От лица госпожи. Из книги Госпожа в колготках Часть 2

Этот текст создан благодаря Госпоже В., а также уже дополнен личными фантазиями автора

Замок двери щелкает, все. Мы остаемся одни. Бросаю босоножки на пол, возле большого кресла в прихожей, аккуратно опускаю на пол мою большую сумку, в которой хранится так много сюрпризов для него на ближайшие двое суток. Дима, пока еще по имени, разувается, у него в руках объемный пакет, набитый вкусняшками, алкоголем и сигаретами.

- На кухню, милый, - скорее прошу, чем командую я, - торопиться мы не будем.

- Я пока смешаю по бокальчику, - соглашается он, со своей вечной ехидцой в голосе. Мерзавец.

Пока он шуршит и гремит на кухне, прохожу в квартиру, легко ступая по старому паркету босыми ногами. Сумку я несу с собой, надо сделать кое-какие приготовления. Скоро я заканчиваю. Моя коллекция игрушек пока не очень большая, но нам хватает. Тем временем Дима зовет меня. Подхватив сумку, иду на кухню. В высоких и широких ассиметричных бокалах уже шипит коктейль – смешанный джин с тоником. На столе, который стоит возле большого дивана-уголка, в живописном беспорядке расставлены бутылки, уже распакованные вкусняшки, стоит пепельница. Дима щурит свои зеленые глаза, когда я опускаю сумку на пол рядом с диваном и усаживаюсь за стол.

- Дашка, давно я тебе говорил, какая ты у меня красивая? – берет в руку бокал, другой вкладывает в мою руку, мы чокаемся и пьем.

- Давно не говорил, - улыбаюсь я, - поэтому, будешь наказан.

- Я исправлюсь, - серьезно говорит он, - подвинься. – Он толкает меня бедром и садится на диван рядом со мной. Разворачивает меня лицом к себе и целует, потом долго смотрит в глаза. – Ты очень, очень красивая.

Мы покуриваем и попиваем джин, болтаем ни о чем. Мне по-настоящему легко с ним, он умен, начитан, остроумен, галантен и ненавязжив, может ухаживать, чтобы это не бросалось в глаза и не раздражало. И вместе с тем, несет такой заряд эротизма, как умеет только он. Поймает и поцелует руку, нежно коснется губами губ или шеи, легко погладит по бедру или груди, посмотрит в глаза, обещающе улыбнется. Против воли я завожусь, хотя это противоречит вообще всему, что я задумала на сегодня. Не сейчас, не так быстро. Поэтому я впиваюсь в его рот поцелуем, уже совсем-совсем не эротичным. Он отвечает, а ловкие руки мерзавца ныряют мне под блузку, задрав ее, очень быстро справляются с защелкой бюстика, и он быстренько стаскивает его с меня. Мы продолжаем почти яростно, страстно целоваться, даже не замечаю, как уже три пуговицы на блузке расстегнуты, и шаловливая ручонка гладит и ласкает мои груди. Безумно приятно, не хочется, чтобы он останавливался. Соски уже похожи на ниппели, так и таранят блузку изнутри. Но я сдерживаю себя. Мои пальцы пробегают по пуговицам его рубашки, расстегивая их. Через мгновение обнажается его мускулистый торс, рубашка летит на диван. Все, он уже мой.

- Милый, не торопись, - сдавленно говорю я, освобождаясь от его губ и рук, - у меня для тебя сегодня очень много сюрпризов. Слушайся свою девочку. Повернись ко мне спиной.

Он бросает быстрый взгляд на меня и поворачивается спиной. Немедленно целую и глажу мускулистую спину. Пока глажу его одной рукой, другая ныряет в сумку, нашариваю в ней моток толстой бельевой веревки. Ласково, но твердо, завожу его руки за спину, его запястья обнимают веревочные петли. Очень скоро он надежно связан, аккуратно шевелит связанными запястьями, нет, не выйдет освободиться, уж связывать я умею. Связываю его руки еще над локтями и под ними. Наклоняюсь к его уху.

- Ты мой пленник, ты мой раб, - шепчут мои губы, - ты знаешь это?

- Да, - сдавленно отвечает он и дергается, когда я больно кусаю его за плечо.

- Как правильно?

- Да, госпожа.

- Теперь, раб, вставай и иди в прихожую, - командую я.

Когда он неловко поднимается – я сквозь тонкую ткань его брюк вижу дикий стояк – идет в прихожу, следую за ним, в прихожей толкаю его и разворачиваю лицом к себе. Жестко беру за волосы и притягиваю его рот к себе. Тону в этом поцелуе, задыхаясь, убираю его голову. Обожаю эти моменты, когда он беспомощен. Расстегиваю ремень его брюк, ширинку, моя рука по-хозяйски залазит в его трусы, ощупывает вздыбленную плоть.

- Пожалуйста, госпожа, - хрипло говорит он, - я уже не могу.

- Еще как можешь, - убираю руку и снова целую его.

Дергается в своих путах, бесполезно. Рывком стягиваю с него брюки и трусы, заставляю выйти из них, сдергиваю по очереди носки с ног. Отхожу, сажусь в единственное кресло в прихожей, рассматриваю его.

- Расставь ноги пошире, раб, - приказываю я, - и смотри на меня.

- Так ты мне нравишься, раб, - продолжаю я, - когда ты связанный, голый, босой, в моей власти. Скажи – я ваш раб, госпожа.

- Я ваш раб, госпожа, - отчетливо говорит он.

- У меня для тебя много новинок, - я встаю, иду на кухню, приношу свою сумку, подхожу к нему.

Мои пальцы нашаривают его дико торчащий член, мои губы находят его губы. Ласкаю, целую моего невольника, связанного и голого, он дергается в веревках под моими руками и губами. Целую его соски, ласкаю живот, моя рука продолжает заниматься его членом, пока не орошается горячей влагой, мой раб издает стон.

- Госпожа, вы сука психованная…

Отхожу от него, усаживаюсь в кресло, маню его пальцем.

- Ты еще не представляешь, насколько, раб, - плотоядно улыбаюсь я, - подойди сюда.

Когда он медленно подходит, властно притягиваю его к себе, облизываю его уже обвисший член. Вдыхаю его запах, ерошу короткие жесткие волосы на его лобке. Ну, это у него ненадолго. Было. Одной рукой удерживаю его за мускулистые ягодицы, вторая ныряет в сумку. Достаю давно запримеченную игрушку – мужской пояс верности. Анатомически выполненная металлическая клетка, с дополнительным кольцом для яичек. Глазомер меня не подвел, размер подошел идеально. Через минуту его член и яйца в стальном плену, щелкают маленькие замки. Отталкиваю его.

- Вот теперь ты полностью в моей власти, раб. – в ответ только тяжелое дыхание. – Это будет долгая, сладкая пытка. Если хорошо послужишь, сниму пояс верности. Это понятно?

- Да, госпожа. Спасибо, госпожа.

- На колени.

Он опускается на колени, неловко, из-за связанных рук и металлической конструкции между ног, стоит, широко расставив колени и смотря в пол, тяжело дышит. Прекрасное зрелище, не выдерживаю, за волосы поднимаю его голову, смотрю уже в полубезумные глаза и долго, страстно целую его.

- Мой прекрасный раб…

- Моя прекрасная госпожа… - шепчут его губы в ответ.

Также жестко, за волосы, поднимаю его на ноги, заставив согнуться, веду за собой в одну из комнат. Ставлю его на колени перед диваном, пододвигаю к дивану мягкий пуфик.

- Голову вниз, глаза не поднимать.

Сама иду на кухню, возвращаюсь с полным бокалом, пепельницей и сигаретами. Сажусь на диван, укладываю на пуфик скрещенные в щиколотках ноги.

- Лизать, раб! – резко приказываю я. – Дочиста, чтобы пятки блестели! Каждый пальчик отдельно вылизать.

Заслуженно горжусь своими ногами, это предмет тщательного ухода и максимального внимания. Правильная форма стопы, без уродств и деформаций, не очень длинные, но ровные, ухоженные пальцы, с ровными полукружьями ногтей, сейчас покрытых вишневым лаком, большие пальцы чуть длиннее остальных – стопа римской красоты. На правой лодыжке – массивный золотой браслет, Димин подарок, на вторых пальчиках блестят золотые колечки, тоже его подарок, я без ума от этих украшений. Думаю сделать татушку на левой стопе, еще не решила, какую именно. Сюда я пришла босиком, так что подошвы у меня порядком запылены, но и мне, и ему это нравится, такая естественность, тем более, скоро мой раб отполирует ножки до блеска.

Я еле выдерживаю. Как он умел, как прекрасно он это делает, его язык и губы настойчивы, ловки, нежны. Они скользят по моим ногам, вылизывают подошвы, бережно и нежно его рот берет в рот каждый палец, язык скользит между пальцами, ласкает колечки на пальцах, браслет на щиколотке. Еле сдерживаю себя, хотя несколько раз стоны срываются с моих губ. Кажется, пытка не только для раба. Зная, что он неровно дышит к моим ножкам, даже не представляю, что испытывает он, в своей стальной клетке, у него давно уже неровное и хриплое дыхание, но он не останавливается, пока я обессиленно не отпихиваю его ногой, так что он падает на ковер. Быстро отхлебываю из бокала, закуриваю, пытаясь взять себя в руки. Наконец, мне это удается. Тогда я за плечи помогаю рабу сесть, целую его.

- Вы чудо, госпожа, - бормочет он.

- Дурачок, - я даю ему хлебнуть из бокала, а он жадно выпивает все, еще раз целую, даю покурить из моих рук, - хочешь отдохнуть?

- Я ваш раб, госпожа.

- Как я люблю эти долгие, сладкие пытки… Ты сам напросился…

Но, конечно, я проверяю узлы на его связанных за спиной руках, подтягиваю их. Торопиться нам некуда. Приношу еще два бокала, пою его из моих рук, когда он сидит на полу у моих ног, он курит из моих рук, легко целует ладонь, подносящую сигарету к его губам. Но сам напросился. За волосы, грубо, поднимаю его с пола, веду за собой в соседнюю комнату. Там уже все готово.

К одной стене прикручена шведская стенка, видно, у хозяев были дети или сами хозяева не пренебрегали спортом. Но у нас спорт другого рода. Напротив – большая, низкая кровать на массивных ножках. Платяной шкаф, две тумбочки по обеим сторонам кровати, маленький телевизор на стене. Подвожу раба к деревянной лестнице, приделанной к стене. На вертикальных штангах внизу я уже прицепила две пары наручников, с каждой стороны. Еще две пары наручников ожидают его запястья выше головы. Защелкиваю один браслет внизу на его левой лодыжке, поворачиваю лицом к стене и развязываю его руки. Потом разворачиваю опять лицом к себе, заставляю широко развести ноги, так, чтобы и вторая лодыжка оказалась в стальном плену. Раб не сопротивляется, растирает вспухшие, со следами веревок запястья. Но недолго. Поднимаю его одну руку, приковываю ее к лестнице, потом вторую. Он дергается в своих оковах, но бесполезно, закован надежно, и поднятые над головой руки, и разведенные ноги, и набухший член в клетке. Глаза уже совершенно безумные, замечаю, что пальцы рук и ног его лихорадочно сжимаются, руки и ноги безуспешно дергают наручники. Не выдерживаю и целую своего пленника, раба, настолько он сейчас беззащитен, кусаю его в шею, оставляя жестокие засосы. Это моя собственность. С трудом отрываюсь от него.

Самое интересное. Медленно раздеваюсь перед ним. Снимаю блузку, обнажая груди, расстегиваю брюки, снимаю совершенно уже мокрые трусики, машу ими перед его лицом, даю вдохнуть запах.

- Это твоя заслуга, между прочим, раб…

Приношу свою сумку, достаю из нее новые игрушки, обнаженная, намеренно вертя перед прикованным невольником попкой, раскладываю их на кровати.

- Это все для тебя, милый, - с улыбкой запихиваю рабу в рот свои мокрые трусики и тут же ловко вставляю ему между зубов кляп-кольцо, заставляя широко раскрыть рот, из которого немедленно начинает бежать слюна. Затягиваю на его затылке ремешок от кляпа.

Крепко прижимаюсь ко рвущемуся ко мне телу, чуть отстраняюсь, двумя руками приподнимаю свои груди, медленно сжимаю уже давно торчащие соски.

- Как бы хотел поцеловать мои сиськи, раб, - насмешливо говорю я, - но ты закован, в твоем рту мои трусики и кляп. Вот незадача. И впереди у тебя еще много приключений…

На кровати, кроме всего прочего, лежит и мой халат, в таком восточном стиле, с широкими рукавами, большим запахом, очень легкий, шелковый и ярко-красный. Но кроме халата там лежит еще кое-что. Например, повязка для глаз. Беру ее в руки, подхожу к своему пленнику.

- Посмотри на меня, на мои сиськи, раб, на мою талию, на мою задницу, на мою мокренькую киску, на мои ножки, жаль, что ты не можешь ничего сказать в ответ, - притворно вздыхаю и надеваю ему повязку на глаза.

Наконец, видя перед собой моего прикованного раба, с широко разведенными руками и ногами, с кляпом во рту и повязкой на глазах, я раскидываюсь на постели, и мои пальцы погружаются в мою текущую киску. Вибратор, несколько движений, и меня скручивает в сумасшедшем оргазме, в голове плывет туман, я задыхаюсь. Ради таких моментов можно и потерпеть немного воздержания. Когда я кончаю, я обычно не сдерживаюсь в голосе, поэтому раб наверняка все слышал. Что ж, сладкий плен и сексуальную пытку можно и продолжить. Встаю, надеваю халат, провожу у себя пальцем между ног, потом – по его губам. Даже облизать не может, так забавно.

Он ничего не видит, не может ничего сказать, слышит только легкий шорох халата, может только догадываться о том, что я задумала. А я беру очень тугие, новенькие, зажимы для сосков, соединенные между собой тонкой цепочкой. Моя рука скользит по его груди, играет с сосками, так что раб начинает дрожать. Мгновение, и один его сосок в плену зажима, раба выгибает от неожиданной боли, еще – и второй сосок в плену. Опять гримаса боли из-под маски, слюна капает на грудь. Дергаю за цепь, заставляя его опять биться в оковах.

Но я не останавливаюсь. Долго глажу и играю его членом, заключенным в стальную клетку, любуюсь набухшей плотью, которая рвется из неволи, глажу яички, промежность, иногда мой пальчик проникает ему в зад. Шепчу на ухо:

- Ты раб, невольник, моя секс-игрушка, ты пленник моих желаний…

Мастурбирую еще раз, глядя на него. Кажется, мальчик от вожделения сходит с ума, любуюсь его плотью в железной клетке, которая рвется на волю, всей фигурой, буквально распятой на лестнице. Добавляю еще. Иногда подхожу, начинаю ласкать и тереться о него голой грудью, так, чтобы ощутил нежность грудей и шелка халата, целую где вздумается, от паха от шеи, не забываю спину и ягодицы, плотно прижимаясь к рабу, трусь своей мокрой киской о его бедро. Определенно, мальчик так сойдет с ума, пора освобождать.

Снимаю повязку с его глаз, потом расстегиваю кляп, вынимаю кольцо из-за зубов, вытаскиваю изо рта свои трусики. Все равно, мокрые насквозь, вытираю его подбородок и залитую слюной грудь. Раб морщится от света, его тело покрыто потом, разминает затекшие челюсти. Подхожу и больно сжимаю его мошонку, так, что он дергается и стонет.

- Кто ты?

- Раб.

- Чей раб?

- Ваш раб, госпожа.

- И чего ты сейчас хочешь, раб?

- Я хочу ублажить вас, госпожа. Любым способом, госпожа.

Сначала отпираю наручники на его лодыжках, потом на запястьях. Свобода раба, правда, очень недолгая. Через мгновение его руки в наручниках за спиной, но он может уже ходить, видеть, говорить. Целовать его, кстати, тоже можно, что я немедленно и делаю. Долго, нежно целуемся, я играю в это время его закованным членом и мошонкой, с наслаждением ощущая под рукой его вздыбленную плоть сквозь решетку пояса верности. Наконец, отрываюсь от него.

- Чего ты хочешь сейчас?

- Туалет, госпожа, - мой раб краснеет, - очень надо.

Под руку веду его в туалет, оставляю дверь открытой, чтобы все видеть. Стоя помочиться у него не получается, приходится сесть. Опять под руку отвожу его в спальню, сажу на пол перед кроватью, приношу выпить, даю немного поесть, покурить из моих рук. Укладываю на пол, на бок, чтобы немного отдохнул, сама залажу на кровать и включаю телевизор, скрещенные ноги вытягиваю перед собой.

Но очень скоро невольник шевелится, становится на колени, и его жадный рот приникает к моим ножкам, опять браслет, каждый пальчик, язык скользит по пяткам и подошвам, и я не выдерживаю. Подвигаюсь к краю как можно ближе, так, чтобы он продолжал стоять на коленях перед кроватью, раскидываю ноги как можно шире.

- Вылижи меня, раб…

Его язык проникает в меня, и я почти теряю сознание. Потерян счет оргазмам, я рыдаю от губ и языка моего скованного, беспомощного пленника. Наконец, обессиленная, я отпихиваю его ногой и замираю. Потом, наполненная волшебной легкостью, опять кормлю, пою его, даю курить из руки, целую бесконечное количество раз. В такие моменты это я рабыня.