Крик души

Как-то наш гендир произносил прочувствованную речь, обращенную к ветеранам нашей компании. И там, расчувствовавшись, он поведал присутствующим о своей душевной боли:

— Я ратую за полное отделение иудейской религии от государства Российского. У нас есть и свои специфические и проблемы, и ценности, на которые иудаизм однозначного ответа не дает. Но, главное — нас нельзя купить за дешево, по крайней мере, всех разом. В отличие от некоторых...

— Вот ты всегда спишь, старый совок, когда начальство говорит. Родился, блин, в простой еврейской семье военного гомеопата и преподавательницы языка эсперанто, и это так чувствуется....

— Евреи, кукла Лен — это суровые, беспощадные мужчины, в минуты душевного подъема способные если не на все, то на многое. Так что я бы, на твоем месте, поостерегся говорит обо мне в таком тоне.

— А я вот нашим гендиром даже заслушалась. Ты думаешь, что твой наглый выпад не оставит мне иного выбора, кроме как безутешно расплакаться, сидя за своей партой? Вот смотрю я твою поникшую голову, и удивляюсь. Тебе что, хочется, чтоб и у меня голова вечером заболела?

— Я просто хотел сказать, кукла Лена, что наш гендир поведал о своих горестях и мытарствах, отвел душу. Так он всегда был поклонником традиционных ценностей: «Упал — отжался! » и всё такое.   И что тебя в этом так растрогало? В словах этого человека, которого хочется взять за жопу и начать лечить его буйную головушку большими клизмами. А вот твое здоровье меня как раз очень беспокоит.

— Беспокоит тебя только то, что меня нельзя купить за дешево! Или так, просто для души вопросом воспитания девиц озаботился? Это просто за гранью дурного тона, я хочу тебе сказать. Зачем меня к себе подкатываешь, когда я волнуюсь?

А наш гендир правильно говорит: «Таковы они, космополиты безродные, думающие только о том, чтобы отобрать у сироты ее жалкие накопления». Хоть бы мамочку мою пожалел, совести у тебя совсем нет.

Морда твоя бессовестная, лыбится он! Решил, что чувства самыя нежныя, и мысли самыя тонкия продаются за сходную цену? Ну ведь решил, скажи честно? Да я, наивная девушка трудной судьбы в страстном красном лежу тут перед тобою. «Каков успех! » — невольно проносится в твоей голове глядя на безропотную меня.

А я сейчас как потрогаю тебя за зайца, чтоб ты не зазнавался... Опять смеётся он надо мной, убрал руку быстро!

— Кукла Лена, я бы рад на тебя тратить больше денег. Но ты видишь какая тяжелая сложилась атмосфера? Самые лакомые куски достаются патриотическим силам, нам остаются крохи.

— Да ладно тебе! Я думала, что ты моя духовная опора, а ты... и так от этого мне становится уныло!

Угу, всенепременно он себе позволяет в любой ситуации, конечно. Не лапай меня, я серьезно с тобой разговариваю. Моя мама говорит: «Все евреи не стесняются показывать себя русскими националистами, доченька. Хоть они и лица с пониженной национальной ответственностью безродные».

А по тебе этого и не скажешь. Ну любите вы хрустеть мацой! А тебе то — что так поступать мешает? Это все потому, что ты меня не любишь совсем, я думаю. Переводишь мне деньги на карточку «Мир» за то, что я сплю с тобой, конечно, и это очень греет душу! Но формально, с ленцой, без огонька как-то...

Тебе, нехристь, надо брать пример с Березовскою. Однажды он, будучи депутатом Думы от Кабардино-Черкесии, перхал на встречу с избирателями. И кабардино-черкесы попросили построить им мечеть. И знаешь, что он им ответил?

— Денег нет, но вы молитесь?

— Вот и не угадал. Борис Абрамович им сказал: «Построить вам мечеть — это мой христианский долг! » (бурные аплодисменты, переходящие в авиации). А ты бы так не поступил. Поэтому он — Березовский. А ты — скромный представитель Малых народов Севера из Нового Уренгоя.

— Ну не дано, кукла Лена. Да и куда я без своих оленей?

— Ладно уж, я сама сниму, раз ты сегодня такой малахольный. Обижают антисемиты бедненького. Приласкаю, конечно, куда я денусь, жалко ведь... Чучело ты заполярное, как и дружок твой наш гендир (см. картинку над текстом).

Ну куда мне без тебя теперь, ожидания ты мои обманутые... Да ладно, надулся он. Ты щедрый мужчина на самом деле. Мне все завидуют, а уж эти одинокие, бедные сволочи из бухгалтерии... Пошутить уде с ним уже нельзя, обормотом.