Ангел. 2я. Глава Секс по телефону разговор часть. Разговор с отцом

часть 2

***

Дом был без неё пустым. В последнее время он все реже и реже приходил домой, да и только ночевать. Дети выросли и разъехались. Внуки, их он вообще забыл, когда последний раз видел. Но сегодня ему захотелось вернуться в их дом, хоть и без неё. Воспоминания... Он весь день сегодня думал и вспоминал о ней. Да, конечно посещение их детского дома сильно способствовало этому. Достав из холодильника бутылку коньяка, он налил себе немного в стакан. Посмотрел на часы. Лена, его старшая, взбалмошная, такая же как и мама, дочь, должна была уже прилететь. Мужчина, сделав пару глотков коньяка, достал смартфон и позвонил ей. Конечно, это она должна была первой позвонить, но такое было, лишь когда у его девочки были проблемы.

- Лена?! Как долетела? Все хорошо? - спросил Иван Иваныч, - у нас все готово, как ты и просила. Ты заедешь или сразу в интернат?

- Папа, я же теперь здесь. Будем часто видеться, а сейчас извини, но много работы, - ответила дочь.

***

Вернувшись из ресторана с поминок супруги, Иван Иваныч закрылся в своем кабинете. Ему хотелось побыть одному. Смерть Насти, с которой он прожил всю жизнь и очень сильно любил, сильно подкосила его. Иван Иваныч не находил себе места, не мог поверить, что её больше нет. Достав из бара бутылку коньяка и налив себе немного в стакан, он устроился на диване. Он только собрался включить телевизор, чтобы посмотреть их с Настей видео, как в дверь постучали и в комнату вошла старшая дочь, Лена.

- Лена, я хочу побыть один, пожалуйста! - попросил он свою дочь.

- Папа, нам надо поговорить. Обязательно поговорить! И обязательно сейчас, - решительно сказала Лена, - а завтра я уже улетаю обратно!

Мужчина сделал приглашающий жест рукой и дочь села рядом с ним, на диван. Какое-то время они сидели и молчали.

- Наверно это я должен начать разговор и спросить у тебя, почему не приехали внуки. Где Антон(17), Таня(15) и Оля(12)? - прервав молчание, спросил Иван Иваныч.

- Дети? Да, дети! - и неожиданно Лена опустила голову на колени отца и разрыдалась. А отец не знал что делать. Он даже не знал причину, была ли это смерть её матери или проблема с детьми или ещё что-то.

- Дети, ты спрашиваешь, где твои внуки, почему не приехали, - вытерев слезы и, взяв себя в руки, сказала молодая женщина. Разговор предстоял серьезный и слезам в нем не было места, - Антон в больнице! У него передоз!

- У него что? - удивился Иван Иваныч. Не то, чтобы он не знал, что такое передоз. Но у его старшего внука, как такое могло вообще случиться?

И Лена рассказала много интересного про своих детей и его внуков. Старший, Антон лет с 14и, в своем пубертете полностью вышел из-под контроля. Появились друзья, старше его. Начались пьянки, девочки, венерические заболевания. Потом новая школа в 16 лет. Мама обрадовалась, что со старыми друзьями покончено, но появились новые и стало еще хуже. Уже не просто пьянки, а пьяные драки, угоны автомобилей, аварии. Уже не просто девочки, а изнасилования, даже групповые. Бесконечные приводы в полицию. Но у его нового друга папа генерал полиции и подросткам все сходило с рук, хоть драка, хоть угон машины с аварийным исходом, хоть групповое изнасилование. А потом начались наркотики. И вот дошло до передоза.

Старшая дочь Таня, благодаря старшему брату, тоже стала наркоманкой в 14 лет. Мама, заметив это, лишила её карманных денег. Но подруги и интернет. И девочка в свои 14 стала проституткой. Несовершеннолетняя, ну так это наоборот большой плюс. Любителей малолеток очень много, нужно лишь знать где их искать. И они готовы платить хорошие деньги. А еще она снялась в нескольких порно, которые мама и увидела на компе дочери. Теперь у Тани, в её 15 денег достаточно на любой каприз.

Младшая, Оля. Она идет по стопам старшей. Нет, еще не наркоманка. Но продает свои обнаженные фото тем же педофилам, которые трахают её старшую сестру. Ну или на той же странице в интернете.

И все трое на остальных, тех кто ниже статусом, на простых работяг, плюют с высока, не считают их за людей. И относятся к ним как к скоту.

- Да уж, доченька, - Иван Иваныч не мог поверить в то, что рассказывала дочь. Нет, он конечно же не с гор спустился и не с луны упал и тоже знал, кто такие мажоры. Но чтобы его внуки. В это сложно было поверить, - порадовала отца.

- А ты думаешь, что у Светки, у твоей младшей дочери, дети лучше моих? - крикнула она в ответ, - проблемы практически такие же. Те же самые мажоры.

- У тебя есть еще стакан? - успокоившись, спросила Лена, - налей мне немного коньяка.

Иван Иваныч выполнил просьбу дочери, но с удивлением посмотрел на неё. Они с женой знали о том, что дочь злоупотребляла алкоголем. Но Настя сказала, что дочь, слава богу, завязала с алкоголем. И вдруг.

- Нет, папа, это не то, что бы подумал, - взгляд отца не ускользнул от дочери, - я, правда, не пью. Но, чтобы продолжить разговор, мне нужно грамм 50? Для смелости. И ты потом сам поймешь, почему.

Сделав пару глотков, Лена замолчала. Отец не торопил её, понимая, что ей нужно собраться с мыслями. Ведь судя по всему, то что она собиралась ему сейчас сообщить, требовало определенного настроя. Она сделала еще пару глотков, потом достала из сумочки свой смартфон и стала там что-то искать.

- Вот, посмотри, - Лена протянула отцу свой телефон, при этом покраснев как маленькая провинившаяся девочка и, к тому же опустила взгляд.

- Что это? - удивленно спросил Иван Иваныч. Точнее, что это он и так видел, но для чего и зачем? На телефоне было фото девушки привязанной к скамейке. Попа девушки была обнажена и как следует исполосована, судя по всему, розгами. Лена сказала, чтобы он листал дальше. Там было несколько фото, сделанных с разных ракурсов, что давало понять, насколько сильно была высечена попа девушки с фото. На последних двух фото девушка была полностью обнажена, но так же сильно исполосована.

- Папа!... разве... ты... не узнал... родную дочь? - едва ли не по слогам сказала Лена. Она унаследовала способность так говорить, когда сильно волновалась или стыдилась, - на фото... я!

- То, что на фото ты, я вижу! - ответил папа, не зная что и сказать. И, уж тем более не понимая, зачем Лена показывает ему эти фото, - но что это должно значить?

- Это произошло после развода. Бывший муж позвонил, что-то требовал. Мы поругались. Потом поругались со старшим сыном, - начала после паузы и еще пару глотков коньяка рассказывать дочь, - у меня опять началась депрессия. Я выпила. И так захотелось секса, тупо мужика и отдаться ему. Понимаю, что осуждаешь. Но я молодая женщина и организм требовал. Я сделала обнаженку, нашла мужика в контакте и отправила ему, написав, что хочу его. Он предложил встретиться. Я попросила адрес и приехала. Мужчина оказался приятным, ухоженным и обходительным. Мы выпили вина... И все. Очнулась я...

- Вот козел! Он тебя изнасиловал?! Кто он?! - перебил Иван Иваныч свою дочь.

- Папа, пожалуйста сейчас не перебивай меня. Ты должен понимать, насколько мне тяжело тебе это рассказывать, - попросила его Лена, - и так, очнулась я на скамейке с голой попой, крепко привязанная к ней за руки, за ноги и за талию. Долго пыталась понять, где я и что со мной. Потихоньку я всё вспомнила. Но, мои воспоминания закончились последним бокалом вина. И я не знала, трахнул он меня или нет. Что он вообще со мной делал. А он, оказывается стоял рядом и наблюдал. Когда я заметила его, то стала, конечно же кричать и требовать, чтобы он немедленно развязал меня. А он лишь продолжал улыбаться. Я так разозлилась на эту его реакцию, эту улыбку. И, если бы я не была привязана, то расцарапала бы ему морду. А потом он сказал, что я набитая дура. Потом поправился, сказав, что я не битая, но полная дура. И, что он сейчас это недоразумение исправит. И, что нельзя так делать, как я, ехать ночью к незнакомому мужику. Что в лучшем случае меня просто могли изнасиловать, а в худшем. Ну про это он промолчал. А добавил, что я еще села за руль в пьяном виде, а это преступление. И, что он меня сейчас строго накажет, чтобы я надолго запомнила. Я стала кричать, называть его извращенцем. А он, не реагируя на мои крики, спокойно выбрал розгу, подошел ко мне и сильно хлестнул ею по моей заднице. Резкая боль, ты даже себе представить не можешь. Хотя ты можешь. От боли перехватило дыхание и я на момент перестала кричать. А он продолжил меня пороть. Я стала кричать от боли. Других вариантов не было. Фиксация была более чем надежной. Он бил очень сильно и, если тебе о чем-то говорит, с оттягом. В какой-то момент я перестала кричать, я просто плакала, рыдала. А он, меня розги, продолжал меня пороть, без всякой жалости. Почему он остановился, не знаю. Вытерев попу от крови и намазав мазью, он оставил меня еще какое-то время так лежать. А когда отвязал, во мне опять проснулась злость, хотя уже не на него. Но он был рядом, я надавала ему пощечин и, рыдая, с трудом натянула на свою опухшую после порки, попу обтягивающие джинсы. Как это было непросто и больно. А он улыбался, гладя на мои мучения, сказав что не плохо поработал и, надеется что не зря, что мне пойдет на пользу. Я едва сдержалась, чтобы не дать ему еще раз по роже. Ты не представляешь, как больно было идти в узких штанах с исполосованной попой. Каждый шаг отдавался болью. Как было больно сидеть за рулем автомобиля. Но, к моему огромному удивлению, депрессия прошла. И чем дальше и больше я думала, о том, что произошло, понимала, что мне просто очень повезло. И я уже совсем не злилась на этого мужчину, а лишь на себя, особенно, когда попа давала о себе знать. Месяца через два старший сын загремел в полицию, потом дома мы поругались с ним. И у меня опять началась депрессия. И я опять начала пить. Пила неделю. И, как-то в компе случайно наткнулась на ту, нашу первую с ним переписку. И, нет просто выключила комп и пошла спать, обозвав его мудаком и другими менее приличными словами. А проснувшись утром, с больной головой, вспомнила про него и написала ему. Думала, что он меня пошлет подальше. Но нет, он сам приехал за мной и отвез к себе. Мы поговорили. Причем он только задавал вопросы, а я отвечала. И как-то незаметно для меня, он подвел меня к тому пункту, что я добровольно оголила задницу и легла на лавку. Он опять крепко привязал меня и очень сильно высек. Я, как и в первый раз, кричала от боли, но не ругалась на него. А потом просто рыдала. Закончив меня пороть, он, неожиданно для меня, сделал фото моей исполосованной попы со всех сторон, сказав что на память. Кстати, это фото я тебе и показала. А потом, как и в первый раз, он обработал мою пострадавшую задницу мазью, оставив опять какое-то время лежать на скамейке. После, не поверишь, поставил меня как маленькую девочку в угол, а сам куда-то ушел. Это было так стыдно, но не унизительно. Вернувшись, он разрешил мне натянуть трусы и, этот раз, я знала за чем иду, поэтому на мне была юбка. И он пригласил меня на кухню и накормил таким вкусным обедом. Мне было с ним очень хорошо, удобно, хотя попа болела до ужаса. Вечером он отвез меня домой. В общем раз в месяц я писала ему, он забирал меня и порол. Сильно порол, потом ставил в угол. В последствии, перед поркой он ставил меня на колени на горох. В этой позе я отвечала на его вопросы, потом он готовил скамью. И лишь потом я могла встать с колен и переместиться на лавку для порки. А после порки угол. В какой-то момент он стал заставлять меня полностью обнажаться для наказания. Но, отправляя меня в угол, всегда заставлял одеваться. Голой оставалась лишь поротая попа. Собственно так, с его помощью я и бросила пить, избавилась от депрессий и смогла взять свою жизнь под контроль. Если бы только не проблемы с детьми. Кстати, я и сама научилась пороть. Было интересно, и он нашел для меня нижнего мальчика.

Иван Иваныч внимательно слушал дочь, стараясь понять. Но это было непросто. Ведь он был сам хорошо знаком с поркой, помнил как они в детстве, даже когда были подростками, старались всеми правдами и неправдами избежать порки. Он прекрасно помнил, как это было больно. Прекрасно помнил, как Настя, даже в 16 лет, когда её в последний раз выпороли в детдоме, плакала от боли во время порки. Как рыдала после порки. Да, и когда он сам порол её несколько раз, правда за дело, как она жаловалась, что это очень больно. Но так жестоко, как на фото, он никогда не порол жену. И, Настя едва ли добровольно, сама попросила бы его о порке. А дочь, она просит чужого мужика о порке сама, причем зная что её этот мужик будет так жестоко пороть. Этого Иван Иваныч не мог понять, как не пытался. Но и осуждать дочь он не мог. Это была её жизнь. И, раз ей эта жестокая порка помогла, то как он мог осуждать?

- Ты, наверно спрашиваешь, зачем я тебе все это рассказала? - после паузы и сделав еще пару глотков коньяка спросила Лена, - я переживаю за детей. Причем здесь дети, спросишь ты. Я попытаюсь объяснить. Я знаю, ты спонсируешь детдом, где вы были, где работала мама. И у меня к тебе предложение. Только дослушай до конца и не перебивай. Закрой его и отдай мне. Я сделаю из него интернат. Помнишь историю вашего детского дома, как он появился. Тогда его основательница брала в детдом незаконнорожденных детей у богатых родителей за определённую плату и воспитывала их. Я хочу брать детей у богатых родителей, так называемых мажоров и перевоспитывать их. Я хочу отправить туда на перевоспитание и своих детей. И детей Светы тоже. Я говорила с ней о таком варианте, она согласна.

- И как же ты их собираешься перевоспитывать там, если не секрет? - спросил Иван Иваныч, но смутные догадки уже были.

- Как? Да так же как и вас с мамой воспитывали в детдоме, поркой! - ответила Лена, налив себе в стакан еще коньяка и сделав пару глотков, - я знаю, что ты можешь сказать. Да, порка запрещена. Но, это будет частный интернат. И, там будут мажоры, дети богатых и высокопоставленных людей. Я говорила по этому вопросу с генералом, его сын и мой Антон вместе натворили дел. Понимаешь, им за их дела тюрьма светит, но их никто не посадит. А безнаказанность порождает новые преступления. А я хочу спасти наших детей. И этого же хотят многие родители этих мажоров. Поэтому, я уверенна, что проблем с законом не будет.

- И еще у меня есть одна просьба, - выпив еще немного коньяка, продолжила дочь Иван Иваныча, - мне нужен Олег Соколов.

- А кто это? И зачем он тебе нужен? - спросил отец. Он еще ничего не ответил по поводу её первого предложения, а неё еще одна просьба.

- Он сидит за изнасилование несовершеннолетней, - ответила Лена и допив остатки коньяка, наполнила свой стакан, - но он этого не делал. Та сучка захотела переспать с ним, бегала за ним. Короче, она пришла к нему, перед дверью разделась до гола, выбросила одежду в мусорку и позвонила в дверь. Он разозлился и выпорол эту дурочку. Потом дал свою рубашку и отправил домой. А она накатала заяву об изнасиловании. Там все сделали, как надо. Снятие побоев, особенно на попе, освидетельствование. Чтобы все было как положено, эта сучка пошла в бомжатник, дала бомжам бутылку водки и они пропустили её по кругу. А в заяве эта мокрощелка накатала, что он изнасиловав её, вывез на пустырь, а там уже бомжы поимели её. От нее так несло бомжами и помойкой, что не поверить ей было сложно. К тому же на ней была его рубашка, ведь её одежду Олег порвал перед тем, как изнасиловать. А зачем нужен? Он бывший сотрудник ГРУ, специалист по восточным единоборствам. Хочу, чтобы сделал из наших мальчиков мужчин, научил их жизни и, что нужно отвечать за свои поступки. Показал, что кроме пьянки, наркотиков, девок легкого поведения и дискотек, есть и другие ценности в жизни.

- Ты выполнишь мои просьбы? - спросила она, посмотрев на свой пустой стакан. Потянулась за бутылкой, но и та оказалась пустой. Тогда Лена посмотрела на стакан отца, взяла его в руку и допила содержимое. Поставив пустой бокал на стол, она заснула.

За столом во время завтрака Иван Иваныч попросил дочерей перед отъездом зайти в его кабинет. Он хотел попрощаться, да и было пару вопросов, которые надо было ещё обсудить.

Собрав все вещи и заказав такси до аэропорта, сестры, постучав в дверь кабинета отца, вошли. Первое, что бросилось старшей из сестер, на столе лежали розги. Лена невольно поежилась, сколько раз она уже заходила в этот кабинет именно для того, чтобы получить розгами по попе. У неё появилось нехорошее предчувствие.

- Не буду ходить вокруг да около, - сразу с места в карьер, начал Иван Иваныч. От него не укрылась реакция старшей дочери, когда она заметила розги. Младшая, она была более хитрая, то ли она действительно не обратила внимания на розги, то ли сделала вид, - Лена, я всю ночь думал над твоей просьбой.

- И что же ты надумал? - перебила она отца, - ты выполнишь её?

- Да, но есть маленькое условие, - ответил отец, а у Лены побежали мурашки по спине. Она сразу поняла, для чего розги и что за условие.

- Папа! Мне уже скоро 40! Я взрослая женщина! - возмутилась старшая дочь.

- Ты всегда была очень сообразительной девочкой, - улыбнулся он в ответ, - ты хочешь перевоспитывать поркой детей, пороть их. Сколько им? Младшей 12, а Светкиной дочке всего 11. А тебе скоро сорок и ты боишься.

- Папа, я в детстве достаточно получала, а прекрасно знаю, как это больно! Это знал и ты, что не мешала тебе наказывать меня розгами! - на глазах у Лены появились слезы, которые она тщетно пыталась сдержать.

- То было в детстве. Ты уже успела позабыть, а я хочу тебе напомнить! - продолжил Иван Иваныч, - моё условие, ты ложишься сейчас под розги, я выполняю твою просьбу. Не ложишься, считай, что разговора этого не было.

- Но папа?! - Лена перевела взгляд на младшую сестру, потом опять на отца, - как ты себе это представляешь? Ты будешь пороть взрослую дочь, как маленькую девочку?

- Да! - ответил он, - на Светку можешь так не смотреть, она уже много раз видела тебя под розгой. К тому же, ты права. Ты моя дочь и я имею право тебя наказать. Ты обещала, что бросишь пить, а вчера сама выпила бутылку коньяка. А это веская причина для хорошей порки! И так, я жду!

Лена, от стыда, стала пунцовой как рак. Ладно бы еще получить по заднице от отца, хотя и этого было уже достаточно, чтобы сгореть от стыда. Ведь ей под сорок и оголять перед ним свою попу, оголять для порки, как тогда, в детстве, было очень стыдно. Так еще и в присутствии младшей сестры. Да, той тоже уже было далеко за тридцать, но все таки... Да, она могла не ложиться под розги, отец оставил ей право выбора. И, можно было бы попозже попробовать уговорить отца, скорее всего он поддался бы на уговоры и просьбы дочери. Но, Лена понимала, что так будет нечестно. И, переборов себя, свой стыд и страх, стала снимать с себя обтягивающие джинсы. Джинсы, такие она тогда с таким трудом натягивала на свою попу после первой порки от её верхнего. И, волосы на всем её теле встали дыбом. Было только одно желание, надеть шапку-невидимку и спрятаться. Ведь перед самым отъездом из-за проблем с сыном, его передоза, да еще и смерть матери, у Лены началась депрессия. И она была у своего верхнего. Он очень жестоко высек её тогда. И следы, особенно на ногах и по бокам попы, были отчетливо видны. Лена, держа джинсы, которые уже сняла, в руках, замерла, не зная, что делать. Как быть? Дать задний ход? Но как это будет выглядеть? Сняв штаны, взрослая тетка испугалась розги?

- Лена, джинсы можешь повешать на спинку кресла, - пришел ей на помощь отец. В этот момент она была благодарна за эту маленькую помощь.

Повешав джинсы, Лена, как и в детстве, легла на диван. Да, этот диван был новый. Раньше здесь стоял другой, на который она всегда ложилась попой кверху. Сколько ей было, когда она в последний раз лежала в этом кабинете, на диване, вот также, попой кверху. Лет 19-20? Тоже здоровая корова. И тогда тоже было ужасно стыдно оголять попу перед отцом, мамой и младшей сестрой, которые практически всегда были, когда отец наказывал её. И тогда её пороли, как и сейчас, за пьянку. Тогда она напилась со своим будущим мужем, легла с ним в постель и в самый интересный момент, в процессе, их спалили родители. Правда Лена этого, по причине сильного опьянения, не помнила, но потом было очень стыдно. Эти нахлынувшие воспоминания очень мешали ей сейчас сосредоточиться на том, что должно произойти. А должно произойти, что сейчас, её здоровую корову, которой уже под сорок, высекут розгами как маленькую девочку. И это было очень унизительным для неё.

Иван Иваныч взял подушку, сделанную на современный лад в форме валика и подложил под дочь, так чтобы её попа была самой высокой точкой её тела. После, задрав футболку, он оголил задницу дочери, на которой еще четко были видны следы от последней порки. Но это не остановило его, не заставило изменить намерение выпороть старшую.

- Ты получишь четыре дюжины, - сказал отец, взяв розгу со стола, - да, и я попрошу тебя считать удары вслух.

И это было еще одно унижение для Лены. Ведь раньше отец никогда не требовал, чтобы дочери во время порки считали удары. В отличие от многих других родителей, которые пороли своих детей, и тут нужно отцу отдать должное, он всегда перед поркой говорил, сколько ударов получат его девочки.

Как и тогда, когда её секли в последний раз, у Лены болела голова. Ну это и понятно, вчера бутылка коньяка, а тогда... Тогда она и сама не помнила, сколько и чего они выпили с Сережей, её парнем. Как и тогда, сейчас отец будет пороть только её, Лену. А Светка, она и сейчас как будто ни причем. Хотя, ведь Светка поддержала сестру с идеей о создании интерната. Даже предлагала помочь уговорить отца. А тогда, тогда это Светка сдала свою старшую сестру родителям. Именно из-за Светки родители спалили Лену с её парнем. Родители, поскольку сами детдомовцы, на дух не переносили ябедничество и строго наказывали за это. Но в тот раз Светку не стали пороть.

Пока она размышляла об этом, лежа с голой задницей на диване, на её ягодицы опустилась первая розга. Лена стиснула зубы, чтобы не закричать от боли. Хорошо, что отец немного подождал, его любимая доченька в самый последний момент вспомнила, что удары нужно считать. А второй удар выбил из Лены и стон и слезы, которые потекли как ниагарский водопад. Отец всегда сек аккуратно и, в отличие от её верхнего, строго по попе. Но все равно было очень больно.

Розга продолжала раз за разом опускаться на подставленную для нее задницу, оставляя на ней ярко-красные полосы. Терпеть боль и не забывать считать удары, для Лены это оказалось очень сложным. Несколько раз она забывала посчитать или ошибалась. И отец, к её ужасу, повторял этот удар, добавляя при этом, чем еще сильнее пугал дочь, что в следующий раз начнет порку сначала. Лена пыталась настроиться, собраться с силами, чтобы правильно считать удары, но все было напрасно. Боль была сильнее её. Боль, которая заставила забыть про стыд, про то, что её такую здоровую корову, отец сечет розгами по голой заднице в присутствии младшей сестры.

Выдав последний удар, Иван Иваныч разрешил встать дочери. Результатом порки он остался доволен, задница дочери была очень хорошо исполосована, но без захлестов.

- Надеюсь, что эта порка тебе будет в прок! - сказал он, когда Лена поднялась с дивана, - твою просьбу я постараюсь выполнить.

- Спасибо, папочка! - обняв отца, сказала Лена. За что спасибо, за порку, ведь было положено благодарить после порки за науку или за то, что отец обещал выполнить её просьбу, она не стала уточнять. А по щекам все так же текли слезы.

- И, вот еще что, - добавил Иван Иваныч, - пару пунктов. Дома передашь мою просьбу своему верхнему, чтобы он тебя в течении следующего месяца сек каждую субботу. Это для профилактики. Я проверю!

- Ну папа! - после слов отца Лена опять покраснела как рак, ведь Светка ничего не знала о том, что у неё есть верхний. И что он, этот верхний периодически сечет её розгами. Теперь Светка замучает вопросами, от которых Лена еще не раз зальется краской от стыда.

- Второй пункт, - игнорируя возмущение дочери, продолжил мужчина, - если все получится с интернатом. Я оставляю за собой право контролировать тебя, твою работу. И, соответственно пороть тебя. В интернате ведь будут телесные наказания. Думаю, что ты согласна и возражений не будет?

- Папа?! - но больше она ничего не сказала, понимая что иначе отец может отказаться. Придется ей и в будущем терпеть порку от отца. А то, что эти порки будут, не было никакого сомнения. И все это лишь для того, чтобы ей было стыдно. Они оба, и отец и дочь, понимали, что одной только боли будет мало, а вот стыд, он заставит её, Лену четко выполнять свою работу.

- Ещё один пункт, который следовало бы добавить, - сказал Иван Иваныч, - поскольку ты хочешь применять телесные наказания к детям, было бы справедливо применять их и к сотрудникам интерната, как к преподавательскому составу, так и к обслуживающему персоналу.

- Я подумаю, - ответила женщина, только что отведавшая розог на своей заднице, будущий директор будущего интерната, - возможно ты прав и в этом что-то есть.

- Джинсы можешь не натягивать, - улыбнулся отец, когда дочь взяла их в руки. Он понимал, насколько болезненна будет сейчас эта процедура, натянуть тесные, облегающие штаны на распухшую после порки задницу, - я думаю, что у тебя в чемодане найдется подходящая юбка!

Вернувшись домой, Лена взялась за воплощение своей идеи. Она верила, что раз отец пообещал, то все сделает, чтобы выполнить свое обещание. Переложив управление своей фирмы на младшую сестру, ведь они были обе полноправными директорами, Лена с головой окунулась в реализацию своего проекта. Нужно было найти преподавателей, которые согласятся работать в такой глуши. Нужно было найти воспитателей и психологов. Наконец нужно было найти и подготовить экзекуторов, а это, наверное, было самым сложным и деликатным. Так же нужно было закупить достаточно девайсов, ведь розги в современном мире, когда есть столько девайсов для порки. Хотя полностью отказываться от розог она тоже не хотела. И, конечно же, Лена не забывала ходить на субботнюю порку к своему верхнему. Он, конечно же поначалу возмутился, сказав что это дикость какая-то просить чужого мужика пороть сорокалетнюю дочь. Да и вообще, ведь он верхний, как кто-то может что-то от него требовать. Но Лена смогла убедить и каждую субботу лежала в его доме на скамье с голой задницей...