Бери меня - я твоя, только научи!. Из сборника Как меня ебали

... А через полчаса, умытый, побритый и переодетый Иван появился за столом, прихватив привезенный коньяк и конфеты. Познакомился с женихом, подсел и к знакомым ребятам, разлил коньяк по стопкам, да и выпили они за его приезд и встречу, а затем и за сестру и жениха.

Иван болтал, шутил, рассказывал байки про службу и житьё в лагере, но и по сторонам смотрел. И в конце стола, за габаритным парнем заметил девицу, что нагнувшись и не поднимая головы, ковырялась в тарелке. А проделывала она это, когда он смотрел в её сторону, но стоило ему отвести взгляд, как она искоса поглядывала на него.

Иван присмотрелся и узнал в ней соседку Тамару, которую так и не встретил, будучи в отпуске. Что-то забытое тенькнуло в нем, он вспомнил их возню в кладовке на мешках с картошкой, и желание продолжить ту возню, вновь вернулось к нему, как это было уже в отпуске, да и во время службы, когда в голове его теснились мечты о женщинах .

Иван усмехнулся, вспомнив всё это, встал и направился к Тамаре. А та, увидев, что он подходит, улыбнулась, изобразив удивление, вроде как раньше и не видела его.

- Как жизнь, соседка!? Повзрослела, похорошела, просто красавицей стала, - веселясь, сказал Иван, обошёл стол и остановился рядом. Поднялась и Тамара. – Ну, что, обнимемся, больше трёх лет не виделись.

- Можно и обняться, - сказала Тамара, смеясь, и они обнялись.

А затем Тамара представила и своего мужа, сидящего рядом. Этакого розовощёкого, добродушного увальня. Похоже, что он уже хорошо набрался и сидел, улыбаясь всем и всему. При знакомстве с Иваном привстал и представился:

- Вадим, - а затем, не устояв, снова плюхнулся на стул и, потеряв интерес к Ивану, принялся за еду. А Иван и Тамара отошли в сторонку и та, оглядываясь на своего супруга, как бы оправдываясь, сказала:

- Он, вообще-то, не пьёт, а здесь, то за невесту предлагают выпить, то за жениха - вот и развезло. Мы с ним в одном техникуме учились, если помнишь, в зооветеринарном, только на разных отделениях. Я по направлению совхоза на бухгалтера, а он на лечебном. В совхоз я и вернулась, а он тоже к нам напросился, после того, как мы расписались, вот и работаем вместе.

- У нас тоже неподалёку зооветеринарный технарь был, так его все ещё и балетнокопытным называли, – сказал Иван.

- Да и у нас также называли, - засмеялась Тамара, - и ничего, нормально!

Но Вадик зашебуршился, начал что-то говорить, требовать и Тамара решительно сказала, направляясь к нему:

- Похоже, что гулянка для нас закончилась, надо домой двигаться, - и, обратившись к Ивану, попросила. - Может, поможешь, а то я боюсь, что не дотащу. Надо же так набраться, но ничего, проспится, я ему устрою.

А Иван, услышав просьбу, без лишних раздумий решительно поднял Вадима и, подхватив сбоку и навалив на себя, и двинулся с ним на выход со двора, а Тамара за ним.

Следует сказать, что у родителей Тамары был приличный дом и жили они в достатке, отец работал механиком в совхозе, соответствующая была у него и зарплата. Да и возможности механика позволяли иметь ещё и «левый» приработок. Так что когда дочь вышла замуж и вернулась со своим мужем в совхоз, то родители сделали пристройку к дому, в которой нашлось место и для кухни, спальни, а главное, небольшой прихожей и отдельного входа.

А когда Иван с Вадимом на плече зашли во двор, Тамара быстренько пробежала вперед, открыла дверь в свою половину и приготовила место на диване, куда и был, затем уложен её благоверный. А Иван и Тамара вышли во двор и продолжили беседу, точно она и не прерывалась.

О себе Иван много рассказывать не стал, сказал лишь, что всё пройдено и забыто и возврата к прошлому нет, так что и говорить об этом нечего. Только вспомнил, как приезжал в отпуск, искал её, а Тамара сказала, что знает об этом, ей говорили подруги, только вот зачем искал - не совсем понятно:

- Ты ведь меня не любил, да и писал, скорее от скуки, и подобное тоже чувствовалось, вот я и отвалила по-тихому. Встретила Вадима, а тебе перестала писать и, по-моему, дала понять, что между нами всё кончено.

- Да, я всё это понимал, а зачем искал? Не знаю, если честно, думал, может, получится, закончить то, что у нас тогда не получилось.

- Ты имеешь в виду, что на мешках было?

- Оно самое.

Тамара помолчала, заглянула Ивану в глаза и доверительно сказала:

- Если по-честному, мне тоже хотелось завершить и тогда, и после, я ведь любила тебя, но боязнь последствий оказалась сильнее моего желания. А вдруг бы залетела, что тогда? Самой бы пришлось выпутываться, ты ведь далеко, да и в стороне. Свидетелей нет: ты не ты, пойди, докажи, ведь так?

- Да, всё так.

Тамара улыбнулась и спросила:

- А это правда, что говорят, ты там какую-то немку закадрил, а из-за этого и погорел?

Иван усмехнулся:

- Да, правда, примерно, так всё и было, как здесь у вас говорят.

- Ну и как, узнал, что такое женщина?

- А как же, - с вызовом сказал Иван, - притягательной штучкой оказалась, а местами даже такой, что прямо крыша едет.

- Я так поняла, что это ты о немке говоришь, и чем же она тебя так притянула, что и крыша съехала? – усмехнувшись, спросила Тамара.

- Ну, не знаю, наверное, тем, что в первый раз и сразу на седьмом небе оказался. – Иван помолчал, вспоминая, а затем и заговорил. - Она была раскрепощенной, раскованной и никаких условностей, типа этого нельзя, а так неприлично – не было. А это именно то, чего и я желал, может, даже и не осознавая. Подобное жило в моём сознании, а вошло, когда я читал Хемингуэя, Генриха Бёля, Ремарка, да и наших молодых ребят, того же Вознесенского, Евтушенко, Аксёнова, потому что в них тоже чувствуется эта свобода.

А немка, эту самую свободу и в отношениях женщины и мужчины мне показала.   С ней было легко и всё, что мы делали, доставляло неописуемое наслаждение.   Об этом трудно говорить, надо просто почувствовать, но и самому тоже, хотя бы чуток раскрепоститься, снять тормоза с души и тела.

- Ну, насчёт раскрепощения, хотя и длинно, но понятно, а вот насчёт остального – не совсем, чего она такого конкретно показала? - с любопытством, но и нескрываемой ехидцей, спросила Тамара.

- Если желаешь, могу и тебе кое-что показать. Только на пальцах всего ведь не объяснишь, лучше, конечно,   в натуре, где можно и удовольствие заодно получишь, - сказал Иван. - Я серьёзно, не бойся, ничего такого особенного, но есть и нюансы, так сказать пикантного свойства.

- Ну, ты меня, прямо заинтриговал, - сказала Тамара. - У нас с мужем, наверное, как и у многих молодых, с этим проблемы, опыта ведь никакого, да и литературы по данной теме нет, и никто ничего в деталях ведь не рассказывает, в основном всё только матерками, поэтому каждый и придумывает любовный велосипед для себя сам.

- Всё правильно, так что и повод есть, заняться твоим профессиональным усовершенствованием, – сказал Иван и добавил. - Тем более, что ты мне нравилась и я всегда хотел тебя, да и ты, говоришь, что была не против.

- Да, была не против, и сейчас желание ещё осталось, - в раздумье сказала Тамара. – Да и поучиться, вроде бы не грех, - и, помолчав, игриво добавила. - Ну, так что, как говорится: «Бери меня, я твоя! ». - И уже потише, кивнув в сторону тропинки, уходящей в темноту сада, предложила. – Иди туда, а я переоденусь и приду.

Иван прошёл через сад и остановился у последней раскидистой яблони, росшей у тропинки. А дальше был огород, открытый призрачному лунному свету. Прислонился к дереву и прислушался, но сзади было тихо. Только вот внутри вдруг стала появляться дрожь и, выходя в наружу, ознобом растекалась по телу. «Это, наверное, от того, что давно женщину в руках не держал», - подумал он, и картинки одна краше другой, того, как он занимался любовью с немкой, ожили в нём, и в штанах зашевелилось и стало подниматься…, а тут и Тамара подошла:

- Вот, прихватила, - сказала она и передала ему сложенное ватное одеяло.

-Это хорошо, молодец, пригодится! – Бодро сказал Иван, и вспомнил, как поднималась на чердак, только с покрывалом, Моника. И, уже изнемогая, и без лишних раздумий, только освободившись от одеяла, обнял Тамару и стал целовать, прижав к дереву.

А затем рука его скользнула вниз и под халат, где ничего из надетого уже не было. Он медленно  расстегнул все пуговицы на халате и стал целовать груди, а рука его опустилась между ног, чуток раздвинула их и легла на мягкое, выпуклое и тёплое. А затем палец проник и внутрь - в мокрое и горячее и, нащупав бугорок, стал легонько массировать его.

А Тамара, затаив дыхание, ловила каждому его движение, и непроизвольно вздрагивала от прикосновений внутри себя. Но вот Иван присел, поднял одну её ногу и поставил на своё согнутое колено, а затем хотел уже и языком проникнуть в потаённую щёлочку и потрогать бугорок. Но Тамара непроизвольно прикрылась ладошкой и зашептала:

- Что ты делаешь, не надо…

Но Иван решительно убрал её руку и спокойно, но твердо сказал:

- Расслабься и получай удовольствие, а заодно и учись, ты же этого хотела.

- Хотела, и мне очень приятно, но как-то и не по себе…

- Всё нормально, успокойся.

А дальше было то, что не укладывалось в сознании Тамары, но доставляло ей всё большее наслаждение. Стыд ушёл, и только эмоции владели её и были они столь неожиданными и приятными, что разум, похоже, тоже отключился, и она уже сама стала помогать партнёру, находить лучшие положения для проникновения его языка внутрь, и всё больше наслаждаясь происходящим.

Раздвинув ноги и слегка приседая, Тамара подставляла всю себя его лицу, языку и рукам, получая взамен прикосновения и ласки в таких местах и такими действиями, о которых раньше даже и помыслить не могла. И это её так раззадорило, что она уже не сдерживала своих чувств, которые переполнили её. И вот уже, запрокинув голову, она придавлено застонала, напряглась, задрожала, а затем и обмякла и безвольно присела, вздрагивая и всхлипывая.

А Иван приподнялся, расстегнул брюки и, вытащил свой уже изнемогающий предмет вожделения. И это торчащее, горячее и большое оказалось перед лицом Тамары, а затем и у её губ.

- Бери, - тихо сказал он и легонько толкнулся в губы.

- А зачем? – так же тихо спросила она и вопросительно посмотрела на него снизу.

- Тебе же было хорошо, когда я ублажал тебя языком, вот и ты сделай мне также, чтобы тоже было хорошо, а делается это ртом, языком, руками.

- Но я не умею.

- Вот и учись! Тебе понравится, попробуй, – сказал Иван и снова толкнулся в её сжатые губы.

Тамара ещё несколько секунд раздумывала, затем взяла его штуковину в руку, а затем, помедлив и чуток в рот. А он тут же, короткими толчками стал двигаться  и дальше, придерживая её голову и направляя на себя. И нарастающие его эмоции стали передаваться и Тамаре и она, почувствовав вкус необычного для себя действия, стала и причмокивать и, через время, уже не сдерживаясь с наслаждением, занималась предложенным способом.

А Иван, почувствовав приближение финала, взял "процесс уже в свои руки" и направил чуток вниз и в сторону, и горячая струя угодила Тамаре в щеку, а затем и ниже – на шею и на грудь и потекла по животу.

Но, излившись, его горячая и упругая штуковина вновь коснулся её губ, и Тамара снова взяла её в рот и, наслаждаясь, уже другим её вкусом, самозабвенно обсосала со всех сторон, тихо повизгивая, посмеиваясь и вздрагивая от переполнявших её ощущений. А затем, поднялась и сказала:

- Никогда не думала, что и таким способом можно получать удовольствие, да ещё такое необычное. Если честно, то я и не догадывалась, что подобное возможно, - сказала она и поцеловала Ивана в губы и, посмеиваясь, продвинула свой  язык ему в рот.

А он, после её долгого поцелуя, чуть отстранившись, сказал:

- Если ты хоть иногда будешь проделывать подобное с мужем, то он тебя на руках носить будет. Для мужиков это самое приятное и не только физически, но и психологически, как говорится, высшая форма доверия и любви. Но и он пусть ублажает тебе, а как - я показал, - и, помолчав, спросил. - Хорошо же было?

- Не то слово, было приятно до умопомрачения, подобного я ещё никогда не испытывала, хотелось плакать и смеяться.

- Но это только начало, - сказал он, подхватил одеяло и направился в лунную тень у забора, где сложил одеяло вдвое и расстелил на траве. Сел и пригласил Тамару:

- Приземляйся рядышком, и проложим наши университеты.

И они продолжили занятия любовью в разных позах и ракурсах. Больше всего Тамаре понравилось сидеть верхом на Иване, а ещё и стоять на четвереньках, а Иван сзади.

А после этого, засмеявшись, Тамара вспомнила, что один раз её Вадик тоже хотел так попробовать, но у него, почему-то не получилось.

- Возился, возился, но так и не вставил. То ли низко было, то ли высоко, а может я не так стояла. Потом была ещё попытка, но я её пресекла, мне было как-то не по себе, и я сказала, что не проститутка, стоять перед ним на карачках. И больше попыток не было.

- И зря, мужику охоту отбила, и сама ничего не получила, взяла бы и помогла. Вообще-то от женщины здесь многое зависит. Главное не противиться, ну и помогать, хотя бы чуток, тогда и получится обоим удовольствие получить. А цыкнула на него и царапину на душе у мужика оставила. Хорошо, если он толстокожий, а если впечатлительный, то это надолго.

- Я смотрю, ты чуть ли не философом стал по этой теме.

- В армии, да потом и на отсидке ничего ведь путного в голову не лезет, вот и вспоминал, размышлял – тема то, приятная.

Затем, они ещё немного повозились, но выпитое на свадьбе спиртное, помогавшее им быть более расслабленными, уже почти выветрилось, да и подустали уже, и немного поговорив, они и разошлись безмерно довольные друг другом.

Иван направился домой через огороды, а Тамара, прихватив одеяло – пошла к дому, а во дворе наткнулась на отца.

От неожиданности - ойкнула, а от мысли, что он мог видел Ивана, мурашками пробежали по телу.

- Ну, ты меня и напугал! – сказала он. - Чего не спишь?

- А ты чего по огороду бродишь, да ещё и с одеялом?

- Захотелось в саду поспать.

- А Вадим где?

- На диване храпит. Набрался на свадьбе, ни одного тоста не пропустил, еле домой притащила. И храпит теперь, как трактор, вот и пошла в сад, думала там полежу, да комары не дали.

- А я вышел, слышу, вроде как разговаривают в саду.

- Да, разговаривали, это там, за нашим огородом на пустыре парни, похоже, что пиво пили, - поспешно сказала Тамара и быстро прошла мимо отца к себе в дом.

А утром, проснувшись, Вадим сбегал в туалет, попил воды, разделся, да и забрался потихоньку в постель жены. Но, чувствуя себя виноватым за вчерашнее, и не определившись, как себя вести, он, всё же легонько прижался к супруге и затих.

А Тамара, вспомнив вечерние университеты, легла поудобнее и, тихонько просунув руку в его трусы, взялась за ещё мягкое его мужское достоинство и стала легонько шевелить, поднимая от спячки. А если учесть, что подобное проделывалось ею впервые за почти двухлетнюю их совместную жизнь, да ещё и после того, что случилось вчера, то это очень даже удивило и напрягло Вадима. Да и манипуляции эти она выполняла, как бы отстранёно: молча, прикрыв глаза и слегка отвернувшись к стене.

Но вот, Тамара тихонько скользнула вниз, под простыню, которой они были укрыты, стащила с него трусы и стала шевелить его «другана» уже более предметно, а затем взяла и в рот, от чего Вадим, от неожиданности, вздрогнул. Однако губы и язык супруги были так приятны, что это быстро его успокоило, а чувства стали переполнять, и уже не сдерживая себя, он стал помогать жене, двигаясь навстречу, вздрагивая всем телом, кривясь и со всхлипом втягивая воздух.

А затем Тамара взобралась на него и села уже верхом, чего тоже никогда не делала, да и стала энергично двигаться, закрыв глаза и запрокинув голову. Её волосы и груди прыгали в такт её движениям, а если учесть, что она была совершенно нагой и довольно красива, то всё происходящее выглядело, как что-то нереальное и происходящее не здесь и сейчас, а, скорее, как кадры какого-то фантастического кино.

Но финал приближался и Вадим, не сдержавшись, обхватил Тамара, опустил на себя и прижал, да и закончил вздрагивая и впившись губами в одну из её грудей.

Но вот Тамара поднялась, освободившись от его объятий и двинулась по нему вперёд, сначала села на грудь, а затем передвинулась и к голове. Слегка приподнялась и её влажная промежность, оказалась у него перед лицом, и он не раздумывая стал целовать и лизать, то, что было предоставлено ему, доставляя удовольствие не только ей, но и себе, всем тем необычным, что пришлось испытать.

Сказать, что ему понравилось, что с ним проделала жена, будет не совсем верно, он просто одурел от переполнявших его эмоций и после того, как она легла рядом, продолжал осыпать её поцелуями, гладил по спине и голове и тихо шептал, какая она прекрасная, красивая, страстная и как хорошо, что она сделала всё это. А ещё говорил, что теперь он знает, как можно проявлять свои желания, когда по-настоящему любишь.

Но, успокоившись, он, всё же не выдержал и спросил - не сон ли это был? На что Тамара, усмехнувшись, ответила:

-  Нет не сон, сейчас была настоящая реальность, а вот ночью мне всё это приснилось. Будто бы я попала в каком-то райское место, где парочки занимались этим самым по-всякому. Я проснулась и долго не могла прийти в себя, и мне захотелось кое-что повторить, пока не забыла, вот и залезла к тебе в трусы.

Она помолчала и в раздумье добавила.

- Теперь мы с тобой будем не только мужем и женой, но и любовниками и подобное будем проделывать, когда захотим, а может и ещё что-нибудь своё придумаем.

А Вадим слушал и молчал, у него не было слов, но была лишь безграничная благодарность к женщине, лежащей рядом. А если учесть, что на дворе был 1971 год, времена, когда основной позой в исполнении семейных обязанностей была миссионерская, то всё произошедшее с ними, ничем иным, как божьим просветление и назвать было нельзя, что и заставило Вадима вполне серьёзно перекреститься, как учила его когда-то бабушка Устинья и сказать:

- Господи, спасибо тебе, что ты услышал наши тайные помыслы и желания и показал, как это делается.

И они рассмеялись и крепко обнялись.

А через три дня было и продолжение университетов, но уже Тамары с Иваном.

…Они встретились в магазине и, неловкость первых минут, слегка напрягла их. Но, улыбнувшись и успокоившись, они купили, что им было необходимо и вышли на улицу, где Иван, оглянувшись по сторонам и усмехнувшись, спросил:

- Ну и как, пригодилась наука?

- В общем-то, да, - сказала Тамара, улыбнулась и добавила, - кое-что уже и освоили.

- А Вадик твой как на это отреагировал?

- По-моему, просто офигел от удовольствия.

- Я же говорил.

- Да, тут ты прав. От такого, наверное, ни один мужики не откажутся.

- Это точно, не откажется!

Время было вечернее, накрапывал дождик, а они шли через сквер. Все, что было между ними несколько дней назад, всплыло в их памяти и стало вдруг осязаемым и желанным. Иван легонько взял Тамару под локоть и пригласил пройти на сухое ещё место под деревом, где и остановился, прислонившись к стволу. И эта обстановка, схожая с той, что была в саду не могла не подействовать.

Иван не мигая смотрел на неё и стал медленно расстёгивать брюки. А Тамара, зыркая по сторонам, останавливала свой взгляд и на Иване, и на том, что он делал. Усмехнулась, когда он достал свой «предмет для наслаждений», ещё раз глянула по сторонам, а затем и назад, где пустой сквер тонул в полумраке, и присела, и не раздумывая, со страстью стала удовлетворять его и своё желание. А доведя до финала, вожделенный предмет из рук  не  выпустила, а  лишь чуток отвела в сторону, а затем снова слегка помассировала его губами и только после этого поднялась, усмехнулась, достала носовой платок и спокойно вытерлась.

- Видишь, какая я способная ученица, даже и так смогла. Хотя, признаться не думала делать подобное, само собой, как-то получилось, - и, помедлив, спросила. - Но, ведь так и тебе было приятнее?

- Как ты говорила, не то слово, не просто приятнее, а лучше не бывает, - сказал Иван, заправляясь, и с улыбкой, добавил. – Я так понимаю, что это была контрольная работа по пройденной теме, а заодно наш прощальный вечер.

- Да, можно сказать и так, - усмехнулась Тамара, - и какая оценка за контрольную?

- Пять с плюсом.

- Ого! Я таких оценок ещё никогда и ни по каким предметам не получала.

- За предмет отлично, а плюс, что ты не только усвоила материал, но и смогла улучшить его.

Это ещё одна глава из романа "Сувенир от фрау Моники"