Лучшая игра людей и для людей - восемь. Тематика: Семейная инцест игра

Поганым блогерам, говноедам ВК, ЖЖ, Телеграм и Фейсбука как мое желание забыть всю эту нечисть как страшный сон

- Я из вас самый умный, - торжествующе пробурчал Туранчокс, отменяя астру, минимальные выборы и хоть какую свободу средств массовой информации. - Вопросы опороса решаю комплексно, как Сталин. Во - первых, астру на хрен, так как вирусы гриба ужасающие, во - вторых, выборы - это вам не правосознание Бердяева, а в - третьих, гнать пургу может и Бальмонт.

Раздувшись осознанием гениальности творимого на бровях, Туранчокс развитым боковым зрением отметил некоторое шевеление в самом темном углу. " Мышь ", - подумал он благостно. Х... й вот вам вот, товарищ Лоськов ! Не мышь, а Потупчик. Во имя олицетворения надежд демократии пожертвовала собственную шкуру, из коей и пошьют в свое страшное переменами время тулуп с кокетливой вышивкой на патриотической груди о хуже. Конечно, хуже, тварь позорная. Надо будет работать, ежели, конечно, что вряд ли, парадигм изломится на преосуществление конкуренции, что априори и всегда невозможно на этой проклятой территории, две тысячи лет и существующей в пространстве холуйством, невежеством и умышленным оскотиниванием электората, чем, в принципе, и заняты такие вот представители лошадиных фамилий, не манипулированием покорными ко всему мордвинушками, а натурально оскотиниванием под печальные вздохи холокостов и гитлеровцев, грабя страну навынос, вывозя капиталы и радуясь утечке мозгов, что тоже все вышли. Глянь на какую паскудницу Тицкую и сразу поймешь, что  все научные пиди и дипи благополучно закончились выданным Шарикову дипломом о преодолении, что, наверное, правильно, ведь никто эту говенную страну не завоевывал, мы сами все просрали и еще и рады.

- А не х... й радоваться, - насупил дегенеративные бровки Туранчокс, прозревая премудрость пискарей на Пискаревке Всех святых, утерявших заглавность во имя стойкого предубеждения : деды, понимаешь, воевали. - Надо ликовать.

- Правильное решение ! - вопил тулуп, приплясывая. Даже пуговицы его, обычно суровые и неподатливые к проявлениям эмоций окружающей среды, бросились продолжительно аплодировать, инаугурируя светоч стратегической мысли навсегда, как пройма. Или реглан. В условиях двадцать первого века мелкие фитюльки - детальки смысла уже давно не имели никакого смысла, подменив смысловую нагрузку бессмысленной ритуальностью квакающих страбоскопов, плотных толп мусоров, штатско - стрюцких фесеошников и усатых рыбаков в одинаковых ботинках, ревущих лозунги Чойболсана в затхлых подсобках завода  " Форда ", переименованного снова Сталиным в ГАЗ.

- Да, - вспомнил Туранчокс, отдергивая нарядную занавеску и обнажая своему зрению массивный портрет Корнея Чуковского, приватизированный вместе с раздолбанным  " Ундервудом " Стасовой, не говоря о каморках и целом Кремле со страной, - стихозы. Что скажешь, Корней ?

Чуковский хрипел и судорожно бился в падучей, желая, но не умея талантом сказать о временах подлей, прерогативно вращаясь в детски - недооформленных строчках :

- А в Русiи, а в Рашке, а в кременной Маскве

Стоит урядник милый в кредитах и говне.

И стонет Масква, и шумит,

И злится урядник, что море у турков.

- Обожди ! - бросается Туранчокс к контурной карте мира, кривобоко висящей чуть сбоку. - Крым возвернулся вместе с акваторией, а акватория и есть часть моря. Да и рифмы нет ни х... я. Не Бальмонт ты, Корней, - разоблачает Туранчокс портрет Дориана Грея, ибо ( шикарное словечко ! ) был это именно мистер Хайд ...

- Ну, батенька, - не выдержал пан Мошка, издатель, решительно прерывая зачитавшегося рукописью автора, сидевшего на подоконнике, болтая ногой, - это уже ни в какие рамки - форматы. Вы хотя бы имена не путайте, я понимаю, конечно, что фантастика позволяет, но у вас - то социальная фантастика !

- Это вам к Хаксли, - участливо подсказал автор - писатель пану Мошке, издателю, спрыгивая с подоконника наружу. Очутившись на улице, задрал голову к подскочившему к окну пану Мошке, издателю. - Я, кажется, догадался, зачем коала непременно уточняет род вашей деятельности, пан Мошка.

- Открытие, - фыркнул пан Мошка, издатель, закрывая окно, - это чтобы такие, как Потупчик, поняли, что сказочки - ни х... я не талмуды сурковщины Кириенки, не треп Канделаки и даже не жидкое дерьмо Симонян. Хорошо, что Носик и Доренко издохли, - счастливо вздохнул пан Мошка, издатель, возвращаясь за стол.

Подтверждаю. Очень даже хорошо. Просто замечательно. Жаль, что мало. Всех бы пропагандистов туда, путем Шеремета, хоть какая справедливость обломилась бы уродам, всю свою жизнь только и отравлявших окружающий мир лживой информацией из ничего не стоящих нолей и единиц.

Взяв забытую писателем рукопись о Туранчоксе, пан Мошка, издатель, подумав, отправил ее в мусорную корзину.