глава 29. Наказание. Из сборника Наказание страпоном

Лед тронулся, господа присяжные…

/О. Бендер/

В комнату, бренча аксельбантами, вошел молодой человек в черном мундире с серебряными позументами. На груди красовался значок: на фоне из красной эмали золотой профиль Сатаны и надпись «Орден Дьявола». На широкой портупее на цепочке висел кортик в ножнах, украшенных бриллиантами.

- Разрешите представиться, ротмистр Демонов, - отвесив вежливый поклон, офицер щелкнул каблуками.

В свою очередь я не ударил в грязь лицом.

- Райский небожитель Костюк Бздюр.

- Прошу следовать за мной,   - он указал рукой на дверцу.

Пройдя через тесный чуланчик, мы очутились перед железной дверью, похожей на крышку погреба. Ротмистр надавил шляпку дюбеля, вбитого в поперечную балку, люк открылся. По покрытым плесенью каменным ступеням спустились в подвал. Под сводчатым потолком в алюминиевом кожухе тускло мерцала лампочка, освещая никелированную сетку клети лифта. Мы встали на площадку, створки сдвинулись. Скоростной лифт с гулом понесся вниз. Мелькали светлые проемы, загорались цифры, отсчитывая неизвестные этажи.

Вскоре я сидел в камере за деревянным столом, сколоченным из гладко обструганных кленовых досок и строчил автобиографию, сверяясь с образцом. Несколько испорченных скомканных бланков валялись под ногами. Одинокая оплывшая восковая свеча неровным светом освещала пляшущие строчки. Я торопился закончить исповедь. Через полуоткрытую дверь виднелась часть караульного помещения. На скамейках спали солдаты, жарко полыхал камин, фельдфебель с дежурным подпоручиком играли в карты, постоянно ссорясь и грязно ругаясь. Около каминной полки рядом с телефонным аппаратом дремал связист в потертой шинели. Я уже заканчивал писать как в соседней комнате поднялся гвалт. Матерная перебранка в течение минуты неожиданно закончилась и повисла гробовая тишина. Заинтригованный, я осторожно выглянул через прутья решетки.

Сменившийся патруль привел с собой молоденькую девушку ангельской красоты. Её хрупкая фигурка была словно отлита из нежнейшего горного хрусталя. От миловидного личика исходило сияние кроткой покорности. Простое ситцевое платье в синенький цветочек скромного фасона подчеркивало изящные линии, придавая телу легкую воздушность. Наряду с этим хорошо развитые формы указывали, что она уже стала женщиной. Широкий таз, тугие икры, округлый животик своим совершенством были достойны кисти художника эпохи Возрождения. С такими данными можно смело позировать в качестве модели для древнеримского скульптора времен Октавиана Августа.

Шепоток восхищения прошелся по караулке и застрял в воздухе, прокуренном до состояния «хоть топор подвешивай. » Фельдфебель открыл рот и выронил карты.

- Что это за фифочка? - спросил подпоручик у сопровождавших.

- Да с Земли, - угрюмо буркнул ефрейтор, - мужа топором порешила, а сама утопилась.

- И куда её?

- Дык распоряжениев на этот случай не оставлено. Их благородие господин ротмистр сказали позвонють.

Фельдфебель, как кот закружил вокруг смутившейся девицы. В его наглых бельмах читалось откровенное похотливое вожделение, которое сдерживали рамки строжайшей воинской дисциплины. Если их убрать на время, страшно было подумать, что здесь может произойти.

Подпоручик поправил кобуру на ремне, сладострастно оглядел арестованную.

- Раззойдись, - раздраженно сказал он, - пусть посидит пока, - и подтолкнул её в направлении зарешеченной камеры.

Красавица лебедью проплыла между заспанных рож, протирающих зенки, скрипнула металлической дверью и увидев меня, застенчиво спросила:

- Можно мне сесть, я не обеспокою?

Я торопливо пододвинул табурет.

- Пожалуйста.

Она поправила косынку, сбившуюся на затылок, русая коса свесилась на плечо. Некоторое время длилось молчание, сбитый с толку неожиданным происшествием, я не знал с чего начать разговор. Как всегда первым пришел на помощь стандартный вопрос:

- Извините, а как ваше имя?

- Настя, - ответив просто, она вывела меня из затруднительной ситуации.

- Анастасия значит, - официально произнес я, - старинное русское имя.

- Родители так нарекли.

- А они остались там…

- Померли во время эпидемии болотной лихорадки.

Видя  доброжелательное участие к её судьбе, девица немного оттаяла и даже улыбнулась, слушая мои вздорные анекдоты — умнее решительно ничего не лезло в голову. Нашу неторопливую беседу прервало появление  фельдфебеля. Его рыжие усы, топорщившиеся как у николаевского гренадера были противны. Взяв Настю за руку, он отозвал её в угол и принялся нашептывать на ухо пошлые предложения. Из-за плеча рослого солдафона я видел только ямочки на щеках и мочки ушей, которые запунцовели от его слов.

- Как Вам не совестно, - задыхаясь от гнева возмутилась она.

Её голос перекрывал бубнящий басок мужчины.

- Пойдем побалуемся, - он насыпал золотые монеты в пригоршню и позвякивая ими, продолжал уговаривать. - Чай не убудет, смотри какое богатство, золото-то завсегда пригодится.

Фельдфебель совал ей деньги в ладошки и напирая впалой грудью, прижимал к стене.

- Пустите меня, слышите, - Настя взмахнула игрушечным кулачком, стукнула наглеца в переносицу.

Тот уцепил её за грудь волосатыми пальцами.

- Да идем же, чего упираешься корова.

Боясь окончательно испортить свою репутацию я с трудом сдерживался. Наполненные смертельной тоской и слезами, её глаза с такой укоризной посмотрели на меня, словно обожгли уксусной эссенцией. Я сорвался с табурета, развернув фельдфебеля, влепил ему затрещину.

- Как вы смеете обращаться так с женщиной!

- Отчепись-ка лучше, - огрызнулся солдат, не выпуская жертву.

- Тааак-с значит, что здесь происходит? - на пороге стоял подпоручик. - Чем ты занимаешься на посту, Нехристев?!

- Виноват Ваше благородие, она сама предложила за денюжку, давай грит.

- Гнусная ложь, - высоким голосом выдохнула Настя, - он лжет!

- Пошел вон, - показывая неоспоримую власть, офицер гремел на все караульное помещение.

Он подошел к девице и галантно поклонился.

- Не беспокойтесь сударыня, Вас никто не посмеет тронуть.

Я выразил искреннюю благодарность за вмешательство, спасшее арестантку от надругательства.

- Я тронут Вашим благородным поступком.

Не обращая на меня никакого внимания, подпоручик вожделенно сверкая масляными глазами, предложил арестантке:

- Если желаете, я угощу Вас кофе с коньяком.

Я понял, что стал действующим лицом комедийного фарса, но Настя нашла в себе силы отказаться.

- Благодарствуйте, я здесь подожду.

- Как хотите, - окинув меня злым взглядом, офицер выскочил, хлопнув дверью.

Когда страсти несколько улеглись, я поинтересовался.

- Правда, что мужа убила?

Она спокойно рассказала.

- Он ревнивый был хуже Отелло, спектакль такой видела. Когда замуж вышла, чуть что сразу с ножом кидался. «Убью, - вопит, - зарежу! » Я поначалу терпела, а потом он пить начал и руки распускать. Соседи для развлечения сплетни пускали, а он напорется, придирается, ревнует чуть ли не к цепному кобелю. Свалит на пол и пинает сапожищами пока не устанет. Я беременная ходила, так он норовил все по животу. «Чьего щенка носишь? » Все бы ладно, живут же люди. На пасху я малютку покормила, в колыбельке качала. Он приперся домой пьяный. Вытащил ребеночка из кроватки, зенками вращает: «Говори сука, с кем в амбаре ночью спала, мне бабы рассказали, не то башку пащенку отверну! » Я на колени перед ним, умоляла, церковью клялась. А он заладил: «Врешь шлюха продажная. » Бах, сыночка головенкой об пол. Я и не помню, как топор из колоды выхватила, изрубила в куски, потом выбежала на обрыв и в реку. Очнулась, вижу люди крылатые в сером несут куда-то. В себя здесь пришла, только вот где, не ведаю.

- Бздюр на выход, - голос конвойного выдернул в реальность, - быстрее.

Я выглянул в караулку. Ротмистр Демонов рассеянно слушал доклад дежурного.

- Написали? - обратился он ко мне.

- Да, - я протянул бумаги.

Карл свернул листы трубочкой.

- Через полчаса вернусь за вами.

Демонов развернулся.

- Ваше превосходительство.

- Что еще?

- У нас тут арестованная, - офицер протягивал Настины документы.

- Кто такая?

- С Земли, мужа порешила.

- Подпоручик, распорядитесь сами. Рассмотрите назначение, в РАЙ — значит отправляйте, в АД — так… - ротмистр многозначительно щелкнул пальцами.

- Подождите, - осененный ужасной догадкой воскликнул я, но Карл Демонов уже скрылся.

Фельдфебель просительно поглядел на дежурного офицера, ожидая сигнала к действиям.

- Ваше благородие, Вы знаток в обхождении с дамами, начинайте.

- Вы права не имеете, она праведница! - заслонив проход, закричал я.

- Уберите постороннего, - приказал подпоручик.

Два солдата схватили меня за плечи и оттащили в сторону. Офицер зашел в камеру, было слышно, как он уговаривает девушку лечь с ним в постель, обещая райские льготы. Наконец, повысив тон, стал грозить небесной карой. Настя держалась, как неприступная крепость. Нехристев, облизывая сухие губы толстым языком, терпеливо ждал.

- Глупая баба, - уязвленное самолюбие подпоручика жаждало мести.

Он махнул рукой и удалился в дежурку. Солдаты гурьбой ворвались за решетку, поймали арестантку, держа за руки и за ноги, разложили на столе. Она пронзительно кричала, кусалась, извивалась змеёй. Я попытался оказать сопротивление, но фельдфебель ударил прикладом в печень так, что перехватило дыхание. Ситцевое платье в момент разодрали в клочья. Стройное тело судорожно вздрагивало.

- В очередь, в очередь, - нестройными голосами орала разгулявшаяся солдатня.

Нехристев по старшинству насиловал первым, щипля за лобок. После третьего лиходея девица лежала без движений. Унизительная процедура насилия сменилась изощренным разнузданным садизмом. Груди прижигали окурками, выкручивали соски, били по щекам, промежность превратилась в багровый кровоподтёк.

Когда подпоручик вышел из дежурки, он вздрогнул и с омерзением высказался:

- Скоты, быдлятина! - отшвырнул сигарету и распорядился. - Немедленно очистить помещение, развели здесь бардак.

На Настю плескали водой из графина, истерзанная женщина пошатываясь, стояла на четвереньках, её тошнило. Солдаты накинули на плечи лохмотья из мешковины.

- Куды теперь? - робко спросил Нехристев.

- Закудахтали, - разозлился офицер, - не в РАЙ же, отправляйте в каменоломню.

- А этого? - фельдфебель указывал на меня.

- Вы что оставили свидетеля, уроды?!

Все виновато понурили головы.

- Если у меня будут неприятности из-за этого инцидента, берегитесь. Тащите в парилку, накачать до кондиции, да сфотографировать не забудьте. Выполняйте разгильдяи.

Меня подхватили под мышки и поволокли по сырому подземелью.

Карл Демонов с черной папкой в руках вежливо постучал в кабинет Сатаны.

- Войдите.

На коленях «адмирала» АДа примостилась Ева, они целовались.

- Прошу прощения, Ваше Высочество, - начал Карл.

- Докладывай, - сказал Сатана, поглаживая чертовку по атласной ляжке.

- Попросите Господа включить видеокамеру в бане Чистилища.

- Новенькие стриптизерши?

- Не совсем, пусть поглядит, как праведники развлекаются.

Сатана пододвинул к себе дистанционное управление.

- Алле, Господи, Вы не заняты? Не отвлекаю, нет? Есть  замечательное видео, не желаете ли взглянуть? Включайте.

На экране продублированном в кабинете показалась просторная, выложенная красным кирпичом комната с низким сводчатым потолком и зарешеченными окошечками. В центре на цепях висел огромный котел из вольфрама. Жаркое пламя обнимало его лоснящиеся от копоти бока со всех сторон. Подбрасывая поленья, в костре лихо шуровала кочергой молоденькая чертовочка. В котле булькала и пузырилась красно-зеленая пенная жижа. Положив голову на край, внутри лежал Бздюр, погруженный в жидкость до пояса. Над ним склонилась миловидная, испачканная сажей шатенка. Она колола из шприца Жане наркотический раствор в вену. Жгучая брюнетка с трезубцем в одной руке и бутылью рома в другой, позировала обнаженная, как на обложку журнала мод. Всю эту картинку, довершая компанию, снимала на фотоаппарат четвертая служительница АДа.

- Какой пакостник, не правда ли, - высказался Сатана.

- Кто этот человек?

- Ваш протеже, на груди жетон с факсимиле печати канцелярии.

- Доставить срочно.

- Слушаюсь и повинуюсь.

epilogue

Я стоял перед господними очами, блистающими праведным гневом. Сжимая скипетр, знак власти, Бог восседал на троне. По бокам почтительно стояли члены Верховной Комиссии, решившие мою участь.

- Ты нарушил все законы пребывания в заповедном саду, ты преступил Кодекс Праведника, ты оскорбил своим поведением доверие Всевышнего,   - торжественно зачитывал приговор секретарь. - Ты заслужил заклятие Скверной и недостоин носить высокое гордое звание Человека. Мы превращаем тебя в нептунского хрюня и навечно перемещаем на эту планету. Ты будешь жить как зверь, питаться как зверь, но мозги останутся человеческими. Ты будешь обречен на страдания до тех пор, пока первый попавшийся на пути охотник не сдерет с тебя шкуру и не зажарит на вертеле. Душе животного не будет покоя, так повелеваем Мы.

Последнее, что я увидел, это мелькнувший в руках Господа телепортатор размером со спичечную коробку.

1988г