ООН в Крыму, гл. 134. Две скромных свадьбы. Тематика: Невесту выебли на свадьбе

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ

Курортно-познавательный эротический  роман

Глава 134.   И  СПРАВИЛИ  БРАТЬЯ  ДВЕ  СКРОМНЫЕ  СВАДЬБЫ

*   *   *

В июле самоназванные братья Роман и Алексей сделали совместный подарок к 34-летию Романа: приняли крещение в речке Чермянке – есть такая в московском Бибиреве: от Дмитровского шоссе до неё было колесом подать.

Настоятель недавно построенного, не очень большого деревянного храма в честь преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских не сразу и неохотно согласился произвести крещение вне стен церкви. Но отец Андрей внял просьбе двух взрослых мужчин, очень сильно желавших побрататься посредством одновременного крещения в открытой воде и держась за руки.

Время было назначено на понедельник, 16 июля, в 7-30 утра – сразу после заутренней. Крещение проводилось в присутствии родителей Романа, двух певчих и двух крестных – ими стали давние хорошие соседи по площадке Роминых родителей: у дяди Сергея и тёти Марии Сыроежкиных Роман вырос на глазах.

На достаточно хорошо ухоженной территории вблизи храма, за узкой прибрежной рощицей-аллеей, на указанном старостой храма месте, которое в субботу загодя было подготовлено братьями для совершения предстоящего таинства на берегу речки с достаточно крутым склоном, в тихой заводи возле двух ив, состоялся торжественно-трогательный обряд обращения в веру двух братьев-славян.

К этому событию оба парня подошли вполне осознанно, и родители Романа не стали ни в чём переубеждать его: таким оказался выбор дальнейшего пути их взрослого, единственного и любимого сына...

За время проведения таинства крещения подходили несколько случайных прохожих, любителей здорового образа жизни во время выгула домашних своих любимцев. Их привлекло негромкое пение псалмов, чтение молитв и выбранных мест из святого Писания. Но долго они не задерживались: прекрасно понимали важность данного момента. Хотя некоторые зеваки удивлялись достаточно солидному возрасту ново-обращаемых в веру христову.

Потом вместе с крёстными и родителями Романа посидели в его квартире: в приватной скромной атмосфере отметили столь важное и значимое для единовременно крещённых братьев событие в их жизни, а также и день рождения Романа.

*   *   *

А в ноябре всё того же 2007 года и всё так же в один день и в одном месте братья справили две скромные свадьбы. Накануне всё в том же деревянном храме на берегу речки Чермянки и всё при таком же малолюдии (почему-то в то время службы в новом храме совершались нерегулярно) Алекс повенчался с Ириной, а Роман – с её подругой Татьяной.

Вообще-то инициатором венчания и последующей женитьбы выступил Алекс, которому во время одной из случайных встреч в сквере на Тверском бульваре, произошедшей в начале августа на небольшой площадке возле памятника Есенину, сразу же и очень сильно, буквально с первого взгляда понравилась Ирина.

Признался потом брату, что внутри у него сразу так и перещёлкнуло что-то – ну, и всё тут, пропал. Роман улыбнулся:

- Значит, моя идея о случайной встрече своей жизненной половинки всё же оказалась не напрасной хотя бы для тебя.

Татьяна под стать подруге оказалась очень приятной, милой и открытой для общения девушкой. Но вот у Романа по отношению к ней ни разу «не перещёлкнуло», хотя они тоже немедленно завязали знакомство и начали серьёзно встречаться, включая неизбежный и столь желательный для обоих интим. Татьяна во всех отношениях была очарована своим парнем. Слегка смущала её лишь десятилетняя разница в возрасте, которая, впрочем, никак не ощущалась в их взаимоотношениях.

Как со временем оказалось, решение связать себя узами брака было взаимной их ошибкой. Но на первых порах после знакомства Алекс со всем своим южным энтузиазмом настолько сильно и повально заразил всех, что Татьяна с Романом всё же поверили в возможность обретения совместного счастья.

Таким образом, всё у них устроилось, как нельзя лучше и достаточно прагматично: через три с половиной месяца со дня знакомства пары зарегистрировались с оформлением брачных контрактов. С юридически обоснованной Роминой подачи это показалось важным для всех сторон: так гарантировано можно было обезопасить свои личные и имущественные интересы.

Татьяна с удовольствием сменила на Селезнёву свою несколько несерьёзную девичью фамилию Рулькина. А Ирина Хроменкова с Алексом Гайдзинновым решили взять фамилию его матери, бывшую его же до усыновления. Оба стали Курбатовыми и весьма возгордились «знатной» своей фамилией.

Кстати, несколько позднее, при получении Алексом гражданства и российского паспорта, он вернул себе отцовское имя-отчество и снова стал Алексеем Валерьевичем.

Свадьбы молодожёны справляли в одном и том же ресторане, в соседних небольших залах с общим танцполом. Понятно, что каждая свадьба готовилась как бы отдельно, но основную часть организационных моментов и финансовых расходов Роман взял на себя. Естественно, своими посильными вложениями помогли родители Алекса и более существенно – родители девушек.

Из гостей на свадьбы были приглашены родители и близкие родственники женихов и невест, а также самые дорогие и значимые для них коллеги по работе и закадычные друзья-подруги. И совсем немало народу собралось, в общем-то. Присутствовавшему на торжественной регистрации брака Мусаффе совсем не понравилось решение Алекса, но бывалый портовый грузчик умел держать удары судьбы.

Роман пригласил на свадьбу три семейные пары своих коллег по работе во главе с гендиректором, а также друга детства и бывшего соседа-одноклассника Витьку-рыжика с супругой. Приятно было узнать, что у них растут уже две дочки – девяти и трёх лет. За эти годы Витькина супружница Валентина очень сильно раздобрела, своей мощёй она раза в два в легкую перекрывала тщедушные параметры мужнего тела.

Да, видимо под очень сильно довлеющей пятой явно хиреет Витёк...

Первым впечатлением Романа стало такое, будто Рыжик на корню усыхает заживо. На теле его не отмечалось ни жиринки, костюм нелепо болтался на чрезмерно худощавом теле, костлявые скулы заострились, на лице появилась ранняя сеточка морщин – и всё это в неполные его тридцать пять лет! Мало того, что Витёк выглядел угнетённым физически, будто опустошённым, так он ещё стал и каким-то безвольным, апатичным. От былых его чёртиков-огоньков в глазах, типа «только тронь меня, и мало не покажется! » – ничегошеньки не осталось.

Рядом с другом Роман постоял в курилке, а курил Витька много. Поговорили о жизни.

У Витьки оказалась сплошная рутина да одни заботы для достойного обеспечения семьи. Да какое там – достойное! Валентина крепко захомутала его: Витёк трудится на двух работах, устаёт, как ломовая лошадь. К тому же, со своим неуёмным темпераментом Валентина еженощно по два-три раза кряду требует близости, все соки из него высасывает.

Роман посочувствовал Витьке в этом, как в очевидном: одна кожа да кости остались от некогда заводного и озорного дружка детства и юности.

- «Всё прошло, пройдёт и это» – процитировал он древнее Соломоно изречение.

Витька лишь скривился в ответной усмешке и с затаённой тоской глянул в глаза:

- Такое не проходит. Такое знает только наступать.

Говорил он явно о своей супруге, но развивать тему чужих скелетов в шкафу Роману не хотелось: а толку-то Витьке только душу травить... В зал оба вошли ещё с тяжёлыми сердцами, но тут же окунулись в атмосферу веселья и изобразили на лицах улыбки: свадьба идёт, а как же!..

Свадебное путешествие братских пар тоже было совместным, конечно. И по желанию своих молодых жён они поехали на кавказские Минводы. Там много чего было интересного в познавательном и личном плане, но пересказ этот может получиться сильно отвлекающим от основного повествования.

Едва не был упущен существенный момент: до свадьбы Ирина жила с родителями, а Татьяна – отдельно, в двухкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки.

По взаимному согласию сторон, Татьяна переехал в квартиру Романа, а Алекс с Ириной стали жить в её квартире с обязательством расчёта за коммунальные услуги.

Ко всему прочему, позднее Алекс за свой счёт поменял на стеклопакеты остекление лоджии, существенно утеплил её и облагородил: он уже знал, что их семью ожидает прибавление потомства. Горячим же парнем оказался наш крымчак!

А у Татьяны с Романом на этот счёт были иные планы: в отличие от Ирины, ограничившейся средним специальным образованием, она поступила в институт и училась на четвёртом курсе. Впоследствии это взвешенное решение во всех отношениях оказалось благоразумным.

*   *   *

А весной у Романа с Алексом началась борьба за... Ромку!

Да-да, в злую пику кобелине Алексу, памятуя о сплетнях про него с московским залётным гостем, демоница Земфира именно так назвала новорожденного. Вначале она действовала чрезмерно решительно, будто закусившая удила норовистая кобылица. И прямо из роддома отдала ребёнка в Симферопольский дом малютки. Но месяц спустя забрала Ромку домой, когда узнала, что тот тяжело заболел простудой. И она... очень заботливо выходила его! Вот уж воистину чудны дела твои, господи...

Но летом Земфира снова отдала Ромку в дом малютки: ну, не принимали ни душа её, ни сердце этого сгоряча проклятого ею же ребёнка. Уж как ни боролась она с собой, убеждала себя в неискренности своих слов в момент проклятия, даже перерегистрировала ребёнка на свою фамилию с Алексеевым отчеством, и Ромка из Мартова стал Жемчуговым, но через свою гордыню переступить так и не смогла.  

Зато ближе к Новому году, когда Земфира через знакомую работницу детского приюта прознала, что вдруг ни с того, ни с сего в ноябре женившийся на москвичке Алекс через свою мать хлопочет об усыновлении её малютки, Земфира лишь бы назло ему снова забрала Ромку к себе. И на этот раз решила по крайней мере до полутора лет содержать его дома, а там видно будет.

Сердцем принимать гайдзинновского вы***дка она не собиралась, конечно, но по-прежнему очень хорошо и для себя уже привычно заботилась о нём. При разном всяком «том и прочем» почему-то не могла она по-другому относиться к беспомощному созданию, полюбить которое была не в силах.

Видимо, по отношению к нежеланному ребёнку жила в ней только душа милосердной матери Терезы, но никак не любящей матери.

Когда Ромочке исполнился годик, в марте 2008 года Роман приехал в Феодосию по вопросу усыновления Алексом своего сына. О судьбе Ромки оба брата прекрасно знали со слов матери Алекса, медсестры, имевшей свои выходы на Симферопольский дом малютки. И вот уж никогда бы не подумал Роман, что всегда только самовлюблённый павлин и нарцисс в одном лице, этот Алекс-Аполлон окажется настолько привязанным к ребёнку, которого в глаза ни разу не видел.

Однажды на замечание Романа, что теперь у него могут быть свои дети, и один из них вполне уже округляется в животике Ирины, Алекс взорвался атомной бомбой:

- Я вырос без отца, и своему сыну такой доли не желаю! Но, в отличие от своего отца, я ЗНАЮ, что у меня есть сын. И он должен быть со мной! Это – МОЙ СЫН! Как ты этого не понимаешь?!

Ну, вот вы в таком случае – нашли бы контраргументы?

А Роман даже не собирался этого делать: едва увидев ТАКОЕ состояние брата, он сразу понял, что будет помогать Алексу изо всех своих юридических и финансовых сил. Для этого специально взял месячный отпуск, якобы совместив его с санаторным лечением чего-то там нервно-дыхательного. И даже утешился этим в какой-то мере, раз в прошлом году примерно такая же его идея не была реализована.

Но в Феодосии, с первого же звонка глубоко-презрительно отверженный Земфирой, не пожелавшей даже близко что-либо знать ни о каких таких встречах с ним, первую неделю Роман впустую протомился вдали от своего дома с молодой женой.

Впрочем, томление его было чисто номинативным, конечно, нужным лишь для отповеди перед женой, что он по ней скучает, а сам-то он никогда не чувствовал себя монахом. Но на санаторные амуры красавца-москвича отвлекаться мы не станем: достаточно знать, что они были – и одноразовые, конечно.

Татьяна нисколько не приветствовала решение мужа на целый месяц без неё поехать в санаторий на море. Но на столь длительный срок пропускать учёбу ей никак нельзя было. В конечном итоге она всё же сильно разозлилась на Романа, и с этого момента в их семьё пошёл разлад.

Татьяна наорала, что какой-то Алекс для него дороже жены, которая планировала летом вместе с ним отдохнуть на море. И Роману стоило больших трудов удержать себя от встречного ора. Он лишь заметил, что братья какими-то не бывают, но на море они обязательно побывают вместе.

И всё же появившаяся однажды трещина продолжала расти: на время отпуска Романа раздосадованная Татьяна почти сразу же напропалую загуляла со Славкой, очень давно и сильно нравившимся ей однокурсником из параллельной группы.

Иногородний Слава жил в общежитии, и однажды на новогодней вечеринке второкурсников он впервые переспал с Татьяной. Та не была девушкой, но озабоченному одним лишь сексом парню этого и не нужно было. Потом у них было ещё несколько поводов для мимолётного перепихона по пьяни на чьих-то днюхах.

Но настоящее сексуальное приволье для Славы началось на третьем курсе: во время летней сессии у Тани умерла бабушка, а к осени её родители подготовили для дочери квартиру, которая досталась ей по завещанию. На отдельном проживании Татьяна настаивала просто категорически и давнюю свою связь с Игорем не скрывала.

Слегка поддавший на новоселье её отец лишь невесело пошутил с будущим зятем в приватной их беседе во время перекура на лоджии, копируя при этом голос волка, мультяшного друга пса:

- Ну, ты звони, если что... когда на презики не хватит... А то знаю я вас, студентов.

Ну, бэби-довеска на шее Славе и самому не хотелось иметь. Да вот только за время практически семейной жизни с Татьяной он слегка разочаровался в ней. Вернее, ему стало скучновато из-за однообразия секса только с ней одной – преотличного секса, кстати. Но перекорми ребёнка сладостью – и будет ему аллергия.

Поэтому Слава стал скучать по коммунальной вольнице общежития. Вначале он пару раз гульнул тайком от Татьяны, а летом на малой родине его ещё круче понесло. Так что с началом учёбы на четвёртом курсе он снова стал жить в общежитии.

На презики Татьяне, слава богу, денежек всегда хватало: об этом она заботилась неукоснительно. Поэтому несколько истеричный разрыв отношений с ней Слава пережил вообще спокойно. Ну, а по зашумевшей гормонами весне почему бы мартовскому коту не прогульнуться по знакомой крыше, если на ней, пусть уже в другом районе города расположенной, так призывно мурлычет не менее давно знакомая кошечка – к тому же, окольцованная.

Вот Славик и задрал хвост пистолетом, ну – тот самый хвост.

*   *   *

Земфира вначале не то что видеть Романа, даже по телефону слушать его не хотела, всё серчала и плевалась в трубку. Но упорная, мягкая и обходительная настойчивость прирождённого дипломата поколебала её гордыню, и однажды она согласилась на встречу с ним: ведь она всё равно ничего не теряла, а разнообразить мартовскую скучность можно было. Да и весна всё же на улице...

Роман со всей своей московской степенностью и юридической мудростью аккуратно склонял её к мысли о возможном для неё личном счастье без ребёнка, с которым она в любое время сможет увидеться, как только того пожелает. Роман лично будет привозить будущего племянника в Феодосию по первой же просьбе его матери или обеспечит Земфире оплату Алексом проезда в Москву и проживания в ней, если ей того захочется. Зато свободная как птица, далее она вполне сможет обрести своё женское счастье – она ведь такая молодая и красивая... желанная.

И в то же время, ты сама посуди, какое неопределённое будущее ожидает ребёнка-байстрюка в маленькой Феодосии, где каждая собака, особенно о двух ногах, будет знать его в лицо и безотцовщиной тыкать в него пальцем при каждом удобном случае?

А детдом... Ну, да, до поры до времени ребёнку неплохо будет в Симферопольском доме малютки, куда осенью она снова собирается отдать его. Но что будет с Ромкой, когда он подрастёт и возникнет необходимость перевода его в другой детдом для более старших детей? А потом и в третий – уже для несовершеннолетних? А ведь нравы подростков-сирот и условия проживания с ними не то что жёсткие, а жестокие – сродни тюремным.

А позднее, когда Ромка достигнет совершеннолетия, что с ним станет? Каким он вырастет? И кто его дальше поднимет на ноги, поможет получить высшее образование? Алекс об этом точно позаботятся, и очень хорошо позаботится: всё самое лучшее в Москве будет доступным Ромочке.

Ну и, в конце концов, если Земфире так уж сильно нужен ребёнок, то она получит его в новой своей семье. Ах, ей вообще не нужен никакой муж-козёл вместе со своей семьёй? Ну, то он, Роман, вполне готов помочь ей завести ребёнка – столь желанного ею и чистого от проклятия. И будет этот малыш рождён не от ветреного блондина, а от очень надёжного шатена, да ещё с такими возможностями для предоставления удовольствия, что только ого-го!

(продолжение следует)