Вендиго скудоумных путиноидов

Отважной блондинке Хичкока Эжени Бушар

Пан Мошка, издатель, суетной пробежкой пересекая отчего - то показавшийся невероятно растянутым вестибюль офисного здания, где на третьем этаже и помещалось вот уже который год его  " дело ", как именовал его про себя славный представитель юркого народа, корил себя, отрывисто поругиваясь маленьким язычком, именно за эту суетность. " Ну нет бы передвигаться достойно, пузом вперед, рогами в землю, нехай всяк наблюдает, что идет фигура ". Взлетая по лестнице, не желая дышать одним воздухом с толпившимися перед наглухо закрытыми дверьми лифта, вкривь облицованными китайским экологичным пластиком, менеджерами мелкой руки, секретаршами, по - прежнему более схожими с проститутками, нежели верными помощницами делаваров, пан Мошка, издатель, крыл уже почем зря всю страну обитания, удивительным образом неизменную. Вот те же секретарши, казалось бы, кончились же девяностые, когда очумелое стадо недообразованцев ринулось в бизнес, торгуя лифчиками и вольфрамом, ну, за три десятка лет должно бы прилететь осознание, что печатающие руки или скрупулезная память торчащей за компьютером девицы куда как важнее и себе дороже для любой организованной деятельности длинных ног или выдающегося бюста, не говоря об умении мастырить скоротечные минеты или послушно задирать юбку, но нет, так и нанимают необучаемые уроды безмозглых шлюх и пустышек с остекленевшими от собственного величия глазами. " Уроды ", - решил пан Мошка, издатель, приветливо кивнув своей секретарше, обожающей анал без какой - либо смазки . Усмехнувшись сумбуру мыслей, пан Мошка, издатель, прошел в кабинет и устало, тут же вспотев, плюхнулся в кресло, с наслаждением ощущая задом упругость противогеморройной подушечки, присоветанной той же секретаршей, поначалу жаловавшейся, пока не вошла во вкус, на некоторый зуд в заднем проходе. Вот, звякает, по - ходу, посетитель. Вошел долгообразный и белесый, словно проросший сквозь бетон и дерево подпольный вьюн, злоупорный такой и тянущийся к свету вредитель, писатель, наверное.

- Я, - истерически взвизгнул посетитель, без спроса и разрешения усаживаясь костистой задницей на стол издателя, - как начинающая надежда Макартуровского подкомитета Госдумы, - пан Мошка, издатель, почтительно приподнялся, впрочем, снова упав обратно, - имею честь проявить себя не только как охотник на ведьм, но и пиит - песельник, не упоминая из скромности о номинировавшемся на  " Букера " романе из жизни спортивных мероприятий на каторге.

Пан Мошка, издатель, с неким трудом и напряжением синопсов головного мозга вроде бы припоминал, смутно и недостоверно, о каком - то нетленном труде, посреди коего орудовали схематические гадские персонажи, безжизненные и явно придуманные, преодолевая временные трудности репрессий, занимаясь боксом и мечтая по ночам, когда дружно храпит и пердит утомившийся солнцем за долгий трудовой подвигами день барак, о насильственном вторжении и в Чечню, и на Дамбас, и в Северный Казахстан, только и ждущих освободительную мутную толпу мудаков, несущих с собой вместо свободы и хоть какого развития все ту же тухлую идейку имперскости, русского духа, коррупции и беспредела с развалом экономики и всего вообще вокруг. " Говнописатель, - решил пан Мошка, издатель, угощая все же посетителя завернутой в целлофан сигарой, - пидор и холуй, но в нынешних условиях окончательного становления Недорейха мне как еврею, - пан Мошка, издатель, приосанился, явственно чувствуя мистическую мощь Навина, Мозеса и Элен Боннэр с несогласными ребятами всей, понимаешь, Масквы, - придется, хошь - не хошь, иметь с таковским подонком дело, никуда не подеваешься, бизнес. Сука ".

Засунув сигару в нагрудный карман серенького пиджачка, писатель вытянул вбок длинную руку, упорно склонив лысо - лобастую голову тоже набок, симметрично конечности, и завыл, по неизменной традиции мхатовских великих придурковато закатывая враз побелевшие глаза :

- Четверрртые сутки горят мои ноги,

Чернеет там снизу Канады тайга.

Поручик Галицын ! Не топырьте вы роги,

Не знает пощады Вендиго рука.

Он страшно вытянул невероятно удлинившуюся руку, неприятно и жутко растопыривая кривые пальцы, прихватывая в щепоть малахитовое пресс - папье, напомнив пану Мошке, издателю, старинную забаву, аттракцион, в советские времена стоявший в холле   "Детского мира ", там, короче, за десять копеек выпадал шанс цепануть такими вот раскорюченными псевдопальцами манкую игрушку, для взрослых - бензиновую зажигалку, для баб - помаду, в общем, чепуха, но забавно.

- Схватил нас Вендиго ! Руссiйский и мутный,

Замшелый, как Рима Труа борода,

Как хер Мэнди Митчелл, изогнуто - гнутый,

Мы помним и знаем, что да, да, нет, да.

Пан Мошка, издатель, почти незаметно поморщился, устав уже, если честно, от бесконечных поминовений бесславно саморазрушившейся Империи, грозной когда - то, кто ж спорит, внушавшей благоговейный трепет соседям хотя бы идиотской силой рожденного олигофреном младенца Маркса, но, товарищи и граждане, три десятка лет пролетело, надо в будущее смотреть, а не дрочить на ветхость антиков. " Это пущай Шарапова, - осклабился пан Мошка, издатель, - дрочит своему старьевщику, все бабы, родив, утрачивают интерес к траху, вот пущай и дрочит, отсасывая время от времени. Паскуда. "

- Третьего куплета не будет, - мрачно сказал писатель, вытягивая руки по швам. - Как не бывать Четвертому, так и третий - не по масти.

Он неожиданно развернулся и покинул кабинет пана Мошки, издателя, оставив после себя приторный привкус недостоверности и какой - то натужной выдуманности, вот, как бы сказать, будто какой незадавшийся Фадеев, пропившись вдрызг, попрет, зачесав волосы назад, из ресторана советских писателей на Съезд кинематографистов и учинит там эль скандаль с битием посуды и подвернувшихся рож, вызовом милицейских и занесением в партстаж. " Примерно так, - сплюнул в корзину для бумаг пан Мошка, издатель, вскакивая, открывая окно, проветривая сернистый поствоздух после такого вот посетителя, - адство какое - то, натурально выходцы из скудоумной преисподней Косты Леонтьева, когда - то ведь и актуального, как некий Киплинг, что ли, но, сука, - уже трясся от бешенства пан Мошка, издатель, - весь ведь окружающий мир далеко вперед вырвался, а мы так и толчем в ступе фольклёрной Бабы Яги протухшую водицу девятнадцатого века. "

Проветрив помещение, пан Мошка, издатель, закинул ноги на стол и открыл в электронной читалке фольклёрного Вендиго, несколько сомневаясь в правомерности употребления недосягаемой для англоязычных буквицы  " ё ".