ООН в Крыму, гл. 86. Торги с особым прицелом

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ

Курортно-познавательный эротический  роман

Глава 86.   С  ОСОБЫМ  ПРИЦЕЛОМ  ТОРГИ  ПОД  ЛОХОМ  СЕРЕБРИСТЫМ

*   *   *

Полюбовавшись открывшимися с Джан-Кутарана красотами чудесного края, в том числе странным П-образным сооружением «Ракетная установка», стоявшим невдалеке слева и сплошь увешанным ритуальными ленточками и флажками побывавших здесь туристов, Роман начал спускаться с кряжа.

Постоял у развалин древнего монастыря. Серые, покрытые лишайниками и заросшие чахлой травой камни эти не вызывали почтительного впечатления. Возникла лишь небольшая грусть от осознания того, что даже самые грандиозные, посвящённые богу замыслы человека со временем превращаются в труху и пыль, уходят в небыль...

Дров на склонах горы удалось собрать совсем немного. Вернее, редкие и немощные после пожара сосенки практически не давали их. Даже видневшиеся кое-где нижние сухие сучки обламывать не хотелось, чтобы не причинять дополнительную боль этим и без того настрадавшимся стойким зелёным солдатикам...

Поэтому Роман спустился вниз, пересёк автотрассу, ведущую на Орджоникидзе, и начал поиск хвороста в обширной пойме какого-то пересохшего к этому времени ручья. В буйных зарослях ивняка, фисташки и других невысоких деревьев и кустов (Роман даже удивился: неужели кто-то специально посадил их тут?), собрал весьма объемистую охапку дровишек с тем расчетом, чтобы их хватило на ужин и завтрак. Охапка оказалась тяжёленькой, так что пришлось пожалеть о не взятом полотенце, снять шорты и уложить на них дрова так, чтобы они не очень сильно впивались в кожу, и чтобы их можно было бы хоть как-нибудь комфортнее нести.

Отягощённый грузом, он вышел на автотрассу в месте, расположенном намного ближе к Орджоникидзе, чем когда пересекал эту дорогу после спуска с Джан-Кутарана. И под ближним раскидистым деревом, именно деревом, а не кустом лоха серебристого, одиноко росшим на обочине вблизи развилки шоссе с ответвлявшейся влево от него дорогой к эллингам, увидел белый минивэн «Мерседес». Он был оснащён двуцветным сине-красным тентом-навесом, натянутым над прилавком с разными вкусными товарами. Рядом возвышался большой радужно-полосчатый напольный зонт для продавца, которым оказалась женщина.

Странно. Машины этой здесь не стояло, когда от монастыря он спускался в пойму ручья, и её приезда он тоже не заметил и не услышал, видимо, из-за того, что возился в кустах, собирая хворост. И вот стоит она здесь одиноко и непонятно зачем.

Видимо, торговое место это бывает более бойким в лучшие времена, в самый разгар сезона, когда большое количество автомобилей северян направляется в сторону Орджоникидзе и эллингов, и много пеших групп поднимается на Джан-Кутаран для прогулок до Коктебеля или спускается с горы в обратном направлении путешествия. Для них такая торговля с колёс является настоящей находкой.

Но пока что возле минивэна было пустынно. Светловолосая женщина одиноко сидела под зонтом рядом со своим богатством и всматривалась в сторону дальней автострады Судак-Феодосия: судя по всему, именно оттуда ждала она транзитных путешественников.

Роман подходил к минивэну сзади, со стороны Орджоникидзе. Поэтому только совсем на близком расстоянии заметил, что женщина-продавец оказалась моложавой и красивой, с небольшими грудями и чувственными губками «бантиком», выглядела стройной и в целом миниатюрной. Но, судя уже по дальнейшему общению, оказалась довольно бойкой крашеной блондинкой явно восточного типа с солидной примесью славянских кровей.

Роман опустил хворост на обочину позади минивэна и расслабленной походкой распушившего шикарный хвост павлина подошёл к прилавку с товарами.

- Здрасьте!

- Здрасьте.

- У Вас прекрасный евро-азиатский вид! – с лёгким поклоном отвесил он шутливый, но не совсем уклюжий комплимент.

- Да-а, Вы правы! – женщина легко подхватила игривый тон. – Действительно я местная полуказачка-полутурчанка или лихая казарчанка, как сама себя называю. Вот такая во мне сошлась буйная смесь культур, характеров и нравов!

И казарчанка озорно рассмеялась, явно обрадовавшись возможности хотя бы немного развлечься от скуки, поскольку беглый осмотр подошедшего высокого зеленоглазого красавца-шатена в одних плавках да с охапкой хвороста однозначно выявил полное отсутствие у него возможности хоть что-нибудь купить.

Она не подумала о том, что деньги могли быть в шортах. Да она не сразу определила, что тряпка, на которой незнакомец удерживал хворост, это всё же предмет одежды. А взгляд на известный внутренний кармашек плавок, обычно пришиваемый у правого бедра, показал, что там ничего, похожего на деньги, не оттопыривается.

Зато рядом... О-о-о! А вот пониже рядом оттопыривалось вообще нечто!

Лет тридцати пяти от роду, казарчанка была удивительно хороша своей необычной красотой, оттенённой точёной восточной грацией с медовой тягучестью вместе с безбрежной, мягко округлой славянской вольготностью и открытостью. Смотрела в глаза она прямо и раскованно, улыбалась широко и беспечно.

Роман невольно поддался столь щедрому обаянию молодой красавицы, и, хотя денег у него действительно не было, решил немного поторговаться – хотя бы для развлечения и временного отдыха от ноши. Ведь на восточном базаре, как известно, главное не совершить покупку, а получить удовольствие от процесса торговли.

И он приступил к торгу.

- Интересно, а что у нас сегодня в ассортименте? Ооо, домашняя выпечка? Да! Это очень хорошо!.. Хо-хо, а это копчёная камбала и маринованная мойва. Прекрасно!

- Мойва замаринована по-домашнему: в ароматном подсолнечном масле с уксусом и лаврушкой, кольцами лука и зёрнами чёрного перца.

- О-о, это должно быть необыкновенно вкусно! А это вяленая кефаль? А это тоже пряного, надеюсь, посола рыбка-барабулька? Неплохо-неплохо.

- Да, барабулька в слабеньком уксусе со специями. А еще есть помидорчики и огурчики из своей собственной, вот этими вот трудовыми руками любовно обихоженной теплички, кормилицы моей. Да и зеленушка всякая и свежайшая – вот петрушка, укроп, салат, перо лука... – и казарчанка широким жестом показала на зелень и овощи, в двух ящичках лежавшие в самом низу – на сквознячке и в тени минивэна.

- О-о, это просто восхитительно!.. У вас очень лёгкая рука, если они выглядят столь аппетитно... Даа... А брынза? Что-то я не вижу...

- А вот брынзы нет.

- Жаль-жаль.

- Конечно, жаль, что у меня нет овечек. Да вот только кто за ними стал бы присматривать да пасти?

- А муж на что?

- Так нету его нигде! Испарился.

- Вот как?.. А-а! Так это Вы, красавица, наверное, жаром сердца своего испепелили его напрочь.

- Наверное... – охотно согласилась, хохотнула и мимолётно взгрустнула казарчанка.

Во время совершенно несерьёзной приценки безнадёжного покупателя к товарам и лёгкого шутливого разговора с ним поглядывала она на Романа искоса, слегка вызывающе и даже заигрывающе: умела выгодно подать себя эта, явно знающая свою привлекательную цену южанка международных кровей. И всё предлагала купить разные товары, хотя Роман честно и раскаянно признался ей, что денег у него нет, а до лагеря на побережье за горой топать далеко, ведь его палатка аж в Четвёртой бухте находится.

- Что же Вы так опрометчиво поступили?

- Совершенно беспечно отправляясь в путь, красавица, я даже не предполагал о возможной здесь торговле. Хотя далеко не первый год бываю в этих краях.

- Так ведь жизнь заставляет нас учиться вертеться и развиваться.

- Да, кстати, спускаясь с горы, Вашей машины я не видел.

- Я только что подъехала. А раньше нельзя: на жаре товары вмиг насмарку пойдут... Обычно тут много машин проезжает, но сегодня будто обрезало. Всего одна машина остановилась, и Вы вот подошли.

- Мы?! – Роман притворно изумился и даже оглянулся. – Вот не думал, что меня так много бывает.

- Ну, ладно, принято – ты. Так даже проще.

- Конечно, так проще. Но с каких это пор на восточном базаре деньги стали главнее торговли? – Роман продолжил свой трёп. – По-моему, самое главное на рынке это красивый торг, общение между людьми. Одним словом, базар – он и есть базар, па-анимаэшь – по-восточному сакцентировал он.

Блондинка хорошо всё это знала и понимала, поэтому согласно кивнула головой. Приняв её согласие за желание продлить общение, Роман предложил ей поучаствовать в импровизированном аукционе: приценивался к товарам, придирался к качеству продуктов, эстетичности их вида, с видом эксперта принюхивался к запаху, отчаянно выторговывал каждые пять копеек – в шутливой форме, конечно.

И, как малые дети, они смеялись в конце каждой удачной «сделки» по продаже очередного лота, когда, наконец, звучало сакраментальное слово «Продано! », и казарчанка по три раза хлопала в ладоши вместо молоточка по гонгу. После этого товар возвращался на место, и игра по продаже следующего лота начиналась снова.

Но, слово за слово, и вот радушная южанка, как заправская рыночная торговка, уже отрезает и предлагает покупателю попробовать кусочек копчёной хамсы. А следом к нему предложила (да женскому ли глазу вмиг не увидеть азартно-голодного блеска в глазах мужчины?) – от чистого и щедрого сердца, бесплатно! –  предложила свежую, в самый раз подрумяненную, хрусткую гренку круто посоленного домашнего хлеба с кетчупом и пером лучка.

Проголодавшийся Роман не удержался от искушения и с чистосердечной благодарностью принял угощение.

– О-о, бесподобно вкусно – обалдеть! У тебя действительно золотые руки и очень вкусные продукты!

Когда Роман демонстративно смачно съел бутерброд, а затем в очередной раз далековато наклонился над лотком, возле которого добрая казарчанка сидела на низенькой скамеечке и со смешками всё поглядывала на чудного «покупателя», он почувствовал, как женщина всего на миг приникла плечом к его ноге и «как бы невзначай» легонько, но слишком опасно близко скользнула рукой по бедру.

Ну, она же вроде как отстраняясь от не очень ловкого движения покупателя. Но зато как томно она отклонялась!

«Ох, ты, господи! » – даже вздрогнул от неожиданного прикосновения Роман. И до чего же приятным, до вмиг заёжившихся волосков на коже, оказалось это «нечаянное» поглаживание!

А Ромка-младший в своём тесном узилище так вообще едва не подпрыгнул от столь приятной неожиданности. И тут же чутко насторожился, поганец! А Роману ведь нужно было продолжать «торговаться» и делать вид, будто ничего особого не произошло.

Казарчанка же не только мимолётно смутилась, но даже порозовела слегка – то ли из-за своей нечаянной смелости, то ли из-за вдруг подступившего и тут же начавшего распирать её желания близости с этим шутливо торгующимся великолепием.

Но то, что явно долго не удовлетворяемое желание почти сразу же проявилось у казарчанки и теперь начало уже вполне вызревать, Романов намётанный глаз в момент заметил с самого начала. Эта ситуация почему-то заводила его, и очень по-хорошему заводила: кажется, наклёвывается очередной мимолётный, но на этот раз очень приятный курортный роман. И ему, много лет столь рьяно жаждавшему курортного одиночества, этот роман показался даже желательным: ведь и его тоже будто магнитом сразу потянуло к этой казарчанке.

Поэтому Роман решил продолжить их шутливо-вызывающий и несколько абсурдный, но весело-упорный торг ни о чём – всего лишь для того, чтобы подольше побыть рядом с казарчанкой, просто пообщаться с ней хотя бы.

В конце концов, когда «игра в торговлю» поднадоела обоим, а эротичность происходящего поубавилась, да и уходить была уже явно пора, Роман напоследок всё так же в шутку и «по-скромному» начал выбирать продукты на вечер:

- Ооо, вот это хорошо будет отведать под шёпот звёзд!.. А это под взгляд Луны и вовсе непременно отлично пойдёт...

Девушка при этом тоже как бы в шутку упаковывала называемые продукты в аккуратно склеенные пакеты из упаковочной бумаги (надо же, как об этом с удивлением узнал Роман, она сама делает их дома, чтобы покупателям было приятнее), все «покупки» сложила в большой полиэтиленовый пакет и вдруг завила:

- Ну, вот, теперь у тебя груза прибавилось.

И с самыми серьезным видом протянула Роману пакет с выбранными им деликатесами для шёпота звёзд и подмигивания Луны.

Не сразу понявший серьёзность её предложения, Роман стал возмущаться, что ничего за просто так не возьмёт, потому что покупать без денег – это нечестно. Кроме того, у него хвороста и без того уже много, так что как ему ещё и тяжёлый пакет тащить в гору? Он же всё непременно рассыплет и растеряет, да и попросту не возьмёт продукты без денег...

И тут негромкий гром прокатился вдоль восточной подошвы Джан-Кутарана:

- А ты по-другому рассчитайся... Натурой... – с трудом, но просто и откровенно заявила всего лишь чуть-чуть смутившаяся казарчанка и целенаправленно опустила взгляд с лица опешенно застывшего Романа.

Парень даже гневом вспыхнул от необычности и нелепости такого предложения: сегодня в обед он едва ушёл от одного секса, за что с ним рассчитались вином, как теперь нарывается уже на другие грабли – и тоже за продукты.

Да-а, вот это дела странные пошли!

Но торговать своим телом ради пропитания ему до сих пор ещё ни разу не приходилось! И вот до чего докатился: это ведь дешёвая проституция какая-то получается! Кроме того, в столь обильной еде у него особой нужды не было: имеющегося в рюкзаке запаса сухпайка вполне хватит на ужин и завтрак. А продукты для дальнейшего пути он собирался прикупить завтра в Орджоникидзе.

Но, похоже, игра в восточный базар вкупе с европейским аукционом зашла слишком далеко. Потому что девушка своим вмиг посуровевшим (не расстроенным, нет – даже и не надейтесь!) и решительным видом ясно дала понять, что последующие события будут развиваться по её сценарию.

«Ну, уже нет! – слегка раздражённо подумал задетый за живое Роман, в отношениях с женским полом привыкший только к своему безоговорочному доминированию. – Правила игры здесь диктовать буду всё же я, казарчанка. А из твоего желания останется одно только вожделение секса со мной, да вот эти продукты – чёрт бы их побрал, да и меня вместе с ними заодно! ».

Внутренне запротестовав, он возмущённо глянул на казарчанку и... согласился.

(продолжение следует)