Эмиграция Олешки Толстого aka Эротические рассказы толстого

Они столкнулись на бульваре Распай. Савинков, привычно огибая выход на Этуаль - лишь бы не видеть этих  " мягоньких" благомыслов, возбужденно - бездельной слизью оккупировавших столики  " Куполь ", - по какой - то замысловатой кривой, буквально на грудь принял вывалившегося из съемной квартиры Милюкова Бурцева, как всегда нелепого, в куцей разлетайке и с волосами во все стороны, седым венчиком струящихся по ходу движения что - то выборматывающего на ходу старика.

- Эк вы ускорились, Владимир Львович, - благодушно крякнул Савинков, удерживая разоблачителя за плечи, - от Милюкова как ошпаренный выскочили. Аль не угодил вам чем отец демократии ?

Бурцев, хитро прищурив яркий глаз, осмотрел Савинкова с ног до головы. Нет, вроде, не насмешничает литературный террорист и сибарит дела сопротивления, не таит осиновый кол, более способный увенчивать концом статьи неистового Бурцева, за пазухой, изящно прикрытой белейшей рубашкой, интересно, откуда он только деньги берет на крахмал, впрочем, Ропшин он и есть Ропшин : пока полковники Генштаба шоферят, этот кутит по бульварам, упаивая бродячих парижских псов дузиком. Или это в Галате было ?

- Слыхали новость - то ? - лениво чиркая спичкой и закуривая душистую египетскую папиросу, бросил Савинков, глубокомысленно оглядывая голубое небо чужой столицы. - У них уж Колчак почти святым стал.

- А вы не смейтесь, - тенористо вскричал Бурцев, размахивая рукавами крылатки, - не смейтесь, Борис Викторович, а осознайте процесс эволюции хамского племени, ведь после философических пароходов неизбежно приходит эпоха величия, а для величия и Колчак в дело сгодится.

- Ну да, - кинул Савинков, журавлино вышагивая к Клиши, - чем только величие у них измеряется, никак не пойму. Читали у Войновича, - засмеялся несносный пересмешник, приглаживая блондинистые волосы ладонью, - как у товарища Сталина ум в меринах измеряли ?

- Да ну вас, - пробовал обидеться Бурцев, поспешая следом, да разве на душку - бомбиста можно всерьез огорчиться, ишь, шагает, наплевав на выглядывающего из - за угла гепеушника, - скажете тоже. То Сталин, а то Колчак Арктический, знаменитый свету.

- Глупостью, - заявил Савинков, бросив окурком папиросы в гепеушника, - знаменит, неумением вызвать истинно народный дух и вечным сомнением в необходимости зелено - белых кокард Пепеляева. Дурак ваш адмирал, а не Арктический, не видит, что раз поплыло все - не удержишь ни поркой, ни расстрелами, а уж бесконечными резолюциями о росте поширше, поширше - тем паче.

Бурцев звонко чихнул и попытался перевести становящийся скользким разговор на более вкусную тему.

- Эвон пишут из Стокгольма, - он даже полез в карманы, зная, что нет там газеты, лежит она у Милюкова на столе, из - за нее и поссорились, - что советский полпред Войков вывез на продажу шапку Мономаха.

- И трон в  " Интурист " отволокли, - хохотал Савинков, по диагонали устремясь к остановке трамвая, - пушку пытались затащить на карбаз, а он и потони в пучинах. Эх, Владимир Львович, - вздохнул террорист, швыряя носком блестящего ботинка камешек, - как дитя вы неразумное, я ж сам эту новость придумал.

- То - то мне оборот в предпоследнем абзаце напомнил коней разномастных, - язвительно всунул шпильку ревнивый к чужой славе Бурцев, считая сантимы на морщинистой ладони.

- Радуйтесь, - высокомерно заявил Савинков, заметив трамвай, - что осинового кола проклятым большевикам не обнаружили в последнем.

Он полез в трамвай, крепко и плотно ухватясь за медный поручень, оставляя Бурцеву место на подножке.