Ангел. 1я часть. Дет. дом Усадьба

- Шеф, приехали, - сказал Андрей, водитель Ивана Иваныча въехав во двор старой, еще николаевских времен, усадьбы.

- Это точно здесь? - спросил устало спросил Иван Иваныч. На него столько навалилось в последнее время…

- Да, вот точно, - заверил его водитель, - да вот и вывеска „Детский дом Усадьба“.

- Хорошо, ты подожди меня здесь, - сказал пожилой мужчина, открыв заднюю дверь машины. Вообще-то открывать дверь, это была обязанность водителя, но если это было не официальное посещение, то Иван Иваныч предпочитал сам открывать двери. Он считал, что в свои 60 лет он еще не такой старый, чтобы не суметь открыть двери машины самостоятельно

- Шеф, может пойти с Вами? - на всякий случай спросил Андрей, - мало ли.

Иван Иваныч, отказавшись от помощи водителя, поднявшись по ступенькам, остановился перед входной дверью. А вот открыть её, он не решился, накатили воспоминания…

***

Начало шестидесятых. Маленький мальчик, ему исполнилось едва шесть лет, лишился родителей. Во всяком случае ему так сказали. Тогда он не знал, что папа, который много и сильно пил, да он и в правду погиб. Только убила его мама ударом сковородки по голове. Потому что напившись, отец стал распускать руки, а мама защищаясь, огрела его сковородкой по голове, да так неудачно… И оказалась за решеткой. Всего этого маленький Ваня не знал.

Сначала ему было очень страшно. Но персонал, воспитатели, в детском доме был очень хорошими. Да и группа, в которую он попал, тоже оказалась очень хорошей и доброй. Сначала его конечно очень удивило и он сильно стеснялся, что девочки и мальчики спали в одной комнате. И, что было самым страшным для него, воспитатели заставляли всех детей, как мальчиков, так и девочек, спать абсолютно голыми. То есть, ни трусиков, ни маечек, как он привык дома, на детях не было. Первую неделю ему было очень стыдно, он никак не хотел раздеваться. Всегда ждал, пока все улягутся и уснут. И лишь потом, и то только под одеялом, он раздевался. Но их воспитательница, очень красивая молодая девушка, заметила это. И, к огромной неожиданности Вани, когда он раздевался под одеялом, зашла в комнату и сдернула с него одеяло.

- Ваня! Это что такое?! Разве ты не знаешь наши правила? В каком виде ты должен ложиться в постель? - спросила она, - за это ты будешь наказан.

Мальчик ничего не успел сообразить, только закрыть свой писун руками. А воспитательница схватила его за руку и положила себе на колено. Левой рукой она держала его за руку, своей ногой придавила его ноги, а правой рукой, в которой оказалась щетка для волос, стала лупить его по голой попке. Конечно же мальчик сразу стал кричать от резкой боли, совсем не подумав о том, что все, кто был в комнате, и мальчики и, особенно девочки, всё видели и слышали.

- Фу какой, даже потерпеть не может, - услышал Ваня, как сказала одна из девочек, - а еще мальчик! Фу! Ещё и спать мешает.

Ване стало так стыдно, что он и про боль забыл. Воспитательница продолжала обрабатывать его попку щеткой, а он, покраснев как рак, сжав кулаки, молча терпел.

- Ну, надеюсь, что ты все понял? - спросила Полина, так звали воспитательницу, - и мне больше не придется тебя наказывать.

С тех пор Ваня, как и другие девочки и мальчики, стал спокойно раздеваться перед сном до гола. И, как и другие дети, так же в голом виде ходить в туалет, который был рядом с их спальней. И в первые в своей еще юнной жизни, увидел голых девочек и, к своему удивлению, узнал, что у них кое-чего не хватает.

***

Иван Иваныч встряхнул головой, отгоняя воспоминания и протянул руку к ручке двери. Да, ручка все та же, как и была тогда. Он потянул на себя дверь, она заскрипела, как и тогда. Столько лет прошло, а ничего не изменилось. Всё, как и тогда…

***

- Ванька! Ванька! Вставай! - мальчик проснулся от того, что кто-то дергал его за руку. Открыв глаза, он увидел Настю, - ты чего, забыл что ли? Или просто балабол?

- Чего это я балабол?! - огрызнулся в ответ мальчик.

- Тише ты, а то разбудишь всех, - сказала Настя, приложив палец ко рту, - мы собирались слазить на чердак сарая. Ты еще помнишь? Или просто так языком трепал?

- Чего трепал? Нет, раз сказал, значит пошли! - пробурчал Ванька, вылазая из теплой кровати, а так не хотелось. Хоть и был июль месяц, но ночи все равно были прохладными. Но прослыть балаболом ему не хотелось, поэтому выбравшись из-под одеяла он потянулся к своей одежде.

- Ты что делаешь?! - девочка ударила его по руке, - с ума сошел, что ли?

- Это ты что делаешь?! - разозлился на неё Ванька, - ты чего дерешься?

- Ты чего за одеждой тянешься? - спросила Настя, - а если воспитательница зайдет, а одежды нет, нас сразу спалят. Мы так пойдем. Или слабо? Стесняешься?

- Чего слабо? Нет, не слабо! - опять огрызнулся мальчик. За это время он так привык к наготе, что только сейчас осознал, что Настя была абсолютно голой. Идти голым было страшно. Одно дело ходить в голом виде среди своих, совсем другое, выйти за пределы комнаты, в фойе. А уж выйти так на улицу…

- Точно сдрейфил, - рассмеялась Настя, - не боись, нас никто не увидит. Все спят. Я так часто гуляю.

- Ничего не сдрейфил, - хотя на самом деле ему было страшно и он реально удивился смелости и безумию его подружки, - пошли.

Осторожно открыв дверь и посмотрев по сторонам, Настя сделала знак рукой и они вышли в коридор. Ваньке было страшно. Если Настя и выходила уже так, то для него это было в первые. Сердечко бешено стучало. Ноги не слушались. Он шел очень медленно и не заметил, куда свернула Настя. Решив, что она уже вышла, Ваня направился к двери. Ему стало очень страшно. Дверь освещалась яркой лампой. А Насти нигде не было. Посмотрев по сторонам и набрав воздух в легкие, он решил быстро пробежать этот освещенный участок и выйти на улицу. Шаг, другой. Дверь. Ваня толкает дверь. Она страшно заскрипела.

- Кто там?! - услышал он голос ночной воспитательницы, - а ну-ка сорванец, иди сюда!

Ванька испугался, и, вместо того чтобы убежать, отпустил дверь. Она опять предательски заскрипела. Казалось этот скрип разбудил весь дет. дом. Пока мальчик соображал что делать, дежурная воспитательница подошла к нему и схватила его за ухо.

- И куда ты направился, да еще в таком виде?! - строго спросила она.

- Тетенька, простите меня! - запричитал Ваня, - отпустите меня в спальню! Можно я пойду спать?!

- Ну уж нет! - строго сказала женщина, точнее девушка, - сначала я накажу тебя. Так уж и быть, я не буду никому сообщать о твоих ночных прогулках в голом виде. Я даже не буду спрашивать, один ты или нет. Но наказать тебя надо. Ты согласен?

- Да, - тихо ответил Ваня. А что ему оставалось делать. Он уже был благодарен, за то что его не спрашивают, с кем он пошел гулять. Под ремнем точно бы все рассказ. А по щекам потекли слезы. Ваня прекрасно понимал, какое наказание его сейчас ожидает.

- Тогда пошли со мной, - усмехнулась девушка. Конечно она могла и не наказывать мальчишку, но жизнь в этой глуши была такой скучной. Почему же не развеселить себя немного. А мальчишка? Подумаешь порка. Потерпит немного, тем более что порка полезна для мальчиков.

Они вошли в каптерку, это маленькая комната, где был стол, кушетка, пару стульев.

- Ложись! - сказала воспитательница, показав рукой на кушетку. А сама сняла со стены ремень, - попа и так уже голая. Да, и не вздумай громко кричать. Сам понимаешь последствия.

- Да, - сквозь слезы промычал мальчик. Ремнем его еще ни разу не пороли. А он слышал от многих, и здесь и там, когда он жил с родителями, что порка ремнем ох как больно.

Первый удар. Громкий шлепок о голую попку. Казалось что весь дет. дом услышал его. И первая боль. Руки автоматически оказались на попке…

***

От этих воспоминаний руки Иван Иваныча, когда он вошел во внутрь, оказались на его заднице. Да, крепко тогда досталось ему. Сейчас он знает точно, почему воспитательница порола его. А тогда… А что он мог знать тогда в свои шесть лет. Тогда он наивно полагал, что его заслуженно наказывали за совершённый им поступок. А тогда после порки он еще и спасибо сказал, что она его наказала. Что не стала его никому сдавать. Что не стала требовать, чтобы он рассказал с кем он пошел и куда. Ведь если бы воспитательница думала именно о наказании, тогда… А так. Ну да ладно. Винить её не за что. Но сколько слез он тогда, пролил. Как было больно. Как горела его попка от этого злющего ремня…

Иван Иваныч направился по знакомой ему лестнице в кабинет директора. И, как и перед входной дверью, он остановился и перед этой дверью с замиранием сердца. Сколько раз он тогда стоял с трясущимися ногами и руками перед этой дверью… А тот, самый первый раз…

***

- Подъем!!! - громко крикнула воспитательница, войдя в спальню, - поднимаемся, в туалет. Умываемся, чистим зубки. Заправляем постель, одеваемся и на завтрак!

Все дети, в том числе и Ваня, все выполнили что потребовала воспитательница. Впрочем, это были ежедневные, привычные процедуры. И Ваня тоже привык к тому, что сначала, не одеваясь, нужно сходить в туалет, потом помыть руки с мылом и почистить зубы. Заправить постель и, лишь потом одеться. Сначала, да было стыдно, а потом. Потом, как и все. Со временем Ваня перестал обращать внимание на то, что и он и другие мальчики и девочки ходят без одежды. Поначалу он очень сильно стеснялся заходить в туалет, когда там есть девочки. Но, поняв, что иначе он не успевает и может быть за это наказан, пересилил себя. Теперь и это для него не было проблемой. Уже много раз он сидел рядом с девочками на унитазе.

Сделав все, что требовала воспитательница, все дети ушли на завтрак. Они всегда шли строем, так было принято. Все вместе завтракали. Все вместе выходили из столовой. А потом занятия, несмотря на то, что было лето. Занятия всегда были. Перед занятиями было немного времени. Каждый использовал его по-своему. Ваня решил вернуться в спальню. И, к своему удивлению увидел в спальне Настю.

- Что ты делаешь?! Ты с ума сошла?! - закричал он на девочку. Ведь она скинула его постель на пол, - зачем?

- Ты же трус! - закричала в ответ Настя, убегая от него, - вот и проверим! Может ты сдал меня тогда!

Ваня не успел ничего ответить. Настя спряталась в туалете, а в спальню вошла воспитательница.

- Ваня?! Это что такое?! - возмутилась воспитательница Полина, - почему постель не заправлена?!

- Это…, - Ваня уже хотел сказать, что это не он, но вовремя вспомнил, что Настя здесь, за дверью. А если не он, если не она, то кто? Что врать? А врать он еще не научился, - простите, этого больше не повторится!

- Значит больше не повторится? - Полина едва смогла сдержать улыбку. Она прекрасно все поняла. Ване устроили проверку. Сдаст он или нет того, тех кто это сделал. Она уже много лет работала в дет. доме и знала, что по чем. Что так сделали специально. Но что делать. Ведь если она сейчас начнет наказывать мальчишку здесь, он может и не выдержать. А здесь, в комнате точно кто-то есть. И этот кто-то не боится порки. Но искать того, кто это сделал, того кто был в комнате, это было не по правилам. И что делать? Решение пришло, хоть и не сразу и не легко, - ты пойдешь со мной к директору. И он решит, наказывать тебя или нет. И как.

- Тетенька Полина, не надо к директору, - заплакал Ваня. Хотя он сам у директора ни разу не был, но слышал от других, насколько жестоко наказывает директор, - лучше Вы сами накажите меня!

- Ну уж нет, я отведу тебя к директору! - ответила воспитательница, приняв слезы мальчишки за трусость и слабость. Если она его сейчас будет здесь пороть, он сразу же спалиться. А потом все дети, мало того, что отвернуться от него. Они будут его… Об этом она и думать не хотела, - иди за мной!

Делать нечего. Ваня, глотая сопли и слезы, пошел за воспитательницей. Перед этим он зло посмотрел на дверь в уборную. Это заметила и Полина и поняла, что там и кроется настоящий нарушитель. И стоило лишь зайти туда. Но ломать жизнь мальчику она не хотела, прекрасно понимая последствия. Проще было пойти к директору. Да, директор порет очень больно. Но ничего, это мальчишкам полезно, порка идет им только на пользу. Зато никто не узнает, выдал он кого или нет. Дальше директора ничего не уходит. И за это все воспитанники дет. дома уважали директора. А вечером, перед сном, когда Ваня разденется, все увидят какую сильную порку он выдержал. И, возможно, будут больше уважать его.

К кабинету директора Ваня подходил на полусогнутых ногах. Страх был настолько велик. В голове гуляли различные сценарии того, что сейчас произойдет. Но один сценарий был страшнее другого. И все это благодаря рассказам других воспитанников. Они остановились у двери в кабинет директора. Полина постучала и вошла во внутрь, оставив Ваню ждать у двери. Как бешено стучало его сердечко, как дрожали его руки и ноги. Как страшно было ему. Он готов был сейчас на все, чтобы только избежать наказания.

- Ты можешь войти! - сказала Полина, открыв дверь и пропуская его во внутрь.

- Ваня?! - начал директор, когда Полина закрыла за мальчиком дверь. Она осталась тоже в кабинете, - твоя воспитательница мне все рассказала. В принципе я понимаю, что ты не виноват. Но не выпороть тебя, я просто не могу!

- Почему? - вытерев слезы спросил Ваня. На горизонте появился шанс выйти из воды сухим, избежать порки.

- Ваня, подумай сам! Вы в спальне ложитесь спать без одежды. Все увидят, что следов на твоей попе нет, - сказал директор, - ты понимаешь, что это для тебя значит?

- Да, - тихо ответил Ваня, а слезы потекли ручьем. Ему опять стало страшно, но еще страшнее было, если его не накажут, а остальные узнают. О том, что будет потом, он не хотел и думать.

- Тогда прошу на лавку, - сказал директор. А сам достал из вазы, стоявшей у шкафа, розгу, - тебя еще никогда не пороли розгой?

- Нет, - Ване стало так страшно. Страшно, что будут пороть розгой. Ребята говорили, что розга это жесть вообще. И страшно, что не вытерпит и сдаст Настю. А еще стыдно, что Полина здесь…

Но пришлось лечь на лавку…

А вечером… Вечером он в первый раз с удовольствием и с гордостью, снял с себя трусы, демонстрируя всем свою поротую попу…

***

Иван Иваныч постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Хотя в кабинете и сидел совсем другой мужчина, все же воспоминания об этом кабинете, о том что происходило здесь, делали Иван Иваныча неуверенным.

- Добрый день, - поздоровался директор с вошедшим, - Вы по какому вопросу? Вы записаны?

- Меня зовут Иван Иваныч Соколов, - представился вошедший. Он считал, что вполне хватит представится и все вопросы отпадут сами.

- Чем могу Вам помочь, Иван Иваныч Соколов? - спросил хозяин кабинета. Имя и фамилия вошедшего ни о чем не говорили ему.

- Странно! Я присяду,   - удивился Иван Иваныч и, не дожидаясь разрешения, отодвинул стул от стола, устроился наа нем.

- Я Вас внимательно слушаю, - удивлению директора не было предела. Он явно не ожидал такой наглости от поситителя. Ведь в этом кабинете всегда командовал только он один.

- Вообще-то я спонсор этого детского дома, - сказал гость, - я даю деньги на существование этого учереждения.

- Ах, да! Конечно же! Извините, что сразу не признал! Знаете, дел столько, голова кругом идет, - директор сразу же заговорил другим тоном, - может коньячку?

- Да, спасибо, - согласился посетитель. Когда директор налил по стаканам дорогого коньяку и они, чокнувшись, сделали по глотку, Иван Иваныч продолжил, - прежде чем мы перейдем дальше, хотелось бы узнать немного об учереждении, спонсором которого я являюсь!

- Да, конечно, - ответил директор, - наш детский дом с очень богатым прошлым. Чего здесь только не было. Вот, кстати,   сотрудники нашего учерждения, проводя ремонт, нашли очень забавный дневник. В нем есть еще дореволюционные записи!

- Дневник? - спросил Иван Иваныч, - это хорошо. Сотрудники говорите, когда производили ремонт?…

***

- Ванька, хватит спать! - Настя пыталсь разбудить своего друга, - ты чё, опять всё забыл? Опять спишь? Вставай!

- Я не сплю! - возмутился мальчик, поднимаяясь с кровати. На этот раз он не стал тянуться к одежде, лишь положил одеяло так, чтобы не было заметно, что его там нет.

- Пошли, только не отставай, не то опять поймают, - прошептала девочка. Приоткрыв дверь, она посмотрела посторонам. И, сделав знак рукой, вышла в корридор.

Ваня едва поспевал за своей подружкой. Она шла очень быстрым шагом, но практически безшумно, в отличии от него.

- Не топай, как слон! - шепотом прикрикнула она на своего друга, - услышат, не избежать порки!

Наконец они добрались до нужного окна. Настя шустро, но аккуратно, открыла его и они выбрались наружу. Ваня поежился от холода. Накануне вечером прошел сильный дождь и ночь выдалась очень холодной, а на них, как и положено, ничего из одежды не было. Небо было затянуто тучами и они незаметно смогли добраться до соседнего здание, которое было уже давно заброшено.

- А как мы попадем во внутрь? - спросил Ванька, когда они достигли двери, - дверь на замке.

- Не дрейф, - улыбнулась Настя и аккуратно надавила на дверь. После небольшого сопротивления дверь поддалась и немного приоткрылась, - пролазь! Для взрослых этого не хватит, а для нас в самый раз. Давай быстрее!

Ваня пролез в проем между дверми, потом подержал дверь, чтобы могла пролезть Настя.

- А дальше как и куда? - спросил Ваня, - здесь очень темно.

Настя рассмеялась, достала из тайника у стены фонарик, который она давно уже приготовила. Воспользовавшись им, дети поднялись на чердак.

- Ой сколько тут паутины! - немного испугался Ваня.

- Ты чё, паутину боишься?! - рассмеялась Настя, - пошли дальше.

- Что мы тут будем искать? - спросил мальчик, едва увернувшись от очередной паутины.

- А что найжем, то и будем искать! - улыбнулась девочка.

Дети стали заглядывать во все ящики и сундуки, они так увлеклись, что и забыли счет времени.

- Смотри, что я нашла! - сказала Настя, достав из очередного ящика старую, уже пожелтевшую тетрадь. Открыв её и посветив фонариком, она сказала, - так это чей-то дневник. Кто-то записывал все, что происходило в детском доме. Интересно почитать.

- Да, только по-моему нам пора врзвращаться - сказал Ваня.

- А как же дневник? - разочарованно спросила Настя, ей нетерпелось почитать, что же написано в дневнике.

- Давай придем сюда завтра и почитаем. С собой дневник нести не стоит, - предложил мальчик.

- Да, ты прав, если поймают, просто выпорят. А если с дневником, то и высекут и дневник заберут, - согласилась его подружка, - только дневник отнесем вниз, чтобы в следующий раз сюда не подниматься.

- Давай посмотрим, что еще в этой коробке, - перед тем как уходить, предложила Настя. Ваня не соглашался, но девочка уже залезла руками в коробку, - смотри, тут еще несколько дневников!

- Настя, пошли, нам пора! - поторопил подружку Ваня, схватив девочку за руку, потащил её вниз.

Дети спокойно добрались до дверей и выбравшись на ружу, замерли. Нет. Еще не рассвело, но светила яркая, полная луна. Было светло как днем. Идти при таком освещении через двор было страшно.

- Пошли! - Ваня взял девочку за руку и они побежали к окну. Бежать было страшно, казалось, казалось что все воспитатели, которые были в здание, смотрели на то, как они бежали к спасательному окну, через которое они вышли из помещения.

- Стой! - Настя резко дернула своего сообщника за руку. Ваня едва не упал. Они остановились у здания, не добежав до окна метров шесть. Хотя дети и стояли у стены, но луна так ярко освещала их, что Ваня испугался.

- Ты с ума сошла? - отдышавшись, спросил он, - мы стоим с тобой здесь как на сцене!

- Смотри, - тихо прошептала девочка, приложив палец ко рту. Только сейчас Ванька заметил, что перед ними было открытое окно, а в окне фигура дежурной воспитательницы. Она сидела на окне, свесив ноги вниз и курила. Детям нужно было пройти мимо неё, а при таком освещении, сделать это незамеченными было нереально.

- И что мы будем теперь делать? - испуганно спросил мальчик, - как мы пройдем? Будем ждать?

- Ждать мы не можем, скоро рассвет! - шепотом ответила длвочка, - и непонятно, как долго она будет торчать в окне!

- И что теперь…, - хотел спросил Ваня, а Настя просто выталкнула его из их укрытия. Мальчик ничего не успел сообразить и сказать, как-то постараться остаться под укрытием стены. Он оказался прямо под окном, где была воспитательница. А луна освещала его как прожектор на сцене. Естественно, что воспитательница сразу же заметила его.

- Так, голожопый карапуз, подойди ка сюда! - приказала воспитательница, увидав под окном мальчика, - давай-ка, залазь сюда!

- А я тебя помню, - сказала она, когда Ванька забрался в комнату, - ты Ваня! И еще буквально пару дней назад я выдала тебе ремня, за то что ты хотел выйти ночью в таком же виде на улицу. Сейчас, значит удалось?!

- Тетенька, простите меня, - тихо сказал Ваня. Он до сих пор еще не знал, как звать всех воспитательниц детского дома, - можно я пойду спать, а то уже скоро вставать.

- Света! Меня зовут Света, - улыбнулась молодая женщина, - а ты, малец, хитрый. Спать значит, скоро вставать?! Хорошо, я отпущу тебя. Но ты кое-что пообещаешь мне.

- Что я должен пообещать?! - спросил мальчик, а глаза его заблестели, появилась надежда избежать порки, которой он так боялся, - если я Вам пообещаю, Вы меня отпустите сейчас спать?

- Отпущу, конечно же отпущу! Честное слово! - воспитательница увидела блеск и надежду в глазах пацана.

- И никому не скажете, что я?..., - продолжал спрашивать Ваня, еще не веря, что ему удастся избежать порки.

- Ты меня с кем-то путаешь, пацан! - изображая недовольство, сказала Света, - разве я тебя сдала в прошлый раз?

- Нет, - ответил мальчик, уже радуясь, что ремень не будет гулять по его попе, - что я должен пообещать?

- Да самую малость. Ты, как я вижу мальчик храбрый, не трус. Ты должен пообещать мне, что сегодня вечером, когда все уснут, придешь ко мне, в эту комнату, - воспитательница наблюдала за мальчиком, как менялось его лицо, по мере того, как она говорила.

- Зачем? - у Вани стало появляться плохое предчувствие. Предчувствие, что он слишком рано обрадовался.

- Как зачем?! Ты странный мальчик, - улыбнулась молодая женщина, - ты же не думаешь, что твою сегодняшнюю прогулку я смогу вот так оставить безнаказанной? Придешь после отбоя и я выдам тебе ремня, как ты и заслужил!

- А если я не приду? - спросил маленький любитель ночных прогулок, - что тогда? Вы расскажете воспитательнице или директору?

- Ваня?! Ты меня опять с кем-то путаешь! - наигранно возмутилась Света, - нет, я ни кому ничего не расскажу. Это будет на твоей совести. Придешь, молодец, храбрый мальчик. Не придешь, ну значит я ошиблась в тебе. Что скажешь?

- А если я не пообещаю? - спросил мальчик, - выпорете прям сейчас?

- Нет, - коротко, но ясно ответила воспитательница.

- Я приду, - едва слышно ответил Ваня. С одной стороны сейчас он избежал ремня, а с другой стороны, целый день ждать, знать что будут пороть Да еще и потом идти на пору. Это пугало Ваню. А пообещать и не прийти, это просто было нечестно. Вообще не обещать, это было тоже неправильно.

- Вот и молодец! - улыбнулась Света, - я в тебе не ошиблась. Пойдем, я провожу тебя до спальни, чтобы у тебя не было лишних проблем.

***

- Значит, говорите, дневник нашли сотрудники во время ремонта?! - спросил Иван Иваныч, - вот с этого момента, пожалуй и начнем.

- Не понял. Что начнем? - удивленно спросил директор.

- Ну как что? - теперь уже удивился посетитель, - проверку! Я хочу знать, на что были потрачены мои деньги. Поэтому подготовьте все документы! Скоро должны приехать сотрудники налоговой, вот они и проведут проверку.

- Вы меня в чем-то подозреваете? - спросил хозяин кабинета, достав из кармана носовой платок, чтобы вытереть пот со лба.

- Ах, да! Совсем забыл сказать, - вместо ответа сказал Иван Иваныч, - Вы уволены. Новый директор придет к вечеру. Я попрошу Вас подготовить все документы для передачи дел!

- Но почему?! - удивился пока еще директор.

- Я не буду Вас отвлекать и посижу в сторонке, - вместо ответа сказал гость и отодвинул свой стул к окну, - а Вы займитесь, пожалуйста, бумагами!

***

- Ты сильно на меня сердишься? - подойдя вечером к Ване, спросила Настя, - ты весь день избегаешь меня.

- Нет, не сильно, - буркнул в ответ мальчик и хотел отойти в сторону.

- Ну прости меня, - кокетливо попросила она, - ну а что мне было делать? Так бы нас поймали и обоих выпороли. Ты этого хотел?

- Не знаю, - проворчал Ваня.

- Ты же мальчик, - продолжала кокетливо выпрашивать прощения Настя, - ты можешь и потерпеть. А я девочка, ты должен, как рыцарь, заступаться за даму сердца.

- А я твой рыцарь, - немного смягчившись, спросил её друг.

- Конечно же! - улыбнулась девочка, - а тебе сильно досталось? Я не успела разглядеть утром твою попу.

- А меня и не пороли, - мрачно ответил Ваня.

- Как не пороли? - удивилась Настя, - ведь я сама видела, как Света тебя поймала. А она дает ремня всем, кто попадает ей в руки.

- Да, я помню, - все так же мрачно сказал мальчик, - она сказала прийти сегодня, когда все уснут. И тогда я получу свою порцию ремня.

- И ты пойдешь? Она пригрозила чем-то, если ты не придешь? - устроила допрос маленькая кокетка, - обещала рассказать Полине или, даже директору?

- Нет, никаких угроз не было, - настроение Вани с каждым вопросом только ухудшалось, - и, она пообещала, что никому ничего не расскажет, даже если я и не приду.

- Так чего ты тогда куксишься?! - удивилась Настя, - просто забей и не иди!

- Не могу, я обещал, - достаточно твердо ответил мальчик, - это будет нечестно!

- Ну и дурак! - рассмеялась девочка, - хотя с другой стороны... Ладно, сходишь, получишь ремня и заброшенный дом. Так хочется дневники почитать! Я тебя буду там ждать!

- Настя, мне же ремня всыпят, какой дом?! Какие дневники?! - удивился Ваня, решив что его подружка или сошла с ума или издевается над ним.

- Подумаешь ремня всыпят, - удивленно сказала Настя, - ты что, после ремня ходить не сможешь? Или ты думаешь, что Света тебя всю ночь пороть будет, а потом еще и в угол поставит? Странный ты какой-то сегодня! Ладно, захочешь прийти, придешь!

Ваня и так целый день, как правильно заметила его подружка, был сам не свой. А к вечеру настроение совсем упало на ноль. Он даже не смог нормально поужинать, ничего не лезло в горло. Аппетита не было вообще, даже его любимый компот из сухофруктов, и тот не хотелось пить. Ваня с нетерпением ждал время отбоя. С одной стороны хотелось оттянуть время экзекуции как можно дальше, с другой стороны ждать уже просто не было сил. Ожидание наказания, порки к моменту отбоя измучило его на нет. И вот уже отбой. Он не хотя, очень медленно разделся. Так же не спеша, как робот сходил в туалет и вернулся в постель. Закрыв глаза, Ваня стал ждать, пока все уснут, а на глазах появились слезы. Незаметно для себя мальчик уснул. А во сне, это был настоящий кошмар и ужас. Света, воспитательница, очень сильно порола его ремнем, требуя от него какие-то имена и явки. Потом она схватила его за ухо и повела в другую комнату. Там была Полина, другая воспитательница. И они стали пороть его вдвоем. Полина щеткой, а Света ремнем. Но и этого было недостаточно. И они повели мальчика к директору. Ваня стал кричать, упираться, просить пощадить его и не вести к директору. Ведь у директора розги. Полина стала говорить ему, чтобы перестал кричать, иначе разбудит весь дет. дом и все увидят его, Вани порку.

- Ваня! Хватит кричать! Разбудишь всех! - мальчик подскочил. Открыл глаза, перед ним стояла Настя. А по спине ручьем бежал пот, - ты чего раскричался?! И хватит спать! Ты обещал Свете, что придешь! Уже забыл?! Или передумал?

- Чего молчишь! С тобой все хорошо? - с тревогой спросила девочка, тряхнув друга за плечо. Ваня сидел как истукан и молчал.

- Да, просто еще не проснулся, - придя в себя, проворчал он, - и хватит меня трясти!

- Это вместо спасибо?! - разыгрывая обиду, сказала маленькая кокетка, - вставай и пошли. Будешь медлить, еще и Полина может зайти с проверкой. Тогда и от нее еще получишь!

Последние слова Насти окончательно привели его в чувства. Получать, как во сне, от обеих воспитательниц с возможностью оказаться под розгами директора, Ваня никак не хотел. Поэтому он быстро собрался, поправил свою постель и пошел следом за девочкой. Дети, как обычно, тихо и очень осторожно вышли в коридор и направились к заветному окну. Перед последним поворотом Настя остановилась.

- Ты можешь идти, в коридоре никого нет, - сказала она, посмотрев за угол, - а я немного подожду, чтобы Света не спалила меня. Получишь ремня, приходи. Буду ждать!

- Тебе легко говорить, - пробурчал Ваня, - не тебе ремня получать.

То, что Настя пошла вместе с ним, и теперь стояла за углом, помогло мальчику, придало ему уверенности. Ему не хотелось выглядеть в глазах своей подружки трусом. Ведь он был её рыцарем. Но, подойдя к двери, Ваня остановился и сердце едва не ушло в пятки. И, он бы уже и развернулся, да убежал отсюда, но услышал шепот Насти и быстро постучал в дверь...

- Ваня?! Молодец, что пришел! Проходи! - сказала воспитательница, открыв двери и пропуская мальчика во внутрь, - я была уверенна, что ты придешь! И, рада, что не ошиблась в тебе.

- Ты меня боишься? - спросила она, прочитав страх на лице мальчика. Видя, что войдя в комнату, он сразу как-то обмяк, опустил взгляд и стоял как истукан.

- Да, - едва слышно ответил Ваня, - боюсь.

- А вот это зря, - улыбнулась в ответ молодая женщина, - меня бояться не стоит. Я не мегера и не монстр. Но ничего, мы с тобой познакомимся поближе и, надеюсь, подружимся.

Мальчик с недоумением посмотрел на неё, подумав что воспиталка сошла с ума. Как это они могут подружиться, если она сейчас будет пороть его. А после порки он, Ваня, будет ненавидеть её за это.

- Вижу, что не врешь, - продолжая улыбаться, сказала Света, - я хорошо тебя понимаю. Тогда сразу к делу. Попа уже голая, это хорошо. Так что прошу на лавку. Сегодня, специально для тебя, я приготовила лавку. На ней удобнее и тебе лежать и мне пороть.

Действительно, посреди комнаты стояла длинная скамейка, а на ней лежала белая простынь, а на простыне свернутое валиком одеяло. Ваня с широко раскрытыми глазами смотрел на это странное сооружение, не понимая чем эта скамья удобнее, чем порка. В силу своего юного возраста, конечно он не имел понятия, что издревле на руси секли детей именно на скамьях. И слава богу, иначе бы просто помер сейчас со страху.

- Чего же ты ждешь, дурашка? - как-то уж слишком нежно спросила воспитательница, - ложись на лавку.

Она убрала валик, свернутый из одеяла, помогла Ване поудобнее устроиться на скамье, приказав вытянуть руки вперёд.

- И ничего не бойся! - сказала Света, - если тебе страшно, просто закрой глаза и подумай о чем-нибудь хорошем.

Ваня почему-то без всяких вопросов и возражений сделал что ему сказали, вытянул руки и закрыл глаза. Воспитательница довольно ловко и быстро связала руки мальчика, закрепив конец веревки за край скамейки. Поняв, что пошевелить руками он больше не может, открыл глаза и вопросительно и испуганно посмотрел на Свету. Ему тут же вспомнился сон, где его очень жестоко выпороли. Неужели будет все как во сне?

- Не бойся, - повторила молодая женщина, - вспомни, во время прошлого наказания твои руки были всегда на попе. А если я не успею остановиться и нечаянно ударю тебя по рукам? Это намного больнее. Ведь руки, в отличие от попы, не предназначены для порки. Да и это не безопасно. Ты мне веришь?

- Да, - едва слышно ответил Ваня, а предательские слезы уже потекли по его щекам.

- Ничего не бойся! И просто доверься мне! Поверь, я знаю что делаю, - убаюкивающе сладким голосом сказала воспитательница, - и, закрой глаза. Так тебе будет проще.

Мальчик, почему-то опять послушался. Хотя, этот голос, его просто невозможно было не слушаться. А Света обошла скамейку, взяла Ваню за ноги и потянула на себя, вытянув его в струнку. После она так же ловко и быстро зафиксировала ноги мальчика. Ваня, хоть очень боялся, ведь в голове крутился сон, в котором его нещадно секли, все же лежал молча, не открывая глаз. Воспитательница тем временем взяла валик и подложила его мальчика так, что попа стала самой высокой точкой его тело.

- Ну и последний штрих, - улыбнулась молодая женщина, надежно зафиксировав напуганного мальчишку за талию, - теперь можно приступать к порке. Ты получишь сегодня дюжину ремней. В прошлый раз я выдала тебе десять. Но ты опять нарушил распорядок. Поэтому сегодня на два удара больше. Ты согласен?

- А Вы точно никому не расскажете? И не поведете меня ни к директору, ни к Полине? - спросил испугано Ваня. Когда воспитательница закончила с фиксацией, он понял что не может вообще никак шевелиться. Что намертво привязан к лавке и, это опять напомнило ему сегодняшний сон.

- Раз я обещала, что никому не расскажу, то так и будет, - строго ответила воспитательница, - ты меня обижаешь своим недоверием! И за это получишь на десять ремней больше!

- Ты мне что-то хочешь еще сказать? - спросила Света, взяв в руку ремень. В прошлый раз Ваня даже не успел рассмотреть его, все произошло так быстро. Да и ремень в его представлении и был ремнем, который носят с брюками. И в прошлый раз, ведь это была первая порка ремнем, было не до того. А сейчас увидев в руке у воспитательницы ремень, сильно удивился. Широкая полоса ремня приделанная к деревянной ручке, - понимаю, в прошлый раз ты не обратил внимание, было не до этого. Это специальный ремень для наказаний детей и мы используем его в нашем интернате. Но довольно. Я начинаю!

И ремень со звонким хлопком опустился на беззащитную, оттопыренную попу мальчика. Сильная боль тут же пронзила все его тело. Попа буквально загорелась огнем. Ваня дёрнулся, пытаясь, по привычке, руками закрыть попу, унять боль. Но это сделать не удалось, руки были надежно привязаны. Он, с широко раскрытыми от боли и ужаса, глазами посмотрел на воспитательницу, она занесла руку для следующего удара. Ваня попытался убрать попу, но и это тоже не удалось. Ремень, опять с громким хлопком опустился на беззащитную, подставленную для удара, попу мальчика. Он уже раскрыл рот, чтобы умолять о пощаде. Просить чтобы развязали, чтобы прекратили порку, но вспомнил, что окна открыты и там, за открытым окном, возможно даже все видит, а не только слышит, Настя. Ване стало так стыдно и, собрав всю волю в кулак, сумел подавить в себе желание вымаливать пощаду. Но молча терпеть порку он уже не мог. Начиная с пятого удара, мальчик стал вскрикивать от боли, каждый раз, как ремень опускался на его попу. Терпеть молча такую боль было для него нереально. И, как и во время первой порки ремнем, после каждого удара он пытался закрыть попу руками, но это было невозможно.

- Наказание за прогулки в ночи закончено, - сказала воспитательница, выдав очередной болезненный удар, - теперь перейдем к наказанию за твою недоверчивость в отношении меня!

- Я могла бы и не наказывать тебя, - продолжила после небольшой паузы Света. Её голос, он опять как-то странно действовал на Ваню, - но это надо тебе. Если я сейчас прекращу наказание, ты перестанешь себя уважать. Я права? Мне продолжить порку?!

- Да, - тихо сказал Ваня, с огромным трудом подавил в себе желание закричать обычное для детей "не надо!". Ему предстояло терпеть еще столько же ударов. Столько же боли, если не больше. Но, как-то непонятно и неожиданно для него, страх ушел, осталась только боль. Да, он перестал бояться, хотя терпеть еще столько же...

И следующий удар ремня не заставил себя ждать. Громкий шлепок, резкая боль. Ваня вскрикивает от боли, но терпит. И еще, и еще, и еще... И, уже казалось все, больше вытерпеть нельзя, но на удивление самого мальчика, ему удавалось терпеть и этот, и следующий удар. И, даже кричать стал и тише и меньше, правда сам он этого не осознавал.

- Все, наказание закончено, - сказала воспитательница, убирая ремень на место. Ваня посмотрел на нее своим заплаканным лицом и ему стало очень стыдно. Он отвернулся и не увидел, как Света подошла к нему и потрепала его за вихры, - дурачок ты, еще Ванюша. Полежи пока так, потерпи еще немного, сейчас станет легче.

Ваня, конечно же не понял, зачем еще полежать, почему она его не отвязывает, раз порка закончилась. Но мальчик поверил этой женщине и успокоился. Все было как-то странно и непонятно для него. Да было очень больно и попа горела огнем, но состояние было такое, как будто камень с плеч и дышать легче. Постепенно ему удалось унять слезы. Только вот руки затекли, лежать было с вытянутыми руками не очень удобно.

- Сейчас будет легче, - услышал Ваня и тут же рука воспитательницы оказалась на его горячей попе. Он вздрогнул от неожиданности и боли. А потом почувствовал холодок от её руки. Света аккуратно наносила холодную мазь на горячую, цвета спелой вишни, попу мальчика. Постепенно боль стала отпускать, а прикосновение руки воспитательницы к пылающей попе стали такими приятными. Ване хотелось чтобы она не останавливалась, чтобы продолжала гладить дальше.

- Полежи еще немного, чтобы маз впиталась, - сказала молодая женщина, убирая мазь, - буквально пару минут, а я пока приготовлю нам чай.

- Чай?! - пронеслось в голове у Вани. Он не поверил, тому что услышал, - она сказала, нам чай?! Но ведь... Этого не может быть, мне просто послышалось.

- Можешь вставать, герой, - улыбнулась Света. За своими размышлениями он и не заметил, когда она успела освободить его от веревок, - иди сюда.

Воспитательница заметила, как Ване опять стало стыдно, как он опустил голову. Она просто взяла мальчика за руку и притянув, посадила его к себе на колени. Ваня уткнулся головой ей в грудь и разрыдался. Слезы, которые уже удалось остановить, потекли рекой. Света гладила мальчишку по голове и что-то говорила, а он плакал и плакал. Потихоньку слезы кончились, а Ване стало так хорошо, так уютно на коленях у этой женщины, которая только что всыпала ему ремня. Такого чувства у него никогда не было, даже с мамой.

- Пойдем пить чай?! - предложила Света, когда Ваня совсем успокоился. Еще немного и он бы уснул, вот сидя на коленях у этой странной и непонятной для него женщины.

- Присаживайся, - улыбнулась воспитательница, налив чай по кружкам и пододвинув одну из них Ване. Она заметила, что её гость,   не то, что стесняется, а боится сесть на попу, которую сама только что обработала ремнем, - не бойся, больно не будет!

Ваня вопросительно посмотрел на неё, посчитав ненормальной. Как это больно не будет, сама же только что разукрасила его попу. Но, подумав, решил все же последовать её предложению и сел на стул. К огромному удивлению, больно не было. Ну не то чтобы совсем не больно было, но вполне терпимо, кроме того на стуле оказалась подушка, смягчающая боль от порки.

- Пирожки любишь? С повидлом? - все также улыбаясь, спросила Света. Она достала из шкафчика тарелку, поставила её перед гостем и положила туда несколько пирожков. Рядом поставила чашечку с вареньем, - не стесняйся!

- С повидлом? - спросил Ваня, едва не подавившись слюной. Такие пирожки, он уже и забыл, когда в последний раз их ел.

- Можно я возьму один пирожок с собой? - покраснев, спросил мальчик, накушавшись от пуза.

- Конечно, - улыбнулась воспитательница и завернула ему оставшиеся на тарелке пирожки, - свою подружку хочешь угостить?

Ваня покраснел еще больше. Конечно, он собирался угостить Настю. Стоп, Настя. Она же ждет, а он сидит здесь и, вместо того чтобы умирать от боли, жрет пирожки.

- Я пойду? - едва слышно и не поднимая головы, все ещё стесняясь, спросил мальчик.

- Я тебя провожу, как и в прошлый раз, - предложила воспитательница.

- Нет! - практически выкрикнул Ваня. Ведь если воспиталка пойдет провожать, то придется идти до спальни. А потом назад, да еще как-то пройти мимо этой же воспитательницы. А так, ему лишь повернуть в другую сторону. Ведь там ждет Настя, - спасибо, я сам!

- Но ты знаешь, что тебя ожидает, если ты попадешься в коридорах? Или, если Полина тебя увидит? - спросила Света. Она подняла голову Вани, посмотрела в его, красное, как у рака лицо и улыбнулась. Ну да, конечно. Поэтому и пирожки попросил. В спальне их есть нереально, значит подружка уже на улице и он сейчас направится к ней, - не успел получить ремня за прогулки голышом во время отбоя во дворе, как тут же собрался опять на улицу?!

- Тогда возникает вопрос, тебе мало ремня досталось? - более строго спросила воспитательница, - или просто прямо сейчас добавить еще пару десятков и, тогда можешь идти погулять?

- Ваня, чего молчишь? - продолжала расспросы Света. А Ваня, он мочал. Что он мог сказать? Что ремня он получил более чем достаточно? И, то еще получить ремня, он явно не горит желанием, - скажи уже что-нибудь!

- А... если... Вы..., - у мальчика с огромным трудом получалось сказать то, что он хотел. Он буквально говорил по слогам. Ему было и стыдно, от того, что он сейчас спрашивал и, страшно. А на глазах опять появились слезы, - мне сейчас... всыпете сейчас... ремня... я смогу...

- Так, милый мой мальчик, - перебила его воспитательница, - раз уж все так серьезно, рассказывай все по порядку!

- Нет! - резко ответил Ваня. Он не собирался сдавать Настю. Уж лучше ремня!

- Так, иди-ка сюда, - Света села на стул и посадив мальчика себе на колени, обняла его, - ты считаешь, что это если мне расскажешь, то сдашь свою подружку? Настя, да? Если я не ошибаюсь.

- Да, - Ваня покраснел еще больше. Откуда она знала, как её звать?

- Послушай меня, мой маленький, глупенький мальчик, - ласково, без всякой строгости и крика, продолжила воспитательница, - мне нет никакого дела до того, что вы с ней гуляете после отбоя! Мне нет никакого дела, что вы голопопые выходите ночью на улицу или ходите по коридорам. Я даже знаю, почему вы уходите из спальни в таком виде.

- А за что... тогда..., - Ване не мог понять, за что тогда он получил ремня.

- Ты хочешь спросить, за что тогда я наказала тебя? - перебила его Света, - все просто. Есть правила, ты их нарушил, за что и был наказан.

- А правила, их создают, для того чтобы нарушать. А наказания, так не надо попадаться, не будет и наказания, - улыбнулась молодая женщина, - а ты, Ваня попался, за что и был наказан. Справедливо, как ты считаешь?

Как мог считать мальчик, который только что лежал попой к верху и кричал от боли. О какой справедливости он мог сейчас думать. Ваня поднял голову и осмелился посмотреть на воспитательницу. Она улыбалась очень доброй улыбкой. Он не сдержался и улыбнулся в ответ.

- Вот и хорошо, - сказала Света, - я никому ничего не буду рассказывать. Никто тебя не будет считать стукачем, но ты мне сейчас все расскажешь. Я за вас отвечаю. Я должна знать. И, у меня есть к вам предложение. Вы можете после отбоя спокойно выходить во двор. Я лишь должна знать.

- И Вы не будете нас за это наказывать? - с удивлением и надеждой спросил Ваня, - мы сможем гулять когда захотим?

- Ну совсем без наказания нельзя оставить, - воспитательница заметила, как сразу изменилось выражение лица мальчика и поспешила добавить, - мы сделаем так, раз в неделю ты будешь получать ремня. А гулять в мои дежурства вы сможете сколько хотите. И, подумай о своей подружке. Ты же её рыцарь. Её я не буду пороть, а только тебя, да и то один раз в неделю. А твоя Настя сможет выходить во двор, ничего не боясь. Может ждать тебя здесь, когда ты будешь получать за нее ремня. Ты читал "Том Сойер"? Там мальчик защищал свою девочку, беря её вину на себя и ложась под розги. Вот и ты будешь таким же рыцарем своей прекрасной дамы.

Конечно же перспектива ремня раз в неделю не очень прельщала Ваню. Но с другой стороны, Настя. Её не будут пороть за ночные прогулки, ей больше нечего будет бояться. И, разве Настя не говорила, что он её рыцарь? Вот он и сможет доказать этой взбалмошной девчонке, что он настоящий рыцарь и для нее готов на все.

- Я вижу, что ты согласен с моим предложением? - все таким же нежным голосом спросила Света, наблюдая за Ваней, - теперь твоя очередь, рассказать мне все, что я хочу знать.

И Ваня рассказал и про заброшенный дом, и про дневники, которые они там нашли. И, что Настя ждет его там.

- Это то, чего я и боялась, - когда мальчик закончил свой рассказ, сказала воспитательница.

- Вы сердитесь? Я Вас расстроил? - испугавшись, спросил Ваня, - и теперь Вы не разрешите нам гулять по ночам?

- Не бойся, наш договор остается в силе, - успокоила мальчика Света, - вот только заброшенный дом. В нем очень опасно. Он может в любую минуту развалиться. Туда заходить опасно для жизни! Надеюсь, ты меня понимаешь?

- Да, - Ваня только сейчас осознал, в какой опасности они были накануне и, в какой опасности сейчас Настя, - и что теперь делать?

- Я пойду с тобой и спокойно объясню все твоей подружке, - предложила воспитательница.

- Но тогда Настя решит, что я её сдал! - воскликнул мальчик, а этого ему никак не хотелось.

- Да, ты прав, - согласилась молодая женщина, - мы сделаем так. Ты пойдешь к ней, а я следом за тобой. Получится просто, что я за тобой проследила. Так пойдет?

Ваня кивнул, а что ему еще оставалось.

- Тогда пошли. И, не забудь про пирожки. Я дам вам пару минут, чтобы Настя успела съесть хотя бы один, - улыбнулась Света и они вышли из комнаты. И тут Ваня остановился. А как выходить? Через дверь? Но она скрипит так, что даже находясь внутри заброшенного дома, Настя услышит. А выходить через окно, значит сдать воспитательницы выход во двор, которым пользуются и другие дети.

- Ты чего остановился? - шепотом спросила воспитательница. Но быстро догадалась, - ты боишься, что я узнаю про ваше окно, которое вы используете для выхода?

- Ну, в принципе логично, - улыбнулась Света на кивок Вани, - хорошо, ты иди к своему окну, а я выберусь во двор через окно в моей комнате.

Такое решение вполне устроило мальчишку и он побежал к окну. Настя ждала его, а времени и так уже много прошло. Вот и заброшенное здание, дверь. Ваня тихонько постучал, а потом пролез в щель между дверями.

- Ванька! - возмутилась его подружка и продолжила его отчитывать, - где тебя черти носят? Я уже думала, что ты вообще не придешь! Светка там тебя совсем запорола что ли? Судя по твоей счастливой мордашке, тебе сегодня ремня не досталось!

- Чего не досталось, - проворчал Ваня, но Настя пропустила мимо ушей или сделала вид, что не услышала.

- Наверно чаи гоняли, а я здесь одна сидела и боялась! - маленькая кокетка была сейчас больше похожа на маленькую стервочку.

- Кстати, чай. Я едва не забыл. Держи! - мальчик протянул Насте сверток.

- Что это? - удивилась она, раскрывая сверток, - пирожки?! Откуда?!

- С повидлом и очень вкусные, - улыбнулся Ваня. Он видел, как обрадовалась Настя и был очень благодарен воспитательнице за пирожки, - воспиталка дала.

- Светка?! - откусив пирожок спросила девочка, - на нее это не похоже. Значит тебя она точно не порола! А ну-ка повернись.

- Ничего не видно, - сказала она, посветив на Ванькину попу своим фонариком. И, неожиданно для него, шлепнула по попе.

- Ты чего?! - больше от неожиданности, чем от боли, подпрыгнул мальчик.

- Решила проверить, получил ты ремня или нет, продолжая жевать пирожок, рассмеялась Настя и немного другим голосом, сменив гнев на милость, добавила, - ладно, не обижайся. Просто я так долго тебя здесь ждала и испугалась.

Едва Настя успела съесть первый пирожок, как открылась дверь и, кто-то вошел с фонариком в руке. Свет у фонаря был достаточно яркий и ослепил на мгновение детей, так что убежать или спрятаться они не смогли.

Это была Света. Направляя свет фонаря на детей, она подошла к ним.

- Настя, нам надо поговорить, - начала воспитательница.

- Ты меня сдал! - закричала девочка на Ваню, - стукач!

- Нет Настя, он тебя не сдавал, - попыталась успокоить её женщина, - просто, несмотря на то, что я достаточна молода, я давно работаю воспитателем и проследила за Ваней.

- И я должна Вам поверить? - спросила Настя.

- Ты ведь достаточно давно у нас и, наверно знаешь про меня многое? - вместо ответа спросила воспитательница.

- Ну да, - нерешительно ответила девочка, - про Вас много чего рассказывают.

- Я не буду тебя спрашивать, что там рассказывают про Светку Ремневу, - продолжила молодая женщина, - но никто не может сказать, что Светка Ремнева кого-то в своей жизни сдала или поставила. Кого-то обманула. Так?!

- У меня к тебе предложение, - после того как Настя кивнула в ответ, сказала Света. И рассказала о чем они уже договорились с Ваней. У Насти не было выбора, ей пришлось согласиться.

- А дневники? - спросила Настя, - как быть с ними?

- Я скажу, что я нашла их, выполняя небольшие ремонтные работы, - сказала воспитательница, - если я скажу, что это вы нашли дневники, порки вам с Ванькой не избежать.

- И мы их не увидим? - огорченно спросила девочка.

- Я обещаю вам, что мы будем их читать или на уроках, или в спальне перед сном, - постаралась успокоить её Света, - но сначала их нужно проверить на содержание. Мало ли кто их писал и что там написано. Может там есть то, что детям читать нельзя. Ну и мы просто обязаны показать дневники директору. Это же история нашего детского дома. Настя, Ваня, вы согласны со мной?

- Да, - ответила Настя за двоих. Ей было жалко, что дневники придется отдать, но воспиталка была права.

- А теперь нам нужно отсюда уходить! Здесь не безопасно! - в заключении сказала воспитательница, - а если хотите, мы можем немного почитать дневник у меня.

Уже когда сидели в комнате у воспитательницы Светы, Настя оценила, насколько удобнее и приятнее сидеть в тепле, пить горячий чай с пирожками и читать дневник. Точнее дети сидели за столом и пили чай, а читала вслух воспитательница.

"Год 1900. Стар я стал и немощен. Чую, что недолго мне осталось топтать землю. Охото записать для потомков историю нашего чудесного дома для сирот...

Шел год 1870. Из Москвы в родные края возвратилась дочь Прохора Кузьмича С., местного помещика. Было ей годков 30. Да возвратилась с позором. Там служила она в школе училкой у девушек из богатых семей. Да только вот зело зла была Мария Прохоровна и секла девушек, своих учениц, нещадно, несмотря на запрет порки в школе. Одна из девиц пожаловалась и прогнали её из столицы поганой метлой. Да осталась она без копейки денег. Да и отец ёйный дюже зол был на дочь. И тоже оставил её без гроша, дав кусок земли, огороженный забором. Да на этой земле было два больших дома, один в два этажа, длинный, в форме буквы "п" с замысловатыми переходами коридорами, а другой одноэтажный, да тоже длинный, да еще часовня. .

Когда отец Марии Прохоровны был молод, узнал он от влиятельных друзей, что буде в том месте важная дорога строиться. Да решил подняться хорошо, и построил гостиный двор с рестораном и часовней для путников. Но, как это бывает на Руси, деньги выделили, а про дорогу и забыли, да и переход из ресторана в гостиницу не достроили. Так и оказался этот двор заброшенным.

Поначалу хотела Мария Прохоровна школу для детишек открыть, но денег не было и папа отказал. Тогда придумала она брать в дом этот ненужных детишек, бастардов у богатых за определенную плату. Да и тем было лучше, не стало нужды прятать их или заставлять девок делать аборт, а то и вообще...

Так и появился наш дом для бесхозных деток, хотя и мамки и папки у них были. А Мария Прохоровна, став директрисой, любви к порке детей не утратила. Пока детей было мало, секла она их в часовне собственноручно. Позже разрешила это делать местному попу. А еще позже, она наняла еще пару девушек на должность воспитателей. И они тоже стали сечь деток.

А еще, говорят, идея для создания подобного дома пришла к Марии Прохоровне, у неё самой была незаконнорожденная дочка, которую она вместе со своим полюбовником прятала. А после привезла в этот дом. И, говорят, девочка была как две капли воды, на мать похожа, только характера другого, ангельского. И не любила её мать дюже. И секла часто и сильно. А что стало с девочкой, никто не ведает того.

А когда умирала директриса, говорят страшною смертию и мучалася сильно, да горячка белая, да припадки были и бредила сильно. А кто был при ней в ночь, когда она отошла, гуторят, ругалась директриса сильно, прокляла этот дом, сказав что пока в этом здании будет дом для сирот и бесхозных детей, при любом начальстве будут дети пороты. А еще гуторят, что пришла пропавшая дочь ейная, лицом как ангел и сказала мамке, что она все сделает, чтобы порка та была не во вред, а лишь на пользу деткам. Чтоб секли детишек, но не избивали и не увечили. Чтобы кроме детских поп не страдала во время порки больше ни какая другая часть тела, а также душа. Чтобы детская душа оставалась и после порки чистою.

Устал. Завтра допишу. Сторож Кузьма"

- Так, детки, пора вам уже возвращаться в спальню, - закончив читать, сказала воспитательница, - пойдёмте, я провожу вас до спальни.

Вечером следующего дня, после отбоя, уже в постели, Настя рассказала об ангеле, что он защищает детей во время порки.

- Да где там защищает?! - сказал один из мальчишек,- если ваш ангел защищал нас, то и не пороли бы. Вы же все знаете, как больно порят, особенно Светка Ремнева и директор.

- Да лажно вам, - сказал другой мальчишка, - я верю, что здесь ангел есть. Нас здесь так аккуратно порят. 10, максимум 20 ударов, строго по попе. Можно и на порку пойти, если что. А мы были в другом детском доме, вот там пороли, так пороли. И розги, и ремень, и скакалка, и шланги разные и, даже палка от швабры. Да и били куда попало, да и по лицу тоже.

***

Иван Иваныч сидел у окна и смотрел на соседнее здание. Оно так и не развалилось, но и не было как следует отремонтировано. Сейчас бывшая часовня использовалась под склады. А ведь с самого начала там действительно была часовня, там молились воспитанники этого дома. Но, там же их и секли. Причем во все времена. Как до революции, так и после. Если до революции часовня все же оставалось местом для молитв и служб. В ней же местные попы проводили уроки религии, то после революции часовню развалили. Здание ресторана, которое использовали под кухню и склады, сгорело. Да и основной корпус едва пережил гражданскую. После войны про этот детский дом вспомнили, и как могли, восстановили. Был голод, было много беспризорников и их направляли в этот детский дом. Часовню немного подлатали и стали использовать исключительно для наказаний детей. В начале тридцатых про детский дом забыли, он пришел в упадок. Но в 37ом про него вспомнили. Сюда стали привозить детей изменников родины. Главный корпус отремонтировали, а в часовне поставили пару подпорок, чтобы крыша не упала и продолжили использовать исключительно для наказаний детей и подростков. Потом отечественная война и про дет. дом забыли опять. И, лишь в 50е годы его опять восстановили, отремонтировав главный корпус. А бывшую часовню, её просто закрыли на замок от греха подальше. И, лишь в этом веке, на деньги спонсора, на его, Иван Иваныча деньги, бывшую часовню кое-как отремонтировали и стали использовать под склады, да и то, не для нужд детского дома. Чего там только не хранили, в основном криминал, ведь детский дом находился в такой глуши.

Проверка шла уже полным ходом. Изымались документы, все компьютеры. Склады опечатали, предварительно поменяв замки и установив видеокамеры. Директор нервничал, от чего сильно потел. Он, наверно уже поменял несколько носовых платков, вытирая пот на голове. К тому же в помещении было очень душно, ведь деньги на кондиционер, которые выделил все тот же спонсор, директор положил себе в карман. А нервничать было от чего. Он не успел уничтожить документы, не успел позвонить своим знакомым из криминальных кругов, которым сдавал склады. И это было большой проблемой. Директор понимал, что просто увольнением ему не отделаться.

Иван Иваныч посмотрел на часы. Было ровно 10 часов. Во двор детского дома въехала еще одна полицейская машина. И через несколько минут несколько полицейских вошли в кабинет директора.

- Майор полиции Попов, Олег Иваныч, - подойдя к директору, представился один из них, - Вы, директор детского дома, Петров, Павел Кузьмич?

- Вы арестованы по обвинению в организации убийства Анастасии Викторовны Луговой, - продолжил офицер, - Вам придется проехать с нами!

- Позвольте, какое убийство! Вы с ума сошли?! - возмутился директор, - да и кто она вообще такая?

Иван Иваныч поднялся со своего места и подошел к ним. У него было такое огромное желание дать по морде этому директору, но между ними встал полицейский.

***

- Ванька, какой же ты все таки болван!- сказала Настя, когда они следующий раз отправились на ночную прогулку.

- Чё сразу болван? - проворчал мальчик.

- Раньше, когда ночью выходила, адреналин был, страх, что поймают, высекут. Старалась, чтобы не поймали, не увидели. Вот это было интересно, - продолжила ворчать девочка, - а сейчас никакого интереса. Ведь никто тебя не спалит, соответственно не накажет. Скукота!

Ваня посмотрел с недоумением на свою подругу, не зная что сказать. Ведь он хотел, как лучше. Чтобы спокойно гулять, спокойно выходить и не прятаться. Не бояться, что поймают и всыпят ремня. Ведь он переживал за нее, сам то ремня будет достаточно получать за эти прогулки. А оказалось все напрасно.

- Но мне все равно приятно, - сказала маленькая кокетка, умело нагнув головку и закатив глазки. А потом, даже неожиданно для себя самой, поцеловала Ваню в щечку. Мальчик, не ожидавший подобного от подружки, покраснел. Да и сама Настя покраснела, но тут же поцеловала его в губки.

- Мы с тобой целовались, - подавив стыд и стеснение, все ещё красная, сказала Настя, - теперь ты обязан на мне жениться!

- Чего?! - пунцовый от стыда как рак, спросил Ваня, отчего Настя покраснела еще больше.

- Ну и дурак! - застеснявшись, закричала она и убежала. Но недалеко. Мальчик достаточно быстро её догнал. То ли он бегал быстро, то ли Настя не слишком быстро пыталась убежать.

- Настя, повтори, пожалуйста, что ты сказала! - схватив её за руку, спросил Ваня, - пожалуйста!

- Согласен ли ты, Иван, взять в жены меня, Анастасию Викторовну Луговую, - сказав это, девочка закрыла лицо ладонями, так стыдно и неловко ей еще никогда не было, а Ваня, он просто не знал что-что обычно делают или говорят в таких случаях...

***

- Анастасия Викторовна Луговая, это моя жена! - взяв себя в руки, сказал Иван Иваныч, - она работала здесь и вскрыла Ваши махинации. Пригрозила все рассказать в полиции. Вы наняли несколько отморозков. Они избили и изнасиловали её. После чего посадили за руль машины. Находясь в таком состоянии, она просто врезалась в столб и погибла! И Вы за это ответите!

Директора увели. Минут через пять пришла зам. директора по воспитательной работе и по совместительству начальник отдела кадров. Она сказала, то весь персонал, как и просили, собрался в актовом зале.

- Дамы и Господа, - начал Иван Иваныч, став за пульт в актовом зале, - прошу минуточку внимания и тишины. Губернатор принял решение о закрытии детского дома "Усадьба".

В зале поднялся шум. Это решение было для всех, как гром среди ясного неба. Ничего не предвещало подобного решения, даже не было никаких слухов. И вдруг. Конечно же все стали кричать, возмущаться, выражать недовольство и спрашивать, что же теперь будет с ними.

- Я попрошу немного внимания и тишины, - достаточно громко сказал Иван Иваныч, - все сотрудники получат разовое пособие, согласно выслуге лет. Плюс зарплату в течении следующих трех месяцев. Возможно, так же, что нам понадобятся услуги кого-то из вас в течение этих трех месяцев. Так что я попрошу вас, пока никуда не уезжать. У меня всё, я больше вас не задерживаю.

Оставив в актовом зале разъяренный улей, спонсор бывшего дет. дома вышел во двор, где его ждала машина.

- Домой, - устало сказал он шоферу и закрыл глаза. И на него опять накатили воспоминания...

***

- Какой же ты дурак! - психанула маленькая кокетка, пытаясь вырвать свою руку из руки Вани, - и истукан! И болван! И вообще, я пошутила! А ты повелся!

- И ничего я не болван! И не повелся! И ты не пошутила! Я знаю! - возразил ей мальчик, крепко обняв её и поцеловал сначала в щеку, а потом и в губки, - я согласен. Но, когда будешь моей женой, буду пороть тебя за твою вредность!

- Вот ещё, тоже! Придумал! - рассмеялась Настя, - хотя, может и будешь, я подумаю!