Непереводимо на английский Ариэль Рэбл

Моей любимой старинной приятельнице Лиз Вишес

Странности моих игр разума и Безумного Чапития, окончательно переместившихся к иноязычным партнерам, чьи заботы, образ жизни и даже язык были мне изначально малопонятны, хотя, конечно, общегуманитарный базис белого человека никуда не денешь, все мы учились как - нибудь на книжках Руссо и трудах Джефферосна - американца, но непонимание мною их суеты, а с их стороны, соответственно, всех моих вывихов сознания неплохого, в общем человека, травившего себя два десятка лет тяжелыми наркотиками и сумевшего - не зарекаюсь - выскользнуть из рукотворного ада, сотворенного мною вместо мира мечты Марека Парасюхина, приводило автора к изумлению, пока не наткнулся я в мемуарах Марко Поло на забавный эпизод, где отчаянный веницианец, шарясь по Азии в поисках дворца Ксанаду, именовавшегося несколько иначе, Хубилай - кааном, точнее ежели, встренулся на узкой таежной тропе с местными. Те ни слова не рубили ни по латыни, ни в вульгарис романус тоже не шарили, а Марко вообще не понимал, чего они там и о чем бормочут тонкими птичьими голосами, как, известно, представляются белому уху любые азиатсике наречия, слышатся, короче, так.

- Ты, наверное, Шляфман, - задумчиво произнес Марко, благодаря втихую переведших на средневековое наречие Лагуны сказочки некоего Ивлукича францисканцев из аббатства напротив Клюни, сразу во двор, налево, за флигелем Тряпичкина, - а этот вот гад, уверен, Худойбердыев.

Встреченные караваном купцов, ведомым старшим дядей Марко Гаттазо О*Брайеном упорно и целеустремленно в сторону всходящего светила, местные, те самые Шляфман и Худойбердыев, как и полагается аборигенам, абсолютно молча ходили вокруг непонятно одетых пришлецов, щелкающими звуками мокрых языков оценивая их шляпы, обувь, мушкеты, прически как нечто такое, чему даже на их таежном языке не было точного определения - не дошла еще общественная надстройка зеленого моря тайги до оценочности в суждениях, пока не до того было, как скажет всякий лингвист : сначала надо покушать и обезопаситься, строя тюрьмы и ведя агрессивные войны против таких же нищих бедолаг, а лишь затем, по прошествии, с накоплением, при появлении избытка времени, можно уже и вычурность придумывать, с палеолита так, с эпохи Уг - Ломи и Айи.

- Слушай, сахиб, - сказал тогда Шляфман, аккуратно присаживаясь по - местному обычаю на корточки и закуривая  " Казбек ", - слушай легенду не о людях - собаках, не о пропавшей с концами Женечке Васильевой, а настоящую историю из времен старобывалошных.

Он выпустил клуб дыма в удивленно вытянутую морду трудолюбивого мула, несшего до встречи Марко, уже легко и ловко спрыгнувшего на почву тайги, дабы размять ноги и послушать неведомое щебетанье щетинистого, как еж, встреченного человека две ноги, два уха, все как, короче, и у веницийцев, разве глаз узок да ноги вкривь, от лошадей, скорее всего, или от рождения, х... его знает.

- Это случилось в те стародавние времена, - начал глуховатым голосом Шляфман, наливаясь постепенно яростью и патриотизмом, что не осталось не замеченным осторожным Поло, незаметно доставшим изготовленный в Пистойе штуцер малый из - за пазухи, - когда Северн был частью Ирландского моря, а по бесконечным меловым утесам Дарема бродили неисчислимые стада приезжих паков, обрядивших свои жен в хиджабы, украсивших свои вытянутые огурцами головы рогами, придумавших модные кроссовки  " Адидас " на зависть всем, кто проживает за железным занавесом, короче, товарищи купцы, так сказать, чтобы вас не огорчить - разрешите получить.

С этими воодушевляющими словами Шляфман свирепо завращал глазами, подавая знак своему товарищу, уже занявшему тактически обоснованную позицию за каким - то неустановленным деревом с винтом Мосина наперевес.

- Руки в гору ! - гаркнул Худойбердыев, направляя длинное дуло винта на купцов, сбившихся в тихонько блеющую отарку. - Деньги на бочку ! Даешь пятигранты с Трампом, суки рваные !

- На, сука !

Марко Поло, стремительно развернувшись, разрядил штуцер малый сначала в Худойбердыева, а затем, перекатившись, положил на таежную тропу Шляфмана. Дяди лихого человека даже испугаться не успели, они, если честно, даже и не поняли, что их прямо сейчас будут грабить и, возможно, убивать, вот как быстро оборудовал Марко всю ситуацию себе на благо. Поминая умницу Бонни, чотко и вуматину принявшую возвращение старинного приятеля - мозгое... а, упомяну про мораль, присущую Герцогине. Мораль. А не хрен пытаться найти общий язык с теми, кто изначально заточен не на именно взаимопонимание, а питает какие - то свои личные интересы, украсть и спрятать, к примеру, показать Кузькину мать, обучить кушать бутерброд, внедрить говенный русский мiр, всякое - такое и прочая х... ня. Мы, Лиз, будем развлекать друг друга культурой, а она у нас, несмотря на различия, одна и общая. Как я, общегуманитарное достояние всего человечества.

Лишь бы в радость, в конце - то концов, мы ж не политиканы какие, не мусора ( копы по - вашему ) и не суки - автоматчики, сорок тысяч лет только и гнобящие и убивающие окружающих в угоду каким - то тайным или явным интересам неустановленных лиц или даже деревьев.