Идеал женщины. Серия: Женщина заставила лизать мальчика

— Я, вся такая хрупкая, добрая, честная. До встречи с тобой почти голодающая. Идеал женины, согласись, христопродавец. Да тут не лишним будет постучать по дереву, чтоб не сглазить.

— Ты — святая женщина, чьи груди предназначены исключительно для кормления кукла Лена. Правда немного разомлевшая на жаре жары. Я это в тебе очень ценю.

— Мадонна, что ли? А чего тогда на меня весь этот еврейский пляж так смотрит? Ты заметил? Чего это они от меня все хотят?

…Сегодня на Тель-Авивском пляже на нее действительно обращают внимание. Взяв с собой арбуз, полосатое полотенце и темные очки, кукла Лена подставила свое тело простой женщины из деревни под Рузой теплым лучам и, колыхая формами, задумчиво смотрит куда-то вдаль, за линию волнорезов.

Причем смотрит не просто так, а томно и многозначительно. А эта сползшая со сдобного плеча бретелька, эта на рвущуюся наружу большая белая грудь...  

В общем, это аттракция не для здешнего еврейства. Если бы они бросали такие взгляды на простую женщину из народа где-нибудь в Черте Оседлости — то дано бы уже начался погром. Но здесь, на солнечном Ближнем Востоке, с этим всё так не просто! Вроде и ООН только «за», в всю прогрессивное мировое человечество…

— Ну что он на меня уставился, как будто мы когда-то познакомились в психбольнице, но расстались, так как не сошлись диагнозами? Меня тогда сразу выписали, а он застрял в закрытом отделении на долгие годы. Христопродавец, переведи ему — он по-русски не понимает.

— Он понял, что ты ему сказала, кукла Лена, он же араб. А они слов в принципе не понимают. Только жесты, и то, сугубо угрожающие.

— А эти оба, в возрасте? Надеюсь, бабушка с дедушкой, насмотревшись на этот праздник жизни, наконец тихо умрут?

— Не надейся, кукла Лена. Такие еврейские бабушка с дедушкой будут жить вечно. Более того, в настоящее время, на глазах у изумленной публики, они планирует свою четвертую женитьбу. И, глядя на тебя, они обсуждают, где бы им провести меловый месяц с большей пользой для здоровья. Для его организации у них уже привлечены значительные средства.

— Да? Я этим морально травмирована. Скажи им, что у нас, в деревне под Рузой, излишнее переедание глазами считается зазорным. Пускай тогда платят за просмотр, что ли. Что я тут — просто так сижу?

— Не буду я им ничего говорить, кукла Лена. Они тебя и так поняли, эти бабушка и дедушка говорят по-русски. Ты им, своими формами, просто их комсомольскую юность напомнила (см. картинку над текстом).

— В очередной раз подтвердил свою отвратительную репутацию, христопродавец. А чего ты мне раньше не сказал? Казнить бы тебя за Госизмену, космополита… А теперь мне даже неудобно как-то. Да пускай живут, конечно. Коммунизм победит, я тоже так считаю, да вообще кто бы сомневался! А где Вы в СССР жили? Тоже в Гомеле?

А то, что сейчас сделал этот злодей — это просто беспрецедентно. Да если хотите знать, но это сугубо между нами, я с ним сплю только потому, что он мне за это деньги на карточку «Мир» переводит. А так я к нему никаких теплых чувств не испытываю. Подтверди это им быстро, сионист, по-моему, они мне не верят.

— Они тебе верят, кукла Лена, не волнуйся. У тебя же такое простое, открытое, внушающее доверие лицо...

— Ну всё, возбудился мальчонка по полной программе. Целует он меня. У тебя на зубах не хрустит? У меня же вся моська в письке.

— Хрустит, кукла Лена. Но я хочу, чтобы весь пляж видел, какая у меня на старости лет шикса.

— Что у тебя на старости лет? Это же какой отход от традиций, от почвы, от всего святого! Если не будешь диету соблюдать — у тебя и не такое еще будет. Вот с тобой что случится — на что я жить буду? Ты об этом хоть подумал? А у меня сын только в третьи класс ходит, а мама болеет всё время. Ну на что они без тебя в деревне под Рузой жить будут!?

Имей ввиду, морда твоя кривоносая — случись что с тобой — я достану заранее приготовленные платочки, чтобы помахать тебе вслед. После чего промокнуть ими слёзы радости и прикрыть улыбку счастья… 

Ну всё, конец цивилизации с ним, блин. Ну как же у тебя всё разбалансировано. Опять навёл меня на грустные мысли, космополит. Ты знаешь, глядя на тебя, я стала боятся, что коммунизм действительно победит. А раньше, вроде, у меня такого страха никогда не было. Давай, фрукты поешь, что ли? Я с собой взяла…