Дупло

Лучшая часть моего детства – летняя, деревенская – прошла   под старой, коряво-раскидистой липой. Дородная – в три обхвата – она уверенно возносилась к небу. Возможно, эта уверенность и спасла ее, когда в двадцатые годы на корыта и кадушки истребили   почти всю панскую аллею.   Беззащитная, а, значит, и бесполезная красота непонятна мужику.   Нашей липе повезло: стояла немного в сторонке, через дорогу, да и после войны, когда валили оставшиеся деревья, оказалась на новой усадьбе моего деда, нашла хранителя и заступника.

На ее вершине, в дупле с небольшим отверстием – только просунуть руку – водились летучие мыши. С противным писком своих локаторов они расчерчивали вечернее небо и резко, будто ударяясь о невидимую твердь, ломали траектории полета.   Снизу, в основании дерева со временем образовалось просторное дупло – в рост человека. Незнакомые прохожие, которые стеснялись заходить в хату, часто укрывались там от дождя. А дождей в нашем детстве было намного больше.   Каравеллы облаков уже с полудня торжественно плыли по небу и доставляли к вечеру влагу с бесчисленных болот. Редкий день без дождя и вольно громыхающей, наводящей ужас грозы – бабушка закрывала все вьюшки и выключала проводное радио.   После того, как появилось электричество, – в конце пятидесятых, – а болот поубавилось, грозы стали не такими страшными.

Да и так, без дождя, тоже было приятно постоять в дупле. Его мягкая трухлявая внутренность напоминала серую свалявшуюся овчину. Вероятно, поэтому возникало чувство абсолютной защищенности.   Как будто зимой в тридцатиградусный мороз стоишь себе спокойно в дедовом кожухе – шили еще к свадьбе – и легкомысленно выпускаешь в обреченно застывший мир облачка тепла и жизни. Стоишь, расслабившись, привалившись к мягкой спине, чувствуя себя именно той сердцевиной, которой лишилось дерево. Но теперь и ты, как оно когда-то, возносишься высоко в небо, покачиваешь ветвями, шелестишь листвой. Тебя еще нет, ты еще не родился, а не захочешь, так и не родишься вовсе – останешься навсегда в этой теплой, почти материнской утробе.   Нет уже ни той липы, ни даже пня, что долго стоял в центре двора. Сохранилась только в памяти, где она навсегда красуется и благоухает, да еще бледные неказистые оттиски на старых черно-белых фотографиях.  

Однажды во время игры в прятки я оказался в дупле нашей липы вместе с девочкой. Она металась по двору, как летучая мышь, не зная, куда приткнуться. «Сюда! » – я схватил ее за руку, когда она в очередной раз пробегала мимо, возможно и не случайно, и затянул в дупло. Я стоял сзади, закрывая ее, невольно прижимаясь к ней.   Упругий мячик ее попки приятно упирался в низ живота. Азарт игры вдруг погас. Девочка пахла как парное молоко.   Что-то рождалось в наших соединенных телах.   Сердцебиение оглушало. Пересохло в горле. Руки лежали у нее на плечах. Правая медленно начала двигаться вниз, скользнула по талии, еще медленнее и плотнее пошла по бедру.   Невыносимая сладость желанья. Стыдно и больно увеличивающийся в размерах, набухающий тяжестью стручок.   Она сняла мою руку и сильно прижала к промежности. «Пама-ацай! » – доверительно-ласково прошептала она. То есть потрогай. Я замер, ощущая неожиданно большую, размером с мою ладонь, пульсирующую впадину с упругими валиками по краям.   Худенькая пшеничная девочка с голубыми глазами и этот огромный провал у нее между ног. Казалось, что он сам по себе, не имеет к ней никакого отношения. Холодок ужаса полоснул по сердцу. Закружилась голова. Будто на краю пропасти. А девочка только случайный и невинный цветочек, отвлекающий внимание. Доверчиво тянешься к нему – и тут же проваливаешься. Я выдернул руку и убежал. Мне было почти 12, ей десять.

Видимо, это был именно тот самый, блоковский, бездонный провал в вечность. Попытка пролететь над ним всегда заканчивается одинаково: бездна спокойно глотает безумца. Она страшнее атомной бомбы, на появление которой мировая Вагина тут же ответила небывалой экспансией: только при нашей жизни, ровесников Хиросимы, население земли увеличилось в три раза. Нас уже 7 миллиардов. Еще пятьдесят лет при таких темпах и конец света вполне реален.

Продолжение на ЛитРес, книга В кресле под яблоней. 175 р. Буду благодарен, если оставите только отзыв