Это, любимая Бэйли, Идойа Дуранте

ЕНВ Бэйли Джей

Он почесал невероятно отросшим ногтем мизинца свою нелепую бороденку, будто украденную с реанимационно отдыхающего тела Троцкого, пока коррумпированные мексы обхаживали упорно молчащего Рамона Меркадера, и потянулся к наполовину опорожненному цинковому жбанчику с сухарным квасом, приник к нему, как осел к Валаамовым сосцам, ишь, забулькал, насыщая обезвоженный органон микроэлементами, округлился и ошарился, невесомо становясь похожим уже и не на журналистского Бронштейна, а на прорисованного пьяным Тенниэлом Пайкрафта. Проспорил рисовальщик своему приятелю и оформил за десять шиллингов сборник рассказов Уэллса, мудро решив, что сказки для детей и для взрослых остаются именно сказками, вне зависимости от возраста читающих, облажавшись как всегда и обычно. Уж такая судьба, видимо, была, ведь ни одно произведение, взятое в работу Тенниэлом, не стало лучше или хуже после втискивания издателями в прокрустово ложе повествования гадких иллюстраций викториански - зашоренного художника, боящегося даже помыслить о небольшом отступлении от жестких рамок самоцензуры чуйства прекрасного, заставляющего поганую рылом хохлушку из пристяжи украинского Пахома обосраться перед зеленым взором Готфрик многоумственной мазью от геморроя марки  " Соскин", раскатывая на багажном самокате Сонькой Плакидюк, вынуждая бородатого Горна рыдать кровавыми слезами : сука, мать твою так, ну почему гений умудряется полюбить не рыжую Форнарину, так и засохшую Данилкой Мордовцевым, а такое вот недоразумение, пустое, как Бушар, пластиковое, подобно Канделаке, и глупое напрочь по образу Потупчик, холуйствующей собачонки, что до старости - щенок ?

- Помнится, - рыгнул он деревянным маслицем, щедро сдабривающим наш почвенный сухарный квас, отчего - то упуская моими неожиданно многочисленными читателями историцкий факт обитания в полковничьей башне потомка шотландских королей древности, в чем и таился подспудный глыбами Солжа намек на чародейство рисованного кролика Багза, что излишне подтвердило мою мысль спосылать в сраку Изабеллы Кларк всех вообще бывалошных ранее игроков, ежедень постулирующих простоту хуже воровства, - пришел к нам в тулупе Егор Летов.

- Да пошел ты ! - заорал я, плюнув в костистое лицо мертвеца. Спешно закопал пассионарного гада и метнулся к этажерке, набитой внавал еще на той неделе вместо книжек статуэтками дядюшки Юлиуса. Пал по - рыцарски на одно колено и произвел камлание на тень Э. Дж. Робинсона, маленьким кесарем Жоржа Рафта шарахающегося по вяло шуршащим отсыревшим страницам американского таблоида, где что ни слово, так шалишь и не балуй.

- О, Э. Дж., - выл остывшим голосом я, устав донельзя от неприкрытой глупости матерой и блистательной, подписующей петиции несогласных моей могучей в кучах родины, подзабывших методы Савинкова, хотя любому пидарасу известно, как именно сопротивляться симметрично марширующим по Пляс Пигаль лейбштандартцам Адольфа Гитлера : нужно, конечно, откушать буженины, запивая оную  " Божоле " крысы и поганки Потупчик, самой гнусной в неумении развиваться после толстяка Риобравы троллихи, то параллелящей порево, на кое я дрочу скромно и упорно, как клоп, то чтимые мною книжки, короче, ничтожество прокремлевской мандавошки почти приблизилось к сакральному  " Карлу" дегенерата Бабченки, делая мой настрой  " невыносимо скучно " и вновь подвигая аза к твердой мысли о переоцененности не сучки Мерил Стрип Трампа, а проклятого жидовского племени, не умеющего вообще ни х... я, так вот, после отпития  " Божоле " надо ломиться в кафешантан Дитушки и уж там размахивать ершиками, фонариками и прочей х... ней, сопротивляясь чоткому ритму эсэсманских каблуков, топчащих древнюю брусчатку развращенного именно бужениной Парижа, - какого хрена новостная лента  " Гугл" вспомнила подонка Безрукова, процитировала усатого глупца Пескова и ахнула ахинеей решившего обернуться холуем Маска, вместо того, чтобы помянуть добром святой завет Буркова, а он - Жорж ?

И нет ответа. Умер Э. Дж., давно, как Габен. Потому - то и Идойа, моя носастая херастая грудастая навсегда любимка и муза, чужая жена О, Счастливчика Мэтта хренова Тархуна, обретшего не Витухновскую ни х... я, а саму Годохму, чей  " Твиттер" не тарахтит вообще никуда, как и все соцсети и СМИ, слившиеся жидким калом под пьедестал памятного зеленоглазой как единственной оставшейся в живых писателя Гоголя.