4-2. Роман. Толтек. Водный Мир. Тематика: Читать онлайн бесплатно короткие любовные романы Часть-4. Глава-2

4-2-ТОЛТЕК-В-М_4-ЗЫБЬ_2-СКАЗОЧНАЯ-МИСТЕРИЯ.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ЗЫБЬ.

ГЛАВА ВТОРАЯ. СКАЗОЧНАЯ МИСТЕРИЯ.

4-2-1

– Сегодня я представлю тебя Торилану Ингу – правителю города Каунна и твоему будущему партнёру. Будь внимателен с ним! – Аскелия лежала поверх него, вплетая змеи своих плавников в кольца его ног–хвостов.

Бёдра майлы были широко разбросаны, и губы её живота сжимали его остриё. Волны мышечных спазмов прокатывались по его тверди вверх и вниз. Казалось, она сейчас втянет Василия целиком. Да, и уже втянула! Василий ощущал тело Аскелии как часть себя. Он перестал ощущать разницу между своим влечением к ней и её притяжением, и, одновременно, осознавал внутри себя обе тяги не в силах различить в их общем теле. Где её притягивает к нему, а где его к ней? Впечатление складывалось такое, словно его тянет к самому себе…

Она взирала на него немигающим, совершенно серьёзным взглядом, продолжая энергетически поглощать его тело. Мысли Василия растягивались как карамельная тянучка. И если вдруг на минуту попытаться представить их написанными в виде текста, то, казалось, что буквы удлиняются вдоль строк и превращаются в параллельные линии разной длинны, линии и точки изгибаются, петляют и тянутся в бесконечность. Вся тирада в какой-то момент перешла на протяжные и короткие сигналы. Они долгим непроходящим эхом звучали в его голове тягуче и усыпляюще, словно, журчащий поток морзянки.

– Будь внимателен. Контролируй мысли и реакции. – Услышал он гулкий и необычно низкий растянуто–замедленный голос Аскелии. Он отдавался где-то далеко в их общей голове, и разбегался по костям и мышцам, как под сводами пустой пещеры. – Луаны очень эмоциональны, и они привыкли к таким же реакциям от других лунов.

– Мне не занимать, эмоций. – Улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой Василий, пребывая в томном забытьи. Нам, художникам, приходится сдерживаться среди людей, чтобы прослыть за серьёзного. Я постараюсь отпустить себя и тогда легко смогу быть в стиле привычного вам общения. – Он обвил плавниками её плавники и потянул вниз, проникая своим горячим «сердечником» в глубины чаши её «реактора». Реакция пошла, накатывая лавинообразно. Удильщик под повязкой бесконтрольно затрепетал, насыщаясь её рыбьей сутью майлы, а перед глазами Василия вновь возник зеркальный коридор. Первым захватив её взгляд, теперь он выпил всю одним глотком, и удары сердец их окончательно слились в один двухтактный, томный, моторный гул.

4-2-2

Аскелия выскользнула сквозь широкий шлюз на простор глубины из главного холла отеля. Василий проследовал за ней. Сильные волнообразные движения торса, продолжая волну хвостовых плавников, будоражили Василия. Каждый раз его увлекала мощь нового тритоньего тела. Звенящие струи пели под нажимом груди, пресса, передавались бёдрам и устремлялись вдоль хвостов назад, проталкивая, казалось, тень его сущности сквозь прозрачные слои мироздания. Вдвоём с Аскелией они погрузились в городские глубины. Сказочные пузыристые объёмы построек луанов, как остекленевшая пена громоздились по сторонам совсем рядом. Можно было заглянуть под каждый купол. Василий сдерживал своё любопытство, ведь, вслед заего  взглядом выстреливали и мысли.

Город ещё продолжал светился после ночной темноты. Луаны обозначали пути, по которым можно было передвигаться, не рискуя оказаться над запретным частным участком, цветными светящимися полосами–дорогами, вымощенными искусственными камнями, от чего вся чаша кометы–ракушки долины Каунна в рассветном перламутре глубины казалась покрытой цветными кракелюрами, как черепок древней керамики.

В центральном лепестке кометы сиял особенным светом огромный многоуровневый парк, а по–над краем плато чудным, прозрачным, светящимся изнутри силуэтом выделялся прекрасный дворец. Невозможно было издали разглядеть детали этого сооружения, но нечто притягательное таилось за его общим великолепием.

Оставляя позади центр города, Василий и Аскелия заскользили по–над террасами склона, поднимаясь всё выше, и устремляясь к, окружавшему город, разнообразно изрезанному обрыву над верхней ступенью плато, скрытой частично за поднимающимися вертикалями пенных столбо-колб небоскрёбов. Стеклянные стены многоуровневых, многоквартирных, вспененных ячейками куполов под ними, блестели и переливались, одни – отражая окружающий свет и отсветы далёкого неба, мерцающего из высоты глубин, другие – высвечиваясь внутренним неоновым сиянием.

Город моргал многоглазой рыбиной, то прищуриваясь одними, то, вдруг, вспыхивая со стороны новыми яркими глазами, вспукливая, вперяясь и косясь, Василия, словно присматриваясь к новому жителю. Хорош ли? Кто таков? Что надо?

Василий чувствовал себя неловко над многоглазым ликом зыркающего хозяина долины. Он казался себе мягким и крошечным планктоном пролетая над головотуловом океанского гиганта, таившего в себе неведомый затаённый импульс.

Поначалу в пространствах меж сгруппированных пузырчатых стрел небоскрёбов виднелись лишь фрагменты протяжённого фасада дворца, величественно распластавшегося по грани долины. Но вскоре Этот великолепный выпукло–формый комплекс открылся перед ним во всей цельности. Изогнутый вдоль всего края амфитеатра центрального хвоста долины–ракушки, его роскошный, вспененный силуэт сиял над прекрасным, далеко выброшенным вперёд по уступам склона, предлежащим парком.

Весь насквозь прозрачный, дворец сиял, открывая в глубине огромных стеклянных пузырей сложные интерьерные пространства купольных и огранённых залов. Партеры ступеней парка, разделённые волнистыми стеклокаменными подпорными стенами, амфитеатрами каскадов спадали по склону. Весь сад отделялся от города коралловой грядой, изогнутой подковообразно и уходящей далеко за фланги фасада дворца.

Подступы к парку охраняли стаи жуанов, одетых в сине–жёлтые комбинезоны.

Цвета костюмов, разделённые рельефными швами, стыковались крупными лоскутами, разброссанными не симметрично по торсам и конечностям охранников: если половина бедра вдоль была тёмно–синей, то другая половина – лимонно-жёлтой. На каждом бедре – два жёлтых лоскута и два синих, всего четыре. Торс спереди делился на четыре части, и на четыре сзади. Каждая ягодица имела свой цвет.

У обозначающих ворота, стеклянных, сияющих матовым светом парадных столбов, возвышающихся у нижней части подковообразного изгиба стен парка, приглашённых встретил специальный косяк охраны.

Крупные жуаны, обтянутые в свои лоскутные тёмно-синие с жёлтыми клиньями комбинезоны, немедленно выстроились в две линии, образовав по обе стороны гостей две линии эскорта. Гости проследовали меж ними над парком по направлению к центру дворца.

Василий невольно любовался раскрывающимся под ним замыслом луанских инженеров. Длинные светящиеся ветви световых направлений разбегаясь и сходились, образуя множественные петли. Двойной, зеркально откопированный узор их, похожий на росчерк пера императора, нанизанный на то расширяющийся, то сжимающийся ствол центральной аллеи, объединяли тонкие лучи–прожилки, распространяясь в стороны от оси и пронизая парк веерообразными пучками. Все световые линии складывались в подобие широкого кораллового листа, сияющего как перо Жар-Птицы.

В отличие от городских аллей, уложенных плоскими разновеликими плитами, здесь направления и подпорные стены складывались из выпуклых огранёных валунов. Меняя свой наклон и выступая рельефно, световые линии пересекали парк словно россыпи сказочных самоцветов. Коралловые скалы скальные уступы то там то здесь тускло отливали пробегающими всполохами внутренних свечений. Рельеф в парке, выполненный искусственно, напоминал огромный медиа–экран. Живыми были лишь, высаженные группами и специальными перистыми последовательностями, разноцветные кораллы, прирощенные к рукотворным светящимся скалам искусными садоводами лунов.

Встречая гостей, парковые лучи направлений переливаясь беззвучной световой музыкой. Парк, как огромная ювелирная брошь, украшенная тысячей экранов, транслировала спокойствие и величие резиденции правителя города Каунна.

В оправе тёмных коралловых куп, зарощенных ровным тёмно-зелёными мхом, будто подвешенные среди сплетений световых ветвей то тут, то там сияли огромные выпуклые глаза плоских прозрачных куполов. Под перекрытиями прозрачных линз, залитые искусственным светом в вогнутых долинах–оазисах, резвились симбиозы диковинных рыб и редких невиданных морских животных.

Природные парковые интерьеры просторных куполов, искусно подобранные к цвету своих обитателей, образовывали яркие колористические живые картины. В одной линзе, пронзительные окраски оранжево–перистых и ало–красных рыб горели на фоне дна долины, усеянной ковром сине-зелёных кораллов. Высаженные умелой рукой широкими пятнами и прорезанные узором тонких изогнутых линий, они являли собой смелую современно–абстрактную картину и своей тёмной, сложной цветовой гаммой из дополнительных цветов удачно оттеняли над собой популяции пронзительно–ярких, разноразмерных рыбных стай.

Вдруг, внимание Василия привлекла вытянутая и изогнутая, как гусеница линза, составленная из череды продолговатых расширений, составленная из вереницы бусин–оазисов. Разделённая в узких перешейках внутренними стеклянными перегородками, взору гостей открывался чудесный скальный мир, населённый неизвестными Василию живыми существами. Но главной странностью в ней было то, что внутри линза не была заполнена водой! Защищённые под прочной многокупольной оболочкой–гусеницой и погружённые под толщу воды они, словно удивляясь своему положению, высоко запрокидывали головы и подолгу, вытягивая шеи смотрели вверх на проплывающих над ними обитателей Каунна. Вблизи самой оболочки купола в разных направлениях, подчиняясь только им понятному деловому настрою, проносились стаи разноцветных птиц.

Короткоствольные заросли ярколистых деревьев не скрывали обитателей вереницы подкупольных долин. Высаженные группами, как перетекающие амёбообразные формы растения образовывали глубокий по цвету то тёмно–зелёно–синий то бордово–красный барельеф пятен, брошенный среди ярко–жёлтых, оранжевых, или кислотно–зелёных травяных коврах полян во всём своём абстрактно–скульптурном великолепии цветовых сочетании.

– Вот они – движущиеся инфо–скульптуры–картины! – Воскликнул мысленно Василий, повернувшись к Аскелии и указывая на увиденное. Аскелия улыбнулась.

По долинам меж выпуклостей рельефа бродили стаи разноцветных копытных. То тут, то там высились головы травоядных долгошеих, похожих на жирафов. Шкуру их бесконечных тел покрывал зигзагообразный сиреневый узор.

– Что это?! Динозавры?! – Удивился Василий. Он обратил своё внимание на скалисто–каменный берег водоёма, внутри – у подножия купола, и разглядел удивительный ластоногий экземпляр похожий на плезиозавра. Тот как раз выбирался, неуклюже преодолевая на уступы берега, высоко подняв длинную шею и пялясь прямо на него вверх.

Василий, нарушив строй эскорта, не в силах устоять перед любопытством, снизился и припал к самой стеклянной выпуклости купола. Насладившись смозерцанием, он некоторое время скользил вдоль прозрачной поверхности, а затем, было, начал подниматься обратно. Обитатели огромного сухопутного террариума провожали его, вертя головами и наклоняя огромные как стволы деревьев шеи. Вдруг, вспугнутые шевелением длинноторсых громад, из зарослей выпорхнули похожие на куропаток пернатые. Вслед за ними, хватая поодиночке отставших особей, откуда ни возьмись на них неожиданно спикировали грузные перепончатокрылые хищники с тяжёлыми зубастыми крокодильими головами.

– Птеродактели! – Василий не верил своим глазам. – Мерзкие твари! Но, как они тут! неуклюже Он глянул вверх непроизвольно, словно ожидая от надповерхностных небес незримого объяснения увиденному. Красочный строй сопровождения терпеливо, в мысленном молчании и невозмутимости ожидал его.

Лишь Аскелия улыбалась своей волнующейся улыбкой подвижных губ, измысливая в его сторону лукавые, бессмысленные для непосвящённого луана, понятные лишь человеку мыслеобразования. Она научилась этому у него, копируя его попытки спутать неконтролируемые мыслительные процессы. Василий рассмеялся, глядя как забавно выглядит эта её какофония междометий, полу–фраз и мычаний на фоне нарочитого безмолвия экскорта и впервые осознал, что она проникается темой, научившись встраивать человеческий юмор в привычное настроение обычных луанов.

4-2-3

Косяк наружной охраны оставил их прямо перед входом. Не слова не измысля, как и во всё время сопровождения, старший лишь козырнул причудливо и развернул команду. Через мгновение, всем строем они исчезли.

Гостей у входа встретил мажордом – крупный и важный жуан. Он провёл их от круглого шлюза главной двери, через главный зал со множеством проходов, во все стороны исходящих из-под входного купола, сквозь анфиладу пузырей и множество трубчатых галерей, пока они с Аскелией не оказались в просторном овальном зале. Похожий на все главные помещения в богатых домах лунов, которые Василий с Аскелией могли разглядеть по дороге, этот прозрачный купол отличался только, размером. Вытянутый, со множеством округлых ниш по низу, он напоминал Василию не–то полог зубчатой раковины, не то луноход со множеством шасси, не то …

Василию представилась, вдруг, аналогия с круговой аркадой, подпирающей купол по периметру частой бахромой проёмов и простенков. Что-то было во всём этом не луанское – проглядывала странная потуга к витьеватости мысли. Но Василий не стал делать выводов, оставляя развивающимся событиям дать ему ответ на все вопросы.

Затуманенные стены зала подчёркивали атмосферу конфиденциального делового совещания. Мажордом поклонился и важно скрылся за шлюзом в одной из подкупольных арок. Пустота огромного пространства несмотря на намёки увиденные им в приёмах архитектуры всё-таки сохранила в себе восхитительную строгость и лаконичность инженерной мысли луанских инженеров. Пока они ждали Правителя, Аскелия принялась объяснять Василию что-то, о функционале инженерного жизнеобеспечения зданий лунов, но память его не фиксировала деталей. Он слушал её поверхностно, пытаясь сосредоточиться на предстоящей встрече. Спустя некоторое время, в зал вплыла процессия.

– Мастер Сарлазар Роаж, мастер Торилан Инг – торжественно представила их Аскелия, перед тем, как жуаны обменялись рукопожатиями.

Среди сопровождающих лунов Василий узнал Торилана сразу. Видный по особой манере держаться, Мастер Инг, как сразу бросилось в глаза Василию, содержал в своём образе нечто неуловимо человеческое. Но не так, как это хотелось бы ему для себя увидеть, чтобы использовать это слово в качестве положительного определения, – не человечность, – нет, но нечто отторгающе надменное излучал его собеседник.

– Наслышан, кивнул Торилан. Поначалу взгляд его был суров и непроницаем. Но он как-то быстро стряхнул себя мрачную задумчивость, и даже как-то показно оживился, и с нарочитой заинтересованностью транслировал мысль неотрывно, пристально, ни не мигая глядя в глаза Василия:

– Как вам мой реликтовый животный парк?

Видимо эта тема его особенно занимала, а может быть он уловил обрывки заинтересованности в остатках радиации измыслов в слоях воды вокруг Василия.

– О! Да! – многозначительно протянул Василий. Ему не надо было изображать восхищения. Василий внутренне был рад такому началу разговора. Здесь он был искреннен и мог эмоционально и в неуязвимости выражать своё восхищение.

– Я особенно люблю сухопутную его часть. Каковы Жираффатитаны, А! Всех этих древних животных мои предки отловили ещё в незапамятные времена! Насколько я знаю, во всех мирах на суше их ныне не существует. А у меня – есть, и они успешно размножаются в неволе! – Торилан Инг словно даже заигрывал с гостем, ожидая одобрения!

– Ох, уж э–эт–и сно–о– у– бы.. изм!... МММ… – Поглотил нежелательную мысль Василий. – …Кто сделал это чудо, и кто следит у вас за сухопутной частью оазиса? – обрадовавшись нарочито быстрой и наигранно–дружественной перемене настроения хозяина дворца, совершенно искренне поинтересовался Василий. Я вижу, что Ваши инженеры потрудились на славу.

– Нашим головохвостым инженерам такое не под силу! Вы сами должны превосходно осведомлены об этом, мой Мастер Сарлазар! – В голосе Торилана опять засквозило нарочито–снобистское пренебрежение теперь уже к собственным специалистам, что Василию, при всём его осознании инженерной сухости и техно–однообразности луанской архитектуры, стало обидно за местных мастеров. Он узнал в этой интонации отголоски подобного отношения к специалистам в Земном Мире, и невольно встрепенулся.

– Всё это делали ваши коллеги с ДНКа дополненными геном творца. Ведь не даром же вы попытались примкнуть к элитному сообществу лунов с повышенной творческой жилой! Значит вы понимаете меня в части моего мнения об особенностях нашего убогого созидания. – Продолжил Торилан. – Я имел возможность нанять нескольких мастеров, когда модернизировал обширные питомники и зверохранилища своих предков. Услуги творческих трансгенов стоят у нас огромных денег! К сожалению, эти самозванцы оказались полнейшими бездарями! Мне пришлось их в буквальном смысле вытаскивать из плоскости скудомыслия!

Одно только и доступно им было, что смогли мои идеи донести до наших инженеров. И то ладно! А потом, после всего того, что я им позволил, кто-то из дальних областей океана имел наглость перекупить их. Но, насколько мне известно, они туда так и не добрались. Дальние моря! Много опасностей по дороге !…– Торилан многозначительно посмотрел на Василия, и холод его взгляда без всяких мыслей поведал о подлинной судьбе несчастных отступников. – Надеюсь, мы с вами поладим, мастер Роаж! Я хочу, чтобы вы с первой минуты знали, – перебежчики у меня не в чести.

– Мне по нраву ваш размах, мастер Торилан. – Спокойно, будто он не обратил внимания на скрытую угрозу, ответил Василий. – Мы с вами схожи в устремлениях. – Василий растягивал фразы, предчувствуя эффект, который он припас для противника. – Без всякого сомнения, я заметил творческую искру во всех ваших архитектурных затеях! Ваши оазисы поистине удивительны, он видел краем глаза, что Аскелия с одобрением наблюдает, ловя ход его мысли, но тут же взгляд её омрачился предчувствием следующего поворота. – С высоты своего личного опыта в том, как воздействуют на организм генетические новшества, я вижу теперь плюсы естественного состояния. Природной обусловленные качества позволяют разуму сохранять крепость и устойчивую убеждённость.

Напротив, привнесение инородного творческого гена, вместе с небывалым у решившихся на этот шаг лунов взлётом вариативного и нестандартного мышления, привносит элементы сильных внутренних колебаний и порождает душевный раздрай и сомнения. Я вижу отголоски терзаний в работе ваших модифицированных мастеров!

–  Надеюсь вам, мастер Роаж, посчастливилось справится с этими побочными эффектами! – Василий почувствовал, как снисходительный тон Торилана настиг и теперь накрыл его самого, вместе с инженерами луанов.

Его козырем и одновременно прикрытием были подготовленные Аскелией документы о генетических преобразованиях, дававших ему творческое превосходство среди лунов.

Васили собирался открыть плоды своих возможностей, после того как добьётся определённых договорённостей и готовил долгий заход со стороны. Аскелия поддержала его и нашла заинтересованного человека из приближения Торилана, готового к тому, чтобы донести боссу об этом, так как он сам когда-то расспрашивал Аскелию о возможностях науки в этой области. Аскелия ждала момента.

Но Торилан имел, видимо, лучшие каналы осведомления.

– Да, я действительно привил себя геном творчества! – Василий, как бы приглашая принять его восхищения информированностью хозяина дворца, повернулся, к Аскелии и глядя поверх её головы в даль, и стараясь, чтобы его взгляд устремился мимо отражающих поверхностей стен зала приёмов, подумал решительно и с негодованием отвергая надменный тон Торилана. –  О-о, эти банальные скептики, о двух шестернях в башке, желающие подминать под себя любого, кто позволяет им это делать!   – Но в следующее мгновение Василий уже пристально смотрел в глаза собеседнику. – Однако, меня оскорбляет ваше пренебрежительное отношение к нашим немодифицированным инженерам. Я совершенно убеждён, что дальновидному политику и бизнесмену не следует пренебрегать силой простых природных качеств, когда дело касается чёткого выполнения работы!

Главное, что сближает наши линии, так это желание получения материальной пользы. Мы с вами, надеюсь, в будущем станем равными финансовыми партнёрами, и потому в работе с мастерами инженерного дела, Мастер Торилан, и мне хотелось бы быть уверенным в том, что вы не будете поддаваться метаниям между в чувством превосходства над окружающими и желанием скорейшего выполнения общего дела силами общей команды!

Без сомнения у меня есть собственная творческая концепция, и убеждённость в своей художественной правоте мне добавляют успехи на этом не простом поприще! И уверяю вас, я собираюсь убедить вас в необходимости применить мои новые возможности в полной мере! Но, также, с уважением уповаю на мастерство моих искусных коллег–инженеров, ибо на них зиждется вся мощь луанского созидания. И убедительно прошу вас не создавать пренапряжённых элементов в конструкции нашего будущего согласия. – Василий взирал на Торилана без всякого беспокойства. Он понимал, что не сможет обеспечить себе пространство для маневра, а главное проиграет в убедительности своего образа, если с первых минут встречи будет лгать, потворствуя Торилану Ингу в принципиальных точках опоры.

Видно было, что он застал Торилана в расплох и тому приходится подбирать слова. Василий в этот момент осознал какой-то частью своего нутра ту силу, которую имеют для его собеседника деньги и с удовольствием отмечал внутри себя, как тонко просчитал своего противника Ламберт Гриан. Ему хотелось увидеть детали, произведённого им эффекта. Голова его, тренированная безмолвием медитативного сосредоточения, была свободна от мыслей.

Василий явно чувствовал, как Торилан внутренне вскипел. Эмоциональная сущность Жуана–Диктатора покрылась крупной рябью раздражения. Змеи его коротких хвостов вздрогнули и ещё больше укоротились, как две съёжившиеся пиявки. Глаза его, разделённые выдающейся линией острого луанского профиля вспыхнули в глубине холодным стальным блеском. Но Торилан сдержался и продолжил беспристрастной улыбкой.

– Нам не следует пускаться в отвлечённые философские диспуты, Мастер Роаж. Компаньонские отношения хороши именно чёткостью и определённостью! – Голос Торилана Инга взлетел, но твёрдость и равновесие не изменили ему. В нём чувствовался опыт повелевать. Василий видел, как борется в нём противоречивые чувства, вызванные необходимостью сочетать в фигуре Василия два несовместных образа: равного соинвестора и наёмного специалиста.

Не так уж и прост этот пружинистый вектор направления, заданного мне Мастером Грианом – Размышлял про себя Василий позднее, оставшись наедине с самим собой, в номере – там, где его мысли не моги быть прочитаны посторонними. А теперь он кивнул, понимая, что равноправие выиграно и произнёс размеренно, улыбаясь своей обволакивающей кошачьей улыбкой.

– Вы совершенно правы Мастер Торилан. Нам – будущим партнёрам, – следует поступать именно так, как вы только что измыслили! Решение наших общих целей может быть найдено только во взаимном – равновесии. Однако, расскажите о зверинце. Я хотел бы знать о ваших предпочтениях как можно больше. – Василий почувствовал, что у него есть возможность захватить инициативу.

Торилан как–то внутренне сжался и на мгновение втянул голову. Глаза его ещё несколько раз ритмично блеснули, словно в «гифке» с портретом злого персонажа из NFT-и – Арта . Василию показалось, что пикселы, составляющие воспринимаемого им окружающего мира дрогнули, сдвинувшись на мгновение. Он непроизвольно мотнул головой, чувствуя всплески удильщика под повязкой. Казалось, Мир теряет для него свою осязаемую реальность. Он обратил внимание, что Торилан пристально смотрит на него, но не подал вида.

Гипнотическое состояние исчезло. Василий твёрдо ответил хозяину дворца немигающим взглядом. Глаза собеседника потускнели и вместе со всем образом Мастера Торилана и укружающей его действительности приобрели более-менее стабильные формы. И хотя тот не отрываясь продолжал смотреть на гостя в нём уже не угадывалось той зловещей уверенности.

Торилан Инг собрался с мыслями и продолжил. Похоже, что ему очень нужен был этот наглый компаньон. – Ай, да Гриан! – Однако нечто в поведении хозяина города Каунна было Василию недоступно. Он никак не мог отделаться от чувства двойного дна в этом жуане.

– Мой род собирал диковинных животных многие века. Коллекция наша огромна! Здесь, во вновь возведённых мной оазисах, представлены виды, которые давно вымерли в мирах, где они когда–то обитали. – Торилан успокоился и, как ни в чём не бывало, с лёгкостью и непринуждённо продолжил беседу. Василий отдал должное его самообладанию и внимательно прислушивался к ровному звуку его властного и патетического повествования. Теперь ему надо было чем-то сгладить своё недавнее нападение, и попытаться расположить к себе, как ему казалось, загнанного в угол Торилана.

– Интересно иметь дело с заинтересованным луаном. Неравнодушие – есть основа и исток творческого начала! – Василию показалось, что комплимент достиг цели, когда взгляд Торилана из строгого и озабоченного сменил свое выражение на благодушное и даже слегка рассеянное. А, спустя время, его в настроение превратилось в вольготное и бравирующее. Права была Аскелия, говоря о эмоциональности лунов. Частые перемены погоды – на лицо!

– Нам стоит отметить нашу первую встречу хорошим обедом! – Разошёлся хозяин дворца – Специально для вас, Мастер Сарлазар, и для вашей сопровождающей, мой повар приготовил изысканные блюда. – Он кивнул Аскелии и на лице его промелькнула тень загадочной улыбки. – А, кроме того, вечером мы могли бы тет-а-тет провести время по-жуански, и обсудить наши пристрастия и принципы по-партнёрски в непринуждённой обстановке.

Я покажу вам одно очень занятное место, не пожалеете! Считаю, нам необходимо узнать друг друга со всяких сторон. Ведь предприятие нам предстоит долгое. – Он почему-то при этом обернулся опять к Аскелии и снова загадочно улыбнулся. (Или Василию это только показалось?) – Я думаю, ваша спутница не будет против такого поворота событий? Обещаю, госпожа Аскелия, не уводить у вас часто Мастера Сарлазара. – Как опытный психолог Торилан сразу же уловил в движениях и взгляде Аскелии беспокойные ноты, и трактовал их, – Так решил Василий, – как беспокойство женщины, теряющей визуальный контроль над интересным ей мужчиной.

Так это было на самом деле или иначе, Василий не стал усугублять свои догадки никакими подозрениями, а только улыбнулся и, кивнув, ответил формальным согласием.

– Да, я готов. Сегодня вечером я совершенно и полностью к вашим услугам. Взгляд его, обращённый к Аскелии ознаменовался формальной улыбкой, и одновременно выражал твёрдость и самоуверенность. Аскелия, однако, не разделяла бравады Василия. Она знала опасность бесконтрольных встреч, ставящих её подопечного на грань возможного разоблачения в случае неудачных действий. Знала она и коварство Торилана и его служителей безопасности, способных учинить Сарласару Роажу всевозможные нестандартные психологические квесты.

Аскелия многозначительным взглядом давала Василию понять о нежелательности подобных предприятий, но тот, окрылённый сиюминутными победами, не желал отговариваться от встречи с Ториланом. Такая возможность – он зал это по своему опыту бизнесмена, бывает очень редко. Ему хотелось увидеть модели поведения будущего партнёра в разных обстановках.

Пан или пропал – стал для него девизом сегодняшнего вечера. Эта встреча, как он надеялся, могла раскрыть Торилана с тех тайных сторон, которые в последствии можно было бы рассматривать как ключи к решительным шагам в случае необходимости. Что-то внутри подсказывало Василию, что сегодня он справится самостоятельно….

4-2-4

– Ты сегодня рисковал. – Аскелия описывала над ним в номере отеля круг за кругом туда и обратно, постоянно меняя направления. Её обнажённое тело выглядело в этот момент совсем не женственно. Напряжённые мышцы желваками ходили под кожей. Атлетическое сложение её казалось сейчас нарочито-бугроватым и отталкивающе мужественным.

Василий с интересом наблюдал за её нервной переменой. Сам он пребывал в спокойном и даже слегка насмешливом состоянии духа. Ему было хорошо и свободно.

– А ты сегодня напряжена! – он улыбнулся спутнице, как можно нежнее, чтобы успокоить её. – Да, я проверял его. Невозможно оставаться на уровне сферы обслуживания, если мы хотим играть на равных. По версии Мастера Гриана и твоей, я – творец! Но я же и – избалованный наследством тунеядец! Мои деньги ему почему-то очень нужны! Я много раз сегодня вспомнил Ламберта Гриана! Он – гений!

– Не обольщайся! Торилан очень хитёр и изобретателен. Он злоблив и злопаятен, решителен и коварен! Я призываю тебя не верить ни единому его слову!...