Ежедневник 1

- Ты скоро? – голова Тимми показалась в проёме чердачной двери и мощный фонарь выхватил из сумрака сломанные вещи.

- Ещё немного, — Нелли сидела на пыльном одеяле и зачарованно листала истрёпанную книжку.

- Что это? – подошёл Тимми поближе.

- Личный дневник.

- О, чужие тайны, — сел Тимми рядом.

- Представляешь, хозяйки уже нет, дом продан, а истлевшие листы бумаги…

- Пойдём спать, — зевнут Тимми. – Ты сможешь почитать эту книжку позже. Завтра ещё так много работы. Накопила старуха хлама. Небось тряслась над каждой вещицей.

- Ты прав, — зевнула Нелли и пошла следом, прихватив чужой ежедневник.

Лунный свет, скрип старого дома и продавленные матрасы. Нелли не могла найти себе места. Надо было начать с кровати. Заказать новые, с памятью тела, подушки. Блестящие нейлоном, упругие матрасы и такие же нежный наматрасники. Она видела такие во вчерашней рекламе. Но Тимми не терпелось заняться ремонтом.

Нелли взяла ежедневник и тихо прокралась на кухню. Прибавила немного отопления, заварила китайский чай и медленно вдыхая аромат, перевернула страницу. Листок остался у неё в руках. Нелли не сразу заметила, что он давно уже был вырван и вложен обратно. Она поднесла листок ближе. Чернила выцвели и кое-где растелись. Нелли представила, как хозяйка плакала, доставала вырванный лист и опять возвращала его на место. «Ещё одна тайна», — потянулась Нелли, отхлебнула немного терпкого чая и принялась читать.

Я до сих пор помню первую встречу. Куртка без пуговиц, рванная майка и ясная синева глаз. Они всюду, в утренней заре и мареве вечера, в листве за окном и жарком полуденном солнце.

Я отпустила уставшую медсестру. Никто не должен прикасаться к твоему израненному телу. Тёплая ванна, мягкая губка и нежная пена, растворили пыль просёлочной дороги. Только белёсые шрамы напоминали мне о том, кто ты есть на самом деле.

Твоё прошлое осталось под тонкими пузырьками, лежащими шапками по краям чугунной ванны, которые я нежно распределяла по загорелой шее, выпирающим, словно крылья лопаткам, рваной полосе недавно затянувшейся раны, стекавшей к ягодицам.

Я не смогла удержаться от нежного прикосновения к округлой груди с грубой изрезанной кожей.

Опускаясь всё ниже, затаила дыхание, испугавшись собственного желания впиться в расслабленные губы. Прошла по выпирающей косточке таза, отчего твои ноги послушно раскрылись, приглашая меня следовать за стремящимся вниз каплями воды. Нарастающее возбуждение, ставшее буфером между желаемым и возможным, заставило сменить траекторию руки к острым коленям и большим натруженным ступням.

Это было огромное искушение, спустится к ложбинке на животе, нежно пройти по пульсирующей плоти, наблюдая, как вибрирует гладь воды в такт моим движениям, и мелкая дрожь наслаждения, проходит по твоему телу.

Ты видел это, чувствовал, понимал и ждал.

Сделай ты первый шаг, намекни взглядом, проведи пальцами по руке, и я бы упала к твоим ногам,  поправ каноны инструкции, но этого не случилось.

Ты помнишь, как всё начиналось?

Нелли пролистнула дальше. Планы на день, расчёты лекарств, сделанные тут же. Аманда была врачом в пансионе для ветеранов. «Сколько же ей было лет? – листала Нелли страницы, — и кто он? » Семь пролистанных листов: о фильмах, соседке и ужасном начальстве.

«Вот оно», — затаила дыхание Нелли.

Мой кабинет – кушетки с текстильными перегородками, большой экран и стол с бесконечными отчётами.

Я ждала тебя. Вглядывалась в смущённые лица, ещё не отравленные серостью будней.

Ты избегал встречи. Опускал глаза в стерильных коридорах и даже просил себе другого доктора, но это сложно. Специалистов так мало, а поток ветеранов огромен. Месяц и новая смена истерзанных бесстрашием.

Ты всё же пришёл. Толкнул в вечернем сумраке тяжёлые скрипучие двери. Поздоровался и пристально смотрел в окно, облизывая пересохшие губы.

«Раздевайтесь», — предательски задрожал голос.

Аккуратно сложенная одежда и холод нетопленного кабинета – экономия, будь она неладна. Волоски на коже приподнялись и мне захотелось согреть тебя. Прильнуть к жилистому телу и крепко обнять ощущая кожей шершавый бинт.

- Вас что-то беспокоит? – уткнулась я в расползающиеся строчки медкарты.

- Нет.

- Всё же я обязана вас послушать.

Он подошёл ближе, и я притронулась холодным диском стетоскопа к напряжённой груди.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Поднимается грудная клетка. Дрожит кадык на заросшей щетиной коже. Господи, как же он похож на Роя. Я гоню прочь похабные мысли и повторяю про себя «Рой, Рой, Рой», но он так далеко, а ты здесь, рядом. Дышишь и пахнешь так тонко: палатой, травой и осенью, мылом, моим мылом. Ты пахнешь мужчиной.

Ты чувствуешь мою страсть. Я знаю. Наша энергия искрит в сухом воздухе.

- Вам холодно?

- Вы, вы, — силится он что-то сказать и теряет себя.

Губы, сухие и сильные. Руки. Медицинские карты с глухим стуком падают на пол, и холодный стол обжигает. Сегодня я пойду за тобой.

Ты первым достигаешь финиша, но все еще ждешь растекающейся по телу неги. Я рядом. Я в тебе.

Кабинет опустел, а я все еще сижу на столе, стараясь запомнить подаренные ощущения.

«Что это было, Нелли? » – спрашиваю я себя и собираюсь домой, в холодные стены одиночества.