Настя. 9я часть

- Мама, я оставлю тебя с твоими мальчиками, - улыбнувшись сказала рыжеволосая молодая женщина, - я отойду на минутку.

Она направилась к своей младшей сестре. На первый взгляд, поверхностный взгляд, у сестер общего было лишь цвет волос. Но, если приглядеться, то в можно было заметить, что одна из сестер специально делала другую прическу, использовала другой макияж и помаду. Надевала другого стиля одежду и обувь. Но и сами сестры и, конечно же их мама, знали, что если их раздеть, смыть макияж, то они выглядели как близняшки. Даже разница в возрасте не так сильно бросалась в глаза.

- Скажи, пожалуйста маме, что ты на неё не обижаешься, что всё хорошо, - попросила старшая сестра младшую, - поскольку у неё сегодня день рождения, то ей очень важно это услышать именно от тебя.

- Почему я должна на неё обижаться? - недоумевая спросила младшая, - не помню в последнее время ничего такого, из-за чего я могла обидеться на маму.

- Ничего не было, не переживай, - ответила старшая. Она достала свой смартфон и показала статью про педофилов, - когда мама увидала подобную статью в газете, она сильно переменилась в лице. Очень хорошо было видно, что мама сильно переживает.

- Ты самый любимый ребёнок у мамы, а важно чтобы сказала я, - попыталась пошутить более молодая рыжеволосая женщина. Но увидев взгляд сестры, поняла, что шутка не удалась, - да, ты права. Я поговорю с мамой.

***

Когда Настя в сопровождении своих мужчин возвращалась из России, где они были для выполнения её условия, появилось такое странное чувство, как будто она возвращалась не просто туда, где её ждали дети, она возвращалась домой. Несмотря на то, что скучать детям в отсутствии мамы не приходилось, они очень обрадовались её возвращению. В её отсутствие сначала старшего, Петю отвели на футбол, точнее на тренировку. Он всегда мечтал играть в футбол. Но дома у него не было такой возможности. Мама не могла себе позволить не то что отправить сына на тренировки, даже просто купить ему футбольный мяч, о котором он мечтал. Но из-за возраста Петя попал в группу, где все дети очень хорошо могли играть в футбол. И, естественно, что ему не понравилось. Клаус, один из друзей Генриха, он в отсутствие Насти был с её детьми, пообещал потренироваться с Петей и научить его играть в футбол. Узнав об этом, младшие, даже Аня, тоже захотели заниматься футболом. Для самых младших не было никаких препятствий, они по возрасту подходили как раз в группу, которая только начинала играть в футбол. А Анюта оказалась настолько шустрой и способной девочкой, что смогла спокойно заниматься в своей возрастной группе. Но они все вместе попросили Клауса, если у него была такая возможность, заниматься не только с Петей, но и с ними тоже.

Они всей семьей сидели за столом. Дети на перебой рассказывали о своих впечатлениях и ощущениях. Они, дети, выглядели очень счастливыми. Такими Настя их ещё, за время жизни на родине, ни разу не видела. А у неё самой скребли кошки на душе. Лене, её младшей девочке, придется уже очень скоро заплатить за счастье её сестры и братьев. И плата эта будет очень болезненной для девочки, которую ни разу в жизни еще не пороли. Насте было очень жалко её, но по-другому поступить она уже не могла. Да и сама Лена, если бы Настя сейчас отказалась, пожалела дочь и они из-за этого все вернулись на родину, навряд ли смогла бы потом понять и простить маму за такой поступок. Несмотря на все доводы, несмотря на то, что дети были здесь и сейчас очень счастливы. Несмотря что плата за это всего лишь какая-то порка, мама жалела свою дочь и не знала, как согласиться на то, что бы положить девочку под розги чужого дяди. Как она, Настя, с этим справится, как будет смотреть на порку младшей дочери, смотреть как ей причиняют боль, смотреть на то, как её девочке больно и как она плачет и кричит от боли. Какая мать способна на такое?

- Возможно нам разрешат остаться здесь насовсем, - вслух сказала Настя, чтобы хоть как-то уйти от своих мыслей и раздумий, которые терзали её. Она уже едва не плакала, ей было жалко и Лену, и Аню. Про мальчиков, что те тоже в ближайшем будущем окажутся под тростью на козлике с голой попой, мама как-то не думала.

- Ура!!! - закричали дети.

- И что мы должны для этого сделать? - спросила Аня. Она всегда была более разумная, чем остальные.

- Наверно хорошо себя вести и быть послушными, - ответила мама.

- И делать всё, что нам скажут? - задала ещё один вопрос старшая дочь.

- Да, - коротко ответила Настя. Ну вот как? Откуда? Этот ребенок спрашивает так, как будто догадывается о том, что не всё так просто. О том, что за всё нужно платить. И плата эта будет высокая, - Мамочка, миленькая! Ты скажи им, я на всё согласна, лишь бы не возвращаться назад! - сказала Анюта, а на её глазах появились слезки, - я правда, правда согласна на всё!

- Лена, а ты? - спросила женщина младшую дочь. Ведь именно Лена была первой в списке. Именно ей первой платить за их благополучие.

- Я тоже согласна, - ответила Лена, но как-то не совсем уверенно.

- И, даже если ты будешь знать, что тебя ждёт порка? - продолжила расспрос мама.

- Это, как ты наказывала ремнем и скакалкой Аню? - спросила младшая дочь, а на её глазах заблестели слезки. Уже сейчас, хотя она еще ничего не знает о том, что её ожидает. Лишь маленький намёк и слёзки. Что же будет потом, когда дело дойдёт до реальной порки.

- Да, а может и более сильную! - сама не заметив как, Настя повысила голос.

- Мама, я уже большая девочка! Не надо так переживать за меня! - Лена взяла салфетку со стола и вытерла предательские слезы, - и да, ради Анюты я соглашусь и на порку, даже если более сильную.

Мама обняла обеих своих девочек, сама едва сдерживая слезы. А Петя перевел разговор в другое русло, спросив что у них на десерт. За эти дни, недели дети уже так привыкли, что на десерт всегда что-то есть.

Время шло, день, другой. Но и Альберт и Генрих ничего в отношении Лены не говорили. Настя уже устала ждать. Да, она очень переживала за дочь за дочь. Да, ей было очень жалко Лену. Но ждать было еще тяжелее. Уж лучше бы её побыстрее выпороли и всё уже было позади.

Наконец Альберт сказал, что всё готово. Лена должна надеть одежду, которую он принес. Всё что нужно было для правдоподобности и достоверности, уже отсняли. Поэтому и одежда, которую должна надеть Лена.

Настя позвала младшую дочь, сказала что дядя Альберт хочет взять её с собой в магазин. Он хочет купить одной девочке её телосложения, парочку вещей. И Лена нужна, чтобы эти вещи примерить. Вполне естественно, что она, Лена, согласилась помочь. Примерять новую одежду в магазине ей понравилось. Она решила, что дядя Альберт в благодарность за помощь купит и ей что-нибудь.

Они приехали в большой город Freiburg, Альберт повез Лену в большой торговый центр "Galeria Kaufhof". Он находится в самом центре города, поэтому Альберт решил для начала прогулять девочку по центру, купить Hotdog, мороженое. Просто показать центр одного из красивейших городов Европы. Когда они, после прогулки, зашли в магазин, у девочки разбежались глаза. Чего только там не было. Они пошли в отдел с детской одеждой. Если было бы возможно, то Лена перемерила всю одежду, которая там была. Альберт принес пару платьев, юбочку и колготки. Девочка с удовольствием всё это примерила и так посмотрела на Альберта, как только умеют рыжие девочки, что он не смог ей отказать. После Лена остановилась у стеллажей с бижутерией. Там не было ничего такого, но всё блестело и было очень красиво. Лена не удержалась и примерила пару цепочек и браслетов.

На выходе из магазина их задержала охрана и попросила пройти с ними.

- Фрейлейн, будьте так добры и покажите содержимое своих карманов! - обратился один из охранников к Лене. Альберт сказал, что девочка не понимает по-немецки, его попросили перевести.

- Они меня в чём-то подозревают? - удивленно спросила Лена и, поскольку она точно знала, что ничего не брала, выложила всё, что было у неё в карманах, на стол. Какого же было её удивление, когда из своих карманов она достала три цепочки и браслет, которые она примеряла, - я не брала это! Это не я!

- Воровство на лицо! Я вынужден вызвать полицию! - сказал один из охранников, сфотографировав всё, что достала Лена из кармана.

- Но девочка говорит, что она ничего не брала! - попробовал заступиться за Лену Альберт.

- Я бы охотно поверил и Вам, и Вашей дочке, - сказал охранник, - но давайте посмотрим видео запись.

На видео было четко видно, как Лена примеряет цепочки, крутится перед зеркалом, потом смотрит по сторонам и, улучшив момент, кладет цепочку себе в карман.

- Фрейлейн, Вы будете и дальше отрицать очевидное?! - спросил охранник. Альберт перевел ей вопрос.

- Но я не брала эту цепочку! - закричала Лена, хотя на видео было чётко видно, что именно она сама положила эти чертовы цепочки себе в карман. Но как? Ведь она точно знает, что не делала этого. На глазах появились слезы. Девочка ничего не могла понять.

Пока они просматривали видео и пытались понять, что произошло, приехала полиция. Полицейские просмотрели еще раз видео и цепочки на столе, прежде чем начать задавать вопросы.

- Как тебя звать, девочка? - спросил полицейский у Лены. - на этом видео, ведь ты? Ты это признаешь?

- Я Лена, - на этот вопрос она смогла ответить сама, - и, да, на видео я.

- Значит ты не станешь отрицать, что это ты взяла цепочки, тем самым совершив кражу? - продолжил расспросы полицейский.

- Нет, я не брала эти чёртовы цепочки! - закричала Лена. Она не знала что сделать или сказать, чтобы ей поверили. Да и в очередной раз посмотрев видео, сама стала в этом сомневаться.

- Подождите, Вы не имеете права допрашивать девочку без её родителей! - сказал Альберт, когда один из полицейских собирался еще что-то сказать Лене, - она не моя дочь! Я лишь знакомый семьи!

- Хорошо, позвоните её родителям, чтобы они приехали! - предложил полицейский, - мы подождём здесь.

Настя приехала достаточно быстро, но Лена не обратила на это внимания. Она все таки была еще ребенком, да и находилась в стрессовой ситуации. Девочка наоборот, сильно обрадовалась приезду мамы. А она просто была уже давно в городе, рядом с магазином. Её привез Генрих и они вместе ждали звонка от Альберта.

- Как ты могла, дрянь!!! - сразу же закричала молодая женщина на маленькую девочку и сходу влепила её пощечину.

- Мама?! - по щекам Лены потекли слезы, одной рукой она схватилась за горящую щёку, - за что?! Я ни в чём не виновата!

- Ты уже забыла, как я порола Аню за воровство? Тебе это не стало уроком? Или решила тоже так же получить? - Настя влепила еще одну пощечину дочери, - так опозорить мать!

- Женщина, остановитесь! - довольно резко сказал полицейский, - в нашей стране запрещено бить детей!

- Извините, господин полицейский, просто сорвалась! - сказала мама девочки, - просто совсем недавно я была в полицейском участке, старшая дочь была задержана за воровство. Теперь вот младшая решила пойти по её стопам!

- Вы понимаете, что я должен зафиксировать факт нанесения побоев ребенку и передать ювеналам? - спросил полицейский, - Вы подтверждаете, что на видео Ваша дочь?

- Да, конечно, - ответила Настя, уже занеся руку, чтобы выдать дочери ещё одну пощечину. Но полицейский остановил её, - да, это моя младшая дочь, Лена.

- Предлагаю проехать всем вместе в полицейский участок и там продолжить наш разговор, - сказал второй полицейский. И обращаясь к охранникам магазина, добавил, - видео мы изымаем. И спасибо за помощь!

Лену с мамой, Альбертом и Генрихом посадили в полицейский микроавтобус с зашторенными окнами, так что никто из них не видел, куда их везли. В дороге никто не произнёс ни слова. Лене было очень страшно и она, несмотря на то что получила от мамы две пощечины, прижалась к ней. По щекам девочки текли слезы, хотя она и старалась сдерживать их, но это плохо получалось. Ехали они достаточно долго. Наверно, если бы Лена была бы постарше, то она использовала бы это время для того чтобы всё обдумать. Но Лена была ещё достаточно маленькой девочкой и всё что она могла в данной ситуации, это лишь искать защиты у мамы, лишь спрятаться за маму.

Наконец автобус остановился, и они оказались в здании полицейского участка.

- Вы подождите, пока, здесь, - сказал один из полицейских Альберту и Генриху, когда они, пройдя через проходную, спустившись на один этаж, остановились у кабинета. После он открыл дверь и пригласил Настю с дочкой пройти вовнутрь.

- Для начала я бы хотел увидеть Ваши документы, - сказал второй полицейский, обращаясь к молодой женщине.

- Я плохо понимаю по-немецки, а говорю еще хуже, - обратилась к полицейским Настя.

- Вам нужен переводчик? - спросил один из них.

- Да. Там, в коридоре находится один мужчина, который говорит и по-русски и по-немецки, - ответила мама Лены, - он мог бы переводить.

- Фрау Анастасия Потапова? - спросил полицейский. Настя подала ему документы после того как в кабинет вошел Альберт, - у Вас гостевая виза, которая уже практически истекла. У кого Вы находитесь в гостях?

- У меня, - ответил вместо Насти Альберт, протянув свой паспорт, - я герр Альберт Рихтер.

- Хорошо. Вы поставили антраг на продление визы? - продолжил офицер, посмотрев что-то в своем компьютере, - вынужден вас огорчить. Мы вынуждены будем сообщить в бюро по работе с иностранцами о краже и, о том что Вы, фрау Потапова применили телесные наказания в отношении Вашей дочери, недопустимые на территории нашего государства. Так же мы вынуждены будем сообщить о произошедшей краже, а так же о том, что и Ваша старшая дочь так же привлекалась за кражу. Соответственно Вам откажут в продлении визы и на ближайшие несколько лет Вам будет закрыт въезд в нашу страну.

- Мамочка, миленькая! Прости меня! - вся в слезах закричала Лена, после того как Альберт перевел всё, что сказал полицейский. Девочка поняла, что их отправят назад, на родину, куда так не хотела и боялась возвращаться Аня. И всё это из-за неё, Лены. Хотя и она ничего не делала, - мамочка, я не хотела!!! Я ничего не воровала!!!

- Что кричит эта маленькая девочка? - спросил офицер у Альберта. И, после того как услышал перевод, удивленно добавил, - странно, не понимаю почему она так упорно всё отрицает. На видео всё хорошо видно. Плюс вещи, которые она украла, нашли у неё в кармане. Но это теперь не имеет значения! Мы сейчас заполним протокол, который вы подпишите. Заплатите штраф, и мы отправим бумаги дальше.

- Герр офицер, но фрау Потапова, я её шеф, а она мой новый сотрудник. Она начинает работать у нас на фирме, - Альберт попробовал заступиться за Настю, - неужели ничего нельзя сделать?

- К сожалению, герр Рихтер, Ваша сотрудница нарушила закон, едва переступив границу нашей страны, - ответил полицейский, - Вы сами прекрасно знаете, что в Германии не любят нарушителей закона, особенно иностранцев!

- Неужели совсем ничего нельзя сделать? - на глазах у Насти появились слезы, ведь так было здесь хорошо и так не хотелось возвращаться назад, на родину, - может есть какой-нибудь выход? Альтернативное наказание?

- Герр офицер, пожалуйста!!! - опустившись на колени, сквозь слёзы, стала просить Лена. Она запомнила немного слов на немецком и сейчас, вытянув их из памяти, пробовала их применить, - я согласна на любое наказание, только не отправляйте нас из страны!!!

Полицейский, к которому обращалась девочка, поднял её с пола и протянул ей салфетку. Потом он посмотрел на своего коллегу. Они вдвоем о чем-то пошептались.

- Альтернативное наказание? - сказал офицер, отдав Лену её маме, - есть, но боюсь, что оно вам не понравится.

- И что это за наказание? - спросила Настя. Она шепнула дочери на ушко, что есть ещё возможность остаться здесь, получив другое наказание. Лена, подняв голову, смогла сквозь слезы улыбнуться.

- Альтернативные наказания, это телесные наказания! Другими словами, это порка, - ответил полицейский. Он подождал, пока Альберт перевел сказанное им, внимательно смотря за реакцией женщины и её дочери. Обе побледнели. Лена сильно испугалась.

- Но Вы же сами говорили, что физические, телесные наказания в отношении детей запрещены! - удивилась мама девочки, - и тут же сами предлагаете порку.

- Детей? Да, их наказывать физически и телесно нельзя! - ответил офицер, - но в данном случае речь идет о нарушителях закона. И здесь полиции предоставили лазейку. Здесь мы рассматриваем Вашу дочь никак ребёнка, а как преступницу. Она совершила кражу. И закон, в некоторых случаях, дает нам возможность применения телесных наказаний вместо административных или уголовных. Мы подумали, что это Ваш случай. Но, я вижу по Вашей реакции, что мы ошиблись. Что Вы против альтернативного наказания!

Настя посмотрела на дочь. Ей важно было, чтобы Лена сама приняла решение. Девочка всё поняла. Поняла, что мама, хоть и очень сильно любит Аню и переживает за неё, не может заставить её, Лену, из-за этого лечь под розги. Это решение должна была принять она, Лена, сама.

- Я согласна, - очень тихо, вытерев слезы кулаком, сказала девочка, - я согласна на порку.

- Ты в этом уверена? - спросил её офицер, - порка, это очень больно.

- Да, - немного громче ответила Лена. Она догадывалась, что порка это больно. Лена хорошо помнила, как мама порола Аню за кражу, как тогда её сестра плакала и кричала от боли. А ей самой, скорее всего, будет сейчас еще больнее. Ведь наказывать её будут как преступницу в полицейском участке за нарушение закона. А это значит, что пороть будут намного сильнее. Тем не менее ради любимой сестры Лена согласилась на порку.

- А Вы, фрау Потапова, даете ли Вы свое согласие на применение альтернативного наказания по отношению к Вам и Вашей младшей дочери? - спросил полицейский у Насти, - если да, то прошу Вас подойти к столу и подписать соответствующие документы.

- Вы собираетесь и меня выпороть? - удивилась Настя. Ведь до сих пор шел лишь разговор о порке Лены, но не её самой.

- Конечно! А как же Вы хотели? - теперь пришла очередь удивляться полицейским, - во-первых, Вы в нашем присутствии дважды ударили Вашу дочь! Во-вторых, Ваша дочь совершила кражу, а Вы несете за неё ответственность перед законом!

Настя подписала все бумаги. Конечно, она никак не рассчитывала на то, что и ей тоже придется подставлять свою попу для порки. Но отказаться, сейчас в присутствии дочери, от порки себя любимой она не могла. Во-первых, ей самой было бы очень стыдно. Лена, маленькая девочка, не испугалась, согласилась на порку. А она, Настя, здоровая баба, и испугалась. Во-вторых, если бы она сейчас отказалась, то получалось бы, что жертва её младшей дочери напрасна. Ведь в случае отказа от альтернативного наказания полицейские должны были передать все бумаги по инстанции дальше, что означало немедленный выезд из страны и запрет на въезд в течении нескольких следующих лет.

- Хорошо, все вопросы и проблемы улажены, - сказал офицер, - теперь мы все вместе спустимся в подвальное помещение. Оно специально оборудовано для таких случаев.

Настя взяла свою дочь за руку. Девочка очень сильно боялась. А Настя не знала, как и чем утешить свою маленькую доченьку. Насте и самой тоже было достаточно страшно. Хотя её саму уже достаточно часто пороли. Хотя совсем недавно она пережила одно из самых страшных наказаний поркой, всё равно она боялась порки. Ведь порка это всегда очень больно. К тому же, как Настя предполагала, пороть в этот раз её, Настю, будут на глазах у дочери. А это, ко всему прочему, было очень неловко и очень стыдно.

Они спустились в подвал. Полицейский открыл дверь в комнату, включил свет и пригласил остальных войти вовнутрь. Комната оказалась достаточно просторной. У одной из стен стояли различные приспособления, козлики и столы для порки. Все они были на колесах. В нескольких местах с потолка свисали цепи. Вдоль одной из стен стояли высокие стеклянные вазы, наполненные водой с торчащими из них тростями. А на стене висели различные плети. С одной стороны комнаты было достаточно темно и абсолютно не видно, что же там находилось.

Пропустив всех, один из полицейских закрыл дверь в комнату, а другой направился к стене, где стояли козлики для порки и выкатил один из них на середину. Увидав всё это, а так же козлик, который уже ожидал её, Лена очень сильно испугалось. Там, в кабинете, было куда как проще быть храброй. А здесь, в окружении этих тростей и плетей, при виде козлика, который уже приветственно махал ей, стало очень жутко и очень страшно. Храбрость просочилась как песок сквозь пальцы и улетучилась в неизвестном направлении. Если бы её, Лену, спросили здесь, в этой комнате про альтернативное наказание, навряд ли она смогла бы согласиться. От страха девочка ещё крепче схватилась своими маленькими ручонками за руку мамы.

Насте тоже было страшно, но на сей раз больше за дочь. Обстановка в комнате сильно давила. Молодая женщина видела, чувствовала, как страшно девочке. Да и самой Насте в этой комнате было не по себе. Все эти плети, трости, приспособления для порки, это могло напугать любого, не говоря уже про маленькую девочку, которая точно знает, что её в этой комнате ожидает.

- Прошу минуточку внимания! Сейчас я зачитаю приговор, и сразу после мы приступим к исполнению! - сказал офицер, а у Насти защемило сердечко. Игры кончились. Сейчас наступила реальность, неизбежная реальность, которую никак нельзя изменить, - фрейлейн Лена приговаривается за воровство к дюжине ударов тростью 5 мм толщиной и 80 см длинной. За ложь к дюжине ударов тростью 6 мм толщиной и один метр длинной. Обоснование. Ложь это один из самых тяжких грехов, поэтому и наказание за ложь должно быть гораздо серьезнее.

Услышав приговор для дочери, Настя побледнела еще сильнее. Она никак не думала, что её дочери придется столько терпеть. Дюжина, на это настраивала себя Настя, соглашаясь на порку младшей дочери. А ей назначили в два раза больше. Да и формулировка за ложь. Как? Ведь Лена и вправду ничего не воровала и, соответственно отрицала, что она что-то украла. Да, формулировка за воровство, это понятно. С этим Настя была согласна, какой-то повод нужен был. Но ложь? И ещё 12 ударов? И теперь её девочке терпеть 24 удара за то, что она не делала, не совершала! У Насти земля стала уходить из-под ног. Она не знала, не понимала что делать. Ей было очень жалко Лену, хотелось как-то её защитить, но как? Настя ругала себя, говоря что же она за мама такая, раз дала согласие на порку своего ребенка. Ладно, если бы Лена была в чём-то виновата, ещё можно было бы понять. Но, ведь пороть девочку будут просто лишь потому что какому-то дяденьке захотелось выпороть её девочку. И Настя вот так просто взяла и согласилась, вместо того чтобы послать всех, спасти и защитить свою дочь. И вот теперь она будет просто так стоять и смотреть, как её девочке будут делать больно, очень больно. Смотреть, как Лена будет плакать и кричать от боли, не имея возможности хоть как-то ей помочь. Но, ведь что-то надо делать, а что?

- Немедленно успокойся! - строго сама себе сказала Настя, - об этом нужно было думать раньше, когда давала своё согласие на порку дочери. А сейчас просто тупо соберись! Лену еще не начали пороть, а ты уже расклеилась. А что же будет, когда порка дочери начнется?!

Но и это не помогло. Настя уже тысячу, миллион раз говорила себе, что ничего страшного не произойдет. Да, будет больно, но не смертельно. Что сама она, Настя, в возрасте Лены достаточно часто вынуждена была подставлять свою попу под отцовский ремень. И отец всегда порол без счёта. И, ударов было всегда куда как больше дюжины, даже больше двух. Но все эти доводы казались ей абсолютно ничтожными, невыразительными. То была она и получала ремня, а здесь и сейчас будут пороть Лену, которую ещё ни разу в жизни не пороли. Что для её девочки сегодня будет первая порка в её жизни. О том, что когда-то и для неё самой, для Насти, тоже был первый раз, была первая порка, об этом она и не вспоминала, и никогда не думала.

***

Шёл 81й год, начало апреля. Семья Лебедевых готовилась отпраздновать день рождение своей единственной дочери, Насте. Ей исполнялось шесть лет. Это очень важный возраст для детей, не менее важный чем для подростков шестнадцатилетие. В шесть лет родители уже намного больше разрешают своим детям и готовят их к школе и к более самостоятельной жизни. А ведь многие дети уже в шесть лет идут в школу.

Поскольку была суббота, то Настя могла в этот день поспать немного дольше, чем обычно. Когда она проснулась, в окно светило яркое солнышко. У девочки было очень хорошее настроение. Сегодня её день рождения. Сегодня придут её друзья и подружки. Но самое главное сегодня будут подарки и торт. Мама обещала подарить ей большую куклу, а папа велосипед. Еще она очень ждала, что ей подарят крёстные, ведь они всегда хорошо относились к ней.

- Вставай соня-засоня! - нежно сказала мама, войдя в комнату дочери. Настя очень сильно любила свою маму, особенно после того, как полгода назад едва не потеряла её. Мама была беременна и должна была родить ей братика. Но начались осложнения, преждевременные схватки. Ребенка не спасли, да и маму едва откачали. Правда после этого мама стала много пить. Она и до этого уже пила, но те так, как сейчас. Тем не менее Настя очень сильно любила свою маму, ведь когда она была трезвая, то была самой лучшей мамой на свете, - поднимайся лежебока!

- С днём рождения, Настёна!!! - мама чисто символически шесть раз подергала дочь за уши, когда та поднялась с постели, - подарки вечером! И давай, помоги немного маме. У тебя сегодня много гостей. Придут твои крестные с Сережей и Таней. Соседские Слава, Вера и Ина. А так же моя старшая сестра, тётя Люда. Ты её никогда не видела. Да я и сама видела её в последний раз очень давно. Она вышла замуж за Жоржа. Он француз. Люда уехала жить с ним во Францию. Она будет с мужем и детьми. У неё трое детей. Мари, ей уже 9 лет. Кэт или по-нашему Катя, ей совсем недавно исполнилось шесть. И Поль, по-нашему Павел, ему семь лет. Так что, надо чтобы в твоей комнате был полный порядок.

- Хорошо мамочка, я помогу тебе, - радостно ответила Настя, - я ведь уже большая девочка.

Но энтузиазма у девочки хватило, как обычно, не на много. Все таки уборка в комнате это очень скучное занятие. Насте не терпелось поскорее надеть праздничное красивое платье и встречать гостей. Пришлось маме, кроме готовки на кухне и уборки в зале, еще и самой прибираться в комнате дочери. Дочери было скучно, а муж уехал встречать семью сестры жены.

Вскоре появились и первые гости. Конечно же это были крёстные. Тётя Надя(будущая свекровка Насти) хотела помочь Нине(маме Насти) на кухне. Поздравив крестницу, Николай и Надя отправились помогать накрывать стол, а Сережа и Таня остались с Настей. Позже пришли и соседские дети. Самыми последними были гости из-за границы.

К часам шести все сели за стол. По бокалам и рюмкам разлили спиртное. Выбор в этот раз был очень богатым. Гости из Франции привезли коньяк, шампанское, вино и виски. Ну и как обычно, какая пьянка без русской водки. Всех детей так же позвали в зал, где был накрыт стол. Им в бокалы налили пепси, которую дети ни разу в жизни не видели. Её привезли тоже гости из далекой Франции. Пепси кончилась достаточно быстро, детям стало скучно слушать тосты от взрослых и они вернулись в комнату Насти. К тому времени они уже успели познакомиться друг с другом, к тому же у детей с этим практически никогда не возникает проблем.

После первой перемены блюд детей опять позвали в зал, вручать имениннице подарки. Эта процедура была гораздо интереснее. Всем было интересно, что же подарят Насте, особенно её новые французские родственники. От мамы и папы именинница получила в подарок долгожданный велосипед "школьник". От крестных большую куклу. От соседских детей от кого настольную игру, от кого небольшую куклу. Настала очередь маминой сестры и её семьи. В комнате наступила тишина.

- Мы долго думали, что тебе подарить на твоё шестилетие, - наконец сказала тётя Люда, - ты уже большая девочка, но все же еще ребенок. Мы решили подарить тебе несколько подарков. Первый, это кукла, которая может ходить. Второй, это машинка. Я знаю, что ты не мальчик, а девочка. Но мы с Жоржем подумали и решили, что тебе тоже будет интересно поиграть с такой машинкой. Она на батарейках и с дистанционным управлением. И еще один подарок ты получишь немного позже.

На глазах Насти выступили слезы. О такой кукле она и не мечтала. А машинку сразу же прибрали к рукам мальчики. Поль взял на себя роль инструктора и показал остальным, как это чудо техники работает. А девочки все окружили Настю и её новую куклу. В роли инструктора была, конечно же, Мари. Хотя и её младшая сестра пыталась тоже раз за разом вставить и свои пять копеек. Все дети смотрели с открытыми ртами на подарки: на куклу и машинку на пульте. А Настя была самая счастливая девочка на свете, ведь эти игрушки были именно у неё, а не у Таньки или Верки.

Пришли родители за соседскими детьми. Но их, родителей, уговорили сесть за стол, ведь завтра выходной, никому никуда не надо. За столом места хватало для всех, да и дети пусть еще поиграют. Постепенно коньяк, шампанское, вино и виски закончились. Осталась лишь русская водка. Понемногу уровень громкости за столом стал повышаться и незаметно день рождения перешел в простую пьянку. Некоторые из сидевших за столом уже успели и забыть, по какому поводу они здесь собрались.

- Попрошу минуточку внимания! - поднявшись со своего места и постучав вилкой по стакану, сказал Жорж, - пока мы окончательно не забыли, по какому поводу мы здесь собрались. У нас есть еще один подарок для именинницы. Нинель, позови, пожалуйста, мою племянницу.

Мама Насти к тому моменту была уже достаточно пьяна. Это было вполне ожидаемо, ведь к ней приехала сестра, которую она не видела очень давно. Ей было достаточно сложно встать на ноги и позвать дочь. Поэтому эту роль взяла на себя крёстная Насти. Надя практически не пила спиртного и на каждых пьянках и вечеринках(пьянках) была всегда самая трезвая. Вот и сейчас она позвала всех детей в зал, сказав что их ожидает сюрприз.

- Милая Настя, - начал француз, когда все дети собрались в зале. Жорж налил себе водки и потребовал, чтобы и другие сделали то же самое. Ведь он собирался сейчас сказать важную речь, - ты сегодня стала уже большой девочкой. Шесть лет, это возраст, с которого у детей начинает формироваться характер. Дети идут в школу, становятся более самостоятельные. И, чтобы дети стали хорошо воспитанными и послушными, очень важно воспитание. А для хорошего воспитания важна дисциплина. Ну а дисциплину нужно поддерживать!

- Поэтому мы, я и моя жена, Люсьен, решили подарить твоему отцу вот этот ремень! - Жорж достал из сумки, которую ему подала супруга, кожаный ремень. Из всего сказанного Настя поняла про воспитание и дисциплину. Чего она не поняла, так это к чему они подарили ремень папе. И причем здесь её день рождения. И где подарок, который был ей обещан. А ещё ей не терпелось поскорее ввернуться в свою комнату, где её ждала новая кукла.

- Так вот, про дисциплину. Чтобы её поддерживать, в нашей семье, как и во всей Франции, детям на день рождение перед школой дарят мартинет. Его вешают в детской комнате на самое видное место, чтобы дети всегда знали, что их ожидает, если они будут плохо себя вести или плохо учиться, - с этими словами француз достал из той же сумки маленькую, короткую плеть. Она была с деревянной ручкой и разноцветными тонкими хвостами. Настя с недоумением посмотрела на неё, не понимая что это такое и зачем. Зато взрослые хорошо поняли, для чего этот подарок. А дети Жоржа, они еще и знали что достал отец из сумки и для чего этот мартинет нужен. Они все трое покраснели, но Настя не заметила этого, - я прекрасно понимаю, моя маленькая племянница, что ты спрашиваешь сейчас себя, не сошел ли дядя с ума и что за вещь у него в руках. И зачем она нужна. Я охотно поясню. Это мартинет. Он применяется для наказания, точнее для порки непослушных мальчиков и девочек. У моих детей, у каждого есть свой, подписанный мартинет. Твой подарок мы тоже подписали, хоть ты пока еще единственный ребенок в семье.

Взрослые не знали, как реагировать на увиденное. Надя сказала, что это дикость. Николай, как и его кум, решили что это правильно, детей нужно приучать к дисциплине и порке. Мнения разделились. Настя стояла и не знала, что ей делать. Назначение подарка она уже поняла и ей стало страшно, особенно услыхав, что сказал её отец дяде Коле. Ей стало страшно и по её щекам потекли слёзы. Девочка продолжала стоять, она не знала и не понимала, что ей делать в этой ситуации. Бросив взгляд на своих кузин и кузена, она заметила, что те покраснели как рак. И Настя поняла, что они хорошо знакомы с этим мартинетом и, что знакомство это нельзя отнести к приятным.

- Жорж, твоя шутка была ужасной! - решила прийти навстречу свой крестнице Надя. Она была рассержена и подобной выходкой и, тем что Нина, напившись, тоже ничего не сказала в защиту своей дочери, - у девочки день рождения, а ты с такими шутками. Я думаю, что пора отпустить Настю и остальных детей в их комнату!

- Стоп! - возмутился Жорж, - а кто сказал, что я пошутил?! Я вполне серьезно! Это подарок нашей племяннице от нас!

- Жорж, а вот ты мне скажи, - встрял в разговор Иван. Он забрал мартинет у француза и перебирая концы плети в руках, сказал, - вот к примеру, Настюха накосячила и я захочу её наказать. Вот как вот этим вот её пороть? Вот ремнем понимаю. За ремень спасибо! А вот этим как? Не представляю. Твоим мартинетом даже мухи не убить!

- Ты вот это зря так про мартинет! Я тебе, я всем сейчас покажу, что такое мартинет! - достаточно пьяным голосом ответил ему Жорж. Мари и Кэт догадались, что сейчас будет и хотели потихоньку спрятаться. Хотя они и понимали, что им будет за это. Но это будет потом, без посторонних, а может папа и забудет. Но скрыться им они не успели, их позвала к себе мама. Девочки понадеялись, что она защитит их от пьяного отца. А он тем временем выпив еще рюмку водки, посмотрел по сторонам и увидал младшую дочь. Француз поманил её пальцем к себе. Кэт расплакалась, но ослушаться отца не посмела. Посмотрев с надеждой на маму, она подошла к отцу, - конечно, мартинет легкий, как ты, Ваня, правильно заметил.

- Жорж! Перестань! - постаралась угомонить его Надя. Она видела, что девочки, его собственные и именинница, в слезах. Но никто из гостей даже не сделал попытки остановить его, а некоторые так вообще слушали с открытым ртом.

- Так вот, пороть мартинетом, в отличие от ремня, нужно по голой заднице. Для порки я ставлю своих дочерей в детскую позу! - француз игнорировал то, что говорила ему Надя. Он поставил, подошедшую к нему, младшую дочь на четвереньки. Девочка, уперевшись головой в лежащие на полу ладони, высоко задрала свою попу. Несмотря на протесты дочери, Жорж задрал ей платье и оголил попу. После чего он встал над девочкой так, что её тело оказалось у него между ног. Своими ногами мужчина крепко сдавил тело дочери. Размахнувшись, француз нанес мартинетом сверху вниз довольно сильный удар по обнаженной, выставленной на показ и беззащитной попе дочери. Правая ягодица девочки, по которой и пришёлся удар, тут же покраснели. А сама девочка резко дернулась от боли и закричала.

- Эта поза хороша тем, что можно пороть отдельно по каждой ягодице, - сказал Жорж и нанёс ещё один удар, теперь уже по левой половинке попы дочери. Девочка опять резко дернулась и закричала от боли, а на её левой ягодице появились красные полоски, - и ещё, в этой позе, дети никуда не денутся и руки не окажутся на их задницах.

- Кто-нибудь!!! Остановите наконец его!!! - закричала крёстная Насти. У неё было очень плохое предчувствие, - это день рождение Насти!!! А не день для наказания девочек!!!

- Ваня, ты наверно подумал, что мол нашем на ком демонстрировать свой мартинет, на своей младшей дочери. Типа она от всего будет кричать и плакать! - выпив еще одну рюмку водки, сказал француз. Он разрешил Кэт подняться. По её щекам ручьём текли слезы, а лицо было красное как у рака, - Мари, иди сюда!

Его старшая дочь побледнела от страха. Она уже благодарила бога, что отец взялся пороть Кэт, а не её. Да, младшую сестрёнку было жалко, но своя попа ближе к телу. И вдруг такой поворот. Теперь её черед оголять свою попу перед всеми присутствующими. А ведь она уже достаточно большая девочка, а здесь в комнате столько мужчин и мальчиков. Ладно её брат, он часто видел как пороли сестру, хотя Мари каждый раз было стыдно оголять перед ним свою попу для порки. Но здесь были и другие мальчики и мужчины. Обнажать свою задницу перед ними было так унизительно и стыдно. Но ещё более унизительно было вставать в такую позу и получать по этой самой попе в присутствии собравшихся в комнате людей. Но ослушаться отца девочка не могла. Как и младшая сестра, Мари, глазами полными слёз, с надеждой посмотрела на маму и пошла к отцу. Она, несмотря на страх и стыд, без лишних требований со стороны папы, сама встала в хорошо ей знакомую и ненавистную позу. В принципе Мари была не против порки, скорее даже за. Она считала, что иной раз её просто необходимо выпороть. Но только не в этой позе. Вот если бы отец порол её так же как и мама. Она всегда порола детей, укладывая их на диван или кровать. Или бы так же, как папа порол своего сына. Отец никогда не ставил Поля для порки в такую позу, считая что мартинет может попасть мальчику по яичкам или по его члену. Поль всегда для порки ложился грудью на стол. Но такие привилегии во время порки получал лишь брат Мари. Сама же она, как и младшая сестра, всегда для порки от отца вынуждены были вставать в эту унизительную позу.

- Сейчас вы все убедитесь, что мартинет хорош и для больших девочек! - Жорж оголил попу старшей дочери. Примерившись, он нанёс сильный удар по левой, потом по правой ягодице девочки. Мари дёрнулась от боли и закричала. Она закрыла глаза, а из них продолжали течь слёзы. Попа тут же покраснела, а мужчина выдал девочке еще четыре сильных удара, два по одной половинке, два по другой. Мари дернулась так, что отец едва смог удержать её своими сильными ногами. А на попе появились кроме красных полос еще и пару капелек крови. Реакция девочки, кровь и краснота на попе, это напугало одних и впечатлило других, - капли крови при порке мартинетом, это нормально. Кончики немного царапают кожу на заднице и появляются царапки, отсюда и кровь!

- Что Иван, понравилась плеть? Хочешь попробовать? - спросил француз, протягивая мартинет хозяину квартиры.

- Впечатляет, - ответил Иван, взяв плеть в руку. Выпив, уже налитую и стоявшую перед ним рюмку, он подошёл к Жоржу. Тот по-прежнему удерживал ногами свою дочь в позе для порки. Иван замахнулся для удара, - с удовольствием попробую!

- Не, не! Так не пойдет! - остановил Ивана отец Мари, - у тебя есть своя дочь! Вот на ней и тренируйся! А свою я буду сам драть!

- Согласен! - Иван опустил руку, в которой был мартинет и посмотрел по сторонам. Наконец он нашел, кого искал, - Настя, иди-ка сюда! Ты мне нужна!

Настя догадалась, что хочет от неё папа, сильно испугавшись, побледнела. Она

Попробовала спрятаться, но этого ей не удалось, отец уже сделал несколько шагов в её направлении.

- Мама, мамочка! Защити меня, пожалуйста! Папа хочет меня выпороть - вся в слезах закричала девочка и побежала к маме. Но та лишь что-то пробормотала, типа, что Настя виновата во всём сама. А отец уже схватил дочь за руку и потащил к тому месту, где стояла в унизительной позе, на четвереньках, ожидая, что же еще хочет от неё отец, Мари.

- Мамочка, спаси меня!!! - продолжала кричать Настя, пытаясь вырваться из рук отца. Но это было бесполезно, ведь мужчина был намного сильнее маленькой девочки, которой только и оставалось что кричать, умолять и надеяться, - отпусти меня!!! Я не хочу!!!

- Иван, отпусти Настю! - строго сказала Надя. Она уже поднялась, но муж заставил её сесть обратно.

- Коля! Ведь он сейчас будет пороть Настю! - закричала крестная Насти на своего супруга, - если ты мне не разрешаешь, скажи ему сам!

- Не лезь! Его дочь, имеет право! - грубо оборвал супругу Николай, - вот еще бы и нашу Таньку этой плёткой выдрать!

- Только попробуй!!! - закричала на него Надя, поднеся кулак к его лицу, - ты у меня сам скорее эту плеть испробуешь на своей заднице, чем Таня!

В это время Иван пытался поставить плачущую, кричащую и пытающуюся сопротивляться дочь на четвереньки. Настя сопротивлялась как могла, но силы были явно не равны. И, когда она оказалась на четвереньках, а папа сильно зажал её тело своими ногами и оголил ей попу, Настя едва не описалась от страха и от отчаяния. Её саму еще ни разу не пороли, но достаточно часто шлепали рукой по попе. И это было больно до слёз, она всегда плакала. А сейчас её собрались по-настоящему пороть. Настя поняла, что Мари пороли дома очень часто, что кузина хорошо знакома с этой плетью. Тем не менее она кричала и ревела сейчас, когда отец порол её. А это значит, что Мари было очень больно. Но она уже большая девочка, привыкшая к порке. И ей было так больно. Что тогда говорить о ней, о Насте. Ведь она, Настя, была младше своей кузины на три с лишним года. И ей было очень сильно страшно, страшно от неизбежности, от того, что ей будет слишком больно.

Тем временем Иван прицелился как ему показал Жорж и слегка ударил дочь по правой ягодице. Хотя удар получился слабым, тем не менее плеть достаточно больно обожгла попу маленькой девочки, и Настя закричала от боли.

- Кто же так бьет? - удивился француз. Он забрал мартинет у Ивана и нанёс два достаточно сильных и быстрых удара по попе свой дочери, сопровождаемые её криком боли, - вот так нужно бить! Понял?! Попробуй!

- Папочка, миленький! Не надо! Мне очень больно! Я тебя очень люблю! Пожалуйста, не надо! - увидав плеть в руке отца, стала рыдая умолять Настя. Она поняла, что дядя Жорж считает, что папа очень слабо ударил её в первый раз. Значит сейчас удар будет сильнее, а значит больнее, - папочка!!! Аааа!!!

Иван, полностью игнорируя мольбы дочери, прицелился и нанёс два быстрых и сильных удара по попке девочки. Настя закричала так громко, что казалось сейчас повылетают все стекла. Она так начала крутиться и извиваться, дрыгаться и крутить попой, ногами, пытаться что-либо сделать рукам, что отцу стоило больших трудов удержать дочь в нужной позе.

- Бей еще сильнее! - подбодрил Ивана француз и позвал своего сына. Тот должен был держать руки Насти.

- Нееет!!! - закричала девочка, услыхав совет, который был дан её отцу. И он последовал этому совету, нанеся еще более сильные два удара. Мартинет снова обжег ягодицы девочки. У неё перед глазами появились звездочки. И Насте стало еще больше страшно, ведь теперь Поль держал её крепко за руки. Настя сама не знала почему, испугалась этого, ведь своими руками она не могла ни закрыть и защитить свою бедную попку, ни еще что-либо сделать.

Жорж опять взял мартинет из рук Ивана и показал тому еще раз, с какой силой нужно пороть. Мари опять закричала от сильной боли, мартинет продолжал сильно кусать и обжигать её ягодицы. Иван, взяв плеть, стал пороть Настю с такой же силой, как и француз порол свою дочь, совершенно не думая о том, том Мари не только на несколько лет старше Насти, но и, в отличие от неё, привыкшая к порке. Удары сыпались один за другим. Бедная девочка уже охрипла от крика. Она крутила и вертела попой, насколько это было возможно, а перед глазами уже давно потемнело от боли. Но папа не останавливался, и мартинет продолжал безжалостно жалить её бедную попку. Удар за ударом. Боль, накапливаясь, становилась всё сильнее и сильнее.

- Иван! Прекрати немедленно!!! - закричала Надя, видя как страдает бедная маленькая девочка, как извивается от боли. Женщина резко поднялась с места, игнорируя мужа и направилась спасать Настю. Иван, не обращая внимания на Надю, продолжал пороть девочку. Поэтому для него оказалось совершенно неожиданным, когда Надя, схватив его за руку, выхватила у него плеть, - хватит! Угомонись! Это твоя дочь! У неё сегодня день рождения! А ты её пороть! Не стыдно?!

Надя оттолкнула Ивана, помогла подняться своей крестнице и отвела её в спальню.

- Маленькая моя девочка! - пыталась она успокоить Настю. Женщина села на диван и посадила аккуратно девочку себе на колени, не забывая о том, что у той болит её свежевыпоротая попка. Настя, постаралась так устроиться на коленях у крестной, чтобы не было больно попе и уткнулась носом в её грудь. Надя попыталась сказать что-нибудь, как-то утешить девочку, но та лишь разрыдалась.

Пару минут спустя комнату вошла Таня, дочь Нади и подружка Насти. Но Надя попросила выйти её из комнаты и никого не пускать. Практически одновременно с Таней в комнату вошли кузины Насти. Обе девочки плакали у них текли по щекам слёзы. Сестры просто легли попой к верху на кровать и, так же как и их кузина, начали рыдать, правда не так громко как Настя.

А гости продолжили пьянку и разошлись лишь тогда, когда закончилась вся водка. Настя и её кузины к тому времени уже уснули. Надя, уложив девочек, прибрала всё в зале со стола, чтобы можно было уложить спать французских гостей. Потом она помогла сестре хозяйки квартиры постелить постель и, лишь после этого ушла домой.

Наступила ночь. Все, кроме Люды, уснули. А она продолжала ворочаться на диване. Была причина, из-за которой женщина никак не могла уснуть. В тишине ночи она услыхала, как кто-то пошел в туалет. Осторожно поднявшись, Люда на цыпочках направилась в сторону ванной комнаты. Сомнений не было, в туалете был Иван. Женщина подождала, пока тот оправится, прежде чем самой войти в комнату. Но в последний момент её посетила шальная мысль. Люда улыбнулась. Дождавшись, пока Иван вышел из ванной и направился в спальню, она, крадучись направилась за ним. Еще днем, осматривая их квартиру, Люда заметила, что в спальне стояла огромная, двухметровая кровать. Едва Иван лег в постель, она тут же юркнула к нему под одеяло. Мужчина никак не ожидал подобного, наверно поэтому и на мгновение решился дара речи.

- Меня так возбудило, как вы, ты и Жорж, пороли своих девочек, - прошептала Люда. Одна её рука оказалась у него между ног, а другая на груди, - я так возбуждена, я хочу чтобы меня трахнули, а он спит. А ты хочешь меня?

Иван не знал, что сказать, что ответить, как себя вести в данной ситуации. Зато его член под лаской её руки сразу же поднялся, как стойкий оловянный солдатик. Руку сменил рот женщины и она стала делать ему минет. А потом Люда стала раком и Иван начал трахать её. А рядом лежала и спала пьяная младшая сестра. Иван сначала побаивался того, что рядом лежит жена и, что она может проснуться в любой момент, но после и его самого стала возбуждать эта ситуация. Трахать сестру жены, пусть и старшую, когда сама жена лежит под боком, в этом что-то было. Оба, и Иван, и Люда с трудом смогли сдержаться, чтобы не закричать от удовольствия. Потом они ещё какое-то время полежали вместе на кровати.

- Надо так попробовать, - сказал себе Иван, когда сестра жены ушла. Нет, не переспать с женой, чтобы её сестра была рядом. Нет, он решил попробовать выпороть дочь и после трахнуть жену. От этой мысли Иван сильно возбудился и не нашел ничего лучше, как трахнуть спящую жену. А та лишь подставила удобнее свою попу, чтобы мужу было удобнее её трахать. Они часто так занимались сексом, она спала, а он её имел.

Настя проснулась среди ночи от боли в попе. Она просто по привычке, во сне легла на спину, что отдалось болью в попе. Девочка открыла глаза. Было полнолуние. За окном светила огромная яркая луна и её свет через окно падал на стенку. Настя с ужасом поднялась с постели и направилась к стене. На том месте, куда падал яркий свет от луны, где ещё накануне вечером висела картина, сейчас девочка увидела проклятый и ненавистный мартинет. Настя сначала решила, что ей показалось. Но, подойдя к ближе, она убедилась в том, что на стене действительно висел мартинет. Кто-то или глупо пошутил, или специально, как и планировал дядя Жорж, повесил мартинет, который ей подарили на день рождения, на самое видное место. Настя аккуратно сняла плеть со стены, потом также аккуратно, стараясь лишний раз не шуметь, подошла к столу. Из ящика она достала ножницы и срезала с мартинета все концы. А потом всё выкинула через окно. Вернувшись к стене, девочка повешала назад картину, которая всегда там висела и легла спать.

- Доброе утро, лежебока! - мама вошла в комнату и разбудила Настю. Девочка посмотрела по сторонам, в комнате больше никого не было, а за окном было уже яркое солнце.

- Твои кузины уже давно проснулись, - улыбнулась женщина и поцеловала дочь. Настя не стала уклоняться, несмотря на то, что произошло накануне, она очень сильно любила маму, - поднимайся и пошли завтракать.

Нина вышла из комнаты, оставив дочь одну, но попросив её поторопиться. Настя посмотрела на стену, там висела её картина. Девочка не могла точно понять, приснилось ей или на самом деле на стене висел мартинет. Подумав, она решила, что это все же был сон. Настя уже поднялась с постели и лишь потом вспомнила про свою поротую попу, как больно ей было переворачиваться с боку на бок. Она осторожно дотронулась рукой до своей попы, но на удивление не почувствовала никакой боли. Тогда девочка решила подойти к зеркалу и посмотреть на свою попу. Как же Настя удивилась, когда не обнаружила никаких следов экзекуции. Неужели и порка ей всего лишь приснилась? Но нет, этого не может быть. Порку, боль, унижение и слёзы, это всё она слишком хорошо помнила.

Завтрак прошел достаточно спокойно. На стол поставили остатки торта, а мужчины похмелились, чтобы поправить здоровье. А Нина, на удивление, никогда не болела. Когда все позавтракали, дети ушли в детскую, женщины убрали со стола. После Иван позвал всех в зал.

- Настя! - строго сказал он. От его голоса у девочки пробежали по спине мурашки. Она вспомнила, каким папа был вчера вечером. Но тогда он был пьяным и Настя простила его, а сейчас, - дядя Жорж вчера подарил тебе мартинет. Принеси его!

- Настя, в чём дело?! Я жду! - еще громче сказал отец, потому что девочка не сдвинулась с места. Значит то, что мартинет висел на стене и, что она его порезала и выкинула в окно, не было сном. Настя очень сильно испугалась. Ей стало страшно, она и представить себе, после вчерашнего, что отец может сейчас за это с ней сделать.

- Это неслыханная дерзость! - встрял в разговор Жорж, - моя старшая дочь как-то решила спрятать свой мартинет, чтобы избежать порки. Так я всыпал ей розгами так, что она неделю не могла сидеть на попе. И мартинет сразу нашелся. Это был им всем хороший урок, больше мартинеты у нас не теряются и не исчезают. Но Мари просто спрятала, а ты, Настя, сломала свой мартинет. Это вообще ни в какие рамки. К тому же это был твой подарок.

- Ты прав Жорж, - согласился с ним Иван. От его голоса у Насти прошел мороз по коже, - выпороть можно и ремнем. Например тем, который вы вчера подарили мне.

- Нина, принеси ремень, он лежит в спальне, на стуле, - попросил он свою супругу.

- Мамочка, пожалуйста не надо! - заплакав, попросила Настя. Теперь она точно знала, что её ждет порка. И, судя по настроению отца, по тому, как он сильно разозлен, порка будет очень сильная.

- Раньше нужно было думать!!! - закричал на дочь отец, напугав тем самым маленькую девочку ещё больше, - а сейчас твоя задница будет отвечать за те глупости, которые ты натворила! И ты познакомишься с ремнём. Дядя Жорж полностью прав, что таких детей, как ты, нужно обязательно пороть.

- Папочка, миленький! Прости, пожалуйста! - стала умолять отца Настя, слезы уже ручьем текли по её щекам. В этот момент вернулась мама с ремнём в руке, - я всё поняла и больше так никогда делать не буду!

- И она еще имеет наглость просить, чтобы её не наказывали! - возмутился Жорж, - да за подобное нужно сечь как сидорову козу!

- Настя, извини, но правда, ты сама во всём виновата! - добавила свои пять копеек сестра мамы, - я считаю, что ты своим поступком заслужила хорошую порку!

- Мамочка, пожалуйста защити меня!!! - Настя бросилась к маме, упала перед ней на колени и обняла её за ноги своими маленькими ручками. Девочка сильно любила свою маму и считала, не без основания, что и она так же любит её. А значит мама поможет и не разрешит пороть свою любимую дочь, - я тебя очень сильно люблю! Не надо меня пороть!!!

- Настя, извини, но ты будешь наказана! Отец всыпет тебе ремня, чтобы в другой раз думала головой, а не жопой! - вместо того, чтобы помочь, сказала мама. А Иван схватил девочку за ухо и оттащил от матери. Настя закричала от боли, её мир рухнул в один момент. Ей пришлось подчиниться отцу. Он поставил дочь в позу, которую она уже ненавидела со вчерашнего вечера. Насте пришлось встать на четвереньки, положить голову на ладони и высоко задрать свою попу. Папа крепко сдавил тело дочери своими ногами и оголил ей попу.

- Я научу тебя, как портить подарки! - закричал Иван и с силой ударил дочь ремнем по попе, на которой тут же появилась тёмно-красная полоса от ремня. Настя закричала от боли, резко дернулась, подняла голову и попыталась руками дотянуться до попы.

- Руки на место!!! Иначе засеку так, что месяц не сможешь сидеть на заднице!!!- заорал на неё отец. Девочка автоматически убрала руки под голову, а Иван сопроводил свою угрозу более сильным ударом ремня, - я тебя научу, как вести себя под ремнём!!!

- Не надо!!! Я больше так не буду!!! - кричала маленькая девочка, вертя попой под сильными ударами ремня. Отец вошел в кураж и наносил удары, уже не контролируя себя. Настя кричала, обещала, что так больше никогда не будет делать. Но с таким же успехом девочка могла говорить это столбу, папа никак не реагировал, даже наоборот, удары становились еще сильнее и быстрее.

- Так ей! Всыпь ей как следует! - поджучивали Ивана Жорж и его супруга, - чтобы в следующий раз и мысли такой не допускала, портить инструменты для порки!

- Хвааатит!!! Я больше не мооогу!!! - закричала Настя после очередного удара ремня. Она реально испугалась, что папа запорет сейчас её до смерти. Вчера его остановила тётя Надя. Сегодня её не было. Сейчас вообще никого не было, кто был бы на её стороне и мог бы остановить отца. Сам останавливаться он был явно не намерен. Папа был страшен и одержим. А Насте было очень больно и страшно. Терпеть дальше она больше не могла и у неё началась паника. А удары продолжали сыпаться на её попу.

- Я думаю, что ей достаточно и она всё поняла, - помощь пришла оттуда, откуда Настя и не ожидала её получить. Тётя Люда схватила Ивана за руку и помешала ему нанести следующий удар, - всё! Ей хватит! Остынь!

- А ты иди в свою комнату, встань в угол! - строго сказала сестра мамы, помогая девочке подняться, - в угол с голой задницей! Я приду и проверю! Если я не застану тебя в углу, ты получишь еще! Только тогда я уже не буду, как сейчас, останавливать твоего отца! Ты меня хорошо поняла?!

Настя кивнула в ответ. Попа сильно болела и горела огнем. Тетя Люда полностью сняла с неё трусики. На платье у девочки был пояс. Этим поясом сестра мамы закрепила подол платья так, что ниже пояса Настя осталась полностью голая. Осознав это, девочка покраснела от стыда. Мало того, что здесь был папа и её дядя. Кроме них был Поль, её кузен. И он сейчас видел не только её, Насти, голую попу, но и ... От этой мысли она залилась краской до корней волос, а руки, которые сначала отправились закрывать попу, оказались спереди. Но мама Поля строго приказала поднять руки за голову. Это было так унизительно, так стыдно. Настя уже и не знала, от чего по её щекам текут слезы, от боли или от унижения. В дополнение к этому унижению, тётя Люда взяла девочку за ухо и потащила за собой, не обращая внимания на крики девочки. А идти было очень больно. Попа и то место, откуда начинают расти ноги, были так сильно напороты, каждый шаг отдавался сильной болью. Придя в детскую, сестра мамы хотела сначала поставить Настю в угол, но увидав шкаф с большим зеркалом, передумала. Она поставила Настю лицом к зеркалу. А своих детей, которым приказала идти за ней, заставила сесть на диван так, чтобы они могли видеть поротую попу Насти, а зеркале и всё остальное, что обычно девочкам очень стыдно показывать мальчикам.

- Настя, ты меня хорошо поняла?! Ты будешь так стоять, пока я не вернусь! - строго сказала женщина. Она сильно шлепнула рукой девочку по попе, Настя вскрикнула от боли, но её руки остались за головой. Тётя Люда сказала своему сыну, что тот должен следить за своей кузиной. И, что если она опустит руки вниз или изменит позу, он должен будет рассказать об этом маме.

Люда, оставив свою племянницу стоять голой ниже пояса у зеркала, вернулась в зал. В коридоре она увидела Ивана. Их взгляды встретились. Они без слов поняли друг друга. У него уже давно дымилось в штанах, возможно именно из-за этого Иван и потерял контроль над своими действиями, когда порол дочь. А у неё, у Люды, уже давно всё было мокро и уже текло по ногам. Она пропустила мужа своей сестры вперед. И, едва он вошел в ванную комнату, она развернулась и пошла следом за ним. Войдя в комнату, где её уже ждал Иван, Люда закрыла дверь на ключ. В этот раз им пришлось ещё больше сдерживать свои эмоции и стоны, ведь сейчас никто не спал.

Настя закрыла глаза. Так стыдно, так унизительно ей ещё никогда не было. Ещё ни разу в жизни ей так не приходилось стоять перед мальчиками. Боже, как это было унизительно. Слезы продолжали течь по её щекам. В добавок ко всему еще и с непривычки стали болеть руки. Даже с закрытыми глазами Настя чувствовала, как Поль пожирает её глазами. Она открыла глаза и увидала взгляд, но не кузена, а его старшей сестры. Их взгляды встретились и Настя всё поняла.

- Это всё ты! За что?! Что я тебе сделала?! - закричала девочка, стоявшая у зеркала. Теперь уже никакие запреты не могли удержать Настю на месте. И она, несмотря на то, что Мари старше, кинулась на неё, - ты предательница! И стукачка! Ненавижу тебя!

- Из-за тебя меня вчера выпороли!!! Это я ненавижу тебя и всё твоё семейство! - закричала в ответ старшая девочка. Они вцепились друг другу в волосы. Мари решила позвать помощь и крикнула брату, - Поль, позови маму!

- Мама! Папа! - влетев в зал, закричал мальчик. Люда и Иван только вернулись из ванной, - скорее! Иначе они повыдирают друг другу волосы!

- Кто они? - недоумевая спросил Жорж.

- Ну Настя и Мари! Они там дерутся! - ответил Поль. Он, хоть и выполнил просьбу сестры, но сказал немного не так, как она хотела. Мальчику нравилось смотреть на порку Мари. И сейчас он понимал, что накажут не только Настю, почему-то ему было жалко маленькую кузину, но и его старшую сестру. И она, Мари, это еще как заслужила.

- Немедленно прекратить! - войдя в детскую, громко сказала Люда. Она оказалась в детской раньше всех. Но девочки никак не отреагировали и ей пришлось их разнимать, - что здесь произошло?!

- Мама, эта сумасшедшая напала на меня! - закричала Мари, - посмотри, что она со мной сделала! Она расцарапала мне лицо и укусила меня!

- Настя?! Ты где должна была стоять?! - строго сказала мама Мари, - я тебе разрешала уходить от туда?! Ты помнишь, что я тебе обещала, если ты ослушаешься меня?!

Настя молчала. По её щекам текли слезы, а из носа и разбитой губы кровь. Девочка была на взводе. Стресс, выброс адреналина и злость.

- Мари?! Это как понимать?! - строго спросил вошедший в комнату Жорж.

- Папа, она первая набросилась на меня! - закричала в ответ его дочь, демонстрируя царапины на руках и лице, - она ненормальная и сумасшедшая!

- Но ты старше её и должна быть умнее! - возразил ей отец, - к тому же я согласен с Настей, ты поступила очень некрасиво. И за это будешь сейчас наказана!

- Но папа! - заплакала Мари, понимая, что её сейчас ожидает. И, что папа своего решения не изменит. Он никогда не отказывался лишний раз выпороть свою дочь. Но надежда, она всегда остается, а вдруг, - папочка! Пожалуйста, прости меня! Я больше не буду!

Но ни слезы, ни мольбы ни одной из девочек не помогли им. Их привели в зал. Обеих девочек поставили в эту унизительную позу, которую они обе уже так ненавидели, лицом друг к другу. Мало того, их заставили друг у друга держать руки. Под головы им положили свернутые полотенца. Как и положено, девочек заставили задрать попы. Жорж оголил своей дочери попу, Настя и так была уже с голой попой, которая была ещё до сих пор тёмно-красного цвета, а кое-где виднелись синяки.

- Мамочка, пожалуйста защити меня! - сквозь слёзы закричала Настя. Действие адреналина стало заканчиваться и началась паника. Девочка поняла в какую ситуацию она попала. Её попа еще очень сильно болела от прошлой порки, которая была совсем не давно, полчаса назад. И сейчас её ожидает новая порка. Настя понимала, что просто не выдержит и паника стала еще больше.

Первый удар не заставил себя долго ждать. Жорж нанёс достаточно сильный удар по попе дочери. Мари закричала и ещё сильнее вцепилась своими руками, чтобы унять боль, чтобы удержать позу, в запястья Насти. А её маленькие ноготочки впились в руку маленькой кузины. Тут же ремень опустился и на попу Насти. Её отец, как и полчаса назад, совсем не жалел свою маленькую дочь и нанёс удар едва ли не в полную силу. Девочка резко дернулась, как и Мари, впилась своими ноготками в её руку и заорала от запредельной боли. Боли, терпеть которую было просто нереально, тем более, что ремень с огромной силой ложился уже на и так достаточно сильно выпоротую попу. Порка продолжалась, удары, сопровождаемые криками девочек, поочередно ложились на их попы. Жорж, в отличие от Ивана, контролировал и себя и, то куда приземлялся ремень после его удара. По нему видно было, что у него богатый опыт в телесных наказаниях. А отец Насти наносил удары как попало и куда попало, чем причинял своей дочери намного больше боли. Но несмотря на это Мари кричала и ревела ничуть не меньше своей маленькой кузины.

- Девочки, вас будут пороть до тех пор, пока вы не попросите прощения! - строго сказала Люда. К этому моменту девочки уже получили как минимум с десяток ремней, - все зависит от вас!

- Простите меня, пожалуйста! - тут же закричала Мари, она готова была на всё, лишь бы прекратили порку. И закричала стандартное во время порки, - я больше так не буду!

- Вы должны попросить прощения друг у друга, - добавила мама Мари, после того как ремень в очередной раз опустился на попы девочек. Ей очень нравилось смотреть на порку девочек. Она наслаждалась тем, что она видела. Это было что-то новое, так ещё они никого не пороли, - девочки, прощение просим друг у друга. Смиряем свою гордыню и просим!

- Настя, прости меня, пожалуйста! - закричала Мари, получив еще пару ремней по заднице. Настя, хоть и получала так же как и кузина, но даже и не собиралась просить прощения.

- Так прощения не просят! - продолжила издеваться над девочками Люда, наслаждаясь и получая всё больше и больше удовольствия от процесса порки и унижения девочек, - прощения просят смиренно, без крика и гордыни в голосе!

- Настя, прости меня, пожалуйста, - с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, (ведь пока она говорила ремень еще раз опустился на её попу) едва не по слогам, сказала Мари. Едва девочка успела сказать последнее слово, как ремень опять прилетел на её попу. Но и в этот раз Мари нашла в себе силы, чтобы не закричать. Мало ли, вдруг мама опять не засчитает эту попытку. Но ремень всё равно продолжал опускаться на попы девочек.

- Мама! Я попросила уже прощения!!! - закричала Мари, после того, как ремень опять обжог её попу, - за что?!

- Вы оба должны попросить друг у друга прощения! - строго ответила Люда, - а до тех пор вы обе будете получать ремня!

Для Мари это был как приговор, она видела, что Настя не намерена просить прощения. А терпеть уже не было сил. Полотенца, в которые девочки упирались головами были уже мокрые от слез. Голос у обеих кузин уже охрип от крика, да и сил как-то сопротивляться, дергаться уже не осталось совсем. А отцы продолжали пороть своих дочерей.

- Мама, она ничего не скажет! - сквозь слезы закричала Мари, после очередного болезненного удара, - пожалуйста, хватит!

- Скажет, обязательно скажет! - услышала девочка ответ мамы, - как миленькая будет просить прощения у тебя!

- Мама!!! Настя больше вообще ничего не скажет!!! - закричала она, почувствовав, как ослабевает хватка кузины. Мари так резко дернулась и выпрямилась, что Жорж потерял равновесие и едва не упал, - она теряет сознание!!!

Иван, не сообразивший, что происходит, продолжил порку дочери и остановился лишь после того, как Люда оттолкнула его от девочки. Нина тут же принесла нашатырный спирт и Настю привели в чувства, после чего дали попить воды. Мама Насти сильно перепугалась, заплакала и обняла свою дочь.

- Наказание ещё не закончилось! - строго сказала Люда, после того как Настя окончательно пришла в себя.

- Люда, ты в своём уме?! - закричала на сестру мама девочки, - я вам не дам больше пороть Настю!

- Да никто её пороть и не собирается, а вот в углу постоять и подумать над своим поведением будет полезно. И ей, и Мари! - сказав это, мама Мари в наглую забрала у сестры её дочь. Схватив Настю за ухо, Люда потащила девочку в её комнату к уже знакомому её шифоньеру с зеркалом. Рядом с ней поставили и Мари. Только в отличие от Насти, Мари была полностью обнажена, к огромной радости её старшего брата.

- Я тебя ненавижу! - прошипела Мари, когда мама вышла из комнаты, оставив их одних и Поля для контроля.

- Я тебя тоже! - ответила ей Настя. Они так и продолжали стоять, напротив друг друга с огромным желанием схватить друг друга за волосы. Но боль в попах и страх перед новым наказанием сдерживал их...

Почему она именно сейчас вспомнила о той, своей первой порке, Настя не знала. Тогда, после она два дня лежала с температурой. Две недели болела попа, столько же девочка не ходила в детский сад, и вообще ни с кем не разговаривала. В нормальную жизнь Настя возвращалась очень медленно, наверно поэтому мозг, подсознание пощадили тогда девочку Настю, полностью блокировав события того дня. Настя больше никогда не вспоминала о своей первой порке и своем странном подарке на своё шестилетие. А еще она тогда сломала и выкинула куклу и машинку на батарейках.

А сейчас память вернула ей события того дня. Наверно потому что сегодня Настя предала свою любимую дочь, как тогда её собственная мать предала её, Настю.

- Мамочка, с тобой всё хорошо? - услышала она озабоченный голос Лены. Оказывается, пока она занималась своими раздумьями и воспоминаниями, уже огласили приговор и для неё самой. И, даже попросили лечь на козлик, а она никак не отреагировала.

- Да, всё хорошо, малыш, - ответила Настя, погладив дочь по голове.

- Фрау Потапова, пожалуйста подойдите сюда, для исполнения приговора, - ещё раз сказал полицейский. Когда молодая женщина подошла, ей предложили снять с себя всё ниже пояса, аккуратно сложить на стул и лечь животом на козлик. Настя выполнила эту неприятную процедуру без всякого энтузиазма. Кроме того, ей было сейчас очень неловко и стыдно, но не перед полицейскими, а потому что рядом стояла Лена. Просто раздеться перед дочкой это было нормально, но раздеться для порки, это уже было совсем другое. Насте удалось справиться со стыдом. Кроме того она не могла слишком сильно демонстрировать, как ей страшно, унизительно и стыдно. Ведь рядом стояла дочь, которой сегодня предстояла первая порка в её жизни и лишний раз пугать её, Настя не хотела. И вот она уже легла на козлик и полицейские зафиксировали ей руки, ноги и талию, сказав что так предписано законом. По телу молодой женщины пробежала дрожь. Одно дело просто порка, и совсем другое порка с полной фиксацией. Где-то на подсознании всегда появляется страх, когда тебя лишают или ограничивают свободу движений. Появился он и у Насти.

- Фрау Потапова, Вы готовы? - спросил полицейский, взявший на себя роль экзекутора. Молодая женщина кивнула в ответ, хотя как можно быть готовым к тому, что тебя сейчас будут пороть, что тебе сейчас будут причинять боль. Настя глянула на мужчину с тростью в руке и дрожь ещё раз прошла по её телу. У него в руке, как ей показалось, была достаточно толстая и длинная трость, что означало лишь одно, её Настю, ожидает очень болезненная порка. Настя перевела взгляд с полицейского на свою дочь и попыталась улыбнуться ей, хотя на душе и скребли кошки, а сердце уже обливалось слезами. Лена, с трудом, но улыбнулась в ответ. Сделать это было очень сложно. Девочке было неловко и стыдно видеть маму в таком виде. Знать что сейчас маму, будут пороть как маленькую девочку. И, она, Лена, будет смотреть на это. Кроме того, девочка очень переживала и боялась за маму. Просто Лена очень сильно любила свою маму. И сейчас у неё на глазах её маме будут делать очень больно. В том, что маме будет больно, она ни капли не сомневалась, Лена была в этом уверена. Она так сильно переживала за маму, что даже забыла о том, что совсем скоро сама окажется на этом же козлике попой кверху. И что  её саму ожидает порка.

- Тогда начнём! - и первая трость опустилась на обнаженную попу молодой женщины. И первая яркая двойная полоса. Насте стоило много усилий чтобы не закричать от боли и не напугать свою девочку, которая стояла рядом и смотрела с широко раскрытыми глазами на происходящее.

Второй удар был нанесён через несколько секунд, что дало Насте время перевести дыхание. Удар был такой же силы, как и первый. Женщина, лежавшая на козлике дернулась, насколько это было возможно, но опять смогла удержаться, чтобы не закричать от боли. Её дочка зажмурилась от звука, который произвела трость, опустившись на попу, а на глазах появились слезы. Лена уже хотела закричать, чтобы отпустили маму, что она ни в чём не виновата. И, если и кого пороть надо, то это её, Лену. Хотя она сама не знала, за что.

Третий удар, Настя опять молча переносит его, хотя и сама понимает, что так долго она терпеть не сможет. Боль от ударов накапливалась. Этот удар показался ей куда болезненнее, чем предыдущий. На глазах появились слезинки, но Настя заставила себя собраться и терпеть. Нельзя ни в коем случае раньше времени напугать дочь. Мама собрала всю волю в кулак и отважилась посмотреть на свою маленькую девочку. По её щекам текли слёзки, а на лице чётко читалось, как дочь боится и переживает за свою маму. Настя попыталась улыбнуться и даже подмигнула дочери. Но улыбки в ответ не было.

Четвертый удар. Крик опять удается удержать, но стон нет. Боль ужасная, побивающая сквозь всю попу до самых костей. Настя закрыла глаза, ругаясь на себя, за то что у неё не получается спокойно вытерпеть порку. Возможно потому, что ей ещё не удалось окончательно восстановиться после прогона сквозь строй. Нет, на коже следов не было, там всё даже очень хорошо зажило. Но, возможно следы остались под кожей, а может это просто страх, который был во время прошлого наказания. И он, этот страх, мешает ей сейчас сконцентрироваться на порке, на боли, чтобы достойно вытерпеть это наказание. На её попе появилась еще одна, бордового цвета, двойная полоса. Лена опять зажмурилась, но потом открыла глаза. Она явно собралась защитить маму, но Альберт удержал её, сказав что всё хорошо и мама справиться сама. И девочке оставалось лишь смотреть на то, как трость опускается на попу её любимой мамы и плакать от отчаяния, от обречённости, от того что не может ей ничем помочь.

Трость в шестой раз опустилась на попу Насти. И опять ей удалось более менее спокойно отреагировать на удар, хотя боль была уже на пределе. Но мысли о дочери помогали ей, давали новые, необходимые для этого силы. Женщина ещё раз посмотрела на Лену. Картина не изменилась. Девочка всё так же переживала за маму, по её щекам все так же текли слёзы. Бедная девочка, а ведь ей самой ещё сегодня, сейчас подставлять свою попку под трости.

После шестого удара экзекутор сделал небольшую паузу. Он дотронулся рукой до поротой попы, проведя пальцами по, ставшей фиолетового цвета, двойной полосе. Хозяйка этой попы вздрогнула и от боли и от неожиданности. Потом экзекутор уступил место своему коллеге, тот стал с другой стороны, чтобы наносить удары по левой, дальней от него ягодице.

Первый удар после паузы был, как всегда, неожиданным и поэтому очень болезненным. Насте стоило большого труда сдержаться и не закричать. А может удар был сильнее, чем все до этого, поэтому было так сложно вытерпеть его. На попе появилась такая же двойная, бордового цвета двойная полоса. Следующий удар женщина не ожидала вообще. Она привыкла и приспособилась к тому темпу, в котором наносились первые шесть ударов. А восьмой удар прилетел намного раньше, Настя еще и не успела перевести дыхание, как трость в очередной раз обожгла её попу, пробивая до костей. Сдержать крик в этот раз не удалось. Настя тут же посмотрела на дочь. Та выглядела очень напуганной. Мама попыталась еще раз улыбнуться дочке и подмигнуть. В этот раз их взгляды встретились. И Лена, хоть и очень натянутой улыбкой, но всё же ответила маме. Насте так захотелось прижать свою дочурку к себе и сказать ей, чтоб она так сильно не переживала, что всё будет хорошо. Но к сожалению это было невозможно.

Следующие удары были в том же темпе и с той же силой. Настя, как не старалась, уже больше не могла терпеть эти удары моча. Боль с каждым следующим ударом была всё сильнее и сильнее. Силы довольно быстро покидали молодую женщину. Но всё же она старалась как могла, лишь бы сильно не напугать дочь. Лена, стояла прижавшись к Альберту. Ей, несмотря на все старания матери, было всё же очень страшно и она сильно переживала за маму. Да, девочка видела, что мама пытается ей улыбнуться и показать, что она в порядке. Но Лена так же видела, какие следы оставляет трость на маминой попе, а это значит, что маме очень больно.

Наконец был нанесён последний удар. Он, впрочем, как и предыдущие, был очень болезненным. Настя, перед тем как её стали отвязывать, поняла что её трясёт. Что лишь благодаря надёжной фиксации это не так бросается в глаза. А ведь сейчас ей нужно подняться с козлика и подойти к дочери. Разрешат ли ей одеться или она так и останется голой ниже пояса, Настя этого еще не знала. Да это было и не важно, она быстро прогнала эту мысль. Намного важнее было постараться взять себя в руки, успокоиться и постараться хоть как-то унять дрожь. Настя очень аккуратно, потому что каждое движение отдавалось сильной болью в её поротой попе, поднялась на ноги. Посмотрев на полицейских и поняв, что одеться ей не разрешат, молодая женщина, взяв себя в руки, направилась к своей дочери. Хотя нужно было сделать всего несколько шагов, идти было очень сложно и больно. Каждый шаг сопровождался резкой болью, от которой появлялись слезы на глазах, а ведь девочка не должна была заметить, что маме очень больно. Так по крайней мере считала её мама.

- Мамочка! Ты в порядке? Тебе было очень больно? Я так за тебя переживала! - Лена не стала дожидаться, пока мама сама сделает эти несколько шагов к ней и побежала к ней на встречу, - прости меня, пожалуйста! Я тебя очень сильно люблю!

- Я тебя тоже сильно люблю! Ты моя маленькая, любимая глупышка! Мне не за что на тебя обижаться! - вытерев набежавшие слёзы, сказала мама своей дочери, - со мной всё хорошо! Да, было немного больно. Ведь это всё-таки порка и должно быть больно. Но это не смертельно, терпеть можно!

- Лена, теперь твоя очередь! - строго, но чётко сказал один из полицейских. Девочка поняла его и без перевода.

- Мамочка, мне страшно! Я боюсь! Я не хочу! - вцепившись в маму, заревела Лена, - мамочка! Защити меня, пожалуйста!

- Доченька, милая моя! Маленькая моя! - Настя не знала что сказать дочери. Вот оно, то что было тогда с ней самой, когда она сама просила помощи у своей мамы. А та отказалась ей помочь, сказав что Настя во всём виновата сама. Теперь она сама, Настя, оказалась в такой же ситуации. Дочь просит у неё, у своей мамы помощи и защиты. Но мама не может ни помочь, ни защитить. Она не могла даже элементарно просто что-то сказать, как-то утешить или, как тогда её мама, накричать и сказать, что Лена во всём виновата сама. Настя не имела ни малейшего понятия как ей сейчас поступить, хотя до этого столько раз всё прокручивала в своей голове. Она лишь крепче прижала к себе свою дочь и поцеловала её в щёчку, - так надо, прости!

- Маленькая фрейлейн, твоя мама ничем тебе не может сейчас помочь! - сказал полицейский. Подойдя к девочке и её маме, он взял Лену за руку, - если ты и дальше будешь пытаться избежать наказания, твоя мама получит ещё больше тростей за то что так плохо воспитала тебя! Ты этого хочешь?!

Лена хоть и сама боялась порки, но ещё больше боялась, что из-за неё будут опять пороть её любимую маму. Поэтому она без какого-либо сопротивления, позволила полицейскому увести себя от мамы к козлику. А Насте, когда полицейский забирал дочь, казалось что он отрывает девочку от неё прямо с мясом, а это так больно. Ведь для любой матери так мучительно больно, когда забирают ребенка, чтобы причинить ему боль, больнее чем любая самая жестокая порка.

Идя в сопровождении полицейского, Лена обернулась и посмотрела на маму. Настя с трудом смогла сдержать себя, чтобы не побежать к своей дочери, чтобы не вырвать её из рук полицейских. Она, соглашаясь на порку дочери, понимала что будет тяжело, но чтобы вот так, об этом Настя и подумать не могла. А сейчас оставалось только терпеть. Терпеть и ей самой и Лене. Пути назад просто уже не было.

- Герр Шторц, всё готово. Мы Вас ждём! - позвонил по телефону один из полицейских. Видя недоумевающий взгляд мамы девочки, он пояснил, - это наш врач. Он обязан присутствовать при подобного рода наказаниях.

Когда Лена дошла до козлика, полицейский, ожидавший её там, попросил чтобы она легла на козлик попой кверху. Но по сравнению с мамой она была очень маленькой и низкой. Полицейским пришлось самим положить девочку на козлик. После чего один из них закрепил её руки. Лена сильно испугалась, когда её руки оказались привязаны к ножкам козлика. Страх быть привязанной был очень сильным. А когда второй полицейский стал оголять её попу, стягивая с неё трусики, Лена закричала и начала дрыгать ногами. Естественно, что это не помогло и достаточно быстро ноги и талия были надежно зафиксированы, а трусики оказались на коленях. Оказавшись на козлике с голой попой, Лена посмотрела на маму глазами полными слёз, страха и отчаяния. Настя практически бросилась выручать свою дочь. Ей в тот момент было всё равно, какие последствия будут после, чем им всем это грозит. В тот момент она хотела лишь одного, спасти свою дочь от порки. Всё остальное неважно, всё остальное потом.

- Настя, не делай глупости! - Альберт, видя в каком состоянии она находится, вовремя подошел и взял её за руку, - всё будет хорошо! Пожалуйста, поверь мне! Просто поверь! И не стоит так сильно переживать!

Настя уже открыла рот, чтобы высказать ему всё, что она об этом всём думает, и о нём в частности. Но его голос, тон, интонация, каким-то странным образом подействовали на неё. Она немного успокоилась и дала ему удержать себя от резких движений и необдуманных поступков.

Один из полицейских взял торчащую из вазы трость. Настя уже и забыла, как безобидно выглядят эти тонкие трости. Но зато она прекрасно знала, как обманчиво это впечатление, как больно кусают и обжигают эти тонкие трости. Экзекутор тут же опробовал трость на гибкость и подошел к девочке, лежавшей в ожидании порки, на козлике. У Лены, её маленькое сердечко опустилось в пятки, да и самой ей хотелось стать ещё меньше, тогда она смогла бы освободиться от фиксаций и убежать. Но, к сожалению это было невозможно. Настал момент, когда ей предстояло, как когда-то и её старшей сестре, познакомиться с поркой.

Раздался стук в дверь. Свободный полицейский открыл её и в комнату вошел мужчина в белом халате. Его представили как доктора. Поставив свой чемоданчик, мужчина в белом халате тут же направился к девочке, лежавшей с голой попой на козлике. Он сначала визуально осмотрел попу, а потом и провел по ней рукой.

- Нееет!!! Не надооо!!! Я не хочууу!!! - закричала Лена. От крика дочери Настя вздрогнула, и мороз прошел по её спине. Она опять испугалась за дочь, но всё же постаралась держать себя в руках, хотя это было достаточно сложно. Сейчас её дочь начнут пороть. Сейчас ей будут делать больно, а она, мама, ничем не сможет помочь ей. Настя заметила как сильно испугалась её девочка. Страх овладел разумом Лены. Мысли уже не путались в её голове, их просто не было. Точнее, была одна единственная, что ей страшно, что сейчас будет больно и, что она боится порку, - развяжите меня!!!

Но полицейские никак не отреагировали на крики и мольбы девочки, наверно потому что Лена кричала по-русски и они ничего не поняли. Зато всё хорошо поняла её мама. Но в этот раз она лишь крепче сжала руку стоявшего рядом с ней Альберта. Настя сильно переживала за дочь, но после слов своего начальника, немного успокоилась, понимая что слишком жестоко пороть её дочь никто не будет. Но на душе по-прежнему скребли кошки.

Экзекутор взмахнул тростью. Девочка, лежавшая на козлике, вся напряглась и сжалась в ожидании первого удара и боли, которую он должен был принести с собой. Свист трости, который Лена хорошо слышала, но ничего не произошло. Боли не было. Девочка с недоумением посмотрела на мужчину с тростью в руке. А он лишь взмахнул тростью рядом с девочкой, так часто делают при порке детей, чтобы немного попугать их. Но Лена не знала об этом и успела реально испугаться.

Но вот шутки кончились и первый удар. Свист трости и звук от удара этой трости о попу девочки. Трость зло обожгла ягодицы девочки и она закричала от боли. А на самой попке появилась тоненькая розовая полоска. Экзекутор не стал делать большой паузы между ударами и трость во второй раз опустилась на попку девочки, обжигая её оставляя на ней еще одну тонкую розовую полоску. А обладательница этой попки опять кричит в голос от, как ей казалось, очень сильной боли.

Настя стала ещё более спокойная, хотя дочка достаточно сильно кричала и ревела. Молодая женщина хорошо видела по следам, которые оставляла трость на попе дочери, по замаху экзекутора. Да и то, с каким звуком трость опускалась на ягодицы, всё это показывало, что сильно пороть дочь не будут. Да и сама Лена, если бы знала, что можно и не кричать, могла бы спокойно вытерпеть порку. Но она этого не знала, поэтому и кричала и ревела. Да, конечно же Настя понимала, что девочке больно, может даже сильно больно, особенно если учесть что это первая порка. Но терпеть такую порку можно. В такой порке нет ничего страшного кроме криков дочери. Хотя, нужно было так же принять во внимание то, что Лена еще достаточно маленькая девочка и это первая порка в её жизни.

Лена, в отличие от мамы не знала, даже не догадывалась, что порят её не так уж и сильно, скорее даже слабо. Ей, в отличие от мамы, казалось что порка даже очень жесткая, ведь ей было нереально больно после каждого удара. Так больно, как сейчас, ей еще ни разу в жизни не было. А удары, приносящие с собой сильную боль, продолжались. Чтобы хоть как-то уменьшить боль, Лена напрягалась и сжималась перед каждым ударом. Ей так хотелось защитить руками попу от трости, но и это было невозможно, ведь руки были надежно привязаны. Оставалось только одно, терпеть порку, терпеть боль. Что было выше её сил.

- Это было наказание за воровство! - услышала Лена голос экзекутора. Он осмотрел попку девочки, погладил её рукой. Результатом мужчина остался доволен. После него к козлику подошел врач. В отличие от экзекутора он более тщательнее рассматривал попу девочки и следы на ней, проводя пальцами по ним. А девочка даже и не сразу сообразила, что первая половина порки закончилась. Но что ожидать от второй половины порки? Ведь сил у девочки на еще одну такую же порку вообще не осталось.

- А теперь будет наказание за ложь! - сказал второй экзекутор, доставая другую трость из вазы. Лена автоматически глянула в его сторону. Когда она увидала трость у него в руке, её размеры, едва не потеряла сознание. И было от чего. Трость, которой её только что пороли, выглядела на фоне этой тростью очень безобидной. А, ведь ей, Лене, было так больно. Чего же тогда ожидать от этой трости?

Настя тоже, как и её дочь, пришла в ужас от трости, которую взяли для продолжения порки. Занятая своим негодованием по поводу наказания за ложь, мама не обратила внимание на то, что второй части наказания будет использована более толстая трость. Что эта трость, возможно даже слишком толстая для такой маленькой девочки, как её дочь.

- Альберт, ты должен запретить порку! - с негодованием сказала Настя.

- Как ты себе это представляешь? - удивился её шеф, - я не могу ничего сделать.

- Ты не совсем правильно меня понял, - ответила мама Лены, - я не против продолжения порки, но другой, тонкой тростью! Скажи им, чтобы они заменили трость!

- Я не буду вмешиваться! - строго сказал Альберт, - а Лена может немного потерпеть. Зато она узнает что такое настоящая порка!

У Насти появились слёзы на глазах, страх за дочь вернулся назад. Мама прекрасно понимала, что сейчас её дочери будет очень больно, намного больнее, чем было до этого. Но изменить она уже ничего не могла. Ей лишь оставалось стоять и смотреть на то, как будут жестоко пороть её маленькую девочку. Просто смотреть и ничего не делать. Это жестоко! Уж лучше совсем не видеть, как её девочка страдает под тростью, чем так, быть рядом и не иметь никакой возможности, чтобы помочь, защитить!

- Продолжим наказание! - услышала Лена и вздрогнула всем телом. Попа и так сильно болела от первой дюжины ударов. И сейчас она получит еще столько же, но судя по трости, судя по реакции мамы, эти двенадцать ударов будут намного больнее.

И уже первый удар показал, что девочка не ошиблась в своем предположении. Экзекутор, несмотря на то, что трость была серьёзнее, чем в начале порки, нанёс удар на порядок сильнее. Точно на середине попы сразу же появилась уже двойная, бордовая полоса. Лена выгнулась насколько, позволяла фиксация и стала ловить ртом воздух, как рыба, которая попадает на берег. Перед глазами появились звездочки. Такой боли девочка явно не ожидала.

Настя крепко впилась руками в руку Альберта и лицом уткнулась ему в грудь. Смотреть спокойно на такую порку она не могла, это было выше её сил. А он, прижал её к себе и продолжал смотреть на порку девочки. В отличие от Насти, которая не могла и не хотела смотреть на экзекуцию дочери, порка Лены ему не просто нравилась, порка девочки возбуждала его. Особенно такая порка, как вторая половина наказания Лены.

В этот раз полицейский с тростью в руке не торопился. Он дал возможность девочке полностью и до конца прочувствовать боль от удара. Выждав небольшую паузу, экзекутор размахнулся, девочка сжалась от страха, а полицейский нанёс второй удар. Тут же на попе вспыхнула вторая двойная полоса цвета бордо. Трость легла чуть ниже первой полосы, которая потихоньку приобретала фиолетовые оттенки. Лена опять дёрнулась всем телом и закричала так громко, как только могла. Боль, которую ей причинила трость, была просто запредельной, терпеть такую боль было невозможно.

- Хватит!!! Не надо!!! Я больше не могу!!! - воспользовавшись небольшой паузой закричала девочка, лежавшая на козлике. Она ещё тогда не знала, что это стандартный набор слов и просьб. То, что обычно кричат все дети, да и взрослые, во время порки. Естественно, что экзекутор пропустил мольбы и крики девочки мимо ушей, а вместо этого нанёс следующий удар. Новая полоса появилась чуть ниже первых двух и, так же окрасилась в бордовый цвет. И Лена опять закричала, наивно считая, впрочем, как и все, кто получает по попе, что крики во время порки могут как-то повлиять на экзекутора. Что он может прекратить порку, увидев как больно тому, кто получает по попе или, как минимум, удары будут не такими сильными. Тогда она еще не знала, что все эти просьбы, мольбы и крики абсолютно бесполезны для тех кто получает по попе, но ласкают слух и возбуждают тех, у кого ремень, трость или розга в руке.

Порка продолжалась. Трость продолжала рисовать на попе девочки для одних страшные, а для других страшно красивые следы. Экзекутор нанёс шестой удар и сделал паузу. Он внимательно осмотрел попу девочки. Казалось на ней уже не было свободного места. Вся попа была покрыта тёмно-красными, а кое-где и фиолетовыми двойными полосами. Всего шесть каких-то шесть ударов и такой результат. Но и попка у маленькой девочки тоже соответственно маленькая. После того как экзекутор осмотрел попку Лены, тем же занялся и доктор. Он осматривал следы на попе более тщательно, проводя по каждой двойной полоске пальцами руки. От каждого такого прикосновения Лена вздрагивала от боли.

Настя едва могла спокойно стоять на месте и, если бы не Альберт, давно бы убежала к своей любимой доченьке. Мама хорошо поняла, что отменить порку не удастся, но хотя бы поддержать и утешить Лену. Ведь ей предстояло получить ещё шесть таких же болезненных ударов. Правда, куда собирался наносить эти удары, Настя не очень понимала. Ей казалось, что на попе её девочки вообще нет ни одного места, которого не коснулась трость, которого не украшали следы от трости.

- Можно продолжать наказание! - доктор остался доволен результатом осмотра следов на попе девочки и отошел в сторону, давая место экзекутору.

Полицейский с тростью в руке встал с другой стороны. Поиграв немного тростью, он размахнулся, Лена заметила это и опять вся сжалась и напряглась, и нанёс первый из оставшихся шести ударов. Трость легла чуть выше середины попы, оставив на ней всё такой же след бордового цвета. Удар был такой же силы, как и предыдущие. Пауза хоть и дала возможность девочке немного отдышаться, но удар был такой силы, причинил ей столько боли, что вытерпеть его молча Лена была не в состоянии. Всё повторялось, как и во время первых шести ударов порки за ложь. Трость громко опускалась на попку девочки, оставляя на ней двойную полосу тёмно-красного цвета. Предыдущие полоски к этому времени принимали фиолетовые оттенки. Лена напрягалась перед каждым ударом и кричала, стараясь вырваться после каждого удара. И, как и в первой половине, девочке казалось что этот удар последний, что больше она не сможет вытерпеть. Но к её удивлению и, возможно, огорчению, после этого удара был следующий, потом еще следующий. И ей приходилось их все терпеть. Хотя терпеть громко сказано. Всё что Лена могла, это громко кричать от боли, когда трость опускалась на её попу, оставляя на ней свои кровавые поцелуи.

Настя, переживая за дочь, уже сама была на грани истерики. Она злилась на этот медленный темп порки, хотя и понимала, что так немного легче. Но мама Лены, наверно, как и сама Лена, хотела чтобы порка как можно скорее закончилась. Смотреть на эту порку дочери у Насти не было больше сил. Мама с дочкой обе хотели прекращения порки, но с одной разницей, Настя хотела чтобы дочке как можно быстрее выдали причитающиеся ей удары, а девочка хотела чтобы этих ударов не было вообще.

Наконец был нанесён последний удар. Экзекутор положил трость обратно в вазу, а Лена ещё продолжала кричать и плакать от боли, которой было слишком много. Вернувшись полицейский, который был в роли экзекутора, осмотрел попу девочки и следы на ней. Закончив осмотр, он и его коллега стали потихоньку освобождать девочку от фиксаций. А потом очень аккуратно помогли ей спуститься с козлика. Лена очень аккуратно поправила платьице, не надевая трусики. Ей так не хотелось лишний раз дотрагиваться до своей исполосованной попы.

- Лена, ты пойдешь с доктором в его кабинет. Он обработает тебе попу мазью, смажет твои ранки, - сказал девочке один из полицейских, - ты должна его слушаться и делать всё, что он скажет!

- Куда они ведут мою дочь?! - едва не закричав, спросила Настя у Альберта, - я хочу к ней! Мне нужно к Лене, успокоить её!

- Она пойдет с доктором в её кабинет! Он сам справится и успокоит твою дочь! - ответил он, - а тебя ещё ждет порка! Или ты уже забыла об этом?!

- Это ваш доктор?! И он ничего с ней не сделает?! - с сомнением спросила мама Лены.

- Успокойся. Там везде камеры! - попытался успокоить Настю её шеф, - лучше подумай о себе! Соберись! Тебе опять ложиться на козлик! Тебя ждет порка!

Мужчина в белом халате протянул руку девочке, а та посмотрела на мать. Насте пришлось кивнуть ей в ответ. Они вышли из комнаты, доктор держал Лену за руку и вёл за собой. Идти Лене было достаточно больно, но стиснув зубы, стараясь не кричать, она шла следом за ним. Пройдя по длинному коридору, они остановились перед дверью, на которой был красный крест. Мужчина открыл дверь и пропустил девочку вперед. Эта комната была маленькой. Вдоль трех её стен стоял стулья. По среди комнаты стол. Что-то подсказало девочке, что стол это применялся явно по совсем другому назначению. Окон в комнате не было, но зато была стеклянная дверь, через которую можно было посмотреть в другую комнату. А над дверью висел большой телевизор. Доктор прошел к стеклянной двери и, открыв её, опять пропустил девочку вперёд. Эта комната была похожа на кабинет врача или на процедурный кабинет. Комната была достаточно просторной. В ней было много шкафчиков со стеклянными дверями. У одной из стен стоял стол и пару стульев. Рядом стояла кушетка. Ещё две кушетки стояли посередине комнаты. Немного присмотревшись, Лена увидела несколько ваз, таких же как и комнате, где её наказывали. И из них тоже торчали трости. Увидав их, девочка испугалась и побледнела.

- Ничего не бойся, дитя моё, - сказал доктор, проследив за взглядом девочки, - здесь никто не причинит тебе вреда.

- Пожалуйста, сними с себя всю одежду и положи её на стул, - продолжил мужчина в белом халате. Он сел на стул, стоявший у стола. Для вида включил компьютер, а сам не сводил глаз с девочки, - ну что же ты? Не бойся! Ты меня стесняешься? Не стоит! Я всего лишь врач! И хочу тебе помочь!

Он говорил таким мягким и приятным голосом, что Лена поверила ему. Она не стала спрашивать, зачем ей нужно снимать с себя всю одежду, если нужно лишь смазать её попу мазью. Сняв с себя всю одежду и аккуратно сложив её, голенькая девочка подошла к врачу. Доктор достал свой стетоскоп и стал слушать. Сначала грудь, при этом он одной рукой держал стетоскоп, а другой Лену за попу. Девочка вздрогнула, сначала когда он прикоснулся своей горячей рукой к её еще более горячей попе. Но вздрогнула не от того, что ей было неприятно и противно, а от того что было просто больно. Потом вздрогнула, когда врач прикоснулся своим холодным стетоскопом к её груди. Прослушав грудь, он попросил Лену встать к нему спиной. Теперь он стал слушать её со стороны спины, а его другая рука оказалась на груди девочки. Так странно Лену еще никто и никогда не слушал, ни больнице, ни у врача.

Убрав стетоскоп и руку с её груди, врач попросил Лену, чтобы она раздвинула ноги пошире и наклонилась вперед, держа тело параллельно полу, а руками немного раздвинула ягодицы. Потом он попросил, чтобы Лена развела руки в стороны, продолжая стоять в этой же позе и одну ногу вытянула назад, так же параллельно полу. После этого доктор попросил, чтобы девочка наклонилась вперед и достала руками до пола. Следующее упражнение, он попросил подойти Лену к стене и встать на руки, используя стенку как опору. Когда ей это удалось, попросил раздвинуть ноги в стороны. Сам доктор стоял рядом и помогал девочке принять, а потом и удержать эту странную позу. Все эти странные упражнения ему понадобились затем, чтобы проверить нет ли нарушений в мозге после порки, нет ли проблем с координаций движений. И Лена верила ему, ведь он врач.

Закончив с упражнениями, мужчина в белом халате сказал девочке, чтобы та легла на кушетку, раздвинув ноги. Что он сейчас смажет её ранки на попе мазью и потом обработает специальным кремом всю попу, чтобы она быстрее зажила. Лена опять без всяких вопросов выполнила указания доктора. На кушетке было полочка с дыркой для головы, куда девочка и уткнулась лицом. В этом положении Лена не могла ничего, кроме пола под кушеткой, видеть. От его первого прикосновения к исполосованной попе девочка вздрогнула. Было достаточно больно. Но постепенно Лена привыкла и уже спокойно лежала на кушетке, давая возможность врачу делать свою работу, что тот делал с большим удовольствием. Его руки, точнее пальцы слишком часто соскальзывали с попы девочки, касаясь её вагины или ануса. Если бы Лена была постарше, наверно она поняла бы что делает доктор и возмутилась. Но Лена была всего лишь маленькой девочкой, которая только что получила по попе и доктор лишь помогал ей.

На докторе был длинный белый халат и длинные гольфы, поэтому никто и не заметил, что под халатом у него ничего не было. Если сначала он втирал мазь и массажировал попу девочки двумя руками, то после он стал делать это одной рукой, а другая рука опустилась вниз, к его члену. Мужчина стал гладить и ласкать его одной рукой, а другой продолжал массировать попу девочки.

- Я принесу сейчас крем и нанесу его тебе на попу. Он достаточно теплый, думаю что тебе будет приятно, - сказал доктор, - а ты полежи пока здесь.

Врач отошел в сторону и стал онанировать. Когда он уже был готов, вернулся назад и кончил на попу девочке. Лене крем показался уж слишком странным, но доктор предупредил её и она никак не отреагировала. А мужчина размазал свою сперму по её попе. Потом он укрыл девочку одеялом, сказал что ей нужно немного так полежать, что он скоро вернется. А сам пошел в ту комнату, где осталась мама Лены.

- Фрау Потапова, прошу Вас на козлик для продолжения наказания! - после того как увели девочку, сказал один из полицейских, - Вас ожидает ещё дюжина ударов за то, что Вы в нашем присутствии ударили свою дочь, что запрещено законом!

- Странный закон, - пробормотала Настя, направляясь к козлику, - им, значит можно так жестоко выпороть мою дочь. А мне, её маме, нельзя выдать собственной дочери пару пощечин.

Ложиться опять на козлик и подставлять попу под трости у неё не было ни малейшего желания. Она очень сильно устала, даже слёзы уже высохли на её глазах. Ей даже не нужно было её искупление грехов в виде хорошей порки. Настя считала, что и так получила достаточно сегодня. Переживания за дочь во время порки вымотали её на нет. Но спектакль нужно было доигрывать до конца, как бы ей этого не хотелось.

- Может это и к лучшему, - промелькнула в голове у Насти мысль, когда она уже лежала попой к верху на козлике, - может мне всё-таки станет легче и я перестану себя винить!

Один из полицейских занялся фиксацией жертвы, а другой пошёл выбирать трость для порки. То, что он выберет самую толстую трость, в этом женщина, лежавшая с голой попой на козлике не сомневалась. В этом она была уверена на все сто.

Настя приготовилась к продолжению экзекуции. Она прекрасно понимала, как ей сейчас будет больно. Всё-таки пороть её сейчас будут более толстой и длинной тростью, да ещё и по свеже поротой заднице. Зато сейчас ей можно было не сдерживаться. Её дочери не было в комнате и это было хорошо. А Альберт и Генрих, стоявшие у стены, уже видели и слышали, как она может кричать во время порки.

Один из полицейских подошёл к ней и, Настя сильно удивилась, достал свой член. Он уже был в стоячем положении и достаточно огромным. Что делать и что хотел этот мужчина, она хорошо знала, в этом плане Настя была уже достаточно опытной. Она открыла рот, полицейский схватил её за голову и вставил ей свой член по самые яйца. Настя, давно уже научившаяся горловому минету, спокойно приняла член мужчины. Он стал трахать её в рот, стараясь вогнать член на максимально возможную длину и сделать всё максимально жестко и грубо. Но Насте это не было проблемой, наоборот её это сильно возбуждало.

И вот, когда в очередной раз член по самые яйца был в её рту, Настя услышала свист трости и громкий звук от удара трости о её попу. А потом пришла нереально сильная боль. Удар был неожиданным и очень сильным и нанесён с оттяжкой. Перед глазами появились звездочки. Вот только кричать с членом во рту было неудобно. Да и вся концентрация и внимание ушло на то, чтобы не сжать челюсти, иначе можно было, в худшем случае, оставить мужчину без наследства.

Экзекутор не торопился с ударами, давая жертве прочувствовать боль от удара до самого конца. Настя, зная что порка началась, краем уха слушала, когда будет следующий удар. Экзекутор не спешил. И это мешало ей, отвлекало. В конце концов Настя махнула рукой на это ожидание и сконцентрировалась на том, что второй полицейский продолжал насиловать её в рот, точнее в горло.

Второй удар, как и первый, прилетел совершенно неожиданно для молодой женщины, принеся с собой еще одну порцию нереальной боли. Но, Настя была и так уже сильно возбуждена и эта боль, как уже часто у неё бывало, трансформировалась в энергию удовольствия. И Настя почувствовала, как она потекла. Скорее всего полицейский с тростью в руке заметил это. Не увидеть было просто не возможно, ведь текло уже и по ногам. Наверно из-за этого ей должно было быть очень стыдно, но Настя решила не думать об этом, чтобы не портить себе удовольствия из-за этой мелочи.

Порка продолжалась так же медленно. Каждый удар был очень сильным и с оттягом. Каждый раз трость оставляла после себя на попе жертвы белесые полосы, которые еще до следующего удара наливались кровью и принимали фиолетовый оттенок. Экзекутор явно наслаждался тем, что видел. Аппетитная, как орех, попа молодой и красивой женщины, покрытая тёмно-красными двойными полосами от первой половины наказания и несколькими фиолетовыми, которые он сам только что нарисовал. Полицейский уверенно, без всяких переживаний и сомнений наносил удары тростью практически в полную силу. Во-первых, у этой рыжеволосой бестии был хороший разогрев. А во-вторых он видел её реакцию на порку. Такого ему ещё не приходилось встречать.

Полицейский, поровший Настю и полицейский, трахавший её в рот, наверно договорились между собой. Ведь, когда один стал кончать ей в рот, другой нанёс шестой, очень сильный удар. Настя была так возбуждена, что хотела сейчас одного, чтобы её жестко и по-настоящему трахнули, как последнюю сучку, можно и в попу. Но она понимала, что скорее всего эти двое сейчас поменяются местами. И экзекуция с изнасилованием в рот продолжится. И она не ошиблась.

Наконец кончил и второй полицейский, излив всё в её ротик. Да, ей это нравилось. Да, её трахнули дважды в рот, как последнюю шлюху. Но она хотела большего. И уже готова была сама попросить полицейских об этой услуге. Но в этот момент в комнату вернулся доктор и сразу направился к женщине, лежавшей с поротой попой на козлике.

Доктор сразу занялся осмотром Насти. При этом его пальцы касались не только ран на попе. Его пальцы проникали в её лоно и в её дырочку на попе, заставляя рыжую сучку течь и стонать от желания. Мужчина в белом халате, по-видимому, решил, что Настю не достаточно хорошо выпороли, наверно поэтому он взял трость в руку и продолжил порку. На этот раз Настя кричала и стонала от наслаждения и желания. Она едва сдерживала себя, чтобы не закричать, что он должен уже наконец трахнуть её как последнюю шлюху.

Наверно доктор услышал её или она всё же не удержалась и закричала вслух. Он отбросил трость в сторону, снял халат и вошел в неё. А Настю накрыла первая волна оргазма и она, не сдерживаясь, закричала от наслаждения и удовольствия. Потом пришла очередь и её маленькой дырочки на попе. Доктор не стал пользоваться смазкой, решив что его член и так достаточно хорошо смазан. Он достаточно резко и грубо вогнал его в попку женщины, которая закричала от резкой боли. А потом также грубо стал трахать её. Боль достаточно быстро сменилась наслаждением и молодую женщину стала накрывать одна волна оргазма за другой.

- Ты хорошая сучка! - услышала Настя над своим ухом голос доктора, - ты можешь не беспокоиться. Тебя и твоих детей никто не выгонит из страны. Можешь оформлять своих детей в школу. Альберт тебе поможет!

Врач, в сопровождении полицейских покинул комнату, в которой еще остались Альберт и Генрих. Настала и их очередь. И теперь уже они вдвоем имели Настю.

Лена, после всех потрясений и хорошего массажа на свою израненную попку, незаметно для себя уснула. Её разбудил доктор. Он сказал, что она может вставать и одеваться. И, что полицейские отвезут её и маму домой. Встав с кушетки и повернувшись, чтобы пойти за одеждой, Лена увидела двух полицейских. Ей стало так стыдно, она покраснела и прикрылась руками. Да, они уже видели её голой, когда там, в комнате пороли её тростью по голой попе. А тогда это была порка и она, Лена, была голой только снизу. Сейчас же девочка была обнажена полностью. Но выбора не было, она понимала, что ни доктор, ни эти полицейские не принесут ей одежду, за ней нужно было идти самой. Красная как рак, Лена, не поднимая от стыда головы, дошла до стула с одеждой и остановилась. До этого она могла прикрыться руками, а сейчас ей нужно было брать этими руками свою одежду. Но и сейчас помощи ждать было неоткуда. И, сгорая от стыда, повернувшись к полицейским спиной и поротой попой, Лена взяла со стула своё платье. Но быстро его надеть, как она планировала, не получилось. Платье не слушалось девочку, её руки путались в нём. Она злилась, из-за этого получалось еще хуже и ей пришлось очень долго возиться, прежде чем удалось натянуть платье на себя

Лена в сопровождении полицейских вышла на улицу. Возле микроавтобуса её уже ждали мама, Альберт и Генрих. Настя ожидала, что дочь сейчас со слезами на глазах или без них, бросится в её объятия. Но этого не произошло. Лена, не поднимая головы, демонстративно прошла к машине и уселась на свое место. По дороге домой девочка тоже молчала, все попытки её мамы поговорить с ней, не увенчались успехом. Нет, Лена не была обижена на маму и, даже не злилась на неё. Она вообще ни на кого не злилась и не обижалась. Да и на кого было обижаться? На охранников? Так они просто выполнили свою работу. На полицейских? Они тоже выполняли свою работу, да и на порку она, Лена, согласилась сама. Просто у неё болела попа. Просто она злилась, но не на кого-то, даже не на себя, а просто плохое настроение и просто была злая. Это, наверно как у девочек подростков после первого секса, когда и хочется и страшно. А потом больно и непонятно. Так и Лене нужно было время чтобы как следует обдумать всё произошедшее с ней. Ведь это была первая порка в её жизни. Первая порка, как первый секс. Возможно, скорее всего, даже точно, мама смогла бы помочь своей дочери во всём разобраться, но Лена в тот момент ничего ни от кого не хотела.

Аня осталась дома одна. Её братья уехали гонять в футбол. Конечно они звали сестру с собой. Но как она могла поехать куда-то и развлекаться, когда её маленькую сестренку ожидало такое. Да, Аня знала, что Лену будут сегодня пороть в первый раз в её жизни. Анюта увидела маму когда та собиралась уходить. Настя выглядела очень плохо, и старшая дочь заметила это. И естественно спросила маму, что случилось, почему она так выглядит. Настя не хотела никому ничего рассказывать. Но Аня подловила её в такой момент, когда эмоции сами лезли наружу. И мама всё рассказала дочери. Точнее не всё, а лишь самое главное. Что порка Лены это их плата за то, чтобы остаться в этой стране.

- Скажи Аня, как ты считаешь, порка твоей младшей сестры, это слишком высокая плата за то, чтобы мы все смогли остаться здесь? - спросила Настя у дочери, - я очень плохая мать, раз согласилась на это? Это очень жестоко по отношению к Лене?

- Мама, не накручивай себе! Ты очень хорошая мама! - Аня крепко обняла её, - ты самая лучшая!

- Скажи, отправить Лену на порку, чтобы мы остались здесь, это правильное решение или нет? - продолжала мама, как будто не слыша ответ старшей дочери, - если ты скажешь нет, то я всё отменяю и мы уже завтра возвращаемся домой и пробуем там наладить нашу жизнь.

- А если я скажу да? То ты скажешь, что Аня эгоистка, ради собственного благополучия не задумываясь отправила младшую сестру на порку? - спросила девочка. Ей очень не хотелось возвращаться назад, точнее ей было очень страшно. Страх после того что с ней и её братом сделали, еще не прошел, он сидел глубоко внутри. Но и Лену было очень жалко. Она всё-таки ещё очень маленькая и её еще ни разу не пороли. Куда как лучше было бы для всех, если бы предложили выпороть её, Аню. Да, порка это очень больно и она, Аня, хорошо это знает. Но ради семьи, да и ради себя самой она бы согласилась потерпеть, - мама, а можно вместо Лены выпороть меня? Я, ведь тоже еще ребенок! А это, насколько я поняла, именно то, что им нужно.

- Нет! Пороть будут Лену, это их условие, - ответила Настя на последний вопрос дочери, - и нет, я не буду тебя считать эгоисткой. Порка Лены сегодня, это плата за то, чтобы нам всем разрешили остаться здесь. Но это будет не последняя её порка. Твою младшую сестру будут систематически пороть. Как часто, я не знаю. Раз в месяц или в два месяца. Раз в две недели или раз в неделю, а может и два раза в день. И пороть будут не только её, но и тебя и твоих братьев. Это будет наша плата за проживание здесь. Да, наверно и меня тоже ожидает порка, хотя возможно и не так часто как вас, моих детей.

- Так ты же уже взрослая?! - удивилась Аня, - я так поняла, что им интересно пороть детей. Или я ошибаюсь?!

- Нет, ты права, - сказала мама, - но есть любители не только детской порки, но и любители выпороть красивую женщину. Аня, я у тебя красивая?!

- Мамочка, конечно же ты у меня очень красивая! - ответила девочка.

- Малыш, извини, - как бы спохватившись, сказала Настя, - я взрослая женщина, хотела переложить ответственность за принятие сложного решения на твои хрупкие детские плечи. Я мама и я сама решу, как бы мне сложно и больно не было! Да, и ещё. Пожалуйста, никому ни слова о нашем разговоре. Особенно Лене. Она ничего не должна знать. Ни сейчас, ни потом. Да, когда-нибудь она сама всё узнает и поймёт, но не сейчас! Обещаешь?!

- Да, мамочка, - ответила Аня, а на глазах появились слезы, ей было очень жалко младшую сестру, но такая у неё судьба, - и, мама, чтобы тебе было легче, я тоже скажу да!

Настя поцеловала дочь, вытерла набежавшие слёзы и вышла из дома во двор, где её уже ждал Генрих.

Анюта еще долго плакала. Ей было жалко сестренку, она очень переживала за неё. Аня понимала, что вопрос с поркой Лены уже решен. И возможно сейчас её маленькая сестрёнка получает по попе и ей очень больно, она плачет, но ей никто не может помочь.

Когда мама и Лена вернулись домой, Аня едва не спросила у сестрёнки, как прошла порка, было сильно больно и как сейчас её попка. Но вовремя остановилась. А Лена, как сидела в машине с опущенной головой, так и не поднимая взгляда, прошла в свою комнату и, закрыв дверь, легла на свою кровать попой кверху. Она не хотела никого видеть и ни с кем разговаривать. Ей хотелось не просто остаться одной и разобраться со своими мыслями. Нет, девочка просто хотела уснуть, чтобы завтра утром поскорее забыть про весь этот ужас. Почему-то в том, что завтра она всё забудет, Лена была уверена.

Аня, проводив взглядом сестру, пошла с мамой в её комнату.

- Она ни с кем не хочет разговаривать и молчит всю дорогу, - сказала Настя, когда старшая дочь вошла за ней в комнату.

- Всё так плохо? - спросила Аня, - её сильно выпороли?

- Да, даже очень сильно, - ответила мама, а на глазах появились слезы.

- Мама, пожалуйста не плачь! - попробовала успокоить её Анюта, - ты всё сделала правильно! И ты самая лучшая мама! И Лена это тоже поймёт и простит тебя!

Посидев немного с мамой, Аня пошла к младшей сестре. Закрывая дверь в комнату, Лена даже не подумала, что это не только её комната, но и комната её сестры. И, что Аня может спокойно войти, что она и сделала.

- Лена, - тихо сказала Анюта, сев на кровать рядом с младшей сестрой и взяв её за руку, - помнишь, когда меня обвинили за воровство смартфона, а мама меня потом дома выпорола. Вот тогда, чтобы мен выпустили, она согласилась на то, чтобы её выпороли в участке. Я тогда видела следы на её попе. Они были такие страшные. Бедная мамочка, мне было тогда её так жалко, ведь это я была виновата, это из-за меня ей пришлось пройти через это унижение, согласиться на порку. Поэтому я нисколько не обижаюсь на маму за то, что она потом так сильно выпорола меня.

- Сегодня её выпороли из-за меня, - тихо сказала Лена. Она не хотела ничего говорить, но откровения сестры развязали ей язык, - и выпороли очень сильно у меня на глазах.

- Правда?! - удивилась Аня. Ей даже не нужно было разыгрывать удивление, ведь речь шла о порке Лены, а не мамы, - разве такое возможно, чтобы в такой стране как Германия, кого-то еще пороли! А кто её выпорол?! И за что?!

Лена повернулась лицом к сестре, она бы с удовольствием села, но еще болела попа, и всё рассказала. По мере того как она рассказывала, злость уходила из неё и девочка становилась похожа сама на себя.

- Покажи свою попу! - попросила старшая сестра, - мне интересно, как выглядит попа после порки тростью, да еще и в полицейском участке!

- Смотри! - Лена немного покраснела, но задрала подол платья, трусики она так и не надела. И, даже не знала, где они.

- Круто! - воскликнула Аня, увидав исполосованную попу младшей сестры. Она была действительно поражена тем, что увидела на попке своей младшей сестры, - и ты всё это вытерпела? Ты храбрая девочка! Я горжусь тобой! А ты сама видела следы на своей попе?!

И старшая сестра потащила младшую к зеркалу. Лена была не меньше, чем старшая сестра, поражена тем, что она увидела в зеркале.

- Аня, ты можешь сфотографировать, как выглядит моя попа сейчас? - спросила она у сестры. Как у старшей сестры, у неё тоже появилась гордость за себя, что она смогла вытерпеть такую порку. Как она терпела, ведь об этом необязательно никому знать...