В молодоженке

Серега робел. С такими бабами он еще не общался: во-первых, все три были симпатичные, во-вторых, гораздо старше него, и, в-третьих, - это смущало больше всего - у каждой на правой руке блестело золотое колечко.

Жанна, Оксана, Катя. Они познакомились с ними на демонстрации. Поддатые бабёнки сами пошли на контакт:

-Ой, девочки, гляньте, какие симпатичные и - скучают, - сказала одна с озорными черными глазами.

Леха, самый ушлый из ребят, сразу засуетился:

-Вас ждем, красавиц!

Слово за словом, познакомились.

-Жанна.

-Оксана.

-А я Катя.

-А я Лёша.

-Володя.

-Серёга... Сергей.

Мимо трибун с городским начальством прошли вместе.

-Ну? Что будем делать, мальчики? - озадачила пацанов Жанна, когда толпа демонстрантов начала рассасываться около парка, - Мы, между прочим, никуда не спешим.

-Мы тоже. Может, отметим знакомство? - предложил Лёха.

-Отметим!

-А где?

-Да прямо здесь.

Заняв свободную скамейку, за выпивкой и закуской послали самого стеснительного и молодого - Серегу.

Выпили прилично: литр водки и полторашник вина. Женщины пили наравне с парнями, запьянели, раскраснелись. Их громкий, заливистый смех разносился по всему парку.

Серега волновался. У него почему-то часто билось сердце и, несмотря на ноябрьский холод, теплело в штанах – такое случалось, когда он обжимался со своей Лидкой. Новые подруги с подведенными бровями и яркой красной помадой на губах смущали и притягивали его к себе.

-Ну? А что теперь?- спросила Жанна, когда «бухло» кончилось. .

Пацаны подрастерялись: терять баб не хотелось, но «хаты», где можно было бы продолжить «общение», у них не было.

-Всё ясно, - усмехнулась Жанна, - значит, так. Если не против, приглашаем вас к себе. Только аккуратно - мы женщины замужние. Молодожёнку напротив «Орбиты» знаете? Мы там в одной секции живем. Приходите часиков в шесть. Двадцатая комната, на втором этаже. И чтоб вас никто не видел. Договорились?

-Придем! - ответил за всех Леха, - Только непонятно... насчет ваших мужиков. Где они?

-В командировке. Они у нас «рексы».

«Рексами» в городе называли тех, кто работал в шараш-монтаж-конторе «Центрдомнаремонт». Мужики славились тем, что месяцами пропадали в командировках по всему Союзу, безбожно пили и больше всех в городе зарабатывали.

Подруги жили в обычной молодоженке: длинный, как в общаге, коридор, направо- налево - секции. В каждой секции - шесть комнат, один общий туалет и два - мужской и женский - душа.

В двадцатую комнату прошмыгнули тихо и незаметно. Подруги были все в сборе и, кажется, уже успели еще «принять». В тесной жаркой комнате волнующе пахло их духами, дезодорантом, помадой и просто телами. Пацаны пришли не с пустыми руками - на последние «бабки» купили водку, вино, конфеты с фруктами.

Сидели в тесноте. Тосты были с намеком - за любовь. Травили анекдоты. Танцевали под магнитофон, толкая друг друга - места было мало.

Потом Жанна устроила «интим»: выключила люстру и включила ночник. В темноте дела пошли быстрее. Рядом с Серегой на диване Jlёxa сосался с Жанной. Она развалилась - ведь это был ее диван - Лёха водил рукой по ее груди и между ног через платье, а потом его рука исчезла под платьем и хозяйничала там. Жанна сладко вздыхала, елозила задницей по дивану и, как нарочно, терлась бедром о Серегу. Он сразу не догадался отсесть, а потом было как-то неудобно.

Напротив, через стол, тоже была «любовь» - Оксана сидела у Кольки на коленях и целовала его взасос.

А Серега мучился. Ему досталась Катя, хорошая баба, фигуристая, но он не знал, как с ней начать - она постоянно то уходила, то приходила. Наконец, вернувшись в очередной раз, она подсела к нему - близко, плотно привалившись тяжелым бедром. Серега от страха и удовольствия поёжился. Теперь он был тоже в паре. Катины полные губы, влажно блестя, приоткрылись, а ее рука, тоже полная, мягкая и горячая, легла на его руку. Вырез на ее платье был такой, что виднелся белый лифчик. А из него выпирали такие груди! Лидкины сиськи были прыщиками по сравнению с этими буферами. Взять такие в руки, одну и другую, помять, потискать! У Сереги дух захватило от такой мысли.

-Не грусти.

Катя была вся теплая, мягкая.

-С чего ты взяла?

-Да молчишь все время. Серьёзный, да?

-Да нет...

-Ой, моя любимая песня! Потанцуем?

Они встали и обнялись. Танцуя, Серега - как учили более опытные в любовных делах друзья - выставлял ногу вперед, чтобы попадать Кате между ног. Руки он положил ей на талию. Ладонями он почувствовал под платьем сразу две резинки - трусов и чуть выше - тонких, почти неощутимых, колготок. Руки от этого задрожали, а член встал. Катя прижалась к нему покрепче. Закинула руки за шею. Ее волосы щекотали ему лицо. Член ткнулся ей в живот. Она почувствовала это, улыбнулась.

-Какой ты!.. Нравлюсь, что ль? Не торопись.

-Да я что... - пробормотал Серега.

С Лидкой у него тоже постоянно вставал, но она делала вид, что ничего не замечает. А Катя заметила. Песня кончилась.

-Я сейчас вернусь. Сынишку уложить надо. Подождешь? - шепнула Катя.

-Подожду.

Оксана увела Кольку в свою комнату. Леха и Жанна продолжали сосаться. Жанна, вся взъерошенная, была уже готова. Серега понимал, что мешал им, но уйти было некуда. Был бы балкон - там бы постоял, покурил. Время тянулось мучительно долго. Магнитофон уже не играл. Только громко тикали часы на стене.

-Подожди... - не выдерживая, жарко прошептала Жанна и, приподнявшись, с шелестом сняла с себя колготки.

«Ну, когда она там... уложит? » - раздосадовано подумал Серега о Кате, отворачиваясь от дивана.     Наконец, Катя пришла. В коротеньком тесном халате. Обняла его сзади.

-Заждался?

-Заждался.

-Пока уложила... помылась, постелила. Пойдем.

«Помылась... постелила» - у Сереги засосало под ложечкой.

Катина комната была такая же маленькая и тесная: отгороженная шкафом кухонька с раковиной и электроплиткой, сервант, детская кроватка на колесиках, разложенный, застеленный свежими белыми простынями диван-кровать. Шторки на окне были плотно задернуты. Слабенький ночник освещал только постель.

-Ну... давай ближе знакомиться. - прошептала Катя.

У Сереги по спине побежали мурашки. Катя обхватила обеими руками его за шею и впилась пухлыми влажными губами в его губы. От нее приятно пахло. У Сереги снова встал.

Катя улыбнулась.

-А целоваться ты не умеешь!

-А разве это надо уметь?

-Хо! Еще как надо! А остальное ты тоже не умеешь?

Сереге стало страшно: признаться или соврать? Пока он, раздумывая, молчал, Кате всё стало ясно.

-Ты у нас мальчик? Ну, ничего страшного. Это не больно.

Ему сразу стало легче.

-У меня еще такого не было, чтоб я первая была. Прямо интересно...- Катя прижала его всего к себе, - Не бойся, всё будет хорошо.

Серега скосил глаза на кроватку.

-Не проснется?

-Шуметь не будем - не проснется. А хоть и проснется - не помешает. Он у меня еще маленький… не понимает.

Серега поцеловал ее нерешительным поцелуем.

-Не так.

Катя языком раздвинула его зубы. У Сереги бешено забилось сердце - так он еще не целовался - зубы поддались, и упругий вертлявый язык толкнулся об его язык, забегал, закрутился вокруг него. Под Серегой качнулся пол - поцелуи Кати, ее рот были в сто раз вкуснее Лидкиных.   Он задыхался. Катя одной рукой трепала его вихрастые волосы, другой гладила бедро, медленно продвигаясь к бугру члена под брюками. Он в ответ робко водил кончиками пальцев по ее нежной как шелк шее. Ему хотелось большего - сжать все ее тело, сжать так, чтобы хрустнули косточки - силы на это были, но смелости - не хватало.

Катя отшагнула к дивану и сбросила с себя халат, потом сняла лифчик, трусы и легла, ничем не накрываясь. Не отрываясь, Серега смотрел на нее: большие груди с темными кругами сосков развалились в стороны, под мягким животом с глубоким пупком пугающе и маняще темнели волосы. Впервые в жизни - наконец-то! - между полных, бесстыдно раздвинутых женских ляжек он увидел влагалище. Не на затертых фотках – по-настоящему! Сквозь густые завитки волос проглядывали пухлые губы, приоткрывавшие темную щель, сосуще уходившую внутрь большого Катиного тела. Влагалище как будто дышало - Сереге казалось, что он чувствует ее пахучее влажное тепло.

Катя улыбалась - ловила удовольствие от обалдевшего вида Сереги. Притворившись смущенной, она сдвинула ляжки.

-Ну, хватит смотреть... а то ты мне ее сглазишь... давай, раздевайся... Иди ко мне, я тебе помогу.

Она села, спустив ноги на пол. Серега, с трудом переставляя деревянные ноги, подошел к ней. Она расстегнула его рубашку и глазами скомандовала: Снимай». Серега снял. Следом она расстегнула пряжку ремня на брюках, и он вздрогнул, почувствовав, как она через брюки прикоснулась к твердому члену, плотно проехалась по нему ладонью туда и обратно, ощупывая и оценивая. Серега, догадываясь, что должен тоже что-то делать, сжал двумя пальцами ее сосок. Потом другой. Катя сразу задышала чаще и, опрокидываясь на спину, потянула его за собой. Диван громко хрустнул под ними. Так же громко стукнули о пол Серегины туфли. Катя стянула с него брюки, потом с боков подсунула пальцы под резинку плавок и стянула.

-Ох, какой он у тебя красавец! - выдохнула она и, не стыдясь, взяла член рукой.

Серега, млея, подумал, что если есть на свете блаженство - то вот оно! Блестя глазами, Катя облизала губы и... взяла член в рот! У Сереги вихрем закружилась голова. Ему делали… минет! Он и не мечтал о таком! Катины губы окутали головку, кончик язык заскользил по уздечке. Потом член весь оказался у нее во рту. И Серега почувствовал, что кончает. Рано! Но он ничего не мог поделать! Катя выпустила член изо рта, и сперма упругими струями полилась ей на лицо, шею, грудь. Серегу долго всего дергало и крутило, а потом он обмяк - утонул в блаженстве и не знал, сколько так лежал. Когда открыл глаза, увидел перед собой довольное лицо Кати.

-Живой?

-Вроде, живой. У меня не получилось, да?

-Глупый. В первый раз все быстро кончают.

... Утро. Катя крепко спала, закинув тяжелую ногу Сереге на живот, а он глядел в потолок и, не замечая, что улыбается, как в кино, прокручивал в голове ночь. Гордость распирала его. Четыре раза! Мог бы и еще, но Катя под утро была уже никакая: «Сережка, хватит. Больше не могу! »  «Ничего, - думал и улыбался Серега, - проснется, я ей еще вставлю! И вообще, надо с ней поговорить, чтоб и дальше кадрить. Должна согласиться, сама, говорила, что муж совсем ее не еб…т. Осёл! Такую бабу и не еб…ть?! Конфетка, а не баба. А как сосёт!.. А кончает как!.. »

Кончив раньше времени в первый раз, во второй Серега всё сделал классно. «Драл» Катю долго, завёл ее так, что если б не ребенок - орала бы она в полный голос - а так только мычала и царапала ему спину. Ноги задирала ему на плечи! И просила: «Еще, родненький! Еще! Посильней! » Серега - пожалуйста! - как отбойным молотком долбил ее членом и удивлялся, неужели ей не больно?! А потом Катя кончила - билась, кусалась – влагалище в это время сделалась вдруг тесной - для Сереги это было в диковинку - он не знал, что бабы тоже кончают.

Катя спрашивала его: «Устал? Спать хочешь? ». Серега мотал головой и лез к ней по- новому. Она не верила: «Правда, не устал? Еще сможешь? » - «Смогу! » - уверенно отвечал он. И мог. Катя уселась на него верхом, ему было тяжело, но тяжесть была такая приятная! На этот раз уже Катя как бы имела его. Он только держал ее за задницу, а она всё делала сама: прыгала, вертелась на члене. Шептала: «Обожаю так... сверху! » Груди ее болтались и шлепали его по лицу. Кайф!.. Волосы у нее были заколоты. «Распусти! » - попросил Серега. Заколки исчезли, и душистые волосы упали ему на лицо. Кайф!..

Потом они лежали, голые, потные, и целовались, целовались. «У меня губы завтра будут синие», - жаловалась Катя и тут же сама принималась целовать его. Ей стало жарко. «Надо открыть форточку», - изгибаясь как кошка, она подошла к окну и, перегибаясь через стол, открыла форточку. Потом подошла к кроватке и, нагнувшись, стала поправлять на сынишке одеяло. Поправляла долго - нацелившись голой задницей прямо на Серегу. И он не выдержал - сунул руку между ее ног. Она сразу расставила ноги - хотя и шепнула: «Не лезь». А он не мог не лезть - и уже вовсю щупал ее там - нежную, мягкую, склизкую. «Прекрати! » - шептала Катя и не распрямлялась. Не мешала ему. Серега чуть не застонал, одной рукой обхватив ее полную влажную ляжку, а другой - сразу четырьмя пальцами! - залезая во влагалище. Катя тяжело дышала, а он вынимал пальцы, проводил ими между пухлых половинок задницы и снова всовывал. Сладость - одинаковая для обоих - соединила их так, что не хватало дыхания. Вскочив с дивана, Серега прижался к Кате сзади. Она повернулась к нему лицом: «Хочешь… так? » Он хотел - ведь это было «раком»! Тысячу раз он слышал - «встала раком», «вые…л раком» - и вот теперь узнает, что это такое -  «раком»!

Катя широко расставила ноги и наклонилась, уперевшись руками в край дивана. От такой позы в Сереге всё закипело. Он не просто еб…л Катю, не «гнал», а смаковал. Всовывал медленно и на всю глубину, чувствовал, как влагалище раздвигается и впускает член, двигал членом и взад-вперед и вправо-влево, и по кругу и вверх-вниз, шевелил головкой, доставая до чего-то упругого, сжимающегося - узнавал, прощупывал всё, что было там – внутри. Катя, просунув руку назад между ног, держала его за яйца. А он гулял руками по всему ее телу: притягивал к себе за плечи, трепал волосы, мял раскачивающиеся груди, гладил мягкий живот и с особым смаком тискал, раздвигал задницу. Катя устала так стоять, но молчала - и только удобнее подставляла зад. Но, в конце концов, не выдержала, ноги ее подломились, и она соскользнула на пол, на колени, уронив лицо с руками на диван. Серега пристроился к ней по-новому и продолжил. Она почти сразу кончила, кусая руку, чтобы не закричать, а Серега всё продолжал и продолжал. Она лежала под ним, не шевелясь - как будто отрубилась, но потом оживилась и начала подмахивать. Серега долго не мог кончить – член будто одеревенел. «Давай в рот» - прошептала Катя. Он повалился на спину, разбросал ноги и в блаженстве закрыл глаза...