Как я сдавал политэкономию

Когда я вспоминаю годы учёбы на заочном отделении одного из экономических институтов, то в памяти всплывают два ярких момента учёбы на первом и третьем курсах. В годы СССР этот институт был вторым после московского экономического университета имени Плеханова.   Здесь обучались заочники со всего Юга России. На первом курсе я едва не женился на своей однокурснице Жанне из Евпатории. Об этом я написал рассказ в сборнике «Струны моей души» Тогда мне удалось перехитрить профессора, положившего глаз на мою однокурсницу.

Надо сказать, что некоторые мужчины-профессора института практиковали приём экзаменов у девушек только через постель. Особенно грешил этим преподаватель физики. Но кто бы мог подумать, что грешными в этом деле были не только мужчины, но даже дамы. Об этом пойдёт мой рассказ.

Изучение политэкономии заканчивалось на третьем курсе. Рекомендовалось к этому еще прочитать два тома сочинения Маркса «Капитал». Я добросовестно штудировал учебник, но и труд Карла Маркса читал с большим удовольствием. Поскольку я владел способом скорочтения и имел отменную зрительную память то многое запомнил, а некоторые цитаты стояли у меня перед глазами, и я мог их вставлять в свой ответ безошибочно. Но именно на политэкономии впервые за всю учёбу, как говорят студенты, засыпался. Произошло это для меня неожиданно.

Приехав в очередной раз на сессию, я как обычно, прохлаждался на левом берегу прекрасной реки, купаясь в её тогда еще не загрязненных водах, играя в футбол с местными фанатами. Не особо напрягался слушаньем лекций местной профессуры, наша кубанская была не хуже. Надо сказать, что всю зиму я посещал лекции в нашем местном политехе и был подкован основательно.

Пришел на последний экзамен именно по политэкономии с билетом в кармане на вечерний рейс автобуса. Профессор, а это была женщина неопределённого возраста, сухая, как вобла, и постоянно курившая сигарету, внимательно посмотрела на меня и говорит:

– А почему я вас не видела на моих лекциях и консультациях?

– Болел ангиной, – соврал я.

– Ангина – не такая уж серьезная болезнь, чтобы игнорировать мои лекции. – Берите билет.

Я вытянул билет, прочитал вопросы. Самый каверзный – «Расширенное воспроизводство в условиях социализма» – я знал хорошо. Стал отвечать.

– Так, а теперь слово в слово попрошу зачитать цитату Владимира Ильича Ленина о расширенном воспроизводстве. И подробнее о том, как Владимир Ильич углубил Маркса...

Чувствуя, что дело идет к провалу, я начал вспоминать, на какой это странице учебника, но безуспешно.

– Так, молодой человек, придете через неделю. К двенадцати часам дня я вас жду в кабинете политэкономии.

Билет на автобус пришлось сдать и начать готовиться к пересдачи. Я мобилизовал все свои способности в скорочтении. С утра до вечера перечитывал два тома учебника политэкономии, два тома «Капитала». Гонял себя по цитатам из сочинений Ленина, Сталина, Маркса, Энгельса. Это сейчас мы знаем, что построение социализма в одной отдельно взятой стране – чушь собачья, а тогда это была догма. Утверждалось, что Ленин опроверг учение Маркса и доказал на примере России, что это возможно.

Тут хозяйка в квартиру вместо уехавших моих однокурсников подселила, приехавших на сессию, двух студентов четвёртого курса – Сергея и Фёдора. Обоим было лет по сорок. Сергей из Кисловодска, Фёдор – из грузинского города Рустави. Когда я им рассказал о своей неудаче, они только загадочно переглянулись.

– Плохи твои дела, – сказал мне вечером Фёдор, когда мы улеглись на свои кровати. – Над тобой нависла серьезная опасность. Многие из тех, кто отказался скрасить её одинокую жизнь, экзамен сдать у нее не смогли. Как бы тебе не пришлось забирать свои документы в учебной части, если заупрямишься. Серёгу эта участь миновала –он женат, а вот мне пришлось пройти «курс молодого бойца» у неё по полной программе. Если хочешь, могу рассказать, что тебя ожидает.

Конечно, я изъявил острейшее желание чтобы быть готовым ко всему. Правдой было всё им рассказанное или нет – ручаться не могу. За что «купил», за то и продаю.

– Ну, тогда слушай. В прошлом году в нашей группе тоже был заключительный экзамен по политэкономии и принимала его она. На вопросы билета я ответил вполне сносно, но она меня завалила дополнительными вопросами. Они были довольно каверзными. Что-то я знал, но не всё. Назначила переэкзаменовку через неделю. Хочу сразу заметить, почему-то в зону её интересов попадают разведённые мужики. Сергей женат, а я разведён. Ты тоже разведён?.. Тогда всё понятно…

Слушай дальше. Пришёл в назначенное время. Усадила за стол напротив себя и вместо политэкономии у нас завязался душевный разговор: где работаю, где и с кем живу? Я начал простодушно рассказывать о себе. Работаю экономистом на металлургическом заводе, разведён, плачу алименты на дочь, живу в заводском общежитии. Тут она вдруг расчувствовалась и заявила, что ей очень жаль разведённых мужчин, живущих без женской ласки и семейного тепла. Она сама очень одинока и ей так хочется в свои сорок пять лет, хотя, я подозревал, что ей пятьдесят с гаком, обогреть своим теплом таких, как я.

«Знаешь, – вдруг заявила она, – я вижу в тебе родственную душу. Политэкономия от нас никуда не денется. Пойдём посидим в гостиничном ресторане «Лимпопо». Есть там у меня зарезервированный столик».

«Таисия Львовна, – взмолился я, – денег у меня только на обратную дорогу. Ничего не получится».

«Называй меня просто Таисия и можешь на «ты». О деньгах не волнуйся».

Баб у меня давно не было. Грузинки с русскими не очень общаются, а Таисия так преданно смотрела мне в глаза и так мягко стелила, что я согласился несмотря на то, что от неё табаком пёрло за версту, а улыбка обнажала жёлтые прокуренные зубы. «Если случится её трахнуть, то поставлю её на четыре кости и никаких поцелуев».

Действительно, в ресторане посидели мы с ней хорошо. Выпивки и закуски было вдоволь. Она мне уже казалась не такой страшной, а даже где-то женственной. В танцах она прижималась ко мне плоской грудью и вставляла свое костлявое бедро между моих ног, будоража моё мужское достоинство. Ко мне она обращалась не иначе, как «милый». Попросила мою зачётную книжку и спрятала её в свою сумочку. Не помню, как, но мы оказались в гостиничном номере на третьем этаже.

Я плохо соображал, но заметил, что с моим «дружком» происходит что-то неладное. Такой стоячки у меня ещё никогда не было. Я зверем набросился на Таисию. В одно мгновение раздел её догола и разделся сам. Совсем забыл своё решение не целовать её, стал покрывать поцелуями всё её тело, начиная от маленьких тощих грудок и кончая тем, что находилось под заросшим совершенно седыми волосами, лобком. Она на мои ласки отвечала адекватно, доводя меня до исступления. Наконец, подхватив её лёгкое тело на руки, я стоя насадил её на свой возбуждённый до предела член.

У меня до неё было много женщин, но такой сладкой не было никогда. Её плоть нежно обхватив моего «дружка» до самого основания, где-то там, в глубине, словно шершавым языком лизала его головку. Я быстро кончил, но почему-то он не падал. Когда мы улеглись на кровать, она сразу уселась на меня и в позе «наездница» отымела меня с таким жаром, как будто я до этого её совсем не имел. Впрочем, слово «не имел», скорее, подходило к ней. Её сухощавое тело извивалось подобно огромному удаву, который вот-вот проглотит меня с потрохами. При этом. в момент оргазма она не просто застонала, а издала вопль, как пострадавшая при нападении бандитов.

Но член мой вёл себя странно. Если бы в номере было ещё пять женщин – я бы смог их удовлетворить всех без труда. Тут она вдруг попросила: «Сделай мне больно». Не помню уже, что я с ней делал, но в позу на четыре кости точно ставил и делал ей больно. Она стонала, но просила ещё и ещё. Видимо, ей было не очень больно. Я перепробовал весь арсенал извращенцев, изрядно устал, но член продолжал стоять. Она, наконец, успокоилась. Порылась в своей сумочке и сказала: «Сейчас выпьем снотворное и будем спать».

Действительно, проспали чуть ли не до обеда. На занятиях у меня периодически, ни с того, ни сего, несколько раз вставал член, и я снова ее хотел. Вечером у нас с нею всё повторилось. Но я стал подозревать, что она мне что-то подсыпает в лимонад. Улучив момент, я в ресторане поменял бокалы. Лучше бы я этого не делал! В номере она с такой яростью набросилась на меня, неистово терзая моего «дружка», что я начал опасаться: как бы не получить перелом? Снотворное не принимали. Вздремнули под самое утро и снова продолжили. Видимо, препарат, а я уже не сомневался, что это так и было, действовал на меня около двух суток. Как на неё? – не знаю, но на следующий день в моей зачётке появилась запись – «Отлично». Правда, после этого у меня «дружок» отдыхал больше месяца, не реагируя даже на самые привлекательные задницы грузинок.

Ты, говоришь, не видел их задниц?.. Много потерял! А я насмотрелся вдоволь. Идёшь следом за иной и любуешься!.. Что ножки, что талия! А чуть ниже талии два изумительных полушария перекатываются то в одну сторону, то в другую… Почти, как у Пушкина: идут налево - песнь заводят, направо - сказку говорят... Я не выдерживал и сразу засовывал руку в карман, чтобы прижать к бедру своего «дружка», чётко реагирующего на эту красоту. Но, представь, какое разочарование испытываешь, когда обгонишь?..   Квазимодо просто красавец по сравнению с нею!  

Так вот, мой «дружок» после сессии впал в зимнюю спячку, хотя на дворе было жаркое лето. Выдался мне случай поиметь свою сотрудницу, на неё у меня были серьёзные виды. И что ты думаешь? Как отрезало. Лежал я в постели с нею рядом, а мысли были, как у посредственного прыгуна в высоту, которому установили планку на трёхметровой высоте. Как говорится, был у воды, но не напился. Только опозорился. Пришлось обращаться к врачу. Слава Богу, обошлось.

Рассказывая всё это, Фёдор начал смеяться и заявил:

– Так ты, оказывается, идёшь по моим стопам. Смотри, не переборщи с лимонадом!

Весёленькая перспектива меня ожидала.   Но тут вмешалась пандемия. Дело было в середине лета 1968 года. В мире свирепствовал «Гонконгский грипп». Достиг он и этого чудного города. За два дня до назначенной пересдачи экзамена, меня скосил грипп. Температура под сорок, нос заложен, в груди боль от неутихающего кашля. Когда я пришел через два дня в двенадцать часов к кабинету политэкономии, профессорши там еще не было. Пришла она лишь через два часа. Во мне все кипело от негодования, голова раскалывалась от боли. Вид у меня был настолько отпугивающим, что она попросила меня держаться от неё подальше. Усевшись за стол и закинув ногу на ногу, достала сигарету. Окинула меня оценивающим взглядом и увидев моё состояние, сказала:

– Ну-с, молодой человек, давайте зачетку. По выражению вашего лица вижу, что вы подготовились прекрасно. Ставлю вам «удовлетворительно».