35. Отпуск. Кристина

Месячные у Паши кончились.

Удовлетворив свои половые потребности, мы уснули. Утром обсудили, когда ехать на побывку домой. До начала учебного года оставались две недели. Папа чуть не со слезами умоляет приехать. Я предложил съездить на неделю сначала Лёшке, а потом на неделю поеду я. Если я не смогу вернуться вовремя, у меня есть покровительство высшего эшелона флота. Пусть даже и не явное. Паша уже в отпуске.

Лёшку отправили ещё до обеда, быстро собрав в дорогу. Паша насовала подарков папе и маме. Я «отметился» в училище. Дядя Гера умолял отремонтировать хоть пару печек, потому что его берут за горло очередники, хотя он, как мы договорились, пугал клиентов огромными ценами.

В течение недели я «прошёл» шесть печек, которые требовали мелкий ремонт и простейшие чистки. Лишь одну печь пришлось переложить и одну печку без большого ремонта реконструировать. Каждый день приходил с подарками и деньгами. Паша чуть не плакала от избытка продукции. Мне навязывали консервированные и свежие фрукты и овощи. Кто-то подарил целую корзину свежих грибов, другие – лесных ягод. Один из рыбаков «всучил» целый набор разных рыб. Под ними мы обнаружили бутылку крепкого самогона. Это помимо денег за работу. За неделю я сумел заработать на дорогу в обе стороны. Экономная Паша не израсходовала ещё и половины прежде заработанных денег. Устав бороться и спорить с нами, она объединила наши бюджеты. Теперь мы жили с ней одной семьёй.

Лешка сообщил, что выезжает. Паша настояла выехать домой мне. Она и слушать не хотела, что я хочу дождать брата.

Папа едва не плясал около меня. Домой со станции меня привёз дядя Петя. Они устроили целый праздник. Лешка уже доложил им, что я работал в кабинете большого адмирала.

-- Кончишь учиться, они пристроят тебя в штабе. Смотришь, сам скоро станешь адмиралом.

Немного горевал дядя Петя. Он то и дело ругал жену за то, что она всеми силами не хотела, чтобы их дочери стали нашими невестами. А набравшись, высказался, что зря бросил в молодости нашу маму. В тот вечер они едва не поссорились с папой. Папа на следующий день по секрету сказал, что про сестёр ходят сплетни, что они половину экзаменов сдали через постель. Судя по тому, как они вели себя с Лешкой, это очень похоже. Мама очень нахваливала мне Кристину – их работницу. Она не очень старше меня, зато нравится всем без исключения. Судя по её вопросам, я тоже понравился ей.

Сегодня должны привезти товар. Мама попросила помочь им в магазине, потому что папе довольно тяжело. Сказывается работа на стройках.

Лишь в конце дня я понял, что она хотела поближе познакомить меня с Кристиной. Товар должен поступить после обеда. До обеда я пошёл прогуляться по посёлку. Неожиданно встретил ту девочку с большими глазами. Поговорили. Мне показалось, что её имя не соответствует ей. Очень уж она хрупкая и миловидная. Тоня пригласила меня познакомиться с братом, приехавшим с Севера. Правда, брат очень оберегает её от знакомств с парнями. Сославшись на необходимость помочь родителям в магазине, я пошёл дальше. Но большие голубые глаза долго не оставляли меня. Действительно – яркая девочка! Прошёл мимо клуба, школы. Каждый объект вызывал в памяти какие-либо воспоминания. В старом районе, больше похожем на буйный вишнёво-сиреневый сад когда-то жили некоторые одноклассники. Вряд ли кто теперь есть дома.

Мимо меня проехал фургон. Как и предполагал, он подъехал к магазину родителей. Пока он подпячивался к разгрузке, я дошёл до магазина и сразу же включился в работу. Папа дал мне халат и перчатки. Тяжелых объектов было немного. Я брал по несколько коробок и носил их на склад. Минут за двадцать мы полностью разгрузили фургон. Родители проверили количество, подписали бумаги и отпустили машину. В это время в торговом зале работала одна Кристина. Когда я вышел туда, у прилавка было три покупателя. Да и те ждали новый товар.

Пока родители и Кристина выставили новые поступления и развесили ценники, к магазину потянулись покупатели. Приезд фургона был сигналом о поступлении свежего товара. Сначала у прилавка встала мама. Когда очередь стала нарастать, к ней присоединилась Кристина. Папа не успевал приносить коробки со склада. К нему подключился я. Папа только показывал, где что находится. Шустрые руки Кристины почти не глядя брали заявляемый товар и кидали его на весы или выставляли к кассе. Как и маму, меня удивляла точность набора весового товара. Будто в руке у ней уже были встроены весы. Мама работала сразу на двух калькуляторах. На одном она просчитывала сумму за весовой товар, на другом – общую сумму к оплате. Очередь не уменьшалась и не увеличивалась благодаря слаженной работе женщин.

Любуясь работой Кристины, я невольно обращал внимание на её фигуру и лицо. Крепко сложенная, с идеальной женской фигурой молодой женщины, она невольно привлекала взгляды покупателей. Выбрав товар, они смотрели на неё, на её работу. Некоторым она успевала отвечать. Кому-то улыбалась, на кого-то смотрела строго. Простое личико скоро стало вызывать восхищение своей живостью и естественностью. Она, как и Надя, не была красавицей, но привлекала к себе каким-то внутренним свечением. Иногда засматриваясь, я приходил в себя от окрика мамы. Очередь начала спадать.

-- Сейчас пойдут должники. Те, у которых сейчас нет денег.

Мама достала толстую тетрадь. Одним она без разговора записывала товар в долг, у других возвращала некоторый товар обратно: это не первой необходимости, оплати хоть часть долга. С некоторыми приходилось спорить. Однако, большая часть должников уходила не с пустыми руками.

-- Понимаю многих, но ведь и нам товар не даром отдают. Алкоголь и дорогие конфеты нечего должникам давать, если они с прошлого месяца заплатить не могут. Обойдутся дешёвыми – детей тоже жалко.

Перед окончанием работы народ пошёл отдельными покупателями. Мама стала успевать продавать одна.

-- Кристина! Отдохни. Поставь чайник. Вместе чаю попьём.

Кристина пошла на склад, дёрнув меня за руку, давая понять, чтобы я шёл за ней. Поставив на плитку чайник, она стала складывать пустые картонные коробки. Папа уже сложил многие в тонкие плоские пластины, которые укладывал в стопки. Прокладочные бумаги, оторвавшиеся наклейки и случайный мусор они складывали и придавливали в узкую коробку. Когда коробка полностью наполнилась, Кристина сунула её в печку. Руки девушки делали раза в три больше работы, чем делал папа. Я попытался помочь им. Кристина принесла ещё несколько пустых коробок из торгового зала. Они перекидывались с папой короткими деловыми фразами. К моменту закипания чайника все работы закончились. Кристина взяла веник и подмела пол. Закипевший чайник не дал ей убрать смёт. Папа собрал большую часть в другую длинную коробку, а песок и мелкий мусор совком и веником ссыпал в ведро.

-- Тебе чай или кофе?

-- Что будут все.

-- Мы чай пьём, а Кристина кофе любит. Кристиночка! Для гостя возьми лучший кофе. Там коробка была с ленинградским. Он от хорошего кофе не откажется. Да и мне ради такого случая кофе сделай.

Сполоснувшая руки Кристина так же быстро положила сахар, кофе, а в одну кружку чайный пакетик.

-- Ой! Я не спросила, сколько тебе сахару класть. Да и кофе разный любят.

-- Я, как все.

К нам присоединилась мама. Она отпустила на дверь колокольчики, поэтому каждый покупатель отмечался их звоном. Они шли через два маминых глотка. Их становилось всё меньше.

До закрытия магазина оставался ещё час, когда мы закончили чаепитие. Кристина перенесла кружки под умывальник и споласкивала их.

-- Кристина! Народ кончился. Иди домой. Устала, наверно. Прогуляйтесь с Сашей, поговорите. Ему с тобой интереснее будет, чем с нами.

Кристина, не возражая, взяла свежий батон, короткую колбаску и, записав в «долговую книгу», покорно пошла к выходу, накинув лёгкий плащ. В дверях оглянулась, будто призывая меня. Я кинулся следом. Мама сдёрнула с меня халат.

Первую сотню шагов мы не могли начать разговор. Потом он будто сам завязался. Я осторожно подхватил её под руку, взял пластиковый пакет с продуктами. Кристина высвободила локоть и сама подхватила меня под руку. Чем дальше мы шли, тем ближе прижималась ко мне девушка. Она попросила рассказать, что за работы я делал в штабе, про которые всем хвалится мой папа. Я рассказал, пытаясь выкладывать посмешнее. Её смех оказался намного приятнее, чем голос. Потом она попросила рассказать про мою будущую службу. Я стал рассказывать про море, про оружие. Всё, что я рассказывал, казалось, вызывало у неё неподдельный интерес. Особенно ей понравилось, что я могу попасть на север. Ей нравились описание трудностей, в которые может попасть моя жена.

-- Какая романтика! Я бы поехала в такие трудности. Наверно, я по природе декабристка. Жалко, что муж будет по долгу уходить в море. Я хочу ласкать и любить его каждый день и каждую ночь.

-- Зато при встрече любовь будет, как с начала, ведь ты соскучишься по нему. Ты где живёшь? Куда дальше идти?

Мы были на центральной площади.

-- Ой! Мы прошли мимо! Ты так интересно рассказываешь, что я про всё забыла.

Мы вернулись обратно. Она жила в старом районе, в доме густо замаскированном зарослями. Кристина прошла в калитку. Я автоматически шагнул следом. Опомнившись, протянул ей пластиковый пакет. Когда она подошла, чтобы взять его, я вдруг обнял и крепко поцеловал. Сам не ожидал от себя такого. Кристина как-то необычно доверчиво прижалась ко мне и ответила. Ощущения её тела были необычно одуряющими. Я не мог прекратить поцелуи, а Кристина прижималась всё теснее. Как я ни сопротивлялся инстинкту, напряжение моего инструмента всё сильнее давило на её тело. Взяв у меня пакет, она сделала шаг к дому, но, вдруг повернувшись, привстав и обняв одной рукой, сама поцеловала меня. Прижаться ко мне ей не дал напрягшийся инструмент, собравший все нижние одежды, а потому замерший на половине пути. Наверно, мне показалось, она потрогала его.

-- Приходи, как стемнеет. Ты мне тоже понравился. – шепнув мне на ухо, она метнулась к дому, наверно, смутившись не меньше меня.

Я в некотором трансе поплёлся домой. Кое-как успокоился, хотя, в голове будто замкнуло.

Как и в старые времена, я спал на сеновале. Чуть не задремал, пока ждал наступления сумерек. Тёмный цвет курсантской формы очень хорошо скрывал меня в темноте. Пробравшись на улицу Кристины, я вдруг понял, что не запомнил, где она живёт. Когда шли к её дому, я что-то рассказывал, а когда уходил, был в таком трансе, что не понимал, откуда вышел. От начала и до конца улица казалась заросшей одинаковыми зарослями кустов. Я в отчаянии шёл вдоль штакетника, пытаясь по виду штакетин определить, где я был, по штакетнику узнать двор. В одном из дворов на меня чуть не прыгнула собака, подняв лай на всю улицу. Пробираясь вдоль изгороди, чуть не зашибся, о вдруг открывшуюся калитку. Мою шею обвили упругие тёплые руки, а губы накрыл горячий поцелуй.

-- Я думала, ты не придёшь.

-- Ты так задурила мне голову, что я не запомнил, где ты живёшь.

-- Я и сама в темноте не всегда нахожу калитку. Запомни: провода от шестого от площади столба идут к моему дому. Впрочем, тебе завтра сюда уже нельзя будет – завтра мой брат приезжает. Чай пить будем?

-- Я не хочу!

-- Тогда пошли ко мне?

Кристина опять повисла на моей шее, вновь возбудив мужскую страсть. Мне казалось, она специально придавила её. Взяв меня за кисть руки, повела за собой. Мы поднялись на их сеновал. Тут была почти абсолютная темнота. Я не осознавал, куда откидывал сорванную с себя одежду. Руки то и дело касались тела девушки, прикрытого тонкой тканью. Оставшись в одних трусах, бросился к ней. Горячий поцелуй и крепкие объятия. Помня наставления Зои, всеми силами сдерживая дикие инстинкты, стал покрывать шею Кристины быстрыми поцелуями. Сдвинув с плеч бретельки комбинации, исцеловал её плечи и, сдвинув комбинацию ещё дальше, добрался до упругих грудей. Кристина извивалась подо мной, пока я, сдвигая комбинацию всё дальше, не добрался до грубых волосков лобка. Столь длительный поход к предстоящему прелюбодейству несколько охладил моё возбуждение. Начал работать разум. Несколько поцелуев в лобок, и тонкая комбинация снимается ею самой через поднятые колени. Но едва колени отпускаются, как мой язык ныряет между припухших и раздвинувшихся половых губ. Упругий клитор сопротивляется его давлению. Несколько кругов языком вокруг его, и девушка за волосы и уши тянет мою голову к своей голове. Дрожащие руки не дают поцеловать живот. Я успеваю лизнуть грудь и тут же чувствую её губы на своих. Целуя, рукой вожу головкой между половых губ. Кристина слегка сжимает ноги, то ли смущаясь своей страсти, то ли раздумывая отдаваться. Но едва чуть проникаю внутрь, как колени разбрасываются в стороны, таз подпрыгивает вверх, и она будто всасывает моё достоинство в себя. Забыв, что она может быть не готова к моим размерам, ныряю на всю возможную глубину. Кристина вскрикивает и ещё сильнее впивается в мои губы. Только что казавшиеся широченными размеры становятся узкими. Не будь столько смазки, она защемила бы меня. И даже небольшой хруст мне вспомнился лишь потом.

Вся ночь у нас прошла в страстном и бурном любовном общении. В страсти девушка будто собиралась выскочить из своей кожи. Приходили моменты, когда у меня проскакивали мысли жениться на ней, когда закончу училище. С Пашей всё равно у нас нет перспективы. А Кристина точно безропотно пойдёт со мной и на край света. Судя по её страсти, она способна на всё.

Я изводил девушку бесконечными оргазмами, по совету незабвенной Зои для сохранения мужской силы кончив лишь раз. В любовной возне мы не замечали времени и очнулись, когда даже на сеновале стало довольно светло.

-- Саша! Мне никогда не было так хорошо! Ты мне и до этого нравился, но теперь я согласна на всё, даже на преступление. Меня скоро увезут отсюда. Приходи сегодня ночью.

-- Ты же говорила, что сегодня брат приедет.

-- Совсем одурела от тебя. Тогда можно, я к тебе приду? Отец говорил, что ты тоже на сеновале спишь.

-- Не боишься, что кто-нибудь увидит?

-- Мне теперь ничего не страшно. Ну, поговорят пару дней, а потом же меня не будет. Да и ты уедешь. На том всё и кончится.

Я ушёл домой, когда солнце уже поднялось над горизонтом. Кристина помогала мне одеваться, а я слеп от её невероятно очаровательной фигуры. Вспомнив, что меня нечем обтереть, использовала для этого свою комбинацию. Я не дал ей одеть платье, чтобы полюбоваться на её наготу. Мне казалось, что более идеального тела я ещё никогда не видел. И обнажённые фигуры, изображённые классиками, даже рядом с нею ставить стыдно. Она металась по сеновалу, собирая мою одежду, а я раскрыв рот, смотрел и смотрел на неё. Одеваясь вслепую из-за неотрывного созерцания голой красавицы, то и дело одевал вывернутые наизнанку одежды. Кристина смеялась, заставляя одеться правильно. Я пытался её поймать. Она выскальзывала из моих рук. Однажды поймав, я целовал её губы, глаза, щёки, груди. Выскользнув, она вновь не позволяла себя поймать.

Когда я был готов уходить, схватив платье в руку, она подошла ко мне. Казалось, я был насыщен близостью с ней, но, глядя на её прелестную фигуру, на ставшее счастливым личико, я чувствовал, что вновь завожусь. Девушка повисла на моей шее, взасос целуя меня. Из её глаз одна за другой покатились слёзы. Через голову накинув на себя платье, она открыла дверь сеновала и подтолкнула к лестнице. Я спускался вниз, глядя на неё. Под подолом мне немного виднелись её прелести. Думаю, она понимала это и, кажется, хотела, чтобы я хотя бы на сегодня запомнил её.

-- Я обязательно приду к тебе ночью, - присев достаточно громко прошептала она.

Солнце ещё только оторвалось от горизонта. Я посмотрел на телефон – было около четырёх утра. Вдали улицу перешёл рыбак с удочкой. Какая-то женщина прошла в сторону школы. Забравшись на сеновал, я снял китель и брюки. На рубашку сил не хватило. Проснувшись, не мог вспомнить, как я лёг на подушку. Я был накрыт покрывалом, исполнявшим роль одеяла. Чуть в стороне тарелкой накрыта тарелка. Заглянув в тарелки, обнаружил три котлеты и пару кусков хлеба. Съев их, не догадался посмотреть время. Вновь накрывшись покрывалом, уснул. Утомившееся любовной ночью тело жаждало отдыха.

Проснулся в полдень. Заправив постель и одевшись, спустился вниз и зашёл в дом. Мама сварила суп. После еды, приготовленной Пашей, даже ресторанная еда кажется невкусной. Я оправдывал своё вчерашнее сумасшествие тем, что Паша сама настаивала на знакомстве с подходящими девушками. Кристина не самая подходящая. По словам Паши в идеале жена должна быть на шесть лет моложе мужа. И чем больше это отклонение, тем сложнее складываются семейные отношения. Если судить по этому параметру, отклонение возраста Кристины целых шесть лет. Почему-то вспомнилась Тоня. Она моложе меня на 3 года. И отклонение составляет такие же три года. Но темперамент и страсть Кристины слепят и одуряют. Я ещё не проникся к ней сердцем, и она интересует лишь своей красотой, доступностью и невероятной страстью.

Вдруг ко мне пришёл одноклассник, поступивший в какое-то военное сухопутное училище. Судя по его рассказам, мы в своём училище живём, как у Христа за пазухой. Через час пришёл ещё один одноклассник, поступивший в промышленный техникум в областном центре. Наболтавшись, они ушли. Пришёл одноклассник, оставшийся в посёлке, с бутылкой водки. Пить с ним я не стал. Он наболтал всякой ерунды и ушёл обиженным. Мы и в школе не ладили с ним. Потом пришли двое одноклассников, живущих гражданским браком. Она уже беременна. Он работает у частника. С помощью родителей пока средств хватает. Надеются, что став совершеннолетним, муж найдёт работу на нефте- или газодобыче. Возможно, что там сможет и специальность получить. У обоих дни рождения в октябре.

Родители, наверно, встретились с ними. Мама посетовала, что Кристина сегодня немного рассеянна. Утром она ходит на уколы. Говорит, что лекарство, толи слабо подействовало, толи попалась подделка. Чем она болеет, они не знают. Но санитарные медосмотры проходит без замечаний.

Пришло время спать. Я ушёл на сеновал. Начало темнеть. В ожидании скорой близости я невольно возбудился. Только наступили сумерки, как по вздрагивающей лестнице я понял, что поднимается Кристина. Даже удивился, что она не дождалась большей темноты.

Мы обнялись и страстно поцеловались. Я не скрывал возбудившейся похоти. Кристина защемляла её между нашими телами и, чуть покачиваясь, слегка перекатывала член между нами.

-- Куда идти?

Я уже привык к темноте, а она ещё была ослеплена сумерками.

Опустившись на покрывало, она тут же сняла платье. Целуя и лаская, я потянул и комбинацию. Она безропотно сняла и её. Мои руки, ласкающие её тело не нашли, ни бюстгальтера, ни трусиков. Опрокидывая её на спину, накрыл своим телом. Она нетерпеливо дёргала резинку трусов. Я не стал сопротивляться и тянуть время и стянул их сам. И тут же почувствовал трепетные пальцы, тянущие моё орудие к своей амбразуре. В этот раз она сразу же раскинула колени.

Я сопротивлялся изо всех сил, но неутомимая любовница, порой выворачиваясь наизнанку, за ночь вырвала из меня три оргазма, хотя вчерашней жажды этого у меня уже не было. Когда я изнемогал от усталости, она перевернулась вместе со мной и сама двигалась даже шире, чем я. Из всех женщин она была первой, кто делал так. Даже Зоя то и дело сбивалась на короткие частые движения. Кристина будто не уставала от такого соития и едва не добилась моего оргазма.

Мы расставались утром. Комбинацию она уносила в руке. Мне показалось, что она поцеловала ещё более страстно, чем при прошлом прощании.

Странно. Я был очень доволен проведённой ночью, но почему-то прошло и то восхищение, которое было вчера. В душе всё больше расползалось равнодушие, пассивная холодность к ней. Я не находил ничего отталкивающего, но прошло и бурное притяжение. В сердце всё сильнее разгоралась тоска по Паше. Наверно, её сдержанность была более притягательна, чем бурлящая страсть Кристины.

Как и в прошлый день до обеда спал, а потом даже не вспомнил, чем занимался до вечера. Скука от безделья и тоска по Паше вынудили соврать родителям, что меня требуют в училище. Возможно, папа тайком от меня даже позвонил Лёшке и дяде Гене, чтобы убедиться в этом. Мама начала собирать чемодан, а папа носил из погреба консервированные продукты.

-- Перед отъездом зайди хоть попрощаться. Завтра обещали соседки приехать. Может и правильно, что уедешь. Про Алёшу и их ужас, какие пересуды в посёлке. Хоть о тебе молва добрая будет.

Хотя от ночного излишества чувствовал лёгкий зуд в греховной конечности, подсознательное ожидание нового появления Кристины всё больше занимало мысли. Она не преминула появиться в то же время, как и вчера. Родители ещё не легли спать, как она оказалась в постели.

В эту ночь я использовал Кристину в разных позах, которые когда-то показала Зоя. Девушка безропотно клала ноги на мои плечи и вставала на четвереньки. Как и вчера она истекала смазкой и давила свои крики наслаждения поцелуями и зажимала ладонями рот. Я не оплошал и в эту ночь, но кончил всего два раза.

-- Саша! Люби меня ещё! Возможно, это в последний раз. Я хочу оставить тебя в сердце. Хочу, чтобы ты чуть чаще вспоминал меня, чем других. Наверно, завтра меня увезут отсюда навсегда. Спасибо тебе за твоё терпение и то, что я испытала с тобой. Точно, такого уже со мной не будет никогда.

-- Ты куда-то поступаешь?

Вместо ответа горячий поцелуй.

Провожая её в этот раз, я вообще не испытывал к ней никаких чувств. Такое впечатление, что если она пришла бы на следующую ночь, то я начал бы её тихо презирать. Не обращая внимание на мою лёгкую холодность, она поцеловала меня до боли в губах и соскользнула вниз.

Отоспавшись, я пришёл к родителям попрощаться.

-- Мы уже чувствовали, что тебя что-то тянет из дома. Сынок! Не увлекайся той женщиной, про которую мне рассказывал отец. Она стара для тебя. Не делай ошибки.

-- Мать! Он ещё от горшка только оторвался, а общается с такими людьми, что мне страшно становится. Наверно, голова у него хорошо работает, раз они в таком возрасте относятся к нему с уважением. Алёшку на правительственной машине домой не привозят. Сашка подарками хозяйку завалил, она даже жалуется на него. Не думаю, что такая голова пойдёт на глупость. Живи сынок так, как ты считаешь правильным.

Родители расцеловали меня, а мама перекрестила.

-- А где Кристина?

-- Ей плохо стало. Она даже сознание потеряла. Она ещё до твоего приезда себя плохо чувствовала.

-- Передайте ей, что я восхищён её красотой.

Что мне говорили ещё, я уже не помню. Что-то говорили на прощание и люди в очереди. Мои мысли были уже около Паши.

Я прошёл за чемоданом по короткому пути далеко от улицы Кристины. Далеко она была и от дороги к автостанции. Издали было видно, что в улицу Кристины проехала машина скорой помощи. Мне некогда было смотреть, у какого дома она остановилась. До отхода предпоследнего автобуса оставалось минут пять. Последний автобус не успевал к моему поезду. Едва я вошёл в автобус, как он отъехал. Салон был полупустой. На выезде на трассу, я увидел машину дяди Пети. На переднем сидении сидела одна из близняшек. Они пережидали встречную машину. Я отодвинулся от окна. Не зря дядя Петя вёз их домой в своё рабочее время. Если они увидят меня в автобусе, могут заставить отца развернуться, высадить меня и вернуть обратно. А мне этого очень не хотелось. Уже на трассе нас обогнала скорая помощь с работающей мигалкой и сиреной.

Спокойно купив билет, я сел в вагон, занял своё место в купе. Из начавшего движение вагона увидел выскочивших на перрон соседок. Мы встретились взглядами и замахали друг другу руками. Даже обрадовался, как выскочившая из ловушки мышь.