Дневник сумасшедшего 392 или Дневник проститутки

10015

англ. – 1, лат. – 1, Ш. – 1, математ. – 1, К – 2, ст – 1.5.

Сегодняшний день можно назвать необычным во многих отношениях. Во-первых, я сочинил отличный стих на д. р. Х, которое будет через пару дней, хотя это не так уж необычно. Во-вторых, утром я нашел в инете удивительную программу, которая показывает расположение планет в реальном времени и сверх того может крутить их в ускоренном режиме в прошлое и в будущее. За несколько минут можно посмотреть, как планеты прошли тысячелетний путь. Несколько часов я возился с этой программой, изучая различные возможности, и постоянно прокручивал мысль: «Профессор Кант был бы восхищен! профессор Кант был бы очарован!.. » Действительно, это нечто потрясающее. Но и это еще не все. В-третьих, работая с введением в «Критику…», я понял, что такое «вещь в себе», т. е. я действительно прочувствовал – почему ее нельзя ни представить, ни мыслить: все в записях.

Наконец, в-четвертых, мне пришла в голову уникальная идея создать модель правового государства, подходящую под все параметры на основе соц. сетей и международного права. Звучит как insana (безумие), но если вдуматься, что из этого могло бы получиться…

При других обстоятельствах можно было бы заключить, что у меня вновь поехала крыша, но сейчас я скорее нахожусь в положении Архимеда, который сидя в ванне, уловил идею гидростатики и побежал голый на улицу с криком: «Нашел! »

Правовое государство в виртуальном пространстве – это не химера, и, вне всякого сомнения, оно будет создано. Я вчера размышлял о долгосрочных планах; так вот, этот план можно прописать не на 30 или 50 лет, а скажем, на 300 или 500. Кстати, вчера, по дороге домой с тренировки, я дал стольник бездомному, который рылся в мусорном баке. Дал и забыл, а сегодня такие дела! Это напоминает осень 2008г. Но теперь у меня есть опыт.    

3.

(2,5ч)

(b 31) Неоценима польза критики, если принимают в расчет, что она раз и навсегда и притом сократическим методом, т. е. совершенно ясно доказывая незнание своих противников, кладет конец всем возражениям, которые выдвигаются против нравственности и религии. Первая и важнейшая задача философии – раз и навсегда устранить всякое вредное влияние ее, уничтожив источник заблуждений.

(b 32) Польза, которая извлекалась из учений чистого разума, остается прежней, и потеря затрагивает только монополию школ, а не коим образом интересы людей. Присущее человеку свойство его природы никогда не удовлетворится своим временным бытием и неизбежно пробуждает надежду на иную жизнь; простое и ясное изложение долга приводит к сознанию свободы воли; благоразумное устройство вселенной порождает веру в мудрого создателя мира. Перемена касается дерзких притязаний школ, которые хотели бы слыть здесь единственными знатоками и хранителями таких истин, которые они сообщают публике только для применения, но ключ к которым хранят у себя. Quod mecum nescit, solus vult scire videri (он делает вид, что лишь он один знает то, чего он не знает так же, как я).

(b 34) Поскольку школа, как и всякий человек, неизбежно соприкасаются с такими аргументами и возражениями, то она обязана основательным исследованием прав спекулятивного разума раз и навсегда предотвратить скандал, который рано или поздно станет ясным даже широкой публике из тех споров, в которые без этой критики неминуемо впутываются метафизики и теологи, которые сами затем искажают свои учения. Только такой критикой можно подрезать корни материализма, фатализма, атеизма, неверия свободомыслия, фанатизма и суеверия, которые могут приносить всеобщий вред, и, наконец, идеализма и скептицизма, которые больше опасны для школ и вряд ли могут распространяться среди широкой публики.

(b 35) Если правительства считают полезным вмешиваться в деятельность ученых, то их мудрой заботливости о науке и людях более соответствовало бы способствовать свободе такой критики, благодаря которой можно поставить на прочную основу деятельность разума, а не поддерживать смехотворный деспотизм школ, которые громко кричат о нарушении общественной безопасности, когда кто-то разрывает их хитросплетения, между тем как публика их никогда не замечала и не может ощущать их утрату.

(b 36) Догматизм есть догматический метод чистого разума без предварительной критики способности самого чистого разума.

Комментарий. Кант дает понять, что «Критика…» создана не для того, чтобы с ее помощью опровергать ту или иную религию, но с целью доказать несостоятельность догматических суждений в вопросах, ответы на которые были получены спекулятивным разумом из метафизики. Поскольку область, из которой почерпнуты знания спекулятивного разума, остается недоступной для опыта, и все суждения строятся в ней с помощью умозаключений, основание которых лежит за пределами чувственного и рассудочного восприятий, постольку здесь ни когда не может быть однозначно определенного ответа. Абсолютное для всех, здесь так же не возможно, как и наибольшее число в последовательности натуральных чисел: всегда можно прибавить единицу к любому числу; также прежний абсолют, рассматриваемый с новой точки зрения, станет чем-то иным.

Пример. Допустим, человеку удалось неведомым образом постичь все устройство мироздания и одним взглядом обозреть вселенную во всем ее масштабе пространства и времени. Тогда другой человек, как бы он не старался, не может воспринять то же самое, так как вносит в это восприятие свое сознание и дополняет восприятие тем, что у него a priori уже имелось, прежде чем он перенял иной взгляд. Таким образом, абсолютная истина становится относительной при каждом последующем переходе от одного человека к другому. Если заменить первого человека Богом, священным писанием и т. д., то произойдет то же самое, новое сознание собой увеличит абсолютную истину и сделает ее относительной. Однако сам Бог, может быть абсолютным как вещь в себе до того момента пока кто-либо не пытается дать его определение. В этом отношении видимо и следует разуметь слова Тертуллиана: «Prorsus credibile est, quia ineptum est: certun est, quia impossibile». (Воистину это подлежит вере, ибо нелепо: это достоверно, ибо невозможно)

Добавление. Следует здесь обратить внимание на то, как воспользовалась публика (в особенности немецкая публика) завещанием, оставленным ей Кантом. Сначала профессора философии: Фихте, Шеллинг и Гегель построили на ней свои системы идеализма, которые внутренне были вполне обоснованы, но занимали по отношению к «Критике…» лишь одностороннюю позицию; затем возникла система диалектического материализма, выросшая на той же почве и из того же зерна, но не в виде растения, а в виде его корней.

Следует отметить, что и идеализм, и материализм росли и раньше как корни и видимые части одного растения, периодически меняясь местами. В одно время корни именовали идеализмом, а видимую часть – материализмом, в другое время – наоборот. Однако то, что выросло на удобрении «Критики…», значительно превзошло все предыдущие формы.

То, что Кант говорил относительно школ, что они, «как и всякий человек, неизбежно соприкасаются с такими аргументами и возражениями, и поэтому обязаны основательным исследованием прав спекулятивного разума раз и навсегда предотвратить скандал, который рано или поздно станет ясным даже широкой публике из тех споров, в которые без этой критики неминуемо впутываются метафизики и теологи, которые сами затем искажают свои учения» – следует считать наивным ребячеством.

Если бы Кант мог предположить, что с помощью «Критики…», в дальнейшем скандал, который он хотел предотвратить, только усилиться, то вряд ли бы вообще выпустил ее в печать. Впрочем, судить на основании двухвекового опыта, о том, что дано на тысячелетия, а то и больше – не меньшее ребячество и потому я умолкаю.

В начало:

Продолжение: