Эхо горы

-Матвей, это я, Аня. Не клади трубку…Скоро, очень скоро мы умрем. Нам много лет. Почему ты не хочешь со мной говорить?

-Что тебе нужно? – голос был слабый, даже болезненный, но очень узнаваемый.

-Знаешь, я не могу вспомнить, почему тогда, в Ереване…

В трубке раздались гудки. Она звонила на домашний проводной телефон. Другого номера у нее не было.

Почему Анна звонила Матвею, почему вдруг вспомнила поездку в Ереван? Как глупо вышло…Но мы же старые, могут быть у нас странности в конце концов. В последнее время она очень часто и много вспоминала. Отрывочно, то одно, то другое. Без оценок, без сетований. Что искала в прошлом? Кажется, недавно поняла: она искала и вспоминала ощущения! Как бы восстанавливала в памяти минуты радости, восторга, вдохновения. Потому что сейчас увядающая плоть погружала ее в бесконечные хлопоты, постоянно что-то болело и не было сил. Она не хотела озлобиться, сникнуть. Как много было там, в той жизни невероятного, чудесно расчудесного! Надо питаться той энергией, надо ее приблизить, притянуть сюда!

Старые люди бывают неприятны. Увы, часто. Потому что на лице- боль и обида. Но ведь было и другое! У всех было.  

Похоронив мужа, Анна ушла в себя и замкнулась. Прежние друзья тоже постарели, редко звонили. Сын с семьей проживал в другом городе. Приезжал раз в год на день рождения отца. Ее отдушиной была переписка с двумя подругами по интернету.  

Все же, почему Ереван? Да, недавно попалась заметка в интернете. В Ереване проходит крупный международный конгресс по вопросам старения мужчин. «Надо же, еще в советские времена именно в Армении были специалисты по браку и семье, по сексуальным отклонениям. Тогда только у них. Значит, традиции живут», - подумала Анна. Тут  же вспомнила профессора Миансаряна. Надо же, столько лет прошло- а эта фамилия будто впечаталась в память. А имя?…Артур Эдуардович, кажется… Его уж нет, конечно. Прошло более 40 лет.

Так цепочка мыслей вывела на Матвея, ее первого мужа. Почему бы нет? Анна в последнее время, без особых на то причин, как-то реально ощутила конечность оставшегося  жизненного пути и сильно захотела встреч с прошлым. С ушедшими в мир иной она иногда мысленно разговаривала.   Безответно, конечно, но… хоть выскажешься. А вот Матвей- он, слава Богу, жив. Там своя семья, жена. И все же очень просится встреча с ним. Потому что в необъятном сермяжном многообразии бытия они- Анна и Матвей –двое- были по-особому связаны. Никому не дано постичь их связанность. Никому. Ощущает ли это теперь сам Матвей?

Анна прожила с Матвеем в официальном браке более 10 молодых лет, плюс два студенческих года безумной любви. Брак типа «горячая постель», интересная работа, единый круг друзей. На детей они так и не решились. Журналистская среда в областном центре конца 70-х годов- это элита. Всегда в центре важных событий, желанные участники приемов. Ведь газет было очень мало. Каждый опытный журналист всем известен. Помимо официальных заводских юбилеев или театральных премьер, ценились неформальные тусовки в редакциях или в кафе дома актера, а также сборы на кухнях. Жизнь проходила весело и как-то бодро, все время было что обсудить и чем поделиться. В те годы творческая молодежь часто ездила по стране. При желании можно было подкопить денег и махнуть в отпуск в любой конец союза (имеется в виду СССР). Анна с Матвеем выбрали Ереван. Интересное место в принципе. Но еще они искали встречи с профессором Миансаряном, о котором прочитали в каком-то специальном журнале.

…Апрельский Ереван – город солнца и цветения. Анна шагает из гостиницы к ближайшему базарчику. Светлые волосы по плечам, высокие каблуки, вязаное сеточкой платье играет узором на подоле. Едущие вдоль тротуара машины периодически замедляют ход и движутся рядом.

-Дэвушка, а дэвушка, как ты можешь пешком? Такой дэвушка нельзя пешком. Давай подвезу, -

Анна понимает, что она в Армении. Что на блондинок здесь особый взгляд.

-Муж у меня вон за углом. Спасибо. Пока!

Матвей сидел в гостиничном номере. Отпуск, новые впечатления. Ему писалось. Он творил. Матвей был из той пишущей литературной братии, которая обитала на задворках редакций. Кто-то из них потом выбьется в люди, кто-то сопьется и умрет в безвестности. Аркадий Кутилов вот стал классиком. Посмертно.

Анна затеяла эту поездку, чтобы растормошить Матвея. Он периодически впадал в депрессию из-за глупости и рутины в строительной многотиражке. С его амбициями непризнанного гения прославлять очередную бригаду монтажников, победивших в социалистическом соревновании…Или брать интервью у прораба, который без мата двух предложений не может сказать. Тоска. Анне было веселее. Все же телевиденье – более живая работа. Пока в кадр ее не выпускали, но сюжеты живые, о разных людях она делала с оператором вдвоем. И все тексты были ее. И режиссура тоже. Работать на телестудии, единственной в области, было престижно. А сколько здесь потрясающих, харизматичных людей! Так что в их семейном союзе Анна являлась более благополучной половиной.

Итак, Миансарян…Он был нужен Анне и Матвею по весьма деликатному делу. Вместе они уже пять лет, но их союз в интимном плане представлял собой что-то не очень понятное. Страстные, чувственные отношения прошли некоторые испытания. Матвей пытался уйти от уз Гименея, Считал их бременем для будущего гения. Анна немало слез пролила по этому поводу. Но в конце концов все кончилось ЗАГСом. Будучи девушкой темпераментной, Анна плохо переносила даже трехдневные разлуки с мужем. А Матвей являл собой гиперсексуальный типаж. Его потенция была невероятной. Конечно, когда он был в позитивной фазе, без меланхолии. Анна уже сделала два аборта. При всем при этом, как выяснилось, гармонии у них не получалось.

При всей своей общительности Анна терпеть не могла низкопробные откровения по поводу секса. Конечно, в компаниях порой выходили на эти темы. Тот «вообще уже не может»… «У него всегда стоит»… «А бешенство матки не спрячешь»…

Вобщем, ситуация была такова. Матвея устраивало все, кроме одного. Он считал, что Анна не испытывает истинного оргазма. Хотя особой искушенностью Матвей не отличался, он просто чувствовал. Они откровенно  говорили. «Ну я же хочу тебя, только тебя…Мне очень хорошо»…-Анна искренне верила, что у нее так все устроено. Есть женщины, вообще ничего не чувствуют. Но это не про нее.  

У Анны был мужчина до Матвея. Ее первый мужчина. Позже  выяснилось, женатый. Как старший товарищ, доцент-химик очень деликатно поступил с молоденькой студенткой из общежития. Ухаживал, водил по ресторанам. В полном согласии с Анной, в романтическом стиле лишил ее девственности и намеревался продлить роман по возможности. Но Анна как-то остыла, она чувствовала себя вещью. Она сама прервала их роман. Хотя уже ощутила свою горячую кровь и не знала, как ей устоять перед случайными соблазнами, в губительности которых ее убедила  классическая литература и все советское искусство во главе с кинематографом.

Вот тут и встретились они с Матвеем. Это было на студенческой вечеринке. Оба свободные и открытые отношениям. Они вышли из общежития в холодную весеннюю ночь и страстно целовались до утра в детской беседке. Уединиться им было негде. Со временем все наладилось. Они стали парой, которую благословили друзья-товарищи. Завершилось все скромной свадьбой.

Откуда взялось такое представление о супружестве у Анны, сказать трудно. Но для нее важнее всего была чувственная основа. Взаимное страстное притяжение! Бежать домой, чтобы обняться. Ссориться, спорить, ругаться- да. Всегда найдутся поводы. Но- до того момента, как ты вдруг поймал взгляд или ощутил горячее касание бедра… Тогда – все остальное меркнет.

Будь Анна постарше, поопытней, она бы не путала мужа с родной подругой или сестрой. Нельзя так откровенничать с сексуальным партнером. Могла бы и не признаваться, что «нет разряда», сыграть в конце концов… Но она любила Матвея так беззаветно, он заменял ей все- и утраченную родню, и ненадежных подруг, и карьеру. У них все должно быть по-честному. Вот и решили искать Миансаряна и попробовать решить проблему.

Профессор Миансарян принял их в клинике сразу. Журналисты из Сибири- такая редкость!

Высокий, подтянутый, с лицом интеллигента в третьем поколении (что так и было), профессор был радушен, обаятелен и вызывал неограниченное доверие. В свои сорок пять он был красив.

Профессору было приятно, что журналисты узнали о его новаторской работе. Ни науки сексологии, ни клинической практики сексопатологии тогда в стране официально еще не было. В Москве отдельные специалисты пытались проводить семинары, пытались поднимать проблему. Между тем, профессор рассказал, что в России еще в 19 веке начинали заниматься этими проблемами, в Тартусском университете. Потом в 20-е годы был большой интерес. Ну а потом назвали буржуазной наукой- и на полку.

-Ну, вы же не интервью приехали у меня брать?- улыбнулся Миансарян. Их встреча действительно началась как-то по-журналистски. Хотя почему бы и нет? Есть о чем написать. В Ереване  Миансарян создал центр помощи семье на базе кафедры гинекологии. В других городах психологи, психиатры, урологи  потихоньку выходят на эти вопросы. Не за горами появление нового направления в науке и практике. Человеку надо помогать быть счастливым!

…Пока шла беседа профессор с удивлением разглядывал молодую пару. Высокий жгучий брюнет и миловидная блондинка с острым взглядом. Что же их привело к нему? Чаще всего в его кабинете шла речь о бесплодии, импотенции…А тут – отсутствие, как они говорят, «настоящего оргазма».

Когда профессор осматривал Анну в гинекологическом кресле, она боялась своей реакции. Миансарян ей нравился как мужчина. Однако все обошлось. Анна поразилась: касания его тонких пальцев были так деликатны и - настолько докторские! Сколько же прошло лет? Больше сорока…А она теперь явственно помнит ощущения от этих касаний!

После осмотра (Матвея тоже интимно допрашивали), были взяты какие-то анализы, договорились о следующей встрече. Рабочий день подходил к концу. Миансарян вдруг предложил прогулку по Еревану на своей машине…

Незабываемо! Матенадаран — это хранилище древних рукописей и гордость всех армян. Здание величаво, похоже на собор. Здесь хранится более 23000 рукописей, документов и карт. Перед зданием установлена статуя святого Маштоца, показывающего ученику свой алфавит. В наружной галерее Матенадарана установлены резные каменные гробницы , привезенные сюда со всей Армении.

Но особенно глубоко задело посещение мемориала жертвам геноцида армян 1915 года. Профессор привез их к подножию комплекса и попрощался. Анна с Матвеем поднялись по склону горы к высокой стелле. Это место в переводе означает «крепость ласточки». Стена траура и вечный огонь. Музей геноцида. Лаконизм и выразительность скульптурных и архитектурных решений совершенно покоряли. Анна и Матвей почти молча ходили, иногда пожимая друг другу локоть или показывая на ту или иную деталь. Анне потом доведется побывать в разных уголках мира. Но более выразительного памятника скорби она не назвала бы и теперь.

Прощальный визит к профессору проходил по-деловому. Миансарян готовился к дальней командировке, сожалел, что не может еще уделить внимания гостям. Каждому из молодых супругов он дал индивидуальные консультации, выписал рецепты.

…И вот тут провалы в памяти. Тогда не было платной медицины. Неужели они ничего не платили за консультации профессора? Неужели все это время профессора было им просто подарено как гостям?

Матвей весьма иронично оценивал итоги общения с Миансаряном. Конечно, в чем-то тот более осведомлен, читает переводную литературу. Но состояние данной отрасли знаний в стране так плачевно, что … Анна старалась не спорить. Она вообще всегда - за победу хорошего. Деньги кончались. Надо было думать о возвращении домой.

Чтобы сэкономить на гостинице, они решили провести последнюю ночь в горах. Добрались до места на маршрутном автобусе, а потом долго шли пешком по пустынным пологим горкам, все выше и выше. Выбрали место на краю ореховой рощи.

Полный радостного оживления, Матвей сиял глазами, раскидывая платку, возбуждался. С закатом пришла прохлада. Анне было неуютно и холодновато в палатке. Уголком сознания она отметила, что здесь они с Матвеем не совпадают. Переночевали.

Жаркое солнце быстро изменило ситуацию. Анна повеселела, согрела на костре пшенную похлебку для завтрака. Поев, они двинулись вверх по склону, вдоль ореховых зарослей. Гора оказалась невысокая, с зеленой полянкой на вершине. Вокруг на разные лады пели птицы. Как же они пели! Стрекот и рулады, переливы…Открылся чудесный вид на кудрявые зеленые склоны. Они от восторга обнялись и прижались друг к другу.

-Давай разденемся. Совсем. Как Адам и Ева…- тихо предложил Матвей.

Анна не могла возражать, ее тело растворилось в неге желания, как бы слилось с этой поляной, с этой горой и небом!

Нагие, они легли в классической позе на свою брошенную одежду и слились в глубоком и сладостном поцелуе.

Привычным было жилистое тело Матвея, его родные губы. Столь же привычно входил в нее большой член Матвея, вызывая сладостный отклик в глубине ее тела.

И вдруг-  всю ее плоть пронзило! Молния? Острая игла? Безотчетно и громко, не в силах удержать в себе это рвущее ее на части наслаждение, Анна закричала! Закричала долгим и повторным криком!

…Сияющее лицо Матвея на фоне неба. Анна «слушала» себя. Как же ново все! Внезапно ее тело потеряло вес, стало легким и - взлетело куда-то ввысь. Она лежала на облаке. А где-то рядом разносилось едва-едва-  а-а…  эхо горы.  

Через пять лет после поездки Анны и Матвея в Ереван будет создан Всесоюзный центр медицинской сексологии и сексопатологии, большой популярностью будут пользоваться книги Игоря Кона по этой проблематике. А в супружеской жизни Анны и Матвея интимное как-то постепенно отойдет на второй план. То ли потому, что он так и не даст согласие на рождение ребенка. То ли потому, что Матвей так и не сможет выбраться из своих депрессий. Он отправится искать себя в столицу и останется там навсегда. Издаст две небольшие книжки. Будет состоять в бездетном браке. Анна вторично выйдет замуж, родит сына. У нее будет по-своему интересная личная жизнь.

-Матвей, это я, Анна. Так почему же тогда, в Ереване…

Длинные гудки в трубке звучали как эхо друг друга.