Памяти просто хорошего артиста

Моей любимой Ребекке Кроу

- А вот и не проплюнешь, - уперлась Варвара, загибая краешек страницы с рецептом ерлов. Передонов, смешно зайдя сбоку, точно крадущийся краб, смачно плюнул ей в лицо.

- На, сука !

- Ах, какой пассаж !

Они оглянулись на вскрик, вполне целесообразно полагая не увидеть Диту фон Тиз, известно же, что матерая и блистательная, целиком и полностью исчерпав возможности стриптиза, обычно взгайкивает об ухойдакали, пассаж же более присущ Тиберию Августу в исполнении О* Тулла, но в дверях стоял, белея, шатаясь, все тот же Володин, в это не совсем доброе утро зачем - то облачившийся в бэдээсемный наряд Чорной Берты.

- Гесс, - мрачно произнес Передонов, протягивая носовой платок невесте. - Утрись, гнида. И запомни раз и навсегда, что по чорной книге я есть не буду, тем паче ерлы твои, ты вон его корми.

- Я тоже не буду, - прошептал Володин, кокетливо задирая розовый подол нарядного платьица, - и это не шмотки Гесса в амплуа Чорной Берты, а домашний прикид Гувера.

Передонов зашатался, белея. Варвара зашаталась, белея. Какой неожиданный удар в спину ! Все их надежды на демократию в России после такого разоблачения печальной действительности и славного прошлого светоча истинной свободы и прав человека на планете коварным Володиным, обученным самим Елдырем нехитрому методу общественной дискуссии по принципу  " сам дурак ", рухнули, шуршливо осыпаясь конфетти и перхотью, туда, вниз, на твердый паркет, на котором лежали останки поспешно выкопанной в колумбарии Нины Ургант.

- Горит и кружится планета, - прохрипела неистовая десантница, открывая незрячие глаза. - Душно мне, душно !

На лестнице глумливо захохотал Басаврюк. Звеня червонцами, пересчитывая доллары, мусоля евро и небрежно бросая под ноги крадущегося за ним Вия рубли, он лез в дверь, не в силах переступить порог юрты.

Пан Мошка, издатель, прервал чтение вслух и вперился в сидевшего перед ним Никиту Михалкова требовательным взором.

- Какого хера, Андрон Сергеич ?

- Андрон непутевый, - шевельнул строго усом писатель землицы русской Захар Прилепин, медленно стягивая со своего выразительного лица маску Тома Круза, там еще чуносая Эмманюэль и папа Ангелины Жоли, короче, - а я Микита.

- Да срать мне, - закричал пан Мошка, издатель, бросая сценарий в мусорную корзину, где кто - то лежал и кашлял, - кто ты и как ! Ты мне, сука рваная, скажи по - простому : отчего бабье вконец отупело ? Почему рыжая с твоего канала Максимилиана Волошина не симбиотит с Австро - Венгрией, например, но тупо тычет свиное рыло какой - то Мары Эрнст ?

Микита вздохнул и, подумав, осторожно предположил :

- Вот так люди и уходят в пидарасы. Или роботы.

- Ладно хоть не в евреи, - успокоился пан Мошка, издатель, угощая Прилепина сигаретой с фильтром, - на, курни, гад, и п... дуй.

Прошло семьсот лет и три года.

Прилепин убыл, бля, на Дамбас, пан Мошка, издатель, переключился с издания книг на опубликование фоток Малахова и Баскова, а Микита Михалков умер. От старости и по выслуге лет. Но. Родились другие, такие же, даже гаже. Потому призыв. Конструктивный. Ко всем людям доброй воли, привыкшим мыслить на русском. Не надо множить говносущности, граждане бандиты, в чем бы они не проявлялись, от сериалов и до детей, все равно ничего нормального вы произвести не сумеете априори, раз даже порно снимать вы до сих пор не научились. Уточнение. В связи с тревожной ситуацией в Украине и на Белоруссии скажу, что и те думают на том же русском, потому нехай хавают, твари бесталанные, крысы уродские, дожирающие Совок и не способные стать людьми, как и мы, великороссы.