Три грации

+18

Марк подбросил несколько поленьев в свой камин и снова принялся разглядывать фотографии в альбоме. На одной из них он остановился и медленно ушёл в воспоминания…

Анна была женщиной немыслимого, тончайшего вкуса. Она любила мечтать, она мечтала любить… Филолог по образованию, она жила в восхищении Пушкиным и Байроном. Хозяин окинул взглядом свою скромную библиотеку и заметил там чёрный, с золотым тиснением четырёхтомник английского поэта-романтика. Её подарок.

Как много в ней его очаровывало! Никто из женщин не слушал его с таким восторгом, как это делала она. Почти всегда, прежде, чем преподнести ему себя, она просила почитать ей стихи. В те редкие моменты, когда он, поначалу, отказывался, она ласкала его своими тёплыми губами, уговаривала, даже шутливо умоляла и всегда он ей уступал. Уступал, любуясь этими губами и тщетно силясь понять, откуда у них над ним такая власть. Вообще, Марк сам любил Пушкина, читал стихи проникновенно, замечая, как его насыщенный голос достигал каждой клеточки её существа. И поэтические чтения со временем стали неотъемлемой частью их любовного ритуала. Иногда его ласковый котёнок останавливал его, покусывая мочку, а иногда беззастенчиво проникал в его моментально расколоссившиеся закрома. Всякий раз зная, что им предстоит долгая игра, он купался своим подбородком в её маленьких упругих титечках, то целуя шоколадные кружочки, то слегка покусывая тугие изюминки, тогда как её орхидея с необычайно длинными лепестками уже трепетала в ожидании своего часа.

Она была стройна, пластична и ненасытна. Их любовные этюды случались в самых разных местах и в самых невероятных сплетениях. Но было одно неизменное правило: несмотря на то, что он любил взлетать, когда его бёдра играли с любимой попкой, а его ладони почти воздушно касались висящих груш, Анна была единственной женщиной, с которой завершающие его аккорды звучали в классике. Она была не просто красива, красива она была необыкновенно, потрясающе, бесстыдно, для него она была идеалом женской красоты и перед тем, как разразиться своим салютом, он вбирал в себя флюиды этой красоты, венцом которой были её наливавшиеся вечным желанием изумруды! И не было в те мгновения мужчины счастливей!

Но была одна «малость», которая, в конце концов, разрушила их отношения. Она… никогда не кончала. Ни с ним, ни вообще… последние пятнадцать или шестнадцать лет… В жизни Анны был лишь один мужчина, с которым ей посчастливилось взлетать до самой-самой вершины. И хотя Марку она всегда говорила, что ей с ним очень-очень хорошо, лучше, чем с кем бы то ни было, он не понимал её «очень» и, главное, он не испытывал к этой женщине полного доверия… В ней не было той глубокой внутренней правдивости, которую он, почему-то, искал во всех своих женщинах…

После расставания она звонила ему несколько раз, всегда располагая его к длительным разговорам. Почти со всеми своими бывшими он сумел сохранить приятельские, а то и тёплые отношения и ничего удивительного в этом не было. Однажды, он заметил, что речь её постоянно срывалась, в другой раз его чуткий слух уловил шелест её лепестков... Слушая его, женщина на другом конце провода… забавлялась с собой… Марк, конечно, помнил, что она любила поэзию, но сейчас он не читал ей стихов и он, наконец, осознал, что, помимо Пушкина и Байрона, ей… просто очень нравился его голос…

После Анны Марк серьёзно изменил свою жизнь. В неё вошли различные духовные практики, впоследствии ставшие её основой. Параллельно он изучал психологию, астрологию и нумерологию. Погружаясь в законы цифр, он понял: всё в Мироздании упорядочено до такой степени, что по дате рождения можно узнать даже сексуальность человека. Во многом именно она определяла наши поступки. Кто-то был совершенно равнодушен к сексу, кто-то не мог без него прожить и дня. Кто-то испытывал быстрый и сравнительно неглубокий оргазм, кто-то, подлетая к своему пику, смог вобрать в себя весь мир и получал просто фантастическое наслаждение. Была здесь ещё одна особенность: у многих людей сексуальность не являлась константой, со временем она могла изменяться в ту или другую сторону. Шестёрка и семёрка во многом предопределяли её судьбу. Шестёрка отвечала за земное, семёрка – за божественное. Одна из этих цифр могла переходить в другую, увеличивая или уменьшая сексуальность. И Марк убедился в этом на себе. Примерно за десять лет духовной работы его сексуальность увеличилась на единицу, что привело его не только к увеличению желания близости, но и к увеличению остроты оргазма. Ни много, ни мало – в разы!

И здесь в его жизни появилась М. – существо совершенно противоположное ему по характеру. (Сейчас на глаза Марку попалась их стамбульская фотография.) Интеллект и эмоция мужчины играли с физикой и волей женщины. Сочетание не самое обычное, но тем и интересное. Они были влюблены друг в друга. Он же при этом испытывал ещё и совершенно иного уровня пики!

М… Как и все его женщины, она была хороша собой. А ещё она была необыкновенно величественна!

У редкого мужчины хватало смелости делать этой женщине комплименты, но Марк много раз был свидетелем того, как ею, её красотой, глаза в глаза, восхищались сами женщины. Причём – лучшие из них, те, в ком искреннее обожание брало верх над угрюмой завистью! Это выглядело потрясающе!

Жила она в другой стране. Примерно раз в пару месяцев они летали друг к другу или встречались где-нибудь у моря.

Он мог выбирать с ней все тридцать три удовольствия – в сексе у неё не было табу. Кроме одного: она не разрешала ему смотреть на свой раскрывающийся цветок и ласкать её там он мог только под покрывалом. Он любил целовать её спинку, покусывать её спортивные холмики и, переворачивая её, украдкой бросать взгляд на приоткрывающиеся лепестки. Он никогда не видел на ней дважды одного и того же белья, а её аккуратная лужайка всякий раз, при новой их встрече, меняла свои очертания.

Никто не делал ему эндайк так, как она, по-королевски, ощущая в эти минуты над мужчиной всю свою власть и без раздумий принимая в себя поток его наслаждения! Она лучше всех его прежних любовниц понимала суть женского мастерства в этом действе, запечатлённую одним из его названий: «мин нет! » Впрочем, даже с ней Марк не стал фанатом этого удовольствия, позволяя ласкать свой стержень до извержения лишь тогда, когда самая любимая его дырочка закрывалась на карантин.

Он вынул из альбома третью фотографию. Русоволосая женщина с утончёнными чертами отстранённо смотрела в никуда. Его Т… Та, которую послал мужчине Господь в самом расцвете его сил, уже после пятидесяти. Да, случается и такое…

Была ли она чем-то примечательна, кроме своей необыкновенной красоты? Наверно, только одним: для Марка она была самым родным человеком. Из всех, что встретил он на своём жизненном пути… То же было верно и для неё. За те пару лет, что они провели вместе после многолетнего виртуального знакомства, не было случая, чтобы они не почувствовали друг друга, хоть до, хоть во время их любовной игры. Не было случая, когда кто-то не услышал бы другого при подлёту к вершине Эвереста и чтобы они не взобрались на эту возвышенность одновременно. Долгими секундами их Вселенные салютовали друг другу. Долгим эхом разносились над миром их восторженные вскрики!

А позже, он зацеловывал все её закоулки любви, благодаря столь родное для него существо и мысленно благодаря Мироздание за своё великое счастье любить этот мир и самую очаровательную из его женщин…

Она подкралась совершенно незаметно, когда Марк уже закрыл свой альбом и обвила его шею.

- Пойдём-ка ужинать, любимый.

- Да, МалЫша, - улыбнувшись, ответил он и поцеловал её запястье. Это была его Т.