Хнюня и Никанор. Продолжение

Глава 9.

Потолок с херувимами.

Его голос опустился до постельных тонов:

- Мои мужские органы в рабочем состоянии.

- Ты даешь мне знать, что тебе надо, раньше, чем понимаешь сама.

Хню бросила быстрый взгляд на расписанный херувимами потолок и произнесла краткую молитву, шевеля своими пухленькими губами.

Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да». Луна была где-то высоко. Несмотря на столь жаркую ночь, Хню дрожала, попирая босыми ногами песок.

Бесконечное жужжание насекомых и щебетанье птиц в сочетании с воздействием пищи и вина убаюкали ее до состояния свинцового оцепенения.

Никанор стал медленно покрывать поцелуями и ласками все извивы ее живительного тела. Она не проявила ни малейших признаков, которые можно было бы интерпретировать, как нежелание подвергаться дальнейшим эротическим действиям с его стороны. Когда его ладони встретились в районе пупка, они продолжили свое эротическое путешествие вверх. Наконец смелые путешественники достигли горных высот. В его ладонях лежало по плоду, нежно подрагивающему в такт участившемуся дыханию.

Пальцы непроизвольно сжались несколько раз. Хню закрыла глаза, Никанор тоже. Взор его затуманился, и голова чуть-чуть закружилась.

А потом, словно по волшебному велению, глаза их закрылись, и они дружно вздохнули.

Глава 10.

Головная истома Хню.

В отчаянно бившемся сердечке Хню вырастало и пускало мощные корни запредельное и новое для девицы чувство, переполнявшее мелкую её душу и переливавшее через край девицыного разума, пенясь и наполняя никчемную жизнь смыслом служения мущщине в Никаноре.

Благодаря тем чувствам, которыми она и полюбила в Никаноре мущщину. В хнюниной голове медленно вырастала истома.

Мущщина издал низкий, протяжный стон и медленно вошел в нее, натянув до предела девицыны нервы, которые уже не пошаливали в Хнюше.

Никанор замер от избытка нахлынувших чувств.

Наслаждение! Тепло! Хнюнины внутренности порадовали теснотой и запредельной температурой.

Наконец-то он дома!

-Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым, -

прошелестел Никанор ей в ухо, и мурашки затанцевали у Хнюни по всему телу.

- Ты такая красивая, - проговорил он хрипло и стал теребить большими пальцами ее уже разболевшиеся сосцы.

- Я люблю тебя, - произнес мущщина, пока его тупое копье проникало во влажную путаницу пепельных завитков.

"Да, я люблю груди, - подумал Никанор. - но могу наслаждаться и её бедрами прямо сейчас".

А она, не покладая уст, все говорила, говорила... Ах, какой он был яркий человек! Просто кишащий идеями!

Никаноровое тело восхищало девицу, всё такое в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц! Ах, как же волновали никаноровые глаза ее груди, выглядывающие из-под фантазий модных дизайнеров. Никанор хотел её. Всеми известными ему способами. И ещё несколько способов они придумают сами.

Бриллианты, кольца, серьги и другая роскошь рябила ее юный взгляд, доставала до глубины души и возбуждала меркантильность девицыну до пределов, слюнки Хню постоянно судорожно сглатывала, неистово попукивая и пренебрегая условностями света.

В ее голову все чаще и чаще заползала печальная мысль...

"Я люблю тебя, - прошептала Хню себе под нос и закатила глаза, но без истерики.