О. С. В лифте. Шоколадка

В лифте.

Маман носилась со мной, как наседка. Кругом ей мерещились одни маньяки, много

приезжих, которые за каждым кустом подстерегают её девочку и, кажется, даже счи-

тала меня девственницей. Запрещала встречаться мне с парнями, которые ей не пон-

равились.

- Тебе все не нравятся, - пытался повлиять на неё отец. - Не обрезай ей крылья,

отпусти девчонку! Пусть летает, влюбляется и обжигается. Пусть живёт!

Но маман всё делала по-своему, не ослабевая контроль. Я должна была ей звонить,

где бы ни находилась, или она звонила сама. Просматривая газеты, криминальную хро

нику по телевизору, не замечая других преступлений, маман обращала внимание толь-

ко на изнасилования. Это был её завих, фишка.

- Послушай, дорогая. Может, я чего-то не знаю о тебе? - отец с подозрением смо-

трел на неё. - Может, ты сама когда-то подверглась насилию, и теперь переживаешь

за дочку? Откуда у тебя этот страх?

Маман отвечала, что отцам никогда не понять сердце матери. Заставила пойти меня

на курсы уличной самообороны, следила за тем, чтобы в моей сумочке всегда находил

ся газовый баллончик. Даже практику проходить устраивала на свою работу, чтобы я

была у неё на глазах.

И не поверите, я стала мечтать об изнасиловании! Из чувства противоречия, на

зло матери. И, наверное, своими мыслями, некоторые утверждают, что и мысли матери

альны, притянула к себе подобную ситуацию. Парадокс - это случилось под носом у

маман.

Это был обычный мужик каких полно, с которым застряла в лифте. На улице шёл

дождь, и говорили, что молния попала в подстанцию, вырубив электричество в нашей

части города. Мы сидели в темноте, ожидая, когда электрики устранят поломку. Он

протянул ко мне свои руки и стал откровенно тискать моё тело.

- Всегда мечтал оказаться в лифте с такой цыпочкой!

Я потребовала прекратить, на что он только рассмеялся и прижал меня к стенке. Я

изловчилась, чтобы ударить его в пах коленкой, как обучали нас на тренировках, но

промахнулась. Зато в ответ получила пощёчину такой силы, что в буквальном смысле

из глаз посыпались звёздочки. Тогда-то я и поняла простую истину - женщину от му-

жчины, сможет защитить только другой мужчина. Я осела на пол, шаря в темноте ру-

ками, в надежде найти сумочку. Не раздумывая, я бы применила баллончик, и сама бы

надышалась газом в замкнутом пространстве.

- Цыпа, ты где? Отзовись. Куда ты денешься с подводной лодки? - он искал меня в

другом углу, а я старалась не дышать, превратившись в мышку.

Когда он приближался, я хотела переползти в другое место, но попалась. Ублюдок

схватил меня за волосы, приподнял и размазал по стене, навалившись всем телом.

- Я всё равно получу своё! Так что лучше балдей и не брыкайся.

Треск разрываемой ткани и я уже без трусиков. Он грубо вошёл в меня, и я заёр-

зала от его толчков и удовольствия. Он рычал точно зверь. Что-то первобытное чув-

ствовалось в нём из древних времён, когда сильные особи не церемонясь, брали сво-

их самок. И я просила ещё и ещё, поддаваясь этому натиску. Тут вспыхнул вдруг

свет и лифт поехал. Я не разжимала объятий, говоря ему продолжать. Пусть смотрит

маман, весь мир - наплевать! Но мерзавец остановился на самом интересном, обломав

весь кайф.

- Сволочь! - я вернула ему пощёчину.

- Ты что, дура? Нас могут увидеть. Перестань.

- Скотина! - я осыпала его ударами.

Он был обескуражен и только защищался. В темноте - всё мерзкое, низкое, подлое,

гадкое вылезло наружу, но при свете злодей спрятался, и передо мной стоял джент-

льмен, который в жизни не поднимет руку на даму. И второй, скажу я вам, в моих

глазах проигрывал первому. Потому что злодей был смелым, а джентльмен оказался

трусом.

Мы виделись потом несколько раз, и он всегда опускал глаза. А я мечтала, чтобы

он закрылся со мной в своём кабинете или затащил в машину, отвёз бы в лес и делал

со мной всё, что захочет. О нём все говорили только хорошее, и этот мужик каких

много, так и остался бы для меня безликим персонажем, о существовании которого

даже не подозревала. И только благодаря безумству, что проснулось в нём в темноте

лифта, он оставил яркий след в моей памяти.

Шоколадка.

Я занимался рыбалкой, и моим излюбленным местом была кладка у турбазы далеко за

городом. Решётчатый забор базы подходил к самой реке и охрана не пускала посторон

них на свою территорию. Недалеко за забором был пляж, с которого стали подплывать

две сестры и просить, чтобы я научил их ловить рыбу. Поначалу я злился про себя

из-за этой шумной компании, распугивавшей весь поклёв, но потом уже только и ждал

встречи с ними. Света и Ольга под моим руководством приноровились цеплять на крю-

чки болтушку, хлеб и перловку, а вот червя и опарыша с брезгливыми лицами просили

меня. Они таскали уклеек, краснопёрок, плотву и радовались каждой пойманной рыбё-

шке. Из их разговоров я понял, что они с семьёй собираются куда-то на море в Тур-

цию или Грецию. Мне запала Света, и преодолев свою робость, я осмелился спросить

у неё телефон, и можно ли мне будет позвонить ей после их возвращения из-за гра-

ницы. Она ответила, лучше чтобы я дал ей свой номер, и она сама позвонит. Я поду-

мал, что Светлана вежливо посылает меня, но всё же дал номер телефона и пусть зво

нит мне в любое время дня и ночи.

Прошло лето, опустела база, а я продолжал рыбачить на своём любимом месте. Те-

перь вместо охраны остался один лишь сторож Семёныч, с которым я свёл дружбу и он

запускал меня к себе. Его жена отсудила квартиру, выгнала на улицу, и Семёныч пре

вратился в бомжа. Податься ему было некуда, но одноклассник Семёныча, владелец ба

зы, узнав о его положении, предложил место сторожа и постоянного жителя. На ночь

Семёныч из вольеров выпускал собак. Я спросил, не скучно ему тут одному? Не стра-

шно в такой глухомани? Если кто нападёт? Или самому плохо станет?

- А куда деваться? Сюда вряд ли кто припрётся. А если плохо будет или случится

что, задача сторожа не геройствовать, а позвонить вовремя, - он вытащил из карма-

на мобильный.

Наконец раздался долгожданный звонок, но... Это была не Света, а её сестра. Мне

приглянулась Светлана, но ей я был по боку, зато я понравился Ольге. В жизни все-

гда так : " Кто любит нас - тех мы не любим, а любим мы - не любят нас ". Я стал

с ней встречаться и увлёк на базу, где заранее поставил Семёнычу магарыч.

- Берите какой пожелаете домик, всё равно пустуют, - отозвался сторож.

Вода была холодной, но день выдался солнечным. С юга Ольга приехала загоревшей,

и целуя её кожу шоколадного цвета, я чувствовал солоноватый привкус моря. Мы ду-

рачились, играя в догонялки по пляжу и в воде. Были одни на лоне природы, и Ольга

первой подала пример скинув с себя купальник, отчего обнажились её белые, не заго

ревшие части тела. Это вызвало во мне смех. Потом мы трахнулись на песке пляжа, и

Семёныч, наверное, где-то рядом подсматривал за нами из кустов в свой бинокль. Но

это всё обычно - так бывает у всех. Перехожу к главному.

Когда мы были в домике, Ольга предложила меня связать на кровати. Я не согласи-

лся. В детстве я попал с дядькой в аварию, и помню чувство беспомощности в зажа-

том автомобиле, пока не прибыли спасатели и не разрезали металл. С тех пор у меня

фобия - боязнь беспомощности. Что если я буду связанным и возникнет пожар, а Оль-

га испугается и убежит? Или Семёныч зайдёт и оприходует мою подругу у меня на гла

зах? Она настаивала, я порчу всю игру. Наконец, пошли на компромисс. Я дам себя

связать легко, для видимости, чтобы в любой момент освободиться. Но Ольга схитри-

ла, и затянула петли на руках и ногах :

- Вот теперь ты в полной моей власти.

- Нет! - я безуспешно пытался обрести свободу, чего боялся, то и произошло. Ви-

дел блеск в её глазах. Что она задумала? Неужели Ольга садистка? Вытащит плеть и

начнёт хлестать меня?

Ольга поцеловала меня в губы, затем поцелуи её опустились ниже. Она решила поба

ловаться оральным сексом. Работала пальчиками, подключая язычок и зубки, слегка

покусывая. Я то смотрел, как она заглатывает, то закатив глаза, откидывался на по

душки.

- Да детка, вот так! Да-а, - я был уже готов. - Нет-нет, продолжай!

Но она прекратила, давая мне немного остыть :

- Ты кончишь только тогда, когда я захочу.

Она подмигнула, облизнула губы и возобновила игру. Ольга доводила меня до пре-

дела, и делала передышку. Я просил, умолял и силился вырваться, угрожал расправой

и всячески обзывал. Однако безжалостному палачу нравились муки его жертвы. Если

бы мне удалось освободить хотя бы одну руку, то закончил бы дело. Но сладостраст-

ная пытка длилась вечно.

- Нет на свете большего удовольствия, чем дарить наслаждение своему избраннику,

- говорила Ольга и действительно верила в это, а для меня это был стоячий ад.

- Нет, не останавливайся! Сука!

В очередной раз я в бессилии изогнулся дугой на кровати. И произошло то, что

должно было случиться. От долгого напряжения он упал.

- Ты заигралась, рыбка моя. Теперь его не поднять.

Но Ольга была не из тех, кто сдаётся. Приложив массу усилий, каким-то чудом ей

снова удалось вдохнуть в него жизнь. Дальше экспериментировать не стала. Мы сли-

лись в поцелуе, а её кулачок заработал быстро-быстро. Я заревел в экстазе и взор-

вался. Фонтан лился и лился из меня, кажется, я в жизни ещё не спускал столько.

Ольга, моя шоколадка, для меня навсегда останется королевой минета.