Анонимная группа психологической помощи. Из книги Эротические рассказы группа

Я сижу на переднем пассажирском сиденье и смотрю в окно. Сидеть больно, а на глазах слёзы, но не потому, что болит попа. Просто только что я сильно обидела близкого мне человека. Я не сразу сообразила, что ляпнула, но этого было достаточно, чтобы она обиделась и со слезами на глазах вышла из комнаты.

- Юля, мы приехали! - голос Сережи вырвал меня из моих раздумий.

- Да, хорошо, - вытираю слёзы и выхожу на улицу. Уже стемнело и стало прохладно.

- Холодно, - ворчу я. Тело покрылось гусиной кожей, ведь на мне лишь короткое летнее платьице. Нам предстояло пройти пешком ещё минут пять. Улицу, на которой жила мама Сережи, перекопали и подъехать ближе не было никакой возможности. А у меня с собой не было ничего тёплого. От этой мысли начинаю мёрзнуть ещё больше, а попа болеть сильнее.

- Тогда пойдём быстрее! - Серёжа закрывает машину и протягивает мне руку. В другой у него моя сумочка. Он хороший малый, хоть и маменькин сынок.

Темно, улица не освещается, но мой мужчина достает смартфон и, пусть совсем немного, но освещает нам дорогу. Так есть хоть какая-то возможность не попасть в грязь. На мне босоножки на высоких каблуках и идти в них в такую темень и в такую грязь, да ещё и при таком холоде, занятие не из приятных. К тому же, как назло, налетел сильный и холодный ветер, задрав подол моего короткого платья и обнажив мою попу. К счастью, было темно и мы были совершенно одни. Как будто этого было мало, начал моросить дождь. Я продрогла до мозга костей, но идти быстрее в такую темноту и на шпильках, просто невозможно. Но, слава богу, мы уже на месте. Дождь не только не стал сильнее, он, как бы назло нам, как бы насмехаясь над нами, прекратился вообще.

- Я в ванну, - говорю Сергею, когда он открыл дверь своим ключом, - мне надо привести себя в порядок. Не хочу, чтобы твоя мама видела меня в таком виде.

Включаю свет и смотрю на себя в зеркало. Да, выгляжу не айс. Стук в дверь и она тут же открывается. Испуганно поворачиваю голову, но это Серёжа. Улыбаясь, он протягивает мне сумочку.

- Спасибо, чтобы без тебя делала?! - тихо говорю я. Он закрывает дверь, а я снимаю с себя платье, чтобы принять горячий душ. Я слишком замерзла. Перед тем, как забраться под душ, смотрю в зеркало на свою попу. Да, выглядит она страшно красиво. На глазах опять слёзы, но получила за дело! Отгоняю от себя все мысли о том, что произошло. Мне нужно под душ, а потом привести себя в порядок. О том, что произошло, о том, за что я получила по жопе, я подумаю завтра.

Делаю горячую воду. Она обжигает мою гусиную кожу. Едва не кричу от боли, но потихоньку тело привыкает к горячей воде. Мне становится немного лучше, я начинаю медленно согреваться. А мысли продолжают настойчиво лезть в голову. Я, так же упорно, гоню их прочь. Сейчас нужно привести себя в порядок, чтобы мама Серёжи не задавала мне лишних вопросов.

Стоять под горячим душем хорошо, но надо выходить. С трудом заставляю себя сделать это. Вытираюсь полотенцем и по привычке вешаю его на батарею, хоть она и холодная. Неожиданно, без всякого стука, открывается дверь в комнату. Я успеваю испугаться, прежде чем вижу Серёжу. Он улыбается, а мне не до шуток.

- Не делай так больше! - говорю я и заношу руку для пощёчины. Он перехватывает её и улыбается.

- Я просто решил пошутить, - говорит Серёжа и целует мою руку, - дома нет никого, кроме мамы.

- Всё равно, пообещай так больше не шутить! - состроив обиженную мордашку, прошу его. Проблема не в том, что я прямо такая стеснительная. Просто его отец, он хоть и в возрасте, но ещё тот любитель подглядывать за обнажёнными девушками. Он не однократно уже заходил в ванну, когда я была здесь. Нет, я не то чтобы стесняюсь его. Но какие-то рамки приличия должны быть. Я, как-никак, девушка его сына. Я его невестка, а он мой будущий свёкор. Да и проблем с будущей свекровкой из-за этого я не хочу. Они все знают об этой его странности и лишь улыбаются.

- Мама тебе передала тёплые вещи, - только сейчас замечаю у него в руке одежду его сестры. Она уже давно не живёт здесь, но кое-какие её вещи до сих пор лежат здесь.

- Передай маме большое спасибо! - да, одежда не особо, но тёплая, как раз то, что мне сейчас нужно, - я сейчас, только приведу себя в порядок!

Одевшись, смотрю на себя в зеркало. Выгляжу ужасно, а времени нет, чтобы постараться навести марафет. Быстро укладываю волосы. Достаю из сумочки первую помощь для приведения лица в порядок...

Серёжа и его мама, Людмила Ивановна, сидят на кухне за большим столом. Специально не прислушиваюсь, о чём они говорят. Меня научили в своё время, что подслушивать, даже случайно, нехорошо. Что иной раз можешь услышать такую информацию, из-за которой можно очень многое разрушить и даже потерять близких тебе людей. Особенно, если ты услышала только часть информации. Это, как если вырвать из текста пару предложений, которые меняют весь смысл.

Кухня достаточно большая и просторная. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, за которым они и сидели. Мама Серёжи проводила здесь много времени. Она любила готовить, кроме того, поддерживала на кухне идеальную чистоту и порядок. Боюсь себе даже представить, что будет, когда будущая свекровь появится на мой кухне. Во-первых, она намного меньше, хотя всё необходимое там есть. Во-вторых, порядок. Вот его там никогда не было. Если Серёжа не помоет сам посуду, то она может остаться в раковине и до следующего дня. Такого Людмила Ивановна себе никогда не позволяла. А в-третьих. Я просто не люблю, даже ненавижу готовить. И, если свекруха попробует, чем я кормлю его сыночка... Лучше даже не думать об этом.

- Юлечка, добрый вечер! Присаживайся! - приторно сладким голосом говорит будущая свекровь, показывая рукой на место, где я должна сесть. Серёжа тут же поднимается и отодвигает для меня стул. Улыбаюсь, тихо благодарю, хотя ненавижу его за эту показуху, игру на публику. Уже сколько раз говорила ему, или делай так всегда или не делай совсем, - я приготовила для тебя твой любимый горячий шоколад.

- Спасибо! - стараюсь улыбаться. Сажусь на стул, совершенно забыв о мерах предосторожности в моём случае. Я, на мгновение, совсем позабыла про то, в каком состоянии находится моя попа. Едва сдерживаю стон, на глазах слёзы. Судя по реакции мамы Серёжи, на моём лице она увидела гримасу боли.

- Юля, милая, что с тобой? - с тревогой в голосе, спрашивает она. Но мне почему-то кажется, что и эта интонация наигранная. Вроде бы, вот так со стороны, Людмила Ивановна хорошая и заботливая женщина. Но, вот, если капнуть поглубже, такое ощущение, что всё в ней фальшивое. Или это мне только так кажется?

Пытаюсь сообразить, что ей ответить. Ведь я не могу шокировать свою будущую свекровь и сказать правду. К тому же, я не знала, как к ней обратиться. Я дала себе слово, что мать моего мужа я буду называть мамой. Но Серёжа ещё не мой муж, хотя мы и подали заявление в загс и нас скоро распишут. Но по факту ещё нет, а заявление в загсе не считается.

- Её только что выпорол отчим! - пока я всё это обдумывала, Серёжа опережает меня. Не верю своим ушам, как он мог? Чувствую, как краснею до корней моих и так огненно-рыжих волос. Господи, как стыдно. Как он сейчас унизил меня перед своей мамой. Хотя, с другой стороны, может и к лучшему. Мне не нужно будет оправдываться, что-то придумывать и врать.

- Как он посмел, ведь Юля уже, даже не девушка, а взрослая женщина! - возмущается мама Серёжи. На сей раз возмущение реально, а не наигранно, - а ты где был? Почему позволил? Почему не защитил свою женщину?!

- Мама?! Я же ездил за тобой! - пытается защититься и оправдаться её сын, - ты же сама мне позвонила!

- Юля, девочка, а тебя в детстве тоже били? - спрашивает будущая свекровь. Видно, что спрашивает она не просто так, что есть какая-то причина, какой-то подводный камень. Не хочу отвечать на этот вопрос.

- Да, отчим порол её и порол сильно, - вместо меня говорит Серёжа, - он даже выпорол Юлю, когда... в общем, ей тогда было уже семнадцать и она окончила школу.

Краснею ещё больше. Но, слава богу, у него хватило ума, чтобы не рассказать, за что меня тогда выпороли. Причём, нужно признать, что выдрал меня отчим за дело. Выпорол жестоко, я неделю не могла сесть на задницу и две недели не решалась надевать свои любимые коротенькие платьица и юбочки.

- Юля, девочка моя, тебе обязательно нужно посетить, завтра после обеда, группу помощи жертвам детского насилия! - вполне так серьёзно говорит Людмила Ивановна, - тебе обязательно нужна помощь и там обязательно помогут! А вообще, я бы на твоём месте заявила на отчима в полицию!

- Какая группа?! Какие жертвы?! Какая помощь? Зачем? И причём здесь полиция? - задаю себе эти вопросы, но не нахожу на них ответа.

- Да, мама, конечно же Юля обязательно посетит завтра эту группу! - пока я пытаюсь понять, что к чему, отвечает её сын, - я сам лично отвезу её туда! А, вот, насчёт полиции, это лишнее! Так-то Иван Петрович хороший человек. Да и мама Юли, Екатерина Васильевна, любит его.

- Но зачем? - пытаюсь возразить я, действительно не понимая, зачем мне туда идти и чем мне там могут помочь. Мой любимый наклоняется ко мне и шепчет, что я должна туда пойти, хотя бы ради него. Я соглашаюсь и все довольны. Правда сидеть мне по-прежнему больно, а на глазах слёзы. Я беру свой горячий, правда уже остывший, шоколад. А будущая свекровь переводит разговор на другую тему.

Утро. За окном темно и моросит дождь. Вставать в холод с тёплой постели нет никакого желания. На улице, хоть и лето, но холодно. А у моего Серёжи, с моей точки зрения, идиотская привычка. Когда он встаёт, то открывает окна в спальне настежь, да ещё делает сквозняк, чтобы комната хорошо проветрилась. Я всегда на него ругаюсь за это, говоря, что он не проветривает комнату, но выветривает из неё тепло. Так было и сегодня утром. Несмотря на то, что на улице дождь, плохая погода и темно, у нас был хороший секс, а потом он, как обычно, открыл все окна. Серёжа ушёл по делам, а я, замерзнув, укуталась ещё больше под одеяло.

Просыпаюсь, смотрю на часы. Время обеда. Я сова и все об этом знают. За окном распогодилось, светит яркое солнце. Его лучи попадают прямо на мою постель и согревают меня. Так охота ещё поваляться, понежиться в солнечных лучах. Но, понимаю, что нужно вставать. Я обещала пойти на эту чёртову группу, так и не поняв, зачем.

Обычные процедуры с утра: туалет, душ, завтрак, точнее обед, макияж, педикюр, маникюр. Хорошо, что хоть не нужно бриться, недавно разорилась и сделала, несмотря на возражения знакомых и родственников, лазерную эпиляцию. Всё делаю автоматически, но очень медленно, поскольку мысли заняты этой группой помощи. Я ещё там не была, но уже начинаю ненавидеть её.

Звенит смартфон, оповещая о новом сообщении. Это Серёжа. Он пишет:" Я жду тебя внизу. Подниматься не буду. Выходи!".

- Чёрт!!! - кричу я достаточно громко. Мне можно, ведь я в квартире одна. Он ждёт меня внизу, а я хожу по квартире в чём мать родила. Бегу в спальню. Открываю шкаф. Выбирать, что надеть, времени нету. Взгляд падает на моё любимое короткое платьице. Почему бы и нет? На улице тепло. Накидываю его на голое тело, обуваю босоножки на высоком каблуке. Мельком бросаю взгляд в зеркало. Не айс, но в целом, пойдёт.

Спускаюсь. Он стоит возле машины и курит. Увидев меня, выкидывает сигарету и садится в машину. Опять! Как мне это надоело! Когда мама или кто из его друзей рядом, то он, даже из машины выходит, чтобы открыть мне дверь. А когда никого нет, то вот так, как сейчас.

- Юля, ну ты и вырядилась! - вместо поцелуя и приветствия, говорит Серёжа.

- Так жарко же на улице! - парирую я.

- Ты же знаешь, куда мы едем! - продолжает ворчать мой мужчина.

- Так давай не поедем! - радостно предлагаю я, хотя понимаю, каков будет ответ.

- Юля, ты обещала! - с укором говорит он.

- Мне пойти переодеться? - надув губки, спрашиваю я.

- Не надо! Мы и так уже опаздываем!

Всю дорогу не говорим ни слова. Попа уже не так сильно болит. Сидеть можно, если осторожно и сильно не крутиться. Смотрю в окно. Так хочется, чтобы он что-нибудь сказал, поддержал или просто пошутил. Но Серёжа молчит. Молчу и я. От обиды, хотя на что мне обижаться, хочется плакать. Незаметно для него, вытираю набежавшую слезу. Вот мы и на месте.

- Я заеду за тобой через два часа! - говорит он. Мне приходиться опять самой себе открывать двери. Жду и надеюсь, что он скажет что-нибудь ещё. Но нет, больше ни слова.

Захожу в здание. Длинный коридор и много комнат. Куда идти, не знаю. Пришлось прислушаться. Слышу, как кто-то говорит. Иду на голос. Останавливаюсь перед дверями. Странно, но двери приоткрыты. На двери табличка. Облегчённо вздыхаю. Уже заношу руку, чтобы постучать. Но женщина, стоявшая внутри круга из посетителей, сидевших на стульях, увидев меня в приоткрытую дверь, показывает, что я могу войти во внутрь.

Стараясь не шуметь, захожу в комнату, тихо и аккуратно сажусь на свободный стул. Попа неприятно напомнила о себе, но я сдерживаю стон и стараюсь не строить гримасы.

- Я Влад, мне сорок, - говорит один из собравшихся здесь, - меня в детстве лупил отец. Он считал, что я тупой, бездарный и ленивый мальчик. Я до сих пор не могу ему этого простить!

- Я Вера, мне тридцать пять, - подхватила молодая женщина, сидевшая слева, - меня в пятнадцать лет избил отец. Мама поддержала его. До сих пор не могу простить им этого!

- Я Лида, мне почти пятьдесят, - продолжила следующая женщина, - мама несколько раз сильно выпорола меня. Сейчас она болеет, ей нужна моя помощь. А я не могу! Ведь я так и не смогла ей простить той боли, которую она мне тогда причиняла!

- Ты у нас новенькая? - женщина, стоявшая посреди круга обращается ко мне, - представься, пожалуйста! Я Марина, мне сорок и я веду эту группу.

- Я Юля, мне тридцать лет.

- Я так понимаю, тебя в детстве пороли? - продолжила она задавать вопросы.

- Да, - коротко отвечаю я.

- Тебя часто пороли? - задаёт следующий вопрос Марина.

- Достаточно.

- Расскажи нам!

- О всех порках? - удивляюсь.

- О всех не обязательно, - успокаивает меня, женщина, ведущая эту группу, - расскажи, как всё началось. Расскажи о первой своей порке. Сколько тебе было лет. За что тебя наказали. Как и кто выпорол тебя.

***

Мои родители были одноклассниками. Они учились в десятом классе. Новый год. Всем классом поехали отмечать. В гостинице, в номере, под утро, когда многие уже были пьяные, мой будущий папа и ещё несколько его одноклассников, изнасиловали мою маму. Мама забеременела. Об аборте не могло быть и речи, ведь она росла в строгой католической семье. Кроме того, маму заставили выйти замуж за моего отца, чтобы того не посадили. Почему за него? Всё просто, он был первый и последний из тех, кто насиловал маму.

Мама не хотела замуж, но выбора не было. Ей пришлось подчиниться. Отец сильно пил. Он не жил с нами. Иногда приходил из-за денег, но не для того, чтобы принести, а, для того чтобы взять их у мамы. Просто ему опять не хватало на бутылку.

Отец сгорел от своей водки. А когда мне исполнилось 13 лет, мама вышла замуж. Она сама ещё была достаточно молодой, а он, её избранник, был моложе на пять лет. Как я должна была к нему относиться? Я сильно любила маму и хотела, чтобы она была счастлива. Но... Переходной возраст, гормоны. Я не заметила, как стала ревновать, а потом и сама влюбилась в отчима. Он был красив, высок и достаточно сильным. Дядя Ваня, я так звала его тогда, был очень заботливым и уделял очень много времени и внимания моей маме. Впрочем, и для меня у него тоже находилось время. Нет, он не приставал ко мне или ещё что-то в этом роде. Отчим хотел наладить со мной хорошие отношения. Он хотел быть мне отцом, которого у меня не было. Вот только в силу своего характера плюс очень маленькая разница в возрасте и пубертат, всё это очень мешало нашим отношениям в формате "отец-дочь".

Неожиданно для себя, посмотрев фильм, в котором отчим выпорол падчерицу ремнём, я сильно возбудилась. Мне стало интересно, сможет ли мой отчим выпороть меня. И я стала вести себя ещё более отвратительно, стараясь раскрутить его на порку. Я даже как-то в разговоре шутя намекнула, что пороть меня надо, а не кому. Но, как мне показалось тогда, он пропустил эту шутку мимо ушей. Конечно же я ошиблась, дядя Ваня намотал эту шутку на ус. Но я то об этом не знала и не догадывалась, продолжая напрашиваться на порку всеми правдами и неправдами. Я стала дерзкой и грубой. Стала отпускать в его адрес пошлые шуточки. Стала позволять себе, когда мамы не было дома, ходить в его присутствии голой по квартире, вертя задницей. Как-то, позвала его в свою комнату, мне нужна была его помощь. На мне были только стринги, а на диване лежал ремень. Но и в тот раз он проигнорировал мою выходку.

Я зашла слишком далеко. И, нет, я правда не хотела, но так получилось, что я обидела маму. Я уже не помню, что я тогда сказала. Отчим влепил мне пощёчину, сказав, что я переступила черту. И он накажет меня за это ремнём. Мама стояла рядом и плакала. Плакала от того, что я её сильно обидела. Мне стало не по себе. Порка в тот момент показалась мне совершенно не к месту, хотя я так долго старалась раскрутить дядю Ваню именно на порку. Я не знала, что сделать, что сказать, чтобы мама простила меня и перестала плакать. Я стала извиняться, но мама никак не реагировала на мои извинения.

- Ваня, всыпь ей ремня! - неожиданно для меня сказала мама, - она давно уже отбилась от рук и делает, что ей придёт в голову. Её давно уже следовало выдрать как сидорову козу и приучить её к хорошим манерам!

- Мама?! Нет! - я побледнела от страха. Чего чего, а этого я никак не ожидала. Я испугалась. Все мои желания раскрутить отчима на порку резко улетучились. Остался только страх, - мама, ты не посмеешь!

- Я, нет! А он, да! - был ответ матери.

- Ты слышала, что сказала мама?! - твёрдо спросил отчим? От его голоса прошёл мороз по коже, а сердечко ушло в пятки. Я, как кролик перед удавом, смотрела как он вытаскивает ремень из джинсов, как складывает его пополам. Как хлопает им по своей ладони, - ложись на диван и оголяй задницу!

- Нееет!!! - как бы очнувшись от гипноза, закричала я, - ты не посмеешь!

- Я? Я посмею! Кроме того, я это сделаю прямо сейчас! - дядя Ваня грубо схватил меня за руку и повалил на диван. Я попробовала сопротивляться. Но, странно, хоть я очень боялась порки, я не хотела, чтобы он меня сейчас выпорол, но я не могла сопротивляться. И я позволила ему уложить себя на диван. Позволила оголить свою попу, хотя это было не просто, ведь на мне были надеты узкие джинсы.

- Да кто ты вообще такой, чтобы бить меня? Ты! - закричала я, когда отчим, оголив мне попу, отошёл от дивана и примерился для первого удара. Меня всю трясло от страха. А ещё мне было очень стыдно. Ведь я, уже достаточно взрослая девочка, практически девушка, лежала как маленькая, с голой попой в ожидании порки перед посторонним мужчиной. Странно, да? Ведь, когда я раскручивала его на порку и бегала перед ним не просто с голой попой, а полностью обнажённой, мне не было стыдно, - ты! Мудак! Только попробуй ударить меня! Ты об этом сильно пожалеешь!

- Всё, хватит! - резко сказала мама. И я подумала, что угроза порки миновала. Что мама запретит отчиму пороть меня, - хватит кричать и строить из себя дурочку! Ты сама во всём виновата! Будь довольна, что у Вани столько терпения. Думаешь, я не заметила, как ты крутила перед ним задницей?! Как напрашивалась на порку от него? Ты своего добилась! Так что будь добра, вести себя по-человечески, без истерик и скандалов!

- Мама?! Я нена... ААА! Больнооо! - я до сих пор благодарна отчиму, что он тогда не дал мне сказать то, что у меня было на языке. Что он без предупреждения, сразу сильно стал пороть меня. Я не знаю, смогла бы мама простить меня, если бы я... Даже не хочу и думать об этом.

Дядя Ваня первые несколько ударов нанёс в быстром темпе. Сказать, что было очень больно, ничего не сказать. Для меня это была первая порка в моей жизни. Я вообще не имела никакого понятия, как должно быть больно во время порки. Я кричала и ревела. Слёзы, они текли ручьём и намочили подушку, на которой я лежала.

- Всыпь ей как следует! - во время ударов говорила мама, - чтобы она знала, как нужно себя вести! Чтобы знала, что можно говорить, а что нельзя! Кому и как говорить! Всыпь ей так, чтобы надолго запомнила! Чтобы неделю не смогла на жопу сесть!

Странно, но с каждым ударом уходила злоба и обида как на маму, так и на отчима. Было нестерпимо больно, но на их место приходила любовь к маме и дяде Ване. Постепенно я перестала ругаться, а потом и кричать. Я только плакала, вцепившись зубами в мокрую от слёз, подушку.

- На первый раз ей хватит, - услышала я голос мамы, - Юля, ты можешь встать и идти в свою комнату!

С огромным трудом я поднялась с кровати и попробовала натянуть узкие джинсы на поротую попу. Но очень быстро поняла, что это плохая идея. Я так и осталась стоять с голой, красной как у макаки, попой. Неожиданно для себя, я бросилась к маме. И, уткнувшись её грудь носом, разрыдалась.

- Мамочка, миленькая, прости меня! - стала умолять я, глотая слёзы и сопли. Мама ничего не говорила, она обняла меня одной рукой, а другой стала гладить меня по голове. Мне стало так хорошо рядом с этой женщиной, по указанию которой меня только что выпороли первый раз в моей жизни. И мне уже было всё равно, что я стою с голой, поротой задницей, со спущенными до колен штанами в присутствии постороннего мужчины. Хотя, какой он посторонний? Он мой отчим. Хотя нет, не так, он мой отец! Меня переполняли чувства как к маме, так и к нему.

Наплакавшись, нарыдавшись, поцеловав маму, отчима поцеловать я не решилась, хотя и очень хотела, я отправилась в свою комнату. Там я легла попой кверху на кровать и опять дала волю своим слезам. Попа ещё очень сильно болела, поэтому я не стала натягивать на штаны. Незаметно для себя, я так и уснула, лежа голой попой кверху.

Разбудил меня тихий стук в дверь. Я открыл глаза и, чисто автоматически сказала "да!". Вошёл отчим. Увидав, в какой позе я лежу, он улыбнулся.

- Извини, я не знал, - сказал он, но не стал отворачиваться или смотреть куда-то в сторону. Да это было бы странно и глупо. Ведь дядя Ваня только что порол эту голую попу, так чего уж теперь, - я принёс тебе твое любимое мороженое.

Он протянул мне стаканчик шоколадного мороженого. Я улыбнулась и застеснялась, хотя мне и было приятно.

- Только ты не пугайся, - сказал отчим, когда я взяла мороженное, - я принес ещё мазь, чтобы следы на твоей попе быстрее прошли. Извини, я конечно же видел, как ты провоцировала меня. И, конечно же понимал, что рано или поздно, но мне придётся тебя выпороть. Поэтому я купил в аптеке мазь. Она не обезболивающая. Хотя, признаться, сначала я хотел купить именно такую мазь. Но, подумав, решил, что мазь для того, чтобы синяки прошли быстрее, важнее для тебя. А боль, ты её хотела, значит ты её можешь и потерпеть.

Я не знала, что сказать в ответ. На глазах появились слёзы. Кстати, у мороженого со слезами, довольно интересный вкус. Дядя Ваня стал очень аккуратно втирать мазь на мою поротую попу. Конечно же было очень больно. Чтобы отвлечь меня от боли, он стал рассказывать разные смешные и весёлые истории из своего детства.

- Давай мы с тобой так договоримся, - сказал отчим, убрав мазь в сторону, - когда ты в следующий раз захочешь получить по попе, дай мне знать. Хорошо?!

- Хорошо, но как? - я сильно засмущалась и покраснела. Я понимала, что он хочет как лучше. Но также я понимала, что не смогу ему сказать о подобном желании. Меня охватило сильное сомнение, что я когда-либо ещё захочу получить по попе, ведь это так больно, - и с чего ты взял, что у меня появится желание получить по заднице? Разве ты не заметил, что мне было очень больно, когда ты порол меня?

- Да, ты права! Я как-то не подумал, что ты постесняешься мне сказать, что опять хочешь ремня, - дядя Ваня проигнорировал моё сомнение в том, что я когда-нибудь захочу ещё раз подставить попу под ремень, - у нас на холодильнике висят магнитики. Завтра я куплю новый и отдам тебе. Как только у тебя появится желание, повешай его на холодильник. И я буду играть по твоим правилам в твою игру. Только маму мы не будем впутывать в эти игры! Договорились?

- Да, - тихо ответила я, а сердечко ёкнуло. По телу прошла дрожь. Мои недавние фантазии о порке вернулись с новой силой, хотя ведь совсем недавно орала от боли. Совсем недавно ненавидела и боялась порку. Но, почему-то я была уверенна, что следующая порка будет совсем другая.

- Теперь к не очень приятной стороне, - после небольшой паузы продолжил отчим, - пойми нас с мамой правильно.

Я испугалась. Правда, сама не знаю, чего. Но начало было такое, что сердце ушло в пятки.

- Ты сейчас находишься в таком возрасте, когда поступки не успевают за мыслями. Когда девочки совершают слишком много глупостей! А за всё это надо отвечать! Ведь ни я, ни, тем более, твоя мама, мы не собирались применять к тебе телесные наказания. Это твой выбор! - дядя Ваня опять сделал паузу, чтобы я смогла переварить услышанное, - поэтому мы будем пороть тебя не только, когда ты захочешь, но и когда заработаешь. И, поверь мне, что эти порки будут отличаться друг от друга. И ещё, большая просьба к тебе, во время реального наказания за реальные поступки, веди себя, пожалуйста, как взрослая девушка! И никаких обид, договорились? Повторю, это твой выбор. Пути назад нету! Думаю, что ты это хорошо поняла!

Что я могла сказать? Я лишь молча кивнула. Слёзы продолжали течь по щекам и капать на подушку. Он, поцеловав меня в щеку и растрепав рукой мои волосы, вышел из моей комнаты. А я осталась лежать на кровати с голой, свеже-выпоротой попой, только что обработанной мазью.

Мысли путались в голове. Я не знала, радоваться мне или плакать. Хотя слёзы и так катились по щекам ручьями. У меня был коктейль из чувств: стыд, страх, смущение, радость, предвкушение. Плюс боль и, тогда, конечно я ещё не знала, гормоны счастья. Весь этот коктейль тогда, мне не подготовленной, юнной девочке, просто снёс крышу.

Отчим вернулся некоторое время спустя. Нет, он не приставал и не распускал руки. Дядя Ваня приволок свой ноутбук. Всунув его мне под нос, ведь я так и продолжала лежать на животе, сказал, чтобы я читала. Если будут вопросы, ответы на которые я не найду, я могу спросить у него. Пожелав мне спокойной ночи, он ушёл.

Вот чего чего, а читать мне как-то в тот момент совсем не хотелось, особенно, когда было о чём подумать. Но любопытство взяло верх. То, что я увидела в компе, сильно помогло мне понять себя, помогло в принятии себя самой и правильного решения. Я читала всю ночь и уснула в обнимку с ноутбуком.

Через неделю следов на попе не осталось. А им на смену стали возвращаться мои фантазии. Прошла ещё неделя. Терпеть уже не было сил и я решилась. Набравшись храбрости, смелости и наглости, я взяла магнитик, который подарил мне отчим. Дождавшись ночи, когда все спали, я как шпионка, направилась на кухню. Сердечко так громко колотилось, я боялась что мама или дядя Ваня услышат его бешеный стук и проснутся. Добравшись до кухни, я остановилась, чтобы отдышаться и осмотреться. Никого не было. Я на цыпочках, стараясь не шуметь, подкралась к холодильнику. Руки вспотели, и магнитик упал на пол. У меня едва не разорвалось сердце. В коридоре зажёгся свет. Я испугалась и перестала дышать. Отчим пошёл в туалет. Выдохнув, я быстро нашла упавший на пол магнитик и повешала его на дверь холодильника, а потом со всех ног бросилась прочь из кухни.

Отдышаться и прийти в себя я смогла лишь, оказавшись в своей комнате. Всё, я смогла и теперь пути назад не было, меня ожидала вторая порка в моей жизни. Осознав это, я испугалась, но и стало приятно тянуть снизу живота. Теперь мне оставалось ждать, ведь я не знала, когда наша игра дойдёт до финальной стадии, до порки. Уже завтра или после завтра, а может через неделю?

Я вернулась со спорта. Дома никого не было. Я сильно вспотела и, как обычно, пошла в душ. Поскольку я была одна, то разделась в своей комнате. Мне не терпелось снять с себя потную одежду. Надевать другую на потное тело, мне тоже не хотелось. Я пошла в ванную комнату совершенно обнажённая. Приняв душ и насухо вытеревшись, направилась к себе. Но не успела сделать и пару шагов, как увидала перед собой отчима. Увидала и испугалась. Моё сердечко ушло в пятки. Я настолько сильно испугалась, что даже забыла про то, что у нас с ним идёт игра. Я сначала побледнела от страха, а потом покраснела от стыда. Ведь я была абсолютно голой...

- Так, фрейлин, Вам никогда не говорили, что хорошо воспитанные леди не могут появляться перед мужчинами в таком виде? - строго спросил он. Я промямлила что-то несуразное, но отчим проигнорировал мои слова. Вместо этого он схватил меня за ухо и потащил в мою комнату, - я научу Вас хорошим манерам, даже не сомневайтесь в этом!

Дядя Ваня достаточно высокий мужчина и мне пришлось встать едва ли не носочки, чтобы хоть как-то уменьшить боль. Он притащил меня в мою комнату и поставил на колени, заставив руки держать за головой. Было и стыдно и страшно. Отчим что-то там ещё говорил, а я дрожала, то ли от страха, то ли от холода. Потом он расстегнул ремень. Я как заворожённая, смотрела на то, как мужчина напротив меня стал вытаскивать ремень из брюк. Я видела это как в замедленном повторе, как ремень покидал одну петлю за другой, при этом он шипел подобно змее. По телу прошла приятная дрожь и стало тянуть внизу живота. И вот ремень уже в его сильных руках. Я повинуюсь ему, я смотрю на него, не в силах отвести взгляд. Я с нетерпением жду...

***

- Юлия! - слышу я голос. Но это голос не из прекрасного далёко, а голос Марины, - мы с Вами находимся не в порно кружке. По-моему, Вы слишком увлеклись Вашими мокрыми фантазиями!

- Извините, - бормочу я себе под нос и краснею. Действительно, эти воспоминания увлекли меня, я возбудилась и потекла.

- Такое бывает! Это стокгольмский синдром, когда жертва влюбляется в своего насильника, - говорит ведущая этой группы. И задаёт следующий вопрос, - как часто Вас наказывал отчим? Я имею в виду порку без Ваших магнитиков?

- Поначалу пару раз в месяц, так что до магнитика дело практически не доходило. Хотя, я бы предпочла именно порку с магнитиком, - отвечаю я, по-прежнему красная как рак, - но постепенно количество наказаний уменьшилось. Меня пороли раз в два - три месяца.

- То есть, Вы хотите сказать, что порка помогла Вам исправить Ваше поведение? Вы стали, если не примерной, то послушной девочкой?

- И да, и нет, - улыбаюсь я. Постепенно щёки перестают гореть. Меня начинает забавлять этот разговор, эта ситуация и реакция участников группы, - да, я стала более спокойной, стала более сговорчивой и мягкой. Нет. Есть такая поговорка и её часто повторял отчим. "Отец порол сына не за то, что украл, а за то, что попался". Вот и я стала более хитрой.

- Вас пороли по голой попе, я правильно поняла? Кроме того, из Вашего рассказа следует, что отчим заставлял Вас полностью обнажаться перед поркой?!

- Да, меня пороли только по голой попе! - немного рассердившись, отвечаю я, - раздеваться до гола меня никто не заставлял. Тогда, тот случай, что я начала рассказывать, я уже была голой. Глупо было бы сначала одеться, а потом оголить попу для порки!

- Ваша мама, она тоже присутствовала при Ваших наказаниях? - следующий вопрос от Марины, - как она реагировала на то, что отчим порол Вас?

- Да, мама всегда присутствовала, когда меня наказывали, - пытаюсь взять себя в руки. Эта Марина переворачивает все мои ответы так как ей нравится, - и ни разу, когда была порка с магнитиком на холодильнике. Я даже знаю, была ли она в курсе этих игр.

- Как она реагировала, когда отчим порол Вас? Ведь, как я понимаю, сама она не порола Вас?

- Мама всегда говорила, за что меня будут пороть, - такое желание придушить эту суку, - а потом, после порки, всегда жалела меня, говорила, что я её самая любимая девочка!

- До какого возраста Вас продолжали пороть?

- Пока не закончила школу, порки были регулярными, - воспоминания о тех днях опять накатывают с новой силой, вытесняя моё раздражение. Я была в десятом классе. Родители, и мама и папа, к тому времени я уже называла дядю Ваню папой, заметили моё отношение к наказаниям. Да, мне было очень больно во время порки, но я научилась терпеть боль и не бояться наказаний. Я стала позволять себе перед поркой спорить с родителями, выпрашивая себе поменьше ударов. Или, когда мне нужна была жёсткая порка, потому как сильно накосячила, а родители хотели ограничиться простой поркой, выпрашивала себе большее количество ударов. В общем они решили отказаться от подобных наказаний, отказаться от порки своей любимой дочери. И мне пришлось упрашивать родителей, чтобы они продолжали меня пороть. Причём пороть жёстче и за более мелкие проступки. А ещё я вспомнила порку после выпускного, о ней я умудрилась рассказать Серёже. Наверно это было глупо с моей стороны, рассказывать ему о таком, ведь возможно именно поэтому я и оказалась здесь, - потом порки на время прекратились. И возобновились, когда я поступила в институт.

- Когда Вас отчим выпорол в последний раз? - следующий вопрос, на этот раз его задал кто-то из других участников группы.

- В последний раз? Вчера! - смотрю на их лица и понимаю, что они не верят мне. Не знаю, что на меня нашло или какая муха меня укусила. Я поднимаюсь со стула и иду в центр круга. Задираю подол платья и демонстрирую всем свою поротую попу, - не верите?! Смотрите! Это вчера отчим выпорол меня!

Поскольку стулья стоят по кругу, то и мне приходится крутиться, чтобы все смогли увидеть своими глазами, что меня вчера пороли. И, я совершенно забыла о том, что на мне ничего нет, в смысле нет трусиков. Вспоминаю об этом, увидав лицо мужчины, к которому я стояла лицом. Точнее, своим голым передком. Покраснев, опускаю платье, иду на свое место и бормочу что-то типа извинения. Аккуратно сажусь на стул, стыдно поднять глаза. Ну и учудила я. Аудитория точно в шоке от моей выходки.

- Это же как нужно бояться отчима, чтобы позволить ему выпороть себя в таком возрасте! - говорит кто-то из группы. Многие начинают поддерживать это мнение.

- Можно скажу теперь я? - подаёт голос Марина. Все замолкают, - ситуация с одной стороны простая, с другой сложная. Вы, Юля, жертва. У Вас на лицо стокгольмский синдром. А Ваш отчим педофил!

- Нет! - кричу я, а на глазах появляются слёзы, - он...

- Юля, мы Вас выслушали, теперь, пожалуйста, дайте высказаться и мне! И, попрошу, пожалуйста, впредь не перебивайте меня! - останавливает меня ведущая группы и продолжает дальше, - возможно Ваш отчим хороший человек, даже очень хороший. Особенно для Вашей мамы, тем более после первого мужа алкоголика. Видя, что Вашему отчиму нравится пороть Вас. Видя, что порка возбуждает его, Ваша мама принесла Вас в жертву, чтобы сохранить его. Чтобы он, твой отчим, никуда от неё не ушёл. Подумаешь порка, дочь может и потерпеть, взамен она получала мужа. Кроме того, я думаю, нет, я в этом уверена, Вы нам не всё рассказали. Скорее всего, особенно в Ваших с отчимом играх с магнитиком, кроме порки, был и секс. Он насиловал Вас. Мужчин порка сильно возбуждает, а никого контроля не было. Ведь Ваша мама не присутствовала при этих играх, не так ли?

- Я ни разу не видела, чтобы у него встал, когда он порол меня! - опять завожусь, опять раздражаюсь, - а что отчим делал после порки, шёл ли он в туалет, чтобы подрочить или занимался сексом с моей мамой, это меня не интересовало!

- Но, Юля, признайтесь, Вы же хотели, чтобы у отчима встал на Вас! - продолжает гнуть свою линию Марина.

- Да, но это было, когда я была ещё маленькая и наивная дурочка. Да и какой девочке в переходном возрасте не захочется, чтобы у мужчин стоял на неё? - опять краснею. Да, я украдкой всегда смотрела туда. И, если честно, у него всегда вставал, когда он порол меня. И да, я видела его член в рабочем состоянии. И да, не только видела, даже один раз сделала минет. Так получилось. Потом отчим строго-настрого мне запретил даже думать в этом направлении. И, с тех пор я ни разу не видела его обнажённым, - но повзрослела я достаточно быстро. И подобные мысли очень быстро исчезли из моей головы!

- Ну и ещё, как возможный вариант развития событий, - говорит женщина, стоявшая в центре круга, - Вы сказали, что пороть Вас после школы перестали. Но, потом порка опять возобновилась. Кроме того, Вы сказали, что Ваш отчим на много младше Вашей матери.

- И что? - удивляюсь я, не понимая куда она клонит.

- Ваша мама не молодела, а наоборот, старела. А тут подросла дочь. Молодая, красивая, в самом соку. А сама она, Ваша мама, начинает потихоньку увядать. Зная, что Ваш отчим заглядывается на Вас. Зная, чем Вы с ним занимаетесь, Ваша мама начинает ревновать. Ей больно и она начинает мстить Вам, заставляя отчима пороть Вас. Ваша мама убивает сразу несколько зайцев. Муж остаётся рядом с ней, а дочь получает хороший и очень болезненный урок в виде жестоких порок. Ведь их было много, Вас опять стали часто пороть.

Я в шоке! Я не знаю, что сказать! Повисла пауза. Едва сдерживаю себя, чтобы не вцепиться ей в волосы и не расцарапать лицо. Вот так легко и просто всё, что тебе дорого, можно втоптать в грязь.

- Лучше я ничего не буду говорить в ответ, - поднимаюсь и медленно двигаюсь к середине круга, - я слушала вас и не могла понять, как можно ненавидеть своих родителей? Как можно не простить их за то, что когда-то они взяли в руки ремень? Как можно не помочь больной матери, только потому что она когда-то выпорола Вас? Это же ваши родители! Родителей не выбирают, впрочем, как и детей.

- Прежде чем говорить, что вы не можете простить родителям, что они вас выпороли, - продолжаю выплёскивать то, что успело накопиться во мне, - задумывались ли вы, почему родители взяли в руки ремень? Вероятно, потому что вы были далеко не ангелами. А они, ваши родители, у них не было диплома психологов, как у Марины. И, скорее всего, порка это была последняя, крайняя мера, чтобы достучаться до вас. И за вот эту, пусть болезненную попытку, сделать из вас людей, вы теперь ненавидите ваших родителей?

- Неужели вы помните только то, как вас пороли? Может вместо этого, стоит вспомнить те приятные моменты, которые были в вашем детстве? - даю волю своим чувствам и эмоциям, - я думаю, что таких моментов было гораздо больше, чем наказаний поркой, которые вы никак не можете забыть. А может вам стоит подумать о том, как радовались ваши родители, когда вы появились на свет? Как радовались они, когда вы сделали свой первый шаг, когда сказали первое слово или пошли в первый класс? Или когда у вас появилась первая девочка или первый мальчик. Как переживали они, когда вы в первый раз не пришли домой ночевать. Спросите своих родителей, помнят ли они об этом. Я думаю, что да. И как потом, после этого, продолжать злиться на них? Я не понимаю. Сорри, что заняла ваше драгоценное время! Мне больше нечего сказать.

В зале тишина. Выхожу из круга, пройдя между стульев, направляюсь к выходу. Сердце бешено колотится, руки и ноги дрожат, на глазах слёзы. Кто-то несмело начал аплодировать. Его поддержали ещё пару членов группы. Оборачиваюсь и вижу, как за мною покидают круг ещё несколько человек.

Выйдя из здания, достаю смартфон и пишу Серёже:" Спасибо тебе и твоей маме, за то что отправили меня на эту встречу. Эта группа мне очень помогла. Помогла понять, что мне нужно, а что нет. Теперь я точно знаю, что ты со своей мамой мне явно не нужен! Маме привет!". Нажимаю на кнопку "отправить". Сообщение ушло. Удаляю его везде из друзей и блокирую его номер.

Открываю на смартфоне телефонную книжку и нажимаю на кнопку "любимый папа".

- Юля?! - я слышу, как он обрадовался моему звонку.

- Папа, извини, что звоню так поздно.

- Ты зайдёшь? Мама будет очень рада! - говорит отец, - да и твои младшие брат с сестрой приехали!

- А мороженое есть? - хитро спрашиваю я. Хотя точно знаю, что у отца всегда есть моё любимое мороженное.

- Я знал, что ты позвонишь, поэтому купил ещё вчера! - радостно отвечает папа.

- Сейчас буду! Папа, я тебя очень сильно люблю!

- Юля, я тоже тебя люблю! - меня очень радуют его слова. Вытираю слёзы, кладу трубку и ловлю такси.