Делаю вид, что сплю. Из сборника Делаю минет сыну

— ... А что деревня под Рузой, доченька? Да никому ничего не нужно — на пустой желудок и прыжки пониже, и вопли пожиже. Мужчины пьют до полной утраты идентичности. Ну, да что я тебе рассказываю.

— Да уж... У нашего латыша — один хер да душа. Не напоминай, мама.

— Женщины тоже из ресторана при вокзале в городе Рузе не вылазят. Кто стриптиз танцует как ты когда-то.

— Да ладно тебе, как я! Я — уникум, нимфа. Одни мифы и соблазны, а не женщина. Помню, шест ногой обойму...

— Да куда им до тебя, доченька, конечно! Кто еще что при вокзале делает. Ишачим с темна до темна — спасибо, большая дорога кормит...

... Стыдно, но делаю вид, что сплю. И слушаю, о чем кукла Лена болтает со своей мамой:

— ... Да что я все о себе и о себе. А как там твой, доченька?

— Нехристь то? Раньше был человек не глупый, это да. Помню, раньше он досрочные ответы на самые каверзные вопросы давал. Поразительные в своей новизне идеи, помню, высказывал. Но это все пока из ума не выжил. Когнитивная неторопливость у него наросла какая-то в последнее время. И смелости не хватает иной раз назвать вещи своими именами.

— Слова матерные с трудом вспоминает? Может это цинга? Климат то у вас там, на Крайнем Север, доченька.....

— Недавно, вот, неповторимую возможность срубить пару копеек упустил. Контейнер ТБО (синего цвета 1500*2500) с открывающейся крышкой мог уйти как два пальца. Ну ничего, я ему за это устроила. На коленях ползал, умолял. А что, мама? Если не доходит через голову — пусть доходит через член. А как иначе?

— Ты бы бережней с ним была бы в кровати, доченька. А то боязно как-то.

— Бережней!? Он вчера, прямо в кровати, сообщил мне, что какую-то очередную плодотворную идею для маркетинга услуг нашей компании почерпнул из Каббалы. Представляешь, мама?

— Откуда-откуда!? Господи, царица небесная!

— Да у меня самой подходящих понятий уже нет для описания его мыслей, мама. Может правда цынга? Да я его вроде фруктами кормлю...

— Не молодой он у тебя, доченька, вот и болеет. Но деньги тебе то еще на карточку исправно переводит. А это главное!

— Да попробовал бы он... Хоть случайно, хоть нарочно. А про «на коленях» это я так сказала, ты не думай. Ну, чтобы понятнее было. А вообще он у меня настоящий мужик, кремень, которому ничего не страшно. Совсем отъеханный — аж жуть иногда берет.

И, главное, чуть что — ниспровергать основы сразу громко начинает. Призывает обращаться к священным текстам за советом и утешением, Маркса цитирует, особенно когда выпивший. Потрясает своим обрезанным... Это у них вообще национальное.

— Так сионисты — они все отъеханные, доченька. Что они только с христианскими младенцами то делают? Да не дай Бог! Так что ты уж помягче с ним как-то, ну чтобы не простужался, что ли. Климат то у вас в Новом Уренгое ужас какой...

— Да не волнуйся ты, мама! Крепкий он еще, хоть и голова седая (см. картинку над текстом). Вон как руки распускает, младенцы ему нужны, как же! Иной раз так шароёбится со мной как разойдется, аж... Ну да ладно. Не хочу особо в эту тему углубляться по телефону, иди знай...

— Ну и слава Богу, доченька. Евреи, говорят, подолгу живут, если с ними хорошо обращаться. А руки распускает — так ну и ладно, доченька! Он же к тебе хорошо относится, платит тебе за это....

— А я что — хоть раз отказала ему? Я что — маленькая? Ну что ты такое говоришь, мама! Он же для меня скатерть-самобранка и волшебная палочка в одном лице. Я что, не понимаю...

... И тут моя рука непроизвольно легла на грудь куклы Лены. Поднятой в телефонной беседе темой навеяло...

— Ну всё, мама, я тебе потом перезвоню. А то у нас, в Новом Уренгое, уже поздно, три часа разницы с Москвой. Нам тут спать пора, завтра на работу...