Разница между Полаником и Нортоном. Интимные отношения между женщинами

Кое - как избавившись от Марлы, я от нечего делать пошатался по Стрипу, пялясь бараном на высоченные каблуки разноцветных шлюх, вышедших на вечерний жор, а потом отправился к берлоге Тайлера. Подходя, услышал как космические мартышки опять молятся.

- Щиз нейм из Роберт Полсон.

Они всегда были сумасшедшими, раз примкнули к Тайлеру, но после гибели жирдяя свихнулись окончательно. У них стало считаться модным прекратить бриться, что Дерден не мог одобрить. " Какого хера ? - орал он на собрании. - Неужели так должен выглядеть мужчина ? " В доказательство своей правоты он показывал мартышкам старинные диафильмы, где какие - то смуглые и усатые решительные люди били друг друга наотмашь кулаками по рожам, толстые и грязные женщины танцевали, непристойно изгибаясь, а в конце все оказывались родственниками, что Тайлер объяснял очень просто :

- Они все арийцы.

Я - Джек Последний Ариец. Я переполнен холодной яростью, но вижу цель и отрицаю сомнения.

- Товарищи, - кричу космическим мартышкам с порога, размахивая приветственно рукой, - выношу предложение сменить камлание на погибшего соратника, способное привести к унынию, на молитву Новому Миру, ради начала коего мы все тута и собрались.

Дергает ногу. И я просыпаюсь. Напустив слюней, отрубился на какой - остановке. Подкатывает тридцатый. Мать твою, в Эл - Эй никогда не было такого маршрута ! Да и автобусов таких не было никогда, рожа у него стремная, не наша, не американская.

- Штопчь, - вежливо тычет в меня костылем старушка с рюкзаком на сутулой спине, гонит, сука, в эту душегубку, а я даже не знаю, куда мне надо ехать.

- Прьст, - бросает усатый кондуктор, вмазывая старушке с ноги. Та визжит противным голосом и летит обратно на улицу. Кондуктор весело смеется, а потом говорит мне : - Это Нина Ургант.

По - моему, это русский, только у них есть штопчь и прьст. Помнится, в детстве, когда мы еще жили на Восточном побережье, у нас в Бронксе вечно собирались у биллиардной Жимми русские эмигранты. Сраные поляки - вот кто такие русские на самом деле. Бухали, шумели, щупали девок за жопы, болели за  " Янкерс ", а каждую субботу катали на Кони - Айленд, у них там была своя доля в шоу - бизнесе : полторы карусели и задняя комната в кинотеатре для автомобилистов, вот именно оттуда они и банчили вразвес пухом и перьями.

- Пух и перья, жентельмены, - орали эти русские поляки, затаскивая в заднюю комнату безумных латиносов, горбатых евреев, трудолюбивых немцев, думаю, проще сказать, кого тогда не было на Кони - Айленде, - все не дороже десяти центов.

Громадный скандал разразился на излете пятьдесят третьего. Какой - то мужик купил у них приставной член, разумеется, за десять центов, описал эту сделку в брошюре, изданной за свой счет, и прославился на весь мир как Хенри Миллер, а услышавшие об этом успехе люди из Синдиката отправили в прошлое боевого робота.

- Проснись, мудак.

Открываю глаза. Надо мной Марла. Скрипит зубами, пускает дым себе в челку. Гадкая сучка, туристка, а мне это надо.

- Ни хрена тебе не надо, - говорит она, спрыгивая с кровати, - если ты перестанешь говорить во сне, Тайлер, мне придется смотреть телевизор, а там одни жиды и пидоры.

- Значит, - грустно говорю я, почесывая яйца, - мы в России.

Потом до меня доходит.

- Как ты меня назвала ?! - ору ей в середину лица.

- Тайлер Дерден, - голосит она, выбегая в коридор, - Тайлер Дерден, мать твою, мудак !

Сажусь на кровати и обхватывая голову руками. Тайлер Дерден ! Вот ведь, а я всю неделю думал, что я - Бенуа Мажимель.