к губам.

- Очень приятно, графиня, - виконт нежно поцеловал руку женщины и спросил, - а это, полагаю, ваша дочь?

- Да, виконт, - графиня немного смутилась и подтолкнула юную мадемуазель вперёд, - это Эстель.

- Что ж, - улыбнулся виконт, беря руку Эстель в свою и также поднеся её к губам, - вы можете гордиться, графиня. Ваша дочь - настоящая красавица. Надеюсь, она не только красива, но и талантлива.

Эстель зарделась, ощутив на своей руке поцелуй виконта, и не сводила с него влюблённых глаз. Сесилия, увидев немного поодаль чёрного цвета рояль, ответила:

- Да, виконт, Эстель талантлива, - графиня указала дочери на музыкальный инструмент и попросила её, - сыграй что-нибудь для гостей, дитя моё.

Эстель послушно пошла вперёд и села за рояль. Почти сразу же зала наполнилась звуками мелодичного вальса. Мужчины, пользуясь удобным случаем, стали приглашать на танец приглянувшихся им женщин, и вскоре в зале закружились танцующие пары.

- Скажите, Поль, - обратился виконт к маркизу, - графиня с дочерью живут далеко отсюда?

- Если вы хотите знать, останутся ли они на ночь, - ответил искушённый в любовных делах маркиз, - то смею вас уверить, что им постелят на верхнем этаже в соседней с вами комнате.

- Вы чертовски любезны, Поль, - виконт улыбнулся и протянул руку графине, - идёмте потанцуем. Ваша дочь так здорово играет, что невозможно устоять на месте.

Графиня с виконтом закружились в танце, а маркиз де Полиньи пошёл в гостиную, чтобы узнать, когда гостей можно будет приглашать за стол.

Ужин был готов, приборы расставлены, и удовлетворённый маркиз вернулся в залу. Он подошёл к роялю и шепнул на ухо Эстель, что пора заканчивать. Эстель доиграла очередной вальс и поднялась из-за рояля. Когда отзвучали последние аккорды, гости разразились бурными аплодисментами. Стоящая у рояля Эстель низко поклонилась. Маркиз взял её под руку и, когда стихли аплодисменты, громко объявил:

- Дорогие гости! Пора к столу! Я прошу вас всех пройти в гостиную. А вас, мадемуазель, - обратился он к Эстель, - я посажу рядом с собой.

4

Ужин у маркиза де Полиньи был шумным и многолюдным, но в тоже время щедрым и обильным. Гости много ели, пили вино и шампанское, разговаривали и смеялись. Прошло уже более двух часов с тех пор, как гости сели за стол. Официанты подали десерт, что означало, что столь долгая трапеза, наконец, подходит к концу. До сих пор маркиз не донимал Эстель разговорами, но, когда подали десерт, предложил ей вина.

- Это отличное вино, - сказал он, - виконт привёз его из Венеции. Хочешь попробовать?

- Буквально один глоток,- улыбнулась Эстель.

- Конечно, дорогая, - маркиз, взяв чистую рюмку, плеснул в неё немного вина и протянул её своей юной гостье,- не бойся, вино не крепкое.

Эстель, сделав один глоток, поставила рюмку на стол.

- Да, вкусное вино, - согласилась она.

За огромным обеденным столом по-прежнему было шумно. Маркиз наклонился к Эстель и негромко заговорил с ней:

- Я хорошо знал твоего отца, дорогая, - начал рассказывать он, - мы были очень дружны и часто навещали друг друга. Какая утрата! Жаль, очень жаль, что он покинул нас так рано. Какое-то время мы все поддерживали твою мать и помогали, чем могли, но согласись, что это не могло продолжаться вечно. Никто не станет просто так содержать чужую семью, да ещё и челядь.

- Я понимаю, - Эстер закусила губу и опустила голову.

- Теперь только ты сможешь помочь своей матери, да и себе самой, - заключил маркиз.

- Каким же образом? - спросила Эстель.

Маркиз выдержал паузу и, пригубив вина, снова заговорил.

- Знаешь, - начал он, - мы живём в такое время, когда практически все твои сверстницы уже имеют любовников, а в четырнадцать — пятнадцать лет выходят замуж. Хороший, видный и богатый жених спас бы ваше поместье от разорения.

- Да, я знаю, - упавшим голосом сказала Эстель, - но для этого нужно чаще выходить в свет. Мы же с мамой в скором времени не сможем платить даже нашему кучеру.

- Тогда тебе тем более нужно не терять время, - резонно заметил маркиз, - и использовать каждую возможность.

- Я не понимаю, - пробормотала Эстель, - о каких возможностях вы говорите.

Маркиз допил вино и, наклонившись к мадемуазель, с видом заговорщика спросил:

- Скажи, моя юная леди, ты не против провести ночь в спальне виконта?

Эстель о таком не могла даже мечтать. Виконт Анри де Моден, в которого она влюбилась с первого взгляда, сиял в таких недосягаемых высотах, что даже подобная мысль не приходила ей в голову.

- Разве это возможно? - пролепетала она, - сегодня?

- Я не знаю, - пожал плечами маркиз, - я же не сводник. Если тебе интересно, спроси у него сама. Не укусит же он тебя.

Эстель молча сидела, наблюдая за тем, как гости постепенно выходили из-за стола и направлялись в залу. Маркиз был прав — никакого просвета в их жизни не было. Ещё немного и они пойдут с мамой по миру с протянутой рукой. Конечно, она бы с удовольствием упала в объятия виконта, даже зная о том, что он никогда на ней не женится и не даст ни единого су. Бедное существование было для неё лишь поводом, чтобы сделать первый шаг.

Эстель поднялась и по примеру остальных гостей направилась в залу. В зале было шумно, поскольку разговоры подвыпивших людей стали намного оживлённее и громче. Она поискала глазами виконта и, увидев его, неторопливым шагом направилась к нему. Виконт разговаривал с двумя супружескими парами и Эстель, остановилась немного поодаль, выжидая удобного момента. К счастью, одна из присутствующих в зале женщин тоже решила показать своё умение играть на музыкальном инструменте и села за рояль.

Как только в зале зазвучала музыка, многие гости пошли в середину залы и закружились в танце. Стоящие рядом с виконтом пары тоже пошли танцевать. Эстель не стала терять времени и тут же подошла к виконту. Взяв его за руку, она заглянула ему в глаза и спросила:

- Анри, могу я эту ночь провести с тобой?

Виконт внимательно посмотрел на юную мадемуазель и в свою очередь спросил:

- Тебе нужны деньги?

- Нет, - Эстель отрицательно покачала головой, - мне нужна любовь.

- Ты ещё слишком молода, Эстель, - с улыбкой констатировал виконт.

- Практически все мои сверстницы уже имеют любовников, - повторила Эстель слова маркиза, - но они постоянно выходят в свет, а мы с мамой уже два года никуда не выезжаем.

Анри де Моден ещё раз внимательно посмотрел на Эстель. В её глазах была такая мольба и такая нежность, что виконт почти согласился.

- Мне бы не хотелось измять твоё чудесное платье, - предпринял он ещё одну попытку.

- Этого не произойдёт, - возразила Эстель, - я слышала, что наши комнаты находятся рядом, на верхнем этаже.

- И что? - не понял виконт.

- Я приду к тебе в ночной рубашке.

Виконт молчал, не зная, что ответить, но увидев приближающихся к нему гостей, тихо сказал:

- Ну хорошо, Эстель. Приходи в мою комнату после десяти вечера. Дверь будет не заперта.

Юная мадемуадель сжала в благодарность руку виконта, которую всё ещё держала в своей, и прижалась к молодому человеку.

- Пойду обрадую маму, - шепнула она виконту и отправилась на её поиски.

Эстель начала прохаживаться по зале в поисках графини и нашла её одиноко стоящую у окна. Практически все гости танцевали под звуки рояля.

- Мама, - на лице Эстель читалась радость, - я сегодняшнюю ночь проведу с Анри.

- С виконтом? - не поверила графиня.

- Да.

- Какое счастье! - облегчённо вымолвила женщина, - он честный и порядочный юноша и я очень надеюсь, что твоя жизнь изменится к лучшему.

- Который час? - с беспокойством спросила Эстель.

- Уже половина десятого. Идём в нашу комнату, - графиня взяла дочь за руку и повела на верхний этаж, - я устала, да и тебе нужно немного отдохнуть.

5

Спустя три четверти часа Эстель в ночной рубашке на голое тело и с распущенными волосами подошла к спальне виконта и повернула ручку двери. Виконт не обманул — дверь была не заперта. Эстель вошла и, прикрыв за собой дверь, огляделась. Виконт сидел в кресле перед камином, в котором весело потрескивали пылающие дрова, и пригубливал из рюмки красное вино. Рядом с ним на невысоком столике стояла початая бутылка. В комнате было тепло и Эстель, подойдя к виконту со спины, обняла его за шею и поцеловала в щёку.

- Я пришла, Анри, - тихо сказала она.

- Закрой, пожалуйста, дверь на ключ, Эстель, - не оборачиваясь произнёс виконт, - ключ в двери.

Эстель вернулась к входной двери и дважды повернула ключ. Почувствовав себя в полной безопасности за запертой дверью, она сняла с себя ночную рубашку и, подойдя к огромной кровати, бросила одежду на покрывало. Затем снова пошла к камину, но в этот раз зашла спереди и остановилась, нагая, перед виконтом.

- Я нравлюсь тебе, Анри? - едва слышно вымолвила она.

- Ты божественна, Эстель, - виконт, не скрывая своего восхищения, рассматривал её юное тело, её наливающиеся грудки, округлую попу и миловидное лицо, - хочешь вина?

- Это то, которое ты привёз из Венеции? - улыбнулась Эстель.

Виконт удивлённо приподнял бровь.

- Да, оно самое, - ответил он.

- Буквально один глоток, - согласилась она.

Виконт сидел в кресле, прикрытый тонким пледом и, поставив на столик свою рюмку, отправился к шкафу за другой. Эстель не знала о том, что виконт сидел в кресле голый, поэтому, когда он откинул плед и поднялся с кресла, у ней перехватило дыхание. Она только молча смотрела на уже сформировавшегося мужчину, на его крепкое тело и возбуждённый член. Эстель любовалась движениями его гибкого тела, когда он доставал из шкафа чистую рюмку, и когда он, подойдя к столику, налил ей немного вина и выпрямился, она бросилась к нему на шею, покрывая поцелуями его лицо.

- Анри, - шептала она, - ты само совершенство. Я люблю тебя.

Виконт, держа рюмку в правой руке, обнял её левой рукой и, прижав к себе, крепко поцеловал в губы.

- Я хочу тебя, - шептала Эстель, - Господи, как же я хочу тебя.

- Выпей, - улыбнулся Анри, - у нас впереди вся ночь.

Эстель взяла рюмку и, немного пригубив, поставила её на столик.

- Идём на постель, Анри, - страстно произнесла Эстель, - меня не держат ноги.

- Идём, - он обнял её за талию, затем погладил по попе и легонько подтолкнул вперёд.

Подойдя к постели, виконт снял покрывало и лежащую на нём ночную рубашку, и положил их на спинку кресла. Эстель взобралась на постель и легла на спину, широко раздвинув ноги. Виконт присел на край кровати, окинул взглядом лежащую на ней юную мисс и задумчиво сказал:

- Давай договоримся, Эстель. Я подарю тебе сегодня и любовь, которую ты так жаждешь, и объятия мужских рук, и горячие поцелуи. Но я оставлю тебя девственной.

- Почему? - Эстель, искренне удивившись, сначала села рядом с ним, а потом слезла с постели и села на пол у его ног, словно послушная собачонка.

- Потому что такой нежный цветок, как ты, должен сорвать не я, - ответил Анри.

- А кто?

- Твоим первым мужчиной должен быть тот, кто любит только тебя, кто ищет только тебя, кто думает только о тебе, - виконт, сидя на постели гладил её по волосам.

- Но ведь ты же хочешь меня! - воскликнула Эстель и, не удержавшись, сжала ладонью его упругий член и начала его поглаживать.

- Ужасно хочу, - согласился Анри, - но я всего лишь ловелас и бабник. Ты для меня очередная красотка, которых у меня были уже десятки и будут ещё сотни.

- Но ведь я сама хочу, чтобы моим первым мужчиной был ты, - Эстель раздвинула виконту ноги и, просунувшись между ними, начала целовать его живот, не выпуская из своей ладони возбуждённый член.

Анри молчал и только нежно поглаживал её по волосам.

- Давай сделаем так, - предложил он, - давай подождём полгода. Сегодня ночью я тебя не трону, а через полгода я заеду к вам в гости. Я обещаю тебе это. И тогда мы посмотрим. Если в твоём сердце по-прежнему будет любовь ко мне, а мои чувства к тебе станут сильнее, то мы проведём бурную ночь любви. И кто знает, может эта ночь приведёт нас к чему-то более серьёзному.

У Эстель от любви и выпитого вина кружилась голова. Она ласкала его член, сгорая от желания отдаться. Наконец, его слова дошли до её сознания.

- Хорошо, - прошептала она, - но можно я хотя бы возьму его в рот? Он такой большой и горячий.

Анри положил ей на голову свои ладони и слегка притянул её к себе.

- Ну, возьми, - сказал он и сел поудобнее.

Эстель погрузила в рот его член и не смогла сдержать сладострастного стона. Она сосала его член так старательно и так жадно, что Анри почувствовал, что может не выдержать. Он подхватил её подмышки и, легко подняв, положил на постель и стал покрывать поцелуями её тело. Эстель лежала на спине, а виконт, вероятно, решил исцеловать её всю, от пяток до макушки. Её кожа была такой нежной и шелковистой, грудки такими упругими, а губы такими сладкими, что виконт уже решил, что сказал глупость. К чёрту эти полгода! Он возьмёт её прямо сейчас, потому что выдержать такое испытание мужчине просто невозможно. Анри решительно раздвинул ей ноги и уже готов был войти в неё, но, глянув на её лицо, резко остановился. Эстель спала. Виконт лёг рядом с ней, просунул свою руку ей под шею и, положив её голову себе на плечо, тоже закрыл глаза.

6

Виконт проснулся от того, что кто-то целовал его лицо. За окном едва-едва занимался рассвет. Эстель лежала на его груди и целовала его лицо и шею. Затем с нежностью смотрела на него, гладила его руки, живот, член, ноги, и снова начинала целовать. Анри обнял её и, притянув к себе, стал целовать её в губы. Его сексуальное возбуждение достигло апогея. С одной стороны, ему очень хотелось овладеть этим юным созданием, а с другой стороны, ему почему-то категорически не хотелось, чтобы такая приятная во всех отношениях ночь кончилась именно так. Это его удивляло. Если бы на её месте была какая-нибудь другая нимфетка, он бы без всяких проблем и предисловий лишил её девственности. Но Эстель он хотел оставить нетронутой. Во всяком случае сегодня. Это казалось странным. Однако, ответ не замедлил себя ждать. Подумав, Анри вынужден был признать, что влюбился в эту девочку. Он никогда раньше не испытывал такого чувства, как любовь, и поэтому со вчерашнего вечера не мог понять, почему он так бережно к ней относится.

Но разве не он говорил ей вчера, что лишить её девственности должен только тот, кто её любит? Он ведь любит её. Так в чём же дело? Анри гладил её по волосам и думал. И пришёл к выводу, что если это действительно любовь, настоящая и взаимная, то секс не должен быть таким скоропостижным, то есть, в первый же день знакомства. Гораздо приятнее, чтобы сексу предшествовало некое предвкушение, приятное ожидание, томление, любовная переписка. И только затем, как венец всего этого — секс, проникновение, обладание и желание отдаться. И всё-таки, как ужасно хочется его члену проникнуть внутрь, между женских ног и половых губ. Вероятно, девушкам и женщинам никогда не понять этого острого желания обладать. К тому же, виконт уже взрослый и давно познал  секс с женщиной. Когда нестерпимое желание трахнуть стало туманить виконту мозг, ему пришла в голову интересная мысль.

- Эстель, - негромко позвал он.

- Что? - она подняла голову и посмотрела на Анри.

- Сходи к себе в комнату и приведи сюда свою мать.

- Но ведь она ещё спит, - не поняла Эстель.

- Значит, разбуди её.

- Хорошо, - Эстель слезла с постели и огляделась.

- Твоя ночная рубашка на спинке кресла, - подсказал виконт.

Эстель одела рубашку и подошла к двери.

- И пусть не одевается, - сказал вдогонку Анри, - пусть придёт сюда в том, в чём спит.

- Мне тоже можно прийти? - на всякий случай уточнила Эстель, поворачивая ключ в замке.

- Приходи, конечно.

Юная мадемуазель бесшумно вышла в коридор, а виконт, поднявшись с кровати, отправился на поиски своего кошелька.

Когда Эстель и графиня в ночных рубашках вошли в комнату Анри, он, как и накануне вечером сидел голый в кресле, прикрытый тонким пледом. Только теперь кресло было обращено к двери. Точно также в камине пылал огонь, создавая тепло и уют. Только в этот раз на столике, помимо бутылки возле кресла, стояли две полные рюмки вина.

- Что-нибудь случилось, виконт? - с беспокойством спросила графиня, пока Эстель за её спиной закрывала дверь на ключ.

- Нет, - улыбнулся Анри, - мне просто захотелось угостить тебя вином.

Графиня двинулась к камину и взяла протянутую ей рюмку вина. Эстель тоже последовала за ней и остановилась рядом.

- Вообще-то, я достаточно выпила вчера вечером, - улыбнулась графиня, - но всё равно спасибо.

- Вчера, это не сегодня, - Анри поднял рюмку и сказал, - за твою дочь. Пьём до дна.

- Ну, если за дочь..., - она подняла рюмку и осушила её.

Когда две пустые рюмки были возвращены на столик, Анри, глядя на стоящих перед ним дам, коротко сказал:

- А теперь, девочки, раздевайтесь. Я хочу на вас посмотреть.

Эстель безропотно сняла ночную рубашку и бросила её на постель. Графиня, немного поколебавшись, последовала её примеру. Они, обнажённые, безмолвно стояли перед ним, смущённые под его пристальным взглядом. Графиня была прекрасно сложена и хороша собой, лишь тёмные круги под глазами оставили печать переживаний на её миловидном лице. Вдоволь насмотревшись, виконт откинул плед и, подойдя к графине, сжал ладнью её грудь и привлёк к себе. У графини, так же, как и накануне у Эстель, от вида обнажённого мужчины перехватило дыхание.

- Что вы делаете, виконт? - она слабо пыталась отбиться, -  я же вдвое старше вас. Я для вас уже старуха.

Эстель молча наблюдала эту сцену, не произнося ни слова.

- Ты прекрасно выглядишь, Сесилия, - возразил виконт, целуя её в шею, - теперь становись на колени и пососи моего дружка.

- Да вы с ума сошли, виконт, - графине, наконец, удалось вырваться из его рук, - я не могу это делать при дочери.

Анри, словно ожидая подобного развития событий, спокойно подошёл к графине и, взяв в ладони её лицо, повернул её голову в сторону одиноко стоящей тумбочки. На тумбочке лежало шесть сверкающих золотых монет.

- Не ломай комедию, Сесилия, - мягко сказал виконт, - при экономном расходовании, вам с Эстель хватит этого на полгода, а возможно и больше. А за дочь не беспокойся. Накануне вечером она проделывала тоже самое.

Вид золотых монет возымел действие. Графиня закусила губу и снова повернулась к виконту. Погладив ладонями его грудь, она покорно опустилась на колени. Стараясь ни на кого не смотреть, графиня одной рукой обхватила виконта за попу, а другой рукой взяла торчащий колом член и принялась его сосать.

- Иди сюда, Эстель, - виконт взял за руку юную мадемуазель и притянул к себе. Он начал ласкать его набухшие грудки и целовать в шею и в губы.

- Я надеюсь, тебя это не смущает? - спросил он у неё после очередного долгого поцелуя, указав взглядом на стоящую на коленях Сесилию.

- Нет, - ответила Эстель, - у мамы очень долго не было мужчины. Я вообще удивляюсь, как она так долго могла выдержать без секса.

Графиня слегка отстранилась и, благодарно посмотрев на дочь, грустно произнесла:

- Что же я могла с этим поделать? Такова жизнь.

Убедившись, что дочь её не осуждает, она начала сосать член уже более уверенно, стараясь получить как можно больше удовольствия от этого процесса.

- Ты могла бы отдаться Жан-Люку, - внезапно сказала Эстель.

Графиня едва не поперхнулась.

- Кому? Кучеру? - спросила она, воззрившись на дочь, - дорогая, если я начну спать со слугами, я точно стану падшей женщиной.

- Да ведь он любит тебя! - воскликнула Эстель.

- Что? - графиня даже забыла о торчащем перед её лицом члене, - Жан-Люк меня любит?

- Ну, конечно, - убеждённо ответила дочь Сесилии, - как ты сама этого не замечаешь? Он ведь кучер, но поддерживает нам дом, посыпает гравием дорожки в саду, поливает и подвязывает цветы, отремонтировал нам камин, а уж какими взглядами он одаривает тебя, наверное, вижу только я. Неужели ты не замечала, что всегда, когда он приезжает, я стараюсь как можно дольше оставить вас наедине?

Потрясённая графиня медленно поднялась на ноги и тихо спросила:

- Ты это серьёзно, Эстель?

- Да, мама, я не шучу.

Графиня моргнула глазами, пытаясь осмыслить то, что услышала. Виконт внимательно посмотрел на Эстель и сказал:

- Знаешь, Эстель, я обманул тебя. Я не приеду к тебе через полгода.

- Почему? - в глазах Эстель была растерянность.

- Потому что я приеду раньше. Гораздо раньше, - виконт повернулся к графине, - Сесилия, - сказал он, - забирайся на кресло лицом к спинке.

Графиня послушно отошла от виконта и пошла к креслу. Она стала на кресле на колени и, положив руки на спинку, выставила для виконта свой роскошный зад.

Анри с минуту рассматривал её, а потом приблизился и сходу всадил в неё свой торчащий кол. Графиня глухо вскрикнула и вцепилась пальцами в кресло. Эстель, не торопясь, обошла кресло и подошла к матери спереди. Наклонившись, она обняла её и, поцеловав в щёку, спросила:

- Тебе приятно, мама?

- Да, доченька, очень, - ответила Сесилия сдавленным голосом.

В голове графини от нарастающего удовольствия начали путаться мысли и мыслеобразы. Золотые монеты, лицо Эстель, возбуждённый член виконта, всё калейдоскопом проносилось перед её мысленным взором, пока её тело не содрогнулось от череды мощных оргазмов.

7

После общего завтрака в гостиной гости благодарили маркиза де Полиньи за гостеприимство и постепенно разъезжались по домам. Когда Эстель и Сесилия вышли на улицу, Жан-Люк, сидя на козлах, уже поджидал их. Увидев своих дам, он подогнал экипаж к парадному входу и слез, чтобы открыть им дверцу.   Пока графиня  забиралась в карету, Эстель, пользуясь  моментом, подошла к кучеру и шепнула ему на ухо:

- Жан-Люк, когда мы поднимемся вон на тот пригорок, - она указала взглядом на холм вдалеке, -  и въедем в рощу, остановишь экипаж.

- Зачем? - не понял кучер.

- Потом узнаешь, - Эстель загадочно улыбнулась и села в карету.

Кучер пожал плечами и, закрыв дверцу кареты, занял своё место и тронул лошадей. Спустя десть минут, поднявшись по крутой дороге на холм, экипаж въехал в рощицу и кучер, следуя указаниям, натянул поводья. Лошади остановились.

Почти тотчас Эстель открыла дверцу кареты.

- Ты куда? - спросила у неё графиня.

- Сиди здесь, - не ответив на вопрос, скомандовала Эстель.

Кучер на всякий случай слез с козел на землю.

- Что-нибудь случилось? - спросил он у мадемуазель.

- Нет, - игриво ответила Эстель, - ты меня однажды учил управлять лошадьми и мне очень хочется поуправлять экипажем до самого замка.

- Но ведь туда больше часа езды, - Жан-Люк попытался отговорить девочку от безрассудного поступка.

- Я пущу лошадей шагом, - возразила Эстель, - это не опасно.

- Ну, хорошо, - согласился кучер, - но ведь ты уже выросла. Мы вдвоём на козлах не уместимся.

- На козлах я поеду одна, - решительно сказала Эстель, - а ты садись в карету.

- Я не знаю, будет ли довольна госпожа..., - начал было Жан-Люк, но юная мадемуазель перебила его.

- Делай, что я говорю, и ничего не бойся. Давай, иди.

Кучер нерешительно открыл дверцу кареты и, взглянув на графиню, неуверенно сказал:

- Мадемуазель изволили управлять лошадьми до самого поместья, - он виновато пожал плечами, - а мне приказали сесть в карету.

Сесилия, наконец, сообразила и вынуждена была признать, что Эстель права -  подобная поездка может быть очень приятной.

- Моя дочь всё правильно делает, - сказала она с чарующей улыбкой, - она девочка умная. Залезай же, Жан-Люк.

Кучер, коренастый мужчина лет сорока, повиновался и, как только за ним закрылась дверца, Эстель вскочила на козлы и тронула лошадей.

Графиня и кучер какое-то время молча сидели рядом, изредка друг на друга поглядывая. Затем графиня задёрнула занавески и начала расстёгивать корсет. Она, не торопясь, сняла с себя платье и нижнее бельё, оставив на ногах лишь тельного цвета чулки. Бросив всю одежду на сидение напротив, она повернулась к мужчине и слегка раздвинула ноги.

- Иди ко мне, Жан-Люк, - томно сказала она, - Торопиться нам некуда, а дорога дальняя.

- О-о, Сесилия, - выдохнул Жан-Люк, расстёгивая свой камзол, - как же долго я ждал этого счастливого момента.

Эстель отпустила поводья, чтобы лошади могли идти шагом, и наслаждалась открывающимся пейзажем. Экипаж как раз выезжал из рощи на открытую местность. Когда Эстель услышала громкие стоны графини, её сердце наполнила бешеная радость, дикий восторг и неуёмное желание жить.

8

Чёрная пантера, крадучись, пробиралась по тропическому лесу. Ночь заканчивалась, занималось утро. Пантера искала место поудобнее, чтобы лечь и и отдохнуть. Пройдя ещё пару километров, она вышла на небольшую поляну и заметила на ней крупную мощную тигрицу. Хищницы посмотрели друг на друга, затем приблизились и, любовно потыкавшись мордами, пошли дальше вместе. Они вышли к небольшой скале, обогнули её, и вдруг заметили на её вершине красивого пятнистого  ягуара. Он смотрел на них таким пристальным взглядом, что тигрица с пантерой остановились и замерли. Ягуар ещё какое-то время внимательно разглядывал их, а потом двинулся дальше. Хищницы тут же бросились вслед за ним. Более получаса они не могли его отыскать. Он то появлялся перед самым их носом, то внезапно исчезал, словно призрак, в лесной чаще. В конце концов они заметили его у подножия горного плато и что есть силы бросились вслед за ним. Выбежав на пустынный горный утёс, тигрица и пантера огляделись. Ягуар снова исчез. Однако, на утёсе был кто-то ещё. Одинокий мужчина, завёрнутый в странную одежду, безмолвно сидел на краю скалы и смотрел вдаль на восходящее солнце. У хищниц возникло неодолимое желание тоже стать людьми. Не прошло и минуты, как на месте тигрицы и пантеры появились две молодые обнажённые девушки. Они никогда раньше не видели этого мужчину, но совершенно точно знали, кто это такой. Девушки, одна из которых была рыжеволосой, а вторая брюнеткой, подошли к мужчине и сели рядом с ним с обеих сторон.

- Здравствуй, Гокьо, - обратилась к нему брюнетка.

- Привет, Карина, - сказал он, - как прошло твоё путешествие в прошлое?

Замечательно, - улыбнулась Карина, - я даже не ожидала, что это погружение будет таким потрясающе интересным.

- Профессор умён, - Гокьо словно рассуждал сам с собой, - он зацепил твой интерес сначала чем-то приятным. Однако, тебе следует знать, что при изучении конкретных исторических фактов приятного мало. Может быть атмосфера насилия и агрессии, страха и ненависти. Поэтому лучше оставаться сторонним наблюдателем, чтобы не испытывать страданий.

- Ради установления исторической истины.- убеждённо сказала Карина, - я готова ко всему.

Гокьо  промолчал и к нему обратилась рыжеволосая Роза.

- Ты появился перед нами с какой-то определённой целью? - спросила она.

- Да, - ответил Гокьо, - пришло время вас кое-чему научить.

- Чему?

- Многому, очень многому. Вы ещё очень мало знаете.

- Ты будешь учить нас прямо сейчас? - спросила Карина.

- Нет, - Гокьо отрицательно покачал головой, - учить вас буду не я, и не сейчас, и не здесь.

Девушки молчали, ожидая продолжения, и Гокьо снова заговорил.

- Наш уважаемый профессор Дюлон, - начал рассказывать он, - обладает обширными знаниями по физике, химии, биологии и генетике. К тому же, он не только теоретик, но и опытный практик. Среди нас есть люди, которым эти знания необходимы, так сказать, из первых рук. Я отправлю нескольких человек профессору на обучение, и эти же люди будут обучать вас. Ваш особняк находится в Европе и идеально расположен, скрытый от людских глаз. Поэтому у нас возникла идея сделать из вашего дома базу, на которую свободно будут приезжать стремящиеся и ищущие люди, делиться с вами и с другими людьми опытом и, с другой стороны, получать знания от вас и от профессора. Но это в идеале. В любом случае, будьте готовы. А мне пора идти.

Гокьо поднялся и в следующую секунду исчез, лишь дуновение ветра всколыхнуло волосы подруг.

9

Карина, лёжа на постели в своей спальне, открыла глаза. Было около шести утра. Она решила написать отчёт профессору прямо сейчас, но всё-таки решила сначала сходить в душ. Выйдя голая из спальни, она не удержалась и заглянула в комнату к Розе. Роза не спала, а просто лежала с открытыми глазами. Зато два молодых человека спали беспробудным сном.

- Злая ты, - улыбнулась Карина, - довела мальчиков до полного изнеможения. Они теперь будут спать до полудня.

- Зато они теперь знают, что такое настоящая женщина. Ты собралась в душ?

- Да.

- Я с тобой, - Роза поднялась и, поцеловав Карину в губки, взяла её за руку, - идём.

Спустя полчаса, вдоволь накупавшись, девушки вернулись в спальню Карины. Карина одела трико и топик и, устроившись за письменным столом, включила компьютер. Открыв чистый файл, она принялась за работу.

- Тебе помочь? - спросила Роза, завалившись на постель.

- Возможно, - ответила Карина, - есть некоторые нюансы, касающиеся секса, в которых ты меня проконсультируешь.

- Хорошо, - улыбнулась Роза, приподнявшись к книжной полке, - пиши. А я пока что-нибудь почитаю.

Карина печатала своё эссе около часа, время от времени задавая Розе вопросы относительно секса. Когда её отчёт был готов и поставлена последняя точка, Карина распечатала текст на принтере, скрепила листы скрепером и отнесла их в кабинет профессора, оставив свой отчёт на его огромном письменном столе.

10

Спустя час, после того, как Карина оставила на столе у профессора свой отчёт, в кабинет вошел Пьер Дюлон и, увидев его на столе, сел в кресло и углубился в чтение. В отчёте Карины, было написано следующее:

«Дорогой Пьер!

Хотелось бы прежде всего пролить свет на то, кем являемся мы с Розой. Мы с ней никогда не испытывали скуки, несмотря на то, что жили фактически в замкнутом пространстве твоего дома. Ты полагал, что мы не скучаем только потому, что являемся полуживотными. На самом деле это не так, потому что скучать нам было просто некогда. Мы очень благодарны тебе за то, что ты оградил нас от контактов с современным обществом, не пытался отдать нас ни в какую школу и предоставил нам полную свободу действий, время от времени помогая нам в обучении. Это привело к тому, что мы почти всё время занимались саморазвитием, и ты, возможно, будешь потрясён и шокирован, узнав о том, что мы имеем о современном обществе гораздо более ясное представление, чем ты можешь себе представить. Помимо изучения наук и иностранных языков, помимо рисования, музыки и спорта, мы также очень активно следили за событиями в мире, смотрели телевизор, читали газеты, слушали радио, общались в интернете.

Я была вынуждена написать это небольшое вступление, иначе ты бы просто не поверил, что нижеследующий анализ могло сделать какое-то полуживотное.

Теперь перейду к своему первому погружению в прошлое. Попав в осознанное сновидение, я по привычке оказалась в теле пантеры и только чистая случайность помогла мне вспомнить о цели своего путешествия. А вспомнив, мне не составило труда погрузиться в восемнадцатый век и очутиться в теле миловидной двенадцатилетней девочки. Я побывала на званом обеде у знатных господ и прекрасно видела все их мысли, желания и эмоции. Итак, основной вопрос нашего исследования гласит — почему в восемнадцатом веке к сексу подростков люди относились лояльно, а в наше время это считается уголовно наказуемым, тем более, если в этой сексуальной связи был замечен взрослый. Рассказываю тебе свою собственную версию.

В любой стране мира и, пожалуй, в любую эпоху, ребёнок и секс считаются несовместимыми. В чём же тогда разница? Разница в том, кого конкретно считают ребёнком и что конкретно считают сексом. Начнём со слова «ребёнок». В восемнадцатом веке ребёнком считались дети до семи-восьми лет. А в двенадцать лет это были уже кавалеры и барышни, которые имели право любить и быть любимыми. При этом физическая любовь им тоже не возбранялась. В современном обществе даже подросток шестнадцати лет всё ещё считается ребёнком. Родители заботятся о нём чуть ли не до свадьбы,   обслуживают его, готовят ему еду, стирают его одежду, оберегают от любой работы и в итоге воспитывают совершенно инфантильного взрослого ребёнка. Ну, а ребёнок и секс, как я упомянула выше, это явления несовместимые. Затем эти инфантильные взрослые женятся и воспитывают инфантильных детей. И так происходит из поколения в поколение. То, что инфантильный человек не может приготовить себе обед или постирать свои трусы, это полбеды. Беда в том, что эти инфантильные взрослые не могут принять ни одного ответственного решения, несмотря на то, что становятся чиновниками, депутатами или директорами. Возникает вопрос — почему так произошло?

В восемнадцатом веке общество было по сути феодальным. Люди чётко делились на богатых и бедных. Бедные работали от зари до зари и заниматься детьми им было попросту некогда, да и дети часто работали наравне со взрослыми. Богатые были заняты празднествами, увеселениями, интригами, любовными похождениями, то есть, они были заняты собой и постоянно заниматься детьми им просто не хотелось. Поэтому дети и у бедных, и у богатых, к двенадцати годах были вполне самостоятельными. А теперь посмотрим на современное общество. В более-менее развитых странах уже нет каторжного труда. У людей много свободного времени. Но работа на производстве для подавляющего большинства людей неинтересна. Когда человек делает то, что ему делать совсем не хочется, то у него постепенно умирают все собственные интересы и увлечения. Он начинает жить в постоянном преддепрессионном состоянии. Что будет делать человек, у которого есть свободное время, но нет никаких собственных увлечений? Он будет тиранить тех, кто живёт с ним под одной крышей и является более слабым. То есть, своих детей. В современном обществе это уже достигло абсурда. Ребёнка никто не спрашивает, хочет он что-то или не хочет. За него всё решают родители. Со временем ребёнок, который теоретически уже вполне может принять ответственность за свои поступки и решения, привыкает к тому, что за него это делают другие. В результате, если человека семнадцати лет считать ребёнком, значит, и секс ему противопоказан. Он же ребёнок. Несмышлёный, бестолковый, ничего не понимающий в жизни.

Теперь поговорим о слове «секс». В современном обществе под словом секс понимают только проникновение одного полового органа в другой. Скажи любому взрослому фразу «детский секс» и у него в представлении сразу возникает огромный член, который входит в несчастного ребёнка. Как будто объятия, поцелуи и ласки сексом не являются. А между тем, ни объятия, ни поцелуи, ни ласки, ни даже оральный секс никакого физиологического вреда ребёнку не приносят. Более того, побывав в теле девочки, я могу с уверенностью сказать, что подросток получает огромное удовольствие от близости, даже без проникновения одного полового органа в другой. Взрослые это понимают, но все равно секс подросков или секс с подростком считается наказуемым. Причина заключается в том, что люди испытывают негативное отношение к сексу, граничащее с ненавистью.

И снова возникает вопрос — как люди могут испытывать негативное отношение к сексу, если сами им с удовольствием занимаются? Дело в том, что негативное отношение к сексу на девяносто процентов состоит из негативного отношения к обнажённому телу. Это наглядно видно. Если какая-нибудь знаменитость выложит в социальной сети свои откровенные эротические фото, её смешают с грязью и выльют на неё столько помоев, что человек не отмоется до конца своих дней. Ещё один пример. Если девушка пройдёт по городу обнажённая, её заплюют, обматерят, а возможно, и изобьют. Что это, если не негативное отношение к обнажёному телу?

Тем людям, которые считают, что сексуальная свобода это безнравственность и распутство, я приведу один банальный пример. Давайте возьмём пять пар молодых людей, поселим их на какой-нибудь огромный необитаемый остров, дадим им все блага цивилизации, такие как интернет, электричество, водопровод, и скажем им — живите, развивайтесь, стройте своё собственное государство так, как считаете нужным. Если предположить, что каждый из этих десяти молодых людей будет относиться к своему партнёру, как к собственности, будет постояно ревновать, то их общество обречено. В конечном итоге, они все перессорятся и доведут до упадка даже то, что им было дано, не говоря уже о том, чтобы что-то создать самим. Развиваться, творить и созидать будут только те, кто общается с тем, с кем хочет; кто занимается сексом с тем, к кому его сексуально влечёт; те, кто чувствуют себя свободными людьми. В любом другом обществе неизбежно будут войны и распри.

Технический прогресс идёт вперёд, а вот сексуальность современных людей задавлена такими жестокими догмами, что весь этот технический прогресс неизбежно будет разрушен войной.

Если кто-то считает, что свободное от предрассудков общество это утопия, то есть реальный пример вполне реальных людей - ринпоче Гокьо и его последователи. Эти люди оторвались от обычных людей лет на пятьсот вперёд. Даже наши мальчики, Майк и Джай, у которых ещё не было опыта осознанных сновидений; даже между ними и обычными людьми лежит глубокая пропасть.

Мы с Розой говорили тебе, Пьер, что являемся оборотнями в буквальном смысле, потому что в осознанных сновидениях оборачиваемся в животных. Но в переносном смысле оборотни это обычные люди, потому что современное человечество катится куда-то в обратную сторону.

Но что же делать? Как изменить сознание людей хоть немного в лучшую сторону? Я вернусь к тому, что взрослые люди, работая на производстве, не испытывают удовольствия от жизни, потому что им это неинтересно. Каждому человеку без исключения хочется делать то, что ему нравится. Напрашивается вывод, что единственно верный шаг это развитие малого и среднего бизнеса. Это очевидно. Если женщина любит печь хлеб и торты, то она откроет булочную, а не парикмахерскую. И наоборот, человек, любящий подстригать, откроет салон красоты, а не автомастерскую. Большинство людей начнут делать именно то, что им интересно. Они начнут испытывать удовольствие от жизни и, как следствие, станут более любящими в отношении своих детей. Но это сфера обслуживания. А как быть с более крупными производствами? Прежде всего, дать людям возможность участвовать в жизни предприятия, поощрять их инициативы и внедрять их рациональные предложения и, самое главное, избавлять их от тяжёлого физического труда. Приведу банальный пример. Тяжело людям месить бетон. Как этого избежать? Обратились к учёному или изобретателю и он придумал бетономешалку. А потом он пошёл ещё дальше и поставил эту бетономешалку на грузовую машину. Производительность труда резко выросла. Какой отсюда вывод? Значит, необходимо развивать науку. Именно наука должна идти впереди. Но откуда же возьмутся учёные, если система образования убивает у детей желание учиться, а у учителей — желание преподавать?

Я бы могла ещё много написать на эту тему, но считаю, что будет лучше, если мы обсудим это все вместе в устном формате.

С любовью Карина и Роза».

11

Профессор дочитал эссе Карины и, положив его на стол, начал набивать свою неизменную трубку. Он, действительно, был шокирован. Он не даже не подозревал, что Карина с Розой были настолько эрудированы. Значит, знания вливаются в ребёнка лучше всего тогда, когда он учит то, что ему хочется учить, и именно тогда, когда ему этого хочется. Профессор уже потянулся к зажигалке, чтобы прикурить, как вдруг на столе зазвонил телефон. Звонок был международный. Звонили из Пекина.

- Здравствуйте, профессор Дюлон, - раздался в трубке знакомый девичий голос,- вас беспокоит исследовательский центр по тибетологии.

- Да, я слушаю вас.

- Господин Дюлон,   - сказала девушка, - ринпоче Гокьо ищет для своих учеников профессоров по физике, химии, биологии и генетике. Мы вспомнили о вас и решили позвонить. Вас занести в список кандидатов?

- Да, конечно, - оживился профессор, - а какие требования к кандидатам?

- Насколько я поняла, господин Дюлон, предпочтение отдаётся тем профессорам, которые могут обучать у себя на дому как минимум четырёх человек. Ученики финансово независимы, но крышу над головой им желательно предоставить.

- У меня замечательный особняк, - возбуждённо сказал профессор, - я могу без труда поселить человек двадцать.

- Это огромный плюс в вашу пользу, - убеждённо сказала девушка, - потому что ринпоче Гокьо собирается организовать учебный центр, в который будут приезжать его ученики, чтобы слушать лекции. А научные лаборатории у вас имеются?

- Ну, разумеется, - живо ответил профессор, - как бы я иначе проводил научную работу?

- Замечательно, я обязательно передам это ринпоче, - сказала девушка и заключила, - если ваша кандидатура подойдёт, то первые четыре студента приедут к вам уже на следующей неделе.

- Огромная просьба - позвоните мне заранее.

- Обязательно, профессор. Всего доброго.

- До свидания.

Профессор Дюлон положил трубку и откинулся на кресле. Взяв зажигалку, он, наконец, раскурил свою трубку. Учебный центр, заинтересованные студенты, причём, ученики Гокьо. Значит, живые, внимательные, адекватные и неагрессивные. В его особняке жизнь будет бить ключом. А он чуть было себя не отправил на покой. Какая может быть старость! Ведь всё только-только начинается!