Марина

Курсовую работу по концепции естествознания она сдавала отдельно, не с группой, одна. Так уж у неё получилось, по семейным обстоятельствам.

У Вадима Сергеевича были часы консультаций, которые он высиживал на кафедре согласно расписанию, обычно проводя это время в одиночестве. Но в этот день пришла всё же одна студентка, эффектная молодая дама в мини-юбке, с красивым, но строгим лицом и холодными серыми глазами.

Концепции естествознания, это философия науки - науки вообще, в целом, философия научного мировоззрения, и материала этот предмет включает довольно много.

В аудитории они были одни. Марина Александровна сидела с краю стола, стесняясь своих полностью открытых для обозрения, обтянутых золотистыми колготками ног, и в то же время с приятностью ощущая их великую женскую силу.

Вадим Сергеевич, хотя украдкой и опускал глаза на её округлые золотистые колени (она это чувствовала), но допрашивал её весьма строго. Она же отвечала уверенно: курсовая была написана ею самой, а не содрана, по примеру сокурсниц, из интернета.

В конце концов преподаватель нахмурился, вписал в её зачётку «отлично» (и тогда внутри у Марины «отпустило», и начала медленно подниматься волна эйфории) и, не меняя строгого выражения лица, немного одеревеневшим голосом неожиданно предложил, - если, конечно, она не очень спешит - отметить её успешную защиту курсовой. Где-нибудь: кафе, бар… И поговорить о естествознании более обстоятельно.

Сохраняя на лице эйфорическую улыбку и ничего ещё не понимая, Марина послушно кивнула.

…В кафе, уже после шампанского, в лёгком подпитье, он, склоняясь к столику, страстно целовал ей руку, одновременно под столиком оглаживая её чудесные круглые коленки; она не отталкивала его руки, говоря только: «Вадим Сергеич! Мы привлекаем внимание! Ваша репутация! »

«А ваша? » – глупо вопрошал он, поднимая на неё глаза. Она тонко улыбалась: «Я всего лишь студентка, а вы профессор» «Да?! – пьяно удивлялся он, пялясь на её открытые ноги. – А я и забыл… А доценту можно?.. » «Нет, - смеялась она, - доценту тоже нельзя»

За вечер было переговорено о многом, но о любви не было сказано ни слова, хотя весь его разговор крутился вокруг этого упоительного предмета.

В машине, будучи уже прилично пьян, он полез было целоваться, но она мягко остановила его: «Погодите, Вадим Сергеевич… Скажите прямо: вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей? » «Да! – воскликнул он, моментально трезвея. – Боже мой, конечно!! » «Да я не против, – ответила она спокойно. – Вы мужчина интересный… Но у меня муж, у вас жена…» «Да пропади они все!.. » – хватал он её за руку. «Нет, нет! Ничего плохого говорить о них не будем – они ведь нас любят. А вот мы их не очень… Но мне уже нужно спешить, Вадим Сергеич…» «Да-а?.. » – разочарованно протянул он. «Да! Поэтому… – она склонилась к его уху, – сегодня давайте сделаем это в машине».

Взмокшими ладонями он сжимал руль и гнал свой «Ниссан» по городу, выискивая какой-нибудь укромный уголок. Они остановились вдали от домов, за какими-то гаражами, выключили весь свет и пересели на заднее сиденье.

И здесь, в полной темноте, она деловито подготовила и его и себя, потом зависла над ним, стоя на коленях, приподняла юбку и аккуратно опустилась на его ожидающую твёрдость; губы её слились с его губами, и процесс сам собой покатился по рельсам…

Наконец, после долгой упоительной скачки она вдруг вскрикнула, и он ощутил, что шлюзы внутри неё раскрылись и протекли… Он же никак не мог кончить - алкоголь давал себя знать, и страстно сжимая её ягодицы, всё понуждал её прыгать и прыгать на члене. Наконец, излился и он, да так, как никогда раньше… Или так ему показалось.

«О-о, да тут целая лужа на сиденье… - говорила она, целуя его и спокойно слезая. – Не забудь убрать потом… А то попадёшься! »

Пока он сидел, в полной прострации уставясь в темноту, она деловито оделась, привела себя в порядок и снова сделалась официальной.

- Отвезёте меня домой, Вадим Сергеич?

- Конечно, дорогая! – воскликнул он, пребывая в эйфории нежности и благодарности к этой чудесной женщине. – А почему ты опять на «вы»?

- Так лучше. Студентка не должна забываться, – усмехнулась она. – А то ещё вдруг на занятиях обращусь к вам на «ты»… Что могут про нас подумать??

*    *     *

Потом они встречались не раз, и не два, и в машине, и в гостинице, и в сауне, и даже в институтской аудитории, в которой не было занятий, и которую Вадим Сергеевич изнутри запирал на ключ.

Было забавно слушать скучные разговоры добропорядочных коллег, доносившиеся из коридора, когда он перегибал Марину через узкий аудиторный стол и вставлял ей сзади… Перед этим он любил проверить её знания из пройденного, и бывал ими всегда недоволен: в качестве наказания нерадивой студентке назначалось сосание. Впрочем, наказанию она была только рада…

Семестр шёл за семестром, жизнь катилась своим чередом. Коллеги по кафедре были счастливы своими преподавательскими заботами; Вадим Сергеич был счастлив обладать красивой Мариной, и кроме как о свиданиях, ни о чём толком не мог и думать; деловая студентка-заочница Марина Александровна успешно занималась как учёбой, так и мужской плотью своего препода, до которой была охотница, и была всесторонне счастлива.

А в молодёжном спорткомплексе «Октябрьский» муж Марины, тренер по боевым единоборствам, с удовольствием тренировал своих ребят, готовя из них мастеров, и даже мастеров международного уровня, и конечно, тоже был счастлив…

Но на той стороне - на «теневой стороне улицы», всегда найдутся завистники чужому счастью, готовые заподозрить, проследить, о многом догадаться... Чтобы потом, сопоставив увиденное и услышанное, всё понять. После чего наступает час их триумфа: всех "незаслуженно" счастливых они одним махом превращают в несчастных, а сами, стоя в сторонке, с садистским удовольствием наблюдают, как те корчатся...

И однажды в спорткомплексе «Октябрьский» раздался телефонный звонок. Любезный голос пригласил к телефону тренера Денисова и, не называясь, ясно и сжато рассказал тому всё, что требуется знать мужу о своей любимой жене…  И колесо закрутилось.

*     *     *