Час убийцы, 1860

***

Кто-то думал, что жизнь – это праздник,

Обманувшись и нас обманув,

И веселый безбожный проказник,

Он ушел в голубую страну.

Кто-то пел нам, любовь – это солнце,

Что согреет всех нас в холода!

Много слез черной ночью прольется

В оскудевшие бедствий года.

Счастье – вечная сердца забота,

Не успеть даже крикнуть вдогон,

Лишь мерцает во мгле позолота

Православных старинных икон...

Эх, ты, удаль моя, эх, ты, удаль,

Отшумевших полей ржавь и рябь!

Пусть беспечным, как прежде, не буду,

Вновь я свидеться с родиной рад.

То ли будет еще, то ли будет,

Для чего эта радость и грусть?

И гадать, чем живут в мире люди,

Я теперь ни за что не берусь.

Что стучаться в закрытые двери,

Чем в печальной судьбе дорожить?

Надо снова работать и верить,

Чтобы новую песню сложить.

2010

ЛЕСНАЯ ТИШИНА

Колокольный зенит загорелся над гладью.

Голубой лес стоит на пригорке, мерцая.

Чаща мрака полна, на гостей смотрит хмуро,

И висит тишина, как хрустальная люстра.

Корабельные ели просыпаются рано,

И ползет еле-еле ветхий ящер тумана.

Луч строку за строкой крапает прилежно,

Где в низине сырой развалился валежник.

Средь зверья и берез заблудиться не страшно.

Неужели всерьез ты дорос до романа?

И до сути дойдя, до ее сердцевины,

Прямо в душу глядят барбарис и рябина.

В глубине, на корню, с жизнью мудрой освоясь,

Каждый пишет свою бессмертную повесть!

1923

ЧАС УБИЙЦЫ

Час убийцы, час заклятья –

самый жуткий, страшный час!

И безумные объятья завораживают нас.

Жизнь свое свершила дело,

погулявши на пиру…

В вышину душа взлетела,

вовлеченная в игру!

И парит и проклинает

долю жалкую свою,

но доподлинно не знает

выпавшую ей стезю.

И, представшая

пред Богом,

упоительно молчит,

и смиряется

тревога

в окровавленной ночи.

2010

ПРЕСТУПНАЯ НОЧЬ

Опьянит ночь буйная

колдовскими травами.

Эта речь преступна,

все слова отравлены.

Что я не скажу вам,

сидя за кальяном –

испугает жутью

смерти окаянной!

1850