Эвакуатор

Иван Кузьмич редко выезжал из своего гаража, а тем более в город. Да не в жизнь! Пришлось. Внучка попросила. А Иван Кузьмич в ней души не чаял.

Аленка, так была названа родителями внучка Ивана Кузьмича, получила билеты в театр на олимпиаде по математике, за второе место. Она никогда раньше не была в театре. Родилась и до настоящих 15 лет росла в деревне. Училась в сельской школе, посещала по выходным сельский же клуб. Иногда там выступали районные творческие коллективы, показывали старое Советское кино.

Однажды в разговоре с соседом Иван Кузьмич узнал о городе. Нет, он, конечно, бывал там, но вглубь не заезжал. Ездили 5 лет назад на похороны. У жены умер брат в городе.

Сосед, Игорь Сергеевич, ездил в самый центр. Уж как он эмоционально рассказывал о своем путешествии, мужики слушали с открытыми ртами, никто не смел перебивать.

- Резко! Как понос! Влетел в пробку, с визгом тормозов, со слюнями и матами! Встал, стою. На мосту. Чувствую, вибрирует, поезд под мостом едет. Потом успокоился и, даже знаете, какая-то польза есть в этих пробках, адаптировался к городу, вдохнул его суетливый воздух, почувствовал дыхание.

Игорь Сергеевич махал руками, показывая направление своего движения, время от времени, гневно, до покраснения лица, кричал о несостоятельности молодых водителей и женщин за рулем, коих, по мнению, сельского жителя, в городе 90 процентов.

- Одни бабы и малолетки! Куда не плюнь. Нет от них проходу. И все, как на подбор, на иномарках и джипах. А так задень, ни дай бог, дорогие ведь! Потом не расплатишься и страховка не покроет, по судам затаскают!

Мужики, с умным видом, трясли головами. А Игорь Сергеевич продолжал, присев на лавочку возле слесарки:

- Я к рынку-то подъехал, а там знак на знаке, то «остановка запрещена», то стоянка, да все с табличками, то с 0.00 до 7.00, то по четным и нечетным дням, хрен его разберет, где можно, а где нельзя. Специально людей запутывают, чтоб нарушали. Ну, я поставил, буквально на 5 минут ушел, возвращаюсь, нет машины.

В этот момент у Игоря Сергеевича зазвонил телефон и он, махнув мужикам рукой, ушел в неизвестном никому направлении. Еще с минут пять мужики стояли и обсуждали город с его загадками. А Иван Кузьмич с тех пор, как огня, боялся города.

Накануне перед поездкой старик не спал, ворочался, беспокойно дремал, постоянно пробуждаясь в волнении и холодном поту. Вставать в 5 утра для него было нормой, но не после такой ночи и не перед таким ответственным мероприятием. Эту поездку в город он воспринимал как, возможно, самое сложное в своей жизни дело. Почему-то он был убежденно уверен, что его машину заберет эвакуатор. Он представлял его огромным ржавым грузовиком с механическими руками-клещами, который ездит по городу и хватает все подряд машины, не жалея никого. Он всем своим нутром не желал, чтобы этот день наступил. Но, что должно произойти, то обязательно произойдет. Кузьмич верил в судьбу.

– Все быват и все пройдет! – успокаивал он себя.

Утром он вскочил, пробудившись от болезненного сна. Он наскоро умылся, почистил зубы, оделся и сразу пошел в гараж. Кузьмич не завтракал, не пил чай, он беспокоился и как мог, торопил этот день, приговаривая: «Иди к черту, день! ».

До города добрались благополучно, даже в обещанной Игорем Сергеевичем пробке не стояли. Когда старенькая «Шестерка» повернула на улицу Садовая, Кузьмич оказался в затруднительном положении. По обе стороны улицы стояли знаки, запрещающие стоянку, но на одной стороне по четным, а по другой нечетным. Машин и с той и с другой стороны было предостаточно. Он сразу включил «аварийку», чтобы перестраховаться и остановился рядом с входом в театр.

- Иди, дочка, я не пойду – Кузьмич выталкивал Аленку из машины.

- Пошли со мной, деда, я не хочу одна и билета у меня два.

- Иди, я машину покараулю, а то заберут ведь, чует сердце.

Так и пошла Аленка в театр одна, а дед Кузьмич остался один в машине. Глаз не сводил он с улицы и зеркал заднего вида, всё ждал, когда же на улицу вырулит страшный «Эвакуатор» с клещами «Мехруками» и бросится на него без разговоров. В животе урчало. Пожилой мужчина, привыкший завтракать в 5 утра, а обедать в 10, к полудню еще ничего не ел и не пил. От переживаний он и думать забыл об этом, но желудок напомнил о себе.

На противоположной стороне дороги стоял киоск «Шаурма». Кузьмич в жизни никогда не видел такой диковинной еды, не то чтобы пробовать.

- Нет, я потерплю, еще часика три, не умру, переживу, до дому, жена накормит – думал он, а желудок продолжал урчать, уже подбадривая старика ноющей болью. Еще раз осмотревшись, и убедившись, что все тихо и спокойно, Кузьмич, осторожно вышел из машины. Он предпринял все меры, о которых слышал от мужиков.

- Обязательно выверни колеса на всю, они так не смогут забрать! – советовали односельчане – к бордюру плотнее вставай или к дереву!

Кузьмич, предусмотрительно сделал так, как ему советовали. Он закрыл ключом дверь и пошел через дорогу к киоску, все время, оглядываясь, то по сторонам, то на машину. Не прошло пяти минут, старик уже бежал обратно, жадно дыша. От вкусного запаха своего городского обеда у него накопился полный рот слюны, которую он смачно сплюнул возле автомобиля и залез в него.

Шаурма оказалась вкусной. Он решил, что обязательно купит внучке, когда они поедут обратно. После сытного обеда Кузьмичу хотелось спать. Сказывалась усталость и беспокойная ночь. Он откинулся в кресле и решил подремать. У него не получалось. Постоянно дергаясь и открывая глаза, Кузьмич тревожно осматривался. Он вспомнил еще одну деталь, которую упустил в рассказе Игоря Сергеевича:

- Они, гады, специально, ждут, сразу не подъезжают! Спрячутся за поворотом и ждут, когда же водитель уйдет! И тогда, чих, пых, 2 минуты и увезли, даже ахнуть не успеешь! Мастера, чтоб их нелегкая посетила!

В животе старика забурлило. Он почувствовал резкую режущую боль и с ужасом понял, что вкусный обед не пройдет для его, не привыкшего кишечника, даром. На лбу появилась испарина, руки дрожали. Кузьмич судорожно начал искать место для уединения. Сон как рукой сняло.

Справа метрах в десяти от машины он увидел не высокий деревянный забор, спрятавшийся за густым кустарником. Старик сразу облюбовал это место. Отмотав туалетной бумаги, старик уже намерился бежать туда, но вспомнил про эвакуатор и забыл про живот.

Что-то нужно было делать. Если он спрячется за забор, то не будет видеть машины и уж точно пробудет там больше двух минут. Мозг напряженно думал.

- Я ее привяжу к дереву – подумал старик – но они увидят и отвяжут, нет, тогда, я привяжу ее к себе, точно, я привяжу машину веревкой к себе и почувствую, если машина пошевелится.

Он так и сделал, достал из багажника бухту веревки, привязал один конец к бамперу, другой зацепил за ремень штанов и пошел за забор.

Кузьмич снял штаны и сел на корточки. Боль отступила, по телу прокатился расслабляющий озноб. Излияния не прекращались. Старик оказался в совершенно беспомощном состоянии. Вдруг он услышал рычание дизельного двигателя. Грузовой автомобиль приближался, а старик молился, чтобы он проехал мимо. Звук двигателя стих. Дальше Иван Кузьмич услышал ужасные звуки, сначала лязг чего-то металлического, потом гудение чего-то механического, но добил его диалог:

- Быстрее давай, опять какой-то колхозник припарковался, грузи уже! – властный голос руководил погрузкой, в этом Кузьмич уже не сомневался.

- Эвакуатор! Господи, это он! – бедный старик не мог просто так побежать, его не отпускал естественный процесс. Он уже, было, отчаялся, но услышал продолжение разговора:

- Михалыч, смотри, тут веревка какая-то – водитель эвакуатора позвал офицера ДПС и указал ему на бампер автомобиля.

Старший лейтенант полиции Зюбин подошел к «Шестерке» и, не скрывая усмешки, слегка дернул за веревку, потом пошел по ее направлению.

То, что происходило далее иначе как сцену предстания Кузьмича перед Создателем в час Страшного суда и не назовешь. Полицейский прошел за забор и лицезрел старика. Вид у него был жалкий, безысходный, беспомощный, а взгляд настолько просящий, что всем известный кот из мультфильма «Шрек» просто отдыхает.

- Ты че, мужик, обосрался чтоли? Серега иди сюда, смотри – полицейский позвал водителя.

- И чего нам с тобой делать? Я еще такого не видел, чтобы веревкой привязывали – мужики откровенно ржали, а Кузьмич опустил голову, лицо его приобрело ярко алую окраску. Чтобы он, честный мужик, уважаемый в селе и так попался. Да если кто узнает, так это ж хоть в петлю лезь. Такой позор.

- Простите мужики, я не местный, а тут шаурму эту съел, первый раз в городе, ей богу! Внучку в театр привез, не казните уж, прошу, оставьте машину, а! – старик не надеялся на человечность этих жуликов. После рассказов и всего того, что ему пришлось сегодня передумать и напереживать, он так себя накрутил, что считал всех городских жуликами и подонками. Они уж точно не простят его, простого сельского мужика.

- Давай заканчивай здесь и выходи из своего логова, от штрафа не отвертишься – двое мужчин оставили старика и какая-то легкость снизошла на него.

- Штраф, просто штраф, это ли не значит, что машину не заберут?

Полицейский выписал Кузьмичу протокол и постановление за стоянку в неположенном месте, велел покинуть место правонарушения и, пожелав старику больше не нарушать и не гадить в общественных местах, уехал.

На старика навалилась сильнейшая усталость и одновременно настало долгожданное облегчение, как моральное, так и физическое. Внучка вышла из театра, но перед тем как уехать, старик еще раз злобно бросил взгляд на киоск «Шаурма».