Эротичность в непостижимом

Женщинам приходится часто терпеть маслянистый взгляд мужчин, который будто раздевает. Взгляд становится масляным потому, что лишь поверхностно скользит по мне, а на самом деле сосредоточен на собственном возбуждении. При этом постоянно чего-то ожидает. Он смотрит не на меня, а на какой-то внешний предмет, и от этого становится противно, как будто я окунаюсь во что-то грязное. Но так не всегда. Иногда взгляд мужчины как будто заглядывает внутрь и ищет меня там, и это интригует. Я начинаю чувствовать его волнение и возбуждение, и это передается мне. И тогда я будто ярче начинаю ощущать себя, и чтобы это стало еще ярче, хочется дотронуться до него.

Мне нравилось переключать внимание – вот мое ощущение прикосновения, а вот ощущение прикосновения ко мне. Подобно тому, как раздваивалось изображение, когда я косила глаза в детстве, раздваивались эротические ощущения в прикосновении – вот мое ощущение, а вот ощущение меня. Вместе эти два ощущения взаимно умножались, и тогда меня уносило. Но действительно ли я реально переживаю чувства другого человека, или же это только в моем представлении? Наверняка психологи объяснят, что это перенос моих собственных ощущений на другого человека в моей фантазии. В его прикосновении ко мне было что-то родное. Но, может быть, оно казалось родным лишь потому, что я сама вообразила его внутренние чувства и уже не отличаю своего от чужого?

* * *

В детстве я любила косить глаза. Родители переживали, водили к врачу. Мне же нравилось на все смотреть в удвоенном изображении. Вот моя любимая кукла… И вот их сразу две, и обе настоящие, хотя на ощупь все равно одна! Однажды мне показалось, будто между двумя изображениями куклы образовалась маленькая трещинка. И тогда я как бы сама начала уменьшаться. Трещинка разрастается до огромной пропасти, и я проваливаюсь в нее. Пустота пропасти вовсе не пустота, а что-то непостижимое. Я не могу передать это ощущение. Привычный мир такой тонкий и хрупкий, как поверхность мыльного пузыря, на который я смотрю изнутри.

Я как будто растворялась в непостижимой реальности, а мое тело, съежившись от страха, плавало где-то на поверхности мыльного пузыря. Прикосновение к кукле вернуло меня в себя. Этот страх часто посещал меня в темноте, поэтому я иногда не могла уснуть одна и успокаивалась, когда кто-нибудь обнимал.

Потом я стала взрослеть, и однажды поняла, что прикосновения могут быть приятны не просто как прикосновения. Когда прикасается человек, который очень нравится, то это вызывает мурашки по телу и иногда возбуждение. Если же думать о прикосновении просто так, то это возбуждение кажется каким-то плоским и неинтересным. Но если представить, что я сама будто другой человек, который меня касается, то все его ощущения начинают переполнять меня, и от этого эротическое ощущение становится бесконечным.

* * *

Однажды во время телесной близости между моим переживанием прикосновения и переживанием прикосновения ко мне вновь возникла маленькая трещинка, в которой зияло непостижимое. Ощущение было знакомо из детства. Я начала уменьшаться и проваливаться в эту трещинку как в пропасть, где не было ни меня, ни человека со мной. Непостижимое поглотило все, и описать это переживание невозможно.

Однако взаимные прикосновения вновь вернули меня к себе, но переживание самих прикосновений изменилось.

Ощущение касания, как и прежде двойное, но уже по-другому. Мое переживание прикосновения к нему и его ощущение касания меня складываются вместе, но в самой этой складке остается непостижимое. Влечение будто наполняется эхом внутри этого непостижимого и чувство родного одновременно становится далеким иным, и вместе с этим – бесконечным и загадочным. И тогда эротическое переживание раскрывается еще в одном измерении, непредставимом раньше.