Моби Дик и сак ма боллс

Моей любимой принцессе Изабелле Кларк

Капитан Ахав вышиб Йонсона из каюты и гаркнул, высунувшись в коридор :

- А теперь горбатый !

Я торчал на камбузе, выслушивая байки кока, неспешно повествующего, натачивая нож, о разных случившихся с ним приключениях : о том, как он зарезал семерых матросов с российской шхуны, о том, как кошки родят, а космодромы гудят, о том, как через плечо и, отдельно, о пристрастиях нашего капитана. Голос Ахава пронзил меня, точно молния, шибанувшая в прошлый рейс клотик с невзначай закипевшим там мичманом Дыркой, после физического эффекта тут же и очутившегося на страницах гоголевской  " Женитьбы Бальзаминова ", ведь мощь уловленной на таимый за пазухой портрет Франклина - доллар, бля - Бенджамина молнии сплавила к такой - то матери все те немногие книжки, что скромно терсились этажеркой кают - кампании, утерявшей грамматизм во имя воинской доблести предыдущих героических поколений экипажа, громивших и деды, пензии зажорные и льготный автомобиль с ручным управлением фашистско - бендеровской марки  " Запорожец ", потому - то комсомолец Островский исцелился и кинулся в бойкий пляс, топоча фламенко и размахивая оренбургской шалью затоптанной в процессе танца Потупчик, с коей автор танцевал от печки семь лет, пока не обосралась гнида и х... й на нее, как говорится, таких аккаунтов в сети - жопой жуй, как теннисисток или футбол еще. Делать нечего. Субординация и жесткое воспитание капитана, делающего из меня, ничтожного, ежели не человека с активной социалистической пропозицией, то деятеля оппозиции прогнившему режиму - всяко.

- Звали, кэп ?

Я встал на пороге, настороженно осматривая каюту капитана. Как же он нам всем надоел ! Даже далекий Херцен, блудя по лондонским пабам и притонам грызунского Акунина, передумал хотеть спать в этой каюте, прямо сказал : тыр, пыр, е... ся в сраку, ребята. От того - то, видимо, и пропал Чичваркин.

- Об чем ты только мыслишь, Ван - Вейден ? - скорбящим голосом вопросил Ахав и распахнул свой непромокаемый плащ. Под ним, подобно поясу шахида, на резиновых растяжках, мастерски изготовленных из пары подтяжек боцмана, висел особенный магнитофон для особенной музыки. - Лезь, - показал мне капитан на наполненную ванну, в которой уже было занято.

- Там Дель Торо, - пытался отстоять собственную точку зрения я, противореча Ахаву в корне, - убитый вусмерть.

- По х... й, - кричал Ахав, толкая меня к ванне, - если вон какая Шарапиха сосет впроглот у жидяры Гилкса, то что теперь остальным народам : обосраться и не жить ?

Ловко он меня срезал. Против такой логистики не попрешь, ведь действительно, этих самых целебрити - тоже жопой жуй, настоебендили твари своими междусобойчиками и тухлыми рамсами, лезут свиными рылами со всех экранов и газетных полос шакалов пера ротапринтных машин, как политики или эксперты надоели, куда вот не харкни - в рожу поганых знаменитостей и угодишь, то они женются, то скандалят, то прямо кушают говно на весь мир, а потом удивляются ведь еще : отчего некий Ивлукич возненавидел креатив руссиянских мудаков, не умеющих ни хрена, а сдувшаяся в игре крыса - евреюга. А я скажу, отчего. Потому что.

- Ё... й в рот, - шептал побледневшими губами капитан, в свою очередь повергнутый моими силлогизмами, оказывается, я бормотал всю эту дичь о знаменитостях вслух, словно Алиса. Он зашатался и побелел. Я швырнул его в ванну к Бенисио и независимо уселся на положенное капитанам место, у самого кормового окна, откуда виднелась привязанная к высокому борту шлюпка с   "Эспаньолы ", забитая по банку вещами с убийства Ларисы Груздевой, а также смирный сегодня Джим Гоккинз, ловивший кефаль, но поймавший замечательный Королевский Крокет принцессы Изабеллы и милую Сомик - тян, без которой, как известно, в почвенных сетях ни одна Дита не выживает.