А в тайге по утрам туман. гл. 21. Рассказы про это в тайге

18+

Обложка: Вл. Жариков.

Аннотация: Туристическая история. Парень, направлявшийся со своими друзьями на сплав по рекам Горного Алтая, знакомится в поезде с девушкой и влюбляется. Девушка тоже едет на Алтай, только в пеший поход. Любовь заставляет парня поменять планы и отправиться вместе с возлюбленной. Казалось бы, их ждал обычный туристический маршрут, к тому же в группе и с инструкторами. Но... столько приключений, сколько довелось пережить героям, редко выпадают в одном походе...

Пред. глава:

Глава 21

Десять километров мы с Полей преодолевали четыре часа. Идти ей было больно, хотя она ни разу в этом не созналась, просто шла очень медленно, да периодически, при неловком движении, закусывала нижнюю губу.

— Сегодня спать не буду, вряд ли смогу лежать, будешь всю ночь развлекать меня песнями у костра, – вырвался у неё смешок.

Какое там лежать, я даже не мог взять её за руку, ладони были одной сплошной ссадиной, она хваталась за острые камни…

— Думаю, что не одну ночь… Ничего, у меня большой репертуар, не дам тебе скучать. К тому же ты всё равно оставила нам только этот способ общения, – ласково подколол я.

— Не только, меня ещё можно целовать. И даже нужно, – в её голосе зазвенели слёзы, всё-таки слишком много испытаний навалилось на неё, а она ещё ни разу не воспользовалась этим девчачьим способом избавления от стресса, если не считать того случая, когда она испугалась, что осталась в лесу одна.

Я снял рюкзак, и мы целовались… не знаю, сколько времени. Возможно, эти «поцелуйные остановки» тоже были виноваты в том, что наша «крейсерская» скорость не превышала двух с половиной километров в час.

К стоянке мы подошли уже в темноте, увидели её издалека по кружению огненных мотыльков от костра. На Поле к этому моменту уже был мой свитер, надетый на её тело с повышенной осторожностью, хорошо, что он был ей велик, но всё равно я видел, как она морщится, когда шерстяная ткань касается её ссадин. Шортики я бросил в костёр, никакие заплатки уже не вернули бы им звание предмета одежды. Точнее, не вернули бы в той степени, в какой бы я мог допустить, чтобы ходила моя невеста. На неё и так пялились парни, когда думали, что я этого не вижу.

Юля тут же принялась кормить нас ужином, Славик как раз заступил на гитарную вахту, но, как только узнал, что мы с Полей в эту ночь (а скорее всего, и в следующую) совсем не претендуем на палатку, тут же увёл туда Юлю, а гитара перешла ко мне.

— Только не обижайся, но не могу удержаться, – шепнул я Поле и спел «Скалолазку».

Я спросил тебя: «Зачем идёте в гору вы? »

А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой…

…

А потом, на каждом нашем восхождении —

Ну почему ты ко мне недоверчивая?!

Страховала ты меня с наслаждением,

Альпинистка моя гуттаперчевая!..

Она нежно улыбалась, слушая, но потом чиркнула меня по сердцу упрёком, хотя и произнесённым всё с той же улыбкой: «Да, я бы тебя страховала…» И сразу раскаялась в своих словах, наверное, мой ответный взгляд показался ей слишком несчастным.

— Прости… Спой «Люди идут по свету…»

Вечер плавно перетёк в ночь, народу у костра оставалось всё меньше. Мы с Полей, если подумать, не спали толком и две предыдущие ночи, но я не чувствовал усталости, кажется, готов был не спать и ещё несколько, если она будет рядом. Я пел одну песню за другой, купался в её глазах и одновременно видел нас как будто со стороны – походная романтика в чистом виде: ночь, горные вершины на фоне чёрного бархатного неба, украшенного мерцающей звёздной россыпью, костёр, выстреливающий брызгами искр, парень с гитарой, его любимая, для которой льётся его голос… Эта же часть сознания занялась подсчётами: ещё шесть дней похода, потом четыре – поезд (раз Поля боится летать), потом месяц – минимальный срок ожидания в ЗАГСе и, наконец-то, первая брачная ночь… Сорок дней… Ужас. Чтобы не применять к такому светлому моменту более крепкие выражения…

Я пел «Очарована, околдована…», а сам представлял Полю в белом платье, без фаты, просто с цветком в волосах, себя рядом с ней в строгом костюме, отчётливо видел, как она берёт ручку в свои изящные пальчики и ставит подпись под брачным свидетельством. У неё красивый почерк, она без колебаний взяла мою фамилию… Я надеваю ей колечко, она – мне, можно поцеловать… уже не невесту, жену.

Я не выдерживаю мечтаний, прерываю песню на середине, откладываю гитару и наклоняюсь к Полиному лицу, придерживая её за затылок. Какие у неё сладкие и мягкие губы…

— Ты что? – смущаясь, шепчет она, когда я отстраняюсь, чтобы разглядеть выражение её глаз. Только сейчас понимаю, почему она сконфужена. Раньше мы избегали целоваться при посторонних. Сейчас я о них совсем забыл, их не было на моей романтической картине

.

Я обвёл взглядом тех, кто стал свидетелем нашего поцелуя: инструкторша, ещё три девушки и четыре парня. Вот, казалось бы, их ровно четыре пары, объединились бы и валили отсюда гулять под звёздами, а то поедают нас глазами в зависимости от половой принадлежности.

— Вы должны знать, что Поля – моя невеста, – объявил я, обращаясь и к тем, и к другим.

Послание дошло до адресатов – все опечалились, но не расходились до рассвета. Потом всё-таки потянулись в палатки, вздремнуть хоть пару часов до выхода на маршрут.

Мы же досидели до подъёма дежурных, я освободил их от обязанностей, дав им возможность ещё поспать, кашу на завтрак варил сам, и вообще хлопотать по хозяйству, когда Поля на меня смотрела, было приятно, тем более я объявил ей, что не допущу её до кухни, когда мы поженимся.

Начинался пятый день нашего похода, самый сложный (если не принимать во внимание приключения предыдущих дней), потому что должен был пройти на ощутимой для неподготовленного организма высоте, нам предстояло преодолеть перевал.

След. глава: