Зинка vs covid - 19 ч. 16

Предыдущая часть:

16.

В конце февраля, перед посещением Эрмитажа, я припарковал машину во дворе и мы с Зиной заглянули на несколько минут в офис. Заодно я показал ей мозаику Ломоносова «Полтавская баталия».

– Кто это с Петровичем? – стали перешептываться любопытные дамы, а Ольга тут же побежала к Димке. Тот нагнал нас почти на  Университетской набережной.

– Ну что же ты, старик, не познакомил нас? – стал укорять он меня.

– Дмитрий, – с полупоклоном представился он сам, – Начальник, точнее, опекун Александра.

– Зина, – просто сказала она.

– Извини, старик, мы в Эрмитаж спешим, три часа осталось до закрытия. Сам понимаешь, что за это время можно успеть там увидеть?

Невооруженным глазом было видно, что Зина ему понравилась.   Да и трудно было не заметить её скромную красоту. Одета она была со вкусом, без всяких модных среди светских дам манто и шубок. Простенький пуховичок  с капюшоном, скромная прическа, умело наложенный макияж. Высокие сапоги-ботфорты подчеркивали стройность ног, а умело подобранный пояс подчеркивал тонкость талии. Ну, просто куколка.

Спустя неделю ко мне зашел генеральный и сказал:

– Александр Петрович, хватит таить от коллектива свой «бриллиант».

– Вы о чем это, Иван Васильевич?   – делая вид, что ничего не понимаю, спросил я его.

– Ой, хитрец,   – заулыбался он, – вы прекрасно знаете,   о чем, точнее, о ком я говорю.   Кажется, её Зина зовут?

– Да не таю я её, просто случая подходящего не представилось.

– Ах, случая не представилось? А вы знаете, что мы устраиваем в честь женского дня корпоративный вечер? Чем не подходящий случай? Я лично приглашаю вас двоих.

Меня восхитило то, как этот старый ловелас умудрился обернуть свое приглашение в такую словесную форму, чтобы не назвать Зину моей женой, подругой или любовницей.

Я тут же вспомнил сонет Шекспира:

Заботливо готовясь в дальний путь,

Я безделушки запер на замок,

Чтоб на мое богатство посягнуть

Незваный гость какой-нибудь не мог.

А ты, кого мне больше жизни жаль,

Пред кем и золото - блестящий сор,

Моя утеха и моя печаль,

Тебя любой похитить может вор.

В каком ларце таить мне божество,

Чтоб сохранить навеки взаперти?

Где, как не в тайне сердца моего,

Откуда ты всегда вольна уйти.

Боюсь, и там нельзя укрыть алмаз,

Приманчивый для самых честных глаз!

Да, – подумал я, – похоже свой «алмаз» мне укрыть от коллег, не удастся.

Вечером за ужином я рассказал Зине об этом приглашении.

– А откуда он узнал о моем существовании? – поинтересовалась она.

– Да Димка, похоже, подогревает интерес к  тебе. После той встречи на набережной он мне прохода не дает. Всё спрашивает: : «Когда приведешь свою красавицу? »

– Они что,   хотят немного поразвлечься, посмеяться над нами?

– Ну, откуда такие мысли? Ты, действительно у меня «алмаз», приманчивый для самых честных глаз.

– Ой, Шурка, что-то боязно мне. А сколько ему лет?

– На вид лет шестьдесят, а сколько точно – не знаю. Ты не переживай, я же буду рядом с тобой и в обиду тебя не дам.

– Даже так? Ты думаешь, что меня нужно будет от него защищать?

– Да нет, до этого дело, конечно, не дойдет. Это я так, для психологической поддержки сказал.

– Наверное, будет много молоденьких девочек? Как я буду среди них смотреться?

– Молоденьких у нас в фирме раз-два и обчелся, а в основном – все дамы серьезные, замужние. Кстати, все придут с мужьями.

– Ладно, я подумаю.

– Если тебе что-то не понравится, мы ведь можем в любой момент уйти.

Накануне назначенной даты Зина дала свое согласие.

Она одела длинное вечернее платье черного бархата с неглубоким декольте, в которое  гармонично вписался кулон с небольшим, но со вкусом подобранным бриллиантом. Он сразу же приковывал внимание мужчин к её аккуратной груди. Маленькие серьги с такими же мелкими камнями хорошо гармонировали с кулоном. Не только мужчины, но и их дамы подметили в тот вечер умение Зины скромно, но красиво одеваться. В руках у неё была небольшая, черного же бархата дамская сумочка на короткой серебряной цепочке. Все было скромно, но со вкусом подобрано. Прическа её не отличалась пышностью, но тоже подчеркивала её неброскую красоту.

Мы намеренно слегка припоздали и присели за самый дальний столик. Собравшиеся, похоже,   успели уже «принять на грудь» и весело переговаривались.

Генеральный стоял в центре зала, вполоборота к нашему столику и говорил речь, которую мало кто слушал. Все зааплодировали лишь, когда он упомянул о грядущей квартальной  премии. Заметив нас, он подошел с наполненным бокалом.

– Ну, представьте меня вашей очаровательной даме, Александр Петрович.

– Знакомься, Зина, это наш генеральный директор, Иван Васильевич.

– Очень приятно, Зина.

– Что же вы расположились здесь на периферии? Я приглашаю вас за свой столик.

Пришлось переместиться за стол руководства. Народ уже расслабился и ходил от стола к столу, громкая музыка заглушала все разговоры. Генеральный подсел к Зине, стал говорить комплименты, пытался налить ей водки, но она категорически отказалась, сказав, что пьет только сухое вино. Подняли тост за женщин, потом опять за женщин. Шеф заметно опьянел, видимо рано начал. Димон стал приставать к нему с какими-то производственными вопросами,   а мы, воспользовавшись этим, пошли танцевать. Вернувшись за столик, мы уже никого не застали. На следующий танец Зину пригласил Гершензон, а ко мне подошел уже хорошо выпивший Димка и слегка заплетающимся языком сказал:

– Да, старик, беру свои слова обратно.

– Ты это о чем?

– Ну, помнишь, когда ты мне сказал, что предложил жениться даме, которую видел всего час, а я назвал тебя тогда психом?

– Ну, помню, и что?

– А то, что ты не псих. Нет, не псих. Ты везунчик! В твои руки попал бриллиант. Ты что – эксперт по бриллиантам?

– С чего ты это взял?

– А с того я это взял, что ты за один час сумел разглядеть  – надо же, всего за один такой «бриллиант».

Похлопав меня по плечу, он нетвердой походкой направился в курилку. Танец закончился и Зина вернулась к столику.

–  Зина, я забыл тебя предупредить, чтобы ты ни в коем случае не давала денег Гершензону. Он просит на пару дней, обещает отдать в два раза больше. «Верные деньги, старина. Игра на бирже». А через два дня он снова попросит с условием, что отдаст весь долг, как только провернет сделку.

– Он уже просил, но я сказала, что когда я с тобой, то никогда не ношу с собой деньги.

– Ну и молодец! И не давай. Он не рассказал тебе, какие сделки проворачивал  в девяностые на острове Мэн?

– Да, говорил, что был миллионером фунтовым, но я ему не поверила.

– Зиночка, можешь потанцевать еще, а я посмотрю, как там Димка? Что-то его состояние мне не нравится.

Отсутствовал я буквально минуту, но когда открыл дверь, услышал истерические крики Ольги:

– Это ты, ты во всём виновата, – кричала она, размазывая слезы по лицу. Ты его у меня увела!

Она, похоже, тоже немного перебрала на этом дурацкомкорпоративе.

– Я понимаю тебя, моя девочка, – услышал я спокойный голос Зины, – Ты любишь его, любишь давно, искренне, глубоко.

Она обняла её за плечи и вытирала слезы.

– Но разве Александр Петрович похож на бычка, которого можно куда-то увести на веревочке?

– Нет! Ты его охмурила, ты! – продолжала  рыдать Ольга.

Плечи и спина её сотрясались от нервных судорог.

– Ну, что ты такое говоришь, милая? Посмотри на меня, я же пожилая женщина, хоть и не в грубых морщинах, но не девочка, не модель. Ну чем я могла его «охмурить», чем?   Поверь, не моя вина, что он тянется ко мне. Я точно ничего не делала для этого. Куда мне до тебя, я и в молодости не была такой красивой.

– Ну почему так, почему он на меня не обращает внимания? – продолжая рыдать, но перестав истерично кричать,   бормотала Ольга, – Я что, не привлекательная, не интересная?

– Что ты, Олечка, – положив её голову на свое плечо и поглаживая волосы, шептала  на ухо Зина, – Конечно же, ты – красавица, каких редко встретишь, и привлекательная.   И фигура у тебя красивая, и грудь. Если бы у меня была такая дочь, я бы гордилась её красотой. Но у меня дочь тоже не красавица, вся в меня.

– Но почему он любит тебя, а не меня? – продолжала бормотать Ольга, – почему не замечает, как я на него смотрю, как… как на бога.

– Ну не могу я, девочка моя, это тебе объяснить. Может, он такой глупый, может, у него другие представления о красоте. Этого нельзя ни объяснить, ни понять. Даже если я скажу ему, прикажу полюбить тебя, вряд ли он меня послушает.

Ольга постепенно успокоилась и ещё сильнее склонила голову на Зинино плечо.

– А хочешь я спою тебе? – спросила Зина.

Она взяла в руки гитару, оставленную кем-то, быстро подстроила струны и начала петь:

Кто ошибется, кто угадает?

Разное счастье нам выпадает.

Часто простое кажется вздорным,

Черное - белым, белое - черным.

Мы выбираем, нас выбирают.

Как это часто не совпадает!

Я за тобою следую тенью,

Я привыкаю к несовпаденью.

Я привыкаю, я тебе рада.

Ты не узнаешь, да и не надо.

Ты не узнаешь и не поможешь:

Что не сложилось, вместе не сложишь.

Счастье - такая трудная штука –

То дальнозорко, то близоруко.

Часто простое кажется вздорным,

Черное - белым, белое - черным.

Оля, кажется,   совсем успокоилась, но продолжала держать голову на плече Зины,

– А вы знаете, Зина, я вам (она невольно перешла с «ты» на «вы»)  завидую. Завидую, что вы такая мягкая, добрая, завидую, что Александр Петрович вас любит. И как вы умеете всё просто объяснить и успокоить. И как классно вы поете. А эта песня, она всё мне объяснила. Действительно, что не сложилось, вместе не сложишь.

– Ну, вот и хорошо, моя девочка, я тоже рада, что ты не держишь  на меня зла.   Да и в чем я виновата?   А ты еще встретишь своего мужчину, того, кто сможет оценить и твою внешнюю красоту, а самое главное – красоту внутреннюю.

– А можно я буду вам звонить, когда  мне нужен будет дружеский совет?

– Ну конечно, Олечка, я всегда буду рада слышать твой голос, и рада буду тебе помочь, если, конечно смогу.

– Сможете, сможете, вы добрая и отзывчивая. Ведь часто бывает желание с кем-то поговорить, чтобы тебя просто выслушали.

Неожиданно откуда-то сбоку в зал ввалилась веселая компания сотрудников во главе с Димкой.

– Олечка, вот ты где от нас прячешься, – заорал  Димон, – Мы все этажи обшарили, искали тебя. А ну-ка пойдем танцевать.

Он схватил упирающуюся Ольгу за руку и бесцеремонно потащил за собой.

– Вы не обидитесь, если я пойду с ними? – как-то растеряно обратилась та к Зине.

– Ну что ты, Олечка, иди, конечно, танцы еще никому не вредили, особенно в молодости. Я позвоню тебе завтра, надеюсь, у Петровича есть твой телефон.

Оставшись одна, Зина слегка задумалась, лицо её выражало грусть.

– Наверное,   думает, как помочь, как облегчить душу Ольге, – попытался угадать я её мысли и вышел из своего укрытия.

Увидев меня, она сразу взбодрилась.

– Шурка, как хорошо, что ты пришел! Если бы ты знал, что сейчас здесь произошло?   Хотя, я не уверена, что вправе это тебе рассказать, ведь это касается не только нас двоих, но и третьего лица.

– Я всё слышал, – признался я.

– Как? – Зина широко открыла глаза, – Слышал, и не пришел мне на помощь? – возмутилась было Зина.

– Если бы понадобилось, я бы точно тебе помог, но я был уверен, что ты хорошо справишься и без меня. И я не ошибся! Зина, я в очередной раз убедился в твоем умении понимать людей и помочь в трудную минуту.

– Смотри, не перехвали. Ну, что будем делать?

– А пойдем тоже танцевать, ты же только что сказала Ольге, что танцы никому не вредят.  

продолжение: