29. Глобус Тюрингии

(Мемуары московского Казановы –XXIX)

Приходит девочка в магазин канцтоваров и просит: Тётенька, дайте мне тетрадь в горошек, глобус Украины и чернила для третьего класса

(Из школьного анекдота советских времён)

Если вы прорыли канал с легким уклоном вниз, а вода по нему течь отказывается – значит, что-то не в порядке с земным притяжением. А если жена, отправив вас спать, быстренько проскользнула в гостевую комнату, чтобы всласть потрахаться с вашим лучшим другом – значит, не в порядке что-то с силой взаимного притяжения между супругами.

Впрочем, а мне-то что? Ну хочет девочка красиво наставить рога законному муженьку – так я завсегда пожалуйста, благо не первый и не последний в этом долгом перечне Олечкиных прогулок налево. Но давайте всё-таки сначала разберёмся с глобусом Тюрингии – а уже потом станем натягивать на него презерватив, как в ещё одном старом школьном анекдоте.

Итак, по имени Михаил приходился мне тёзкой, по выплачиваемой от щедрот гумбольдтовского фонда стипендии – собратом, по профессии - физиком-геодезистом, только родом из Питера.. Но по сути, как ботаном был, так и остался. Хотя казалось бы, чего ещё желать: стройный блондин при должности, деньгах, машине и молодой жене. А вот поди ж ты!

Чего-то моему тёзке явно не хватало, и дело было далеко не только в количестве дойче марок на счету (про Евро в те стародавние времена никто ещё и не слыхал!). Уважения ведь за деньги не купишь, а тем более любви. Милая Оленька была, конечно, продажна и отнюдь не гнушалась обменять свою благосклонность. на некоторую сумму наличными, как она мне сама впоследствии рассказывала. И нисколько этого не стеснялась, лишь бы предложенная сумма впечатляла.. Но это было только одной стороной медали. С другой же, она могла отдаться мужчине и совершенно бескорыстно, сам тому свидетель и пример. Нужно было только найти правильный подход.

Но что касается законного супруга, то он оказался достаточно наивен, чтобы принять всерьёз её упрёки в своей финансовой несостоятельности. Хотя любая замужняя женщина прекрасно знает, что это – самый простой и надёжный способ откосить от выполнения супружеских обязанностей. Тем более, что всё заработанное мужем моя героиня тут же скоренько тратила, причём преимущественно  на себя. И после этого сказку про белого бычка можно начинать по новой.

А геодезист Миша – он пыжился из всех сил, чтобы сэкономить где только можно. Питался бутербродами всухомятку, например. И, пока его семейства ещё не было в стране, просто отказался от съёмной квартиры и ночевал в своей машине, отогнав её подальше от любопытного взгляда бдительных бюргеров. Благо страсть к доносительству была накрепко впечатана в менталитет законнопослушных немцев ещё со времён гестапо и Штази.

Или ночевал на полу у себя на работе, когда коллеги расходились по домам, особенно на выходные. Вот тут-то мы с ним и подружились: я тоже жил тогда в Дармштадте один и старался по возможности экономить,   пока жена и сын кантовались в Москве. Поэтому по выходным предпочитал химичить у себя в лаборатории, избегая соблазнов, каковые местная жизнь предоставляла в изобилии, особенно по субботам и воскресеньям. Тем более, что наши институты стояли друг напротив друга, всей ходьбы-то пять минут, Ну как не посидеть часок-другой за чашкой кофе, в дружеской беседе о том и о сём?!

Именно тогда я узнал о сути Мишиной работы и о том казусе, который шутливо назвал потом "Глобусом Тюрингии"

Всем ещё со школьной скамьи известно, что Земля имеет форму шара. Но это неправда. Во-первых, даже будь однородно слепленной из глины, всё-таки она вращается (спасибо Галилею), поэтому не шар, а эллипсоид. Во-вторых, есть у нас моря и горы,   плюс ещё и Луна сверху, которая вздымает океанскую толщу. Впрочем, к одной отдельно взятой Тюрингии это не относится: ей до моря далеко. "А до Бога высоко", но это опять-таки мимо денег. Особенно мимо тех, которые дали на проект.

А на что его дали, спрашивается?

Когда ходишь пешком по той же Тюрингии, то земля у тебя под ногами вовсе не одинаковая: Не почва, разумеется, не песочек с асфальтом или зелёная травка – но чуть поглубже, на пару километров. Где-то это окажется лёгкий известняк или тот же песок, только слежалый. А в чуть в сторону – уже гранит или даже базальт: материалы плотные, тяжёлые. Причём зачастую даже радиоактивные, сочащиеся наружу газообразным радоном. Но это в наш проект не входит. Зато входит, что сила земного тяготения в данном конкретном месте окажется ничем не похожей на пресловутые 9,8 – стыдитесь, мол, сэр Исаак Ньютон. Вот этот профиль земного тяготения и должен был наложить мой друг на ту часть глобуса, поторая приходится на территорию вышеупомянутой Bundesland. Чтоб текли, куда надо, каналы – ". и в конце, куда надо, впадали" (конец цитаты).

Подводя итог этой части моей истории, должен отметить, что в целом Михаил был стеснителен и предельно осторожен; даже, пожалуй, пуглив и совершенно не вписался в окружавшую его немецкую реальность. Классический Homo soveticus, хотя по календарю уже и Post-soveticus.

Я сам, впрочем, тоже недалеко ушёл от психологии "советского командировочного". Да, конечно, мог уже позволить себе умеренные траты на какой-нибудь спотанный поход в ресторан,   но всё-таки предпочитал расходовать сэкономленные деньги на то, чтобы доставить себе удовольствия другого рода. На эротическое нижнее бельё для своей жены, например: всякие там цветные полупрозрачные чулки на резинке, или даже Overknees, чулочки чуть выше колена – очень они меня возбуждали. А ещё – пеньюары, корсажи, бюстгальтеры с донельзя открытым лифом. В Москве такого было ещё не купить – либо изделия "Мосшвеи", либо донельзя пошлые товары в кооперативных магазинах, годящиеся разве что для дешёвой проститутки.

Здесь же хватало подобного ассортимента на любой вкус. При желании и достаточном терпении можно было найти и то, что я искал: изысканное бельё "на грани". Элегантно, провокативно, но не переходя той линии, которая отделяет эротику от порно. Стоит недёшево, но я твёрдо придерживался, да и сейчас придерживаюсь той позиции, что "Женщина должна быть не только красиво одета, но и красиво раздета".

Проблема состояла в том, что я, не в пример туземным немецким мужчинам, ещё стеснялся покупать женское бельё в одиночку. И однажды попросил друга, не одолжит ли он мне свою супругу на пару часиков, чтобы походить с ней по магазинам. Может, и посоветует что-нибудь, благо Ольга к этому времени уже приехала в Германию вместе с сыном, а невостребованную сексуальность при этом источала такую, что только искры летели.

И Миша неосторожно мне её "одолжил", словно не понимая двусмысленности этого слова. Но Оля как раз поняла всё совершенно правильно, тем более что нет ничего более возбуждающего, чем выбор и покупка эротического нижнего белья. Провокация – она и в Африке провокация. А уж в центре страны Буржуинии – тем паче.

Так что, когда мы с Оленькой привезли покупки ко мне домой и разобрали, то тут же оказались вместе в постели. Не сговариваясь и не минуты не сомневаясь, настолько оба этого хотели.

Ну что тут скажешь? Она была хороша – не то слово. Она изголодалась по хорошему сексу – о да, и это ощущалось с первой же минуты: влажная, мокрая, горячая, эта женщина без устали сжимала меня в своих глубинах. И без устали кончала раз за разом, при этом не преминула сразу же уточнить, что мне тоже можно не сдерживаться. Стало быть, тоже знала правила хорошего тона – и тут мы подходим к следующему пункту: моя новообретённая любовница понимала толк в любовных играх и была в них не наивной простушкой, а едва ли не профессионалом.

Как-то, уже позже, моя татарочка рассказала, что ещё до знакомства с будущим мужем и живя в Казани, она у себя в институте лихо устроилась в любовницы к зав. лабу, почтенному профессору, чем и пользовалась для спокойной жизни. На диссертацию не потянула, разумеется, но кропала мало-помалу какие-то статьи и отчёты, регулярно получая щедрые премии. Замечу в скобках, что подобные расклады были с порядке вещей, по крайней мере в столице Татарстана. Мой коллега, некто Юрий Галяметдинов, вёл себя точно так же.

С женой профессора, правда, у моей Оленьки случилась пара громких скандалов, после чего с синекурой под видом работы в этом институте ей пришлось распрощаться.

И тут коллега Галяметдинов оказывается в полном синхроне: тоже из Казани, тоже профессор и завлаб, жена тоже работает у него же в институте. Дочка, правда, постарше – слегка за восемнадцать и будущая фото-модель. Я её тогда едва не соблазнил, помнится, но это уже предмет для другого мемуара. А здесь отмечу только, что очередная любовница моего коллеги однажды заявилась к его жене, тут же  на работу, и начала заламывать руки: "Ах, отпустите Юрочку по-добру по-здорову! У нас ведь такая любовь, такая любовь - а вы делаете его несчастным, неспроста же он от вас гуляет." Была тут же послана, не стесняясь выражениях – и куда подальше. Действительно подальше: из аспирантуры девушке пришлось отчислиться, а из института уволиться: наши татарские профессора таких шуток не понимают. Ислам ведь дело тонкое, однако.

Но возвращаясь к Ольге. Даже сейчас, первый раз в моей постели, она не испытывала ни робости, ни осторожности – а напротив, твёрдо знала, что ей нужно. И моментально вывернулась из миссионерской позы. Ну что же, на боку так на боку, как столовые ложки: желание дамы – закон для гусара! А дама явно желала, да так, что тут же вспыхнула восхитительным долгим оргазмом, изящно перемежая стоны всхлипами. А потом решительно перевернула своего поручика Ржевского на спину и оседлала, превратив тем самым меня в жеребца, а сама обернувшись этакой гусар-девицей, на зависть Ларисе Голубкиной. И пустилась в неистовый галоп, задыхаясь от страсти и насыщая свои изголодавшиеся недра: муж-ботан, он ведь и в постели ботан, особенно когда жене своей надоел хуже горькой редьки. Наконец  моя Оленька взлетела ввысь, словно преодолевая особенно высокий, финальный барьер на олимпийских скачках или перелетая через ущелье с протекающей в глубине рокочущей горной речкой.

Стремительный взлёт, брызги женского удовлетворения, заливающие меня с яростью той самой горной речки, судорожное сжатие с неимоверной силой всего, что только можно.   И всё. Опала, обессиленная и счастливая, сползла куда-то вбок и задремала с какой-то очень милой улыбкой – удовлетворённой, благодарной и робкой, едва ли не извиняющейся. Задремал и я. Не получив своего высвобождения, конечно, но пока что мне было достаточно и "оргазма вприглядку", тем более что на такое неожиданно быстрое, бурное и откровенное приключение сегодня я не рассчитывал. Хотя и надеялся, не стану лицемерить.

А вытянули меня из этой сладкой дрёмы нежные, но настойчивые прикосновения женских губ где-то "пониже пупка, повыше колена". Да, именно туда, где вы подумали. И вытянули ввысь не всего, но часть меня большую. Вот в чём превосходство женщины, воспитанной в мусульманской традиции: уже с молоком матери она впитывает понимание, что мужчину надо ублажить и, упаси Аллах, не оставить неудовлетворённым.

В этом благородном служении Ольга в моменту нашего близкого знакомства была уже много-опытна. Нет, скорее даже вымуштрована всем своим предыдущим опытом. От меня даже не потребовалось почти никаких собственных усилий: распалив головку до предела и осторожных подёргиваний минетом, она тут же оказалась подо мной, вскинула ноги, согнув в коленях и приглашая войти поглубже, и ещё глубже, хотя уже некуда, казалось бы. Горячая, мокрая, скользкая и в то же время тесная, сжатая и сжимающая. Руки царапают мне спину и вжимают за ягодицы ещё сильнее в себя. Смиренный шёпот, покорный и умоляющий; "Да, милый, сделай это, подари мне, наполни, возьми и отдай!"

Желание дамы, как уже говорилось, закон для гусара. Сдерживаться не было не причин, ни желания, накопленное семя клокотало уже кипятком. И вот, наконец-то: взрыв, выплеск, удар, ещё один, и третий.

Восхитительно. "Ты прекрасна, дорогая, спасибо!" Вот только времени почивать на лаврах не оставалось ни минуты: испрошенные пара часов незаметно превратились во все четыре, если не пять, на улице уже стемнело. Приходится срочно одеваться, помочь неверной жене друга собраться и посадить её в такси. А уж отмазку для мужа Оленька придумает сама. Чай, не в первой.

Она ведь сделала свою ставку уже очень давно. Поняв, что в Казани ей больше ничего не светит, активно начала прорабатывать все варианты переезда в другие города, поближе к центру и к Европе. При этом желательно замуж. Можно ведь и ребёнка родить, для надёжности. И тут подвернулся Михаил.

Ему переложил эту Ольгу в постель его тогдашний лучший друг. Из под себя, естественно, как и нескольких других своих любовниц до того – наш ботан охотно питался объедками с чужих столов. По собственной нерешительности или из режима экономии? Уж не знаю. Но тут ему предложили не просто любовницу, а готовую жену. К тому же впереди уже забрезжила вожделённая Гумбольдтовская стипендия, по условиям которой перебираться в Германию с семьёй было очень выгодно – по себе помню. Солиднное прибавление в деньгах, бесплатные языковые курсы для супруги, и прочая, и прочая, и прочая.

"Gesagt, getan", что называется: сказано – сделано. Недолго сказка сказывается, но вот уже в пригороде снят уютный дом с просторным внутренним двориком и даже розарием. Маленький Илюша с восторгом гоняет по двору радио-управляемые машинки: сына Миша полюбил сразу и накрепко. Ольгу это, впрочем, не устраивало: дитятко было теперь  её главным козырем и инструментом воздействия на мужа. И демонстративно унижала отца на глазах у сына. Помню, как малыш гордо заявлял мне: "Я не Беликов, я Дианов" (она осталась на девичьей фамилии).

Когда Михаил привёз меня в первый раз к ним, похвастаться своим новым приобретением, притом ближе к вечеру, чтобы с ночёвкой.   Мы славно посидели тогда, выпили-закусили: за новоселье, за счастье в  доме, за прекрасных дам – куда ж без этого?! Но вот Илюшенька сомлел, и неугомонная хозяйка дома уложила его в широкую кровать в семейной спальне, что характерно, и вместе с мужем: донельзя избалованный ребёнок категорически отказывался засыпать  один, а его наличие в кровати было прекрасным поводом саботировать супружеские обязанности. Так вот, оставив мужа с сыном засыпать, она тихонечко прошествовала через всю квартиру в ту комнатку на отшибе, где положили меня. И успешно пожелала мне спокойной ночи, часа этак на полтора развлечений в горизонтальной плоскости. Напряжённо прислушиваясь, не зашевелится ли на том конце дома законный муж. Что придавало особой остроты.

Экстремально, ничего не скажешь. Брутально, нахально и кажется, даже анально (впервые за историю наших отношений). Но это был фирменный Ольгин стиль: жизнь и поступки на грани фола, а зачастую и пересекая эту грань.

Гумбольдтовская стипендия ведь не пожизненная, пролетела и растаяла, как дым. А в отечестве, в родном Питере, он уже не кажется столь сладок и приятен, как это мнилось поэтам в навязшей уже в зубах цитате. Долгие напряжённые поиски – и вот уже найдена новая работа, новый проект: в Голландии. Прекрасные перспективы, казалось бы. Но у каждого – свои. И вот уже Оля резко уходит от мужа к богатому голландцу, с сыном под мышкой. Адьё, дорогой!

У Миши тут же поехала крыша, да простится мне эта невольная рифма. Он негодовал,   бил по ночам этому голландцу окна и угодил в полицию, если даже не в тюрьму ненадолго. А после этого снова вернулся на прежнее место: в Германию, в Дармштадт – изыскал какие-то возможности. Но вернулся один, на бобах у и разбитого корыта. Как не поддержать старого друга! Отчасти из корыстных соображений – у него была машина на ходу, а мы-то с Майей  безлошадные, хотя и обжили вместе с сыном снятую уютную квартиру на втором этаже какого-то дома, тоже в пригороде. Словом, подобрали, приютили и обогрели.

Вспоминается, как мы втроём жаркой летней ночью, оставив Володю спать дома, умотали за город на озеро с нудистским пляжем и купались там втроём. А рядом в ночи горели костры и звенели гитары: студенты отмечали окончание занятий (середина июля, наверное). Очень красочно и необычно, этакое КСП по-немецки.   Восхитительно смотрится – абсолютно голыми, в тёплой воде и снизу вверх, на фоне прозрачного звёздного неба

Правда, Миша и Майя очень быстро сдружились и потом пару раз ездили на нудистские ночные купания уже без меня. Не знаю, было ли у них там что-то… С Майки вполне станется, но не мне претензии предъявлять. Поэтому предпочёл не обращать внимания.

И финал этой истории: единственный раз в своей жизни, когда мои руки легли на руль автомобиля, а ноги  на педали тормоза и газа -  это Миша дал мне попробовать. Тоже в ночи, тайком. Прав-то  у меня нет и не было. Ещё одна потерянная девственность.

Надеюсь, что не последняя.