Алфавит любви. Из книги Рассказы о любви 18 плюс читать

Моей любимой Милене Д Ангел

Я действительно становился шелковым в решительных руках кудрявой и тоненькой, неожиданно так быстро повзрослевшей девульки, прямо схватившей коалу за уши, расцеловав, конечно, не без того, но затем растопырившей его меховой живот с некоторой болтающейся снизу меж лапок вещицей или штучкой ( о, Дитушка, вновь неправильно надевшая трусики ), на коем можно было выписывать любые кренделя анилиновыми красками мисс Порции Браун.

- Развелась с мужем - то, - сварливо и нудно брюзжал Икебод Крейн, выпластываясь из - за тритуанского усилителя кошмарным ящуром фольклорных напевов, во всю глотку распевающихся дядюшкой Этуарием, - мисс Порция ?

- Тебе не все равно ? - бросала нехотя в стремительно прогревающийся агрессивным апрельским солнцем воздух мисс Порция Браун, натужно прислушиваясь к чуть слышимому гулу дюз флагмана некромонгеров, показавшему испятнанное выбросами и метеоритами серое брюхо в разрывах кучевых облаков. - Некромонгеры, - заметила она, опуская глаза и натыкаясь на жизнерадостную физиономию Жидедайи Паттерсона, как раз угодившего левой рукой в засохший комочек собачьего дерьма, невесть как сохранившегося после Вспышки посреди автомобильного кладбища Ушастых. - Летят уничтожать теннисисток и евреек, блоггеров и иных, поименованных в Бортовом журнале уродами.

- Да ни хрена, - тут же возмутился Костяной, жутко вибрируя в суровой длани Икебода Крейна, - только спортсменок, не устающих доказывать скудоумность, видимо, несколько предрасположенную той ситуации выбора, когда породившие ребятенка мудаки и выбирают для несчастного грядущую карьеру гладиатора.

Дядюшка Этуарий забулькал, восхищаясь провидческой способностью Костяного заглянуть в самую корневую суть, ведь судьба профессионального урода, всю свою жизнь до тридцати не читающего книжек, не развлекающегося с ровесниками, а качающего мышцу, пожирая фуфловые стероиды и высыхая мандой, если женщина, или становясь импотентом, как Шварц, пока усилия не приводят к закономерности : проявляются скотскими отарами поклонники, а целебрити шоу - бизнесей всяких завидувают росту и могуществу оглоедов НБА, РСХА и прочих эквивалентов животной деятельности двуногих. Мать вашу так, граждане бандиты ! Они ж реально дрочатся пол - жизни, чтобы привлечь к себе внимание, сосут впроглот и трахаются в сраки с продюсерами, а потом надувают губы и подают в суд на папарацци. Уроды, самые настоящие лицемерные глупые уроды.

- Убей их ! - завизжал Костяной, вырываясь из суровой длани Икебода Крейна. - Убей их всех, леди Ваако !

- Да ну на х... й, - сказал себе на уме смугленькая мисс Тенди Ньютон, отворачиваясь принужденно от фонящего передатчика в колоссальной рубке флагмана.

- Правильно, мать, - отозвался взъерошенный Тим Рот, разводя герыч Тупака Шакура в медной ( не алюминиевой ! ) пробке от какого - то пойла. - Если я назовусь, например, Иван Иванычем Ивановым, то это не делает меня автоматически уродом.

- Ты с рождения урод, - засмеялась мисс Тенди Ньютон, плюхаясь на колени Тиму, - нос здоровенный и рост махонький. Шапка у тебя, - протянула она, сбивая щелчком пальцев смешную шапочку коридорного на ухо приятелю, - как у ночного портье благополучно забытой Лели Куриленки.

Они вмазались. Закурили на приходе, пока внизу, на автомобильной свалке Ушастых, происходило следующее.

- И что же это следует ? - орал Икебод Крейн, вновь ухватив суровой дланью Костяного.

- Да Готфрик же ! - тряслась от страха и ненависти ( перевод не Керви, потому и неправильно ) мисс Порция Браун.

- Она хом и сапиенс, - не шел на попятный Костяной, ерзая в суровой длани Икебода Крейна, - потому правильнее уточнять  " кто ", а не  " что ".

- Знаете, - неожиданно догадался маленький Жидедайя Паттерсон, вновь заползая, испугавшись, наверное, язвительного склада ума коалы, пусть и шелкового с меховым животом и мягонького наощупь, под тритуанский усилитель Корпорации, - а ведь среди толпы грубых национализмом матросов Волка Ларсена проявлялась не борьба за существование, а разворачивалась самая настоящая История Любви с самых больших букв.

- Потому - то Лондон, а не Ремарк, - пробормотала мисс Тенди Ньютон, оплывая тягучей тягой в мужественных руках Тима Рота.