История О. Глава 9. Глава Порно истории

Эта история о нетрадиционных сексуальных отношения, поэтому людям, относящимся к этому отрицательно, не стоит приниматься за чтение, лучше если вы найдете для чтения что-нибудь другое, на сайте миллион интересных произведений, Захар.

По дороге спешили и все больше молчали. Место оказалось и впрямь невдалеке. Среди густого ивняка от берега и сплошных камышей крохотной заводи от реки ребята давно уже облюбовали себе место для купания и рыбной ловли. К воде вел лишь узенький проход. На берегу года 3 тому ребята соорудили просторный шалаш человек на 5. Плетеный из ивовой лозы он был старательно обтянут старыми столовыми клеенками, которые для надежности по краям крепко привязали к веткам медной проволокой. Внутрь натаскали сена и укрыли его большим куском потрепанного брезента. Вот тут-то и произошла наша встреча. Недалеко от шалаша чернело не раз уже использовавшееся кострище, возле которого громоздилась большая куча валежника и дров покрупнее.

Когда мы подошли, Жора с Петей возились с разведением костра, а Веня, утопая в сумраке, полулежал в глубине шалаша. Кратко поздоровались. Жора выглядел немного смущенным. Боря кратко рассказал как вышло, что он привел меня. Все согласились.

Принялись раскладывать на расстеленной газетке принесенные харчи. Боря добыл поллитровку сивухи и граненый стопарь на 50 грамм. Засели перекусить и выпить для храбрости. Пустили стакан по кругу. Я было стал отнекиваться от выпивки, но Боря настоял. Сказал, что закуски хватает, вернемся нескоро и предки наверняка уже будут спать. Поартачился немного, вспомнил, что вокруг тьма ивовых листьев (сбить запах есть чем), и решительно опрокинул в себя почти полный стакан. Обожгло круто, свекольный самогон был убойным. Заел в темпе, все, что попадало под руку. Перевел дух и вскоре почувствовал расслабуху. Стало весело и прикольно. Ребята тем временем приложились уже трижды. Закурили. Тут только Борис заметил несвойственную Жорке скованность и стал колоть его на откровенность. Рыжий став совсем красным в отсветах костра, забубнил глухо:

- Ну чё доебался. Нормально все… Токо я эта…ну, днем прикинул себе. Это ж когда еще вечер, да и Венька, он жиж ни в зуб ногой ниче не шарит как готовиться. А рвать его до крови не хотелось. Вот. Ну и смекнул, шо нечего вечера ждать, надо счас в обед прямо его подготовить. Ну, шоб вечером с ним уж не мурыжить. Готов шоб был, да без обломов шоб… Да и Петька тож сразу согласился помочь, значит. Заловили мы малого после обеда и к нам в сарай. Предки-то Петькины после шести токо с работы вернутся. Ну, вот. Наготовили клизму. Промыли его трижды с мылом даже, гы-гы. Уболтали Веньку, шо типа надо хорошо там расширить, чтоб вечером так не болело… Петька еще в дом сгонял, масло сливочное притащил, вазелину не нашлось. Ну, мы малого рачком загнули, смазали там, и давай я в нем пальцем шуровать. Он позажимался поначалу, да я его по жопе пару раз врезал, он и обмяк. Вожу, значит, а там мягко так, горячо. Попробовал двумя пальцами, он опять ноет. Тут Петька и грит, мол, счас я те подсоблю. Мотнулся к старому чемодану с инструментами и тащит сразу три отвертки, одна другой больше. А последняя на конце враз как мой *** в обхвате. Обмыли мы их, смазали. Стали вначале самой маленькой его шарить, затем средней. Я сзади шурую, а Петька оглаживает всего, да тихо чей-то ему на ухо мурлычет. Заторчало у нас дико, прям до ломоты. Брательник было попробовал его спереди оприходовать, да малой стонет, отнекивается – ****ьник, грит, еще с утра болит. Тут я уж и большой самой осторожно шуровать стал.

Венька крутится, постанывает, а там и сам попкой двигать начал. Я его за херок ухватил и давай наяривать. Стоит, как оловянный! Ё-моё, а сам-то чуть не лопаюсь, так яйца давит! Ну, пошоркал я так, гляжу малой вроде пообвык, думаю – а дай-ка проверю, как там ***м входить – он-то хуй, то есть и помягче и потеплей жиж будет. Вот. Смазал свой дубак, пристроился, отвертку вытаскиваю, а там дырища, бля, так и просится вставить. Ну я и того, вставил короче. Малой вроде и не заметил даже, только постанывает тихо. Стал я вглубь въезжать, как до половины вошел, так он и заерзал опять - спрыгнуть хочет. Да куда уж там. Дорвался я до жопы, да как стал наяривать, так и слил почти сразу, от кайфа хуея! На Веньку уж и внимания не обращал. Полежал на его спине значит, а хуй-то стоит, хоть бы шо. Решил, что теперь уж спешить не буду и по второму разу давай. А Петька вокруг так и шароебится, да передок жамкает. Ну, теперь то-уж я основательно так ****ь стал. Малой поныл-поныл, да иначе стонать начал. Тут уж и Петька не выдержал, треники стащил и малого голову к мотне своей. Вставил и тож прям сразу и слил. А когда уж я по второму разу кончил, отпихнул меня и сам туда же. Как кролик, бля задолбил, гы-гы. Да и он долго тож не вытерпел. Так там охуенно, бля, а по спермаку свежему так вааще КАЙФ!!!

Вот и получилось, Борь – суперски мы малого того, подготовили, гы-гы. И сами кайфанули и всем терь проще будет. Наебемся счас вволю. И я ж хочу опять. Это ж обед когда был-то! Но вы уж с Олежкой первые давайте. Мы пока спереди его, шоб не расслаблялся.

Веня во время рассказа только подполз поближе и зыркал настороженно. Говорить тут было нечего и мы, дружно поднявшись, двинули в шалаш. Тут уж Боря проявил обо мне заботу.

- Так уж и быть, Олеж, мы-то все уж его вафлили, один ты остался его не пробовавши. Давай, засаживай ему первый. *** вижу торчит уж во всю. Ну-ка, дай глянуть. О, не хилый у тя болтик, толстячок, бля. А через пару лет и наши может перерастет. Венька, те как – в сухую, или смазка есть? Вазелин взял. Молодец, с понятием. Ну давай, мажь уже, а то у меня прям дымится.

Разделись вмиг. Я пристроился к мальцу сзади, Борька прижал его лицо к лобку и поехали. Впервые трахался я в жизни тогда. Стремно было немного, но перчик проскользнул в податливое очко легко и сразу весь, и я забалдел на полную от его горячей теснины. Спереди колыхался мускулистый торс Боди и я млел от вида его мощного стояка поглощаемого ротиком Веньки. Тот че-то стонал да вилял попой, раззадоривая меня еще больше. Минуты 2 всего минуло, как забился я в спазмах оргазма и отвалился расслабленно. Тут же место мое занял Борька, и я вновь возбудился от вида его упругих лохматых ягодиц, колыхающихся рядом. Передернув, я оккупировал ротик стукача и еще больше забалдел видя спереди, как трахает мальца сосед. Голова парня откинулась назад, глаза закатились, полуоткрытый рот исторгал сладостный стоны. Долго и он не продержался. Намертво зажав ладонями хрупкую поясницу, он задолбил яростно и затрясся в оргазме. Повалился на спину Веньке и я даже оробел было, так близко лицо его оказалось у моего снующего лобка. Тут же нарисовался возбужденный Жорка с торчащим дрыном:

- Ну, ты давай, Борька – кончил, место освобождай. Тут и другим ****ься хотитса.

- А вот *** те, Рыжий! Ты же вскрыл его без спросу, теперь жди. Я пока еще разик не солью, попца те его не видать.

Выпрямился и вновь закачался плавно. Жорка молча покрутившись вокруг присунулся ко мне, приобнял и стал водить сочащейся смазкой залупой по пацанячьему лицу, потрахивая его крупным хером в нос, в глаз, в ухо и возбужденно сопя. Мне обнимания его горячего тела пошли только в тему. Задвигался активнее и тоже обхватил рыжего за талию. Кайф был огромадный. Вскоре стали по очереди пихать малому в ротешник, оглаживая залупами стволы друг дружке. Жорка завелся не хило и я уступил ему Веню ненадолго, пока парень не слил. Затем пристроился уж сам. В этот раз первым приплыл Борька. Закачав в Веньку свои соки, он отполз в сторону и место его тут же занял Петька. Он обладал сравнительно небольшим и тонким корешком, заканчивающимся широкой и крупной шляпкой, которая наверное, на целый сантиметр была больше в диаметре. Дорвавшись до сочащейся спермой жопки, он рьяно задергался в ней и тоже минуты три спустя излился в Веньку. Малой под ним стонал не слабо и помогал, сам напяливаясь на торчок, пока не слил под себя. Не успели и передохнуть толком, а Жорка уже засадил в гостеприимную попу и размашисто стал ее долбить.

Выползли наружу. Костер уж прогорел. Углей было достаточно. Принялись подсовывать в них картошку. На дворе царили сумерки. Птицы смолкли и над рекой слышался лишь многочисленный жабий хор. Посидели. Парни перекурили. Все были слегка осоловевшие и молчаливые – переваривали новый сладостный опыт…

Вскоре вкусно запахло печенной картошкой. Попробовали ее прутиком – готова. Стали выкачивать из кострища, чтоб поостыла. Выполз из шалаша довольный Жорка и развалился рядом. Тоже закурил. Пустили по кругу еще стопарик и набросились на еду. Венька никакой продолжал валяться тряпочкой во мраке шалаша.

Передохнули, и братья пошли на второй заход. Мы прислушивались с Борькой к доносящимся из шалаша звукам и снова понемногу заводились. С реки потянулись белесые пряди тумана. Решили подбросить в костер дровишек. Вскоре над пляжиком весело затрещал огонь, отгоняя комарье и сырь, освещая парней в шалаше, долбящих Веньку с двух сторон. Тут в ночной тиши послышался треск веток под чье-то тяжелой поступью. Мы сорвались на ноги и бросились к шалашу, закрывая происходящее внутри спинами, а на свет костра вышел слегка хмельной Алексей. Писец!

- А че это вы тут торчите допоздна, а? Картошку печете. Ясно. И че вдвоем только? Погодь-ка, а кто это там в шалаше? Да отойди ты, Борька, а то счас отхватишь у меня. Отвалил я сказал! Опаньки, вот те и картошечка! Ну бля, пацаны вы даете! Веньку-паршивца трахаете. Не дело это, щенки. Узнает кто, ****ец вам всем – на колонию тока так загремите. А за групповуху еще и накинут нехило! Ну, вы-то старшие за себя еще могет постоите, а вот белобрысого там враз опустят на полную и будет он уже сам блатных ублажать. Такие дела, бля.

Что ж вы так палитесь-то? Хоть бы на стреме кого поставили. Ладно я, а был бы кто другой, а? Хер бы отвертелись, все следы преступления, так сказать, налицо. Ну-ка, колитесь – че за беспредел над малым учинили?

Ребята, перепуганные неслабо, наперебой и путано принялись оправдываться.

- Да ладно-ладно. Хорош галдеть. Врубился я уж в тему. Поделом малого опустили – нехер на пацанов стучать... С вами-то понятно, ток никак я не вдуплю, каким хером тут племяш Якова затесался? Его ж то он не палил. Ага, белобрысый вас сам спалил с утра. Ни хера се! Так вы Веньку че –целый день уже вафлите? Ну, бля, орлы! А Олежку вы типа так заткнуть решили? Ну что ж – нормально докумекали… Белобрысый точно молчать будет, а Венька опущенный и стучать перестанет, да еще и вам под *** терь всегда подставится. Вы ж токо осторожней, бля. Спалит кто – я раздуплил, че с вами будет. Я-то ****еть не по делу не буду, само собой, да и сам его потягивать стану изредка. Ну-ка, малой пососи дяде. Впервой небось взрослому чмокать?

С этими словами Алексей забрался в шалаш, спустил до колен портки, вывалив твердую, залупленную болтяру и уселся на брезент

- Давай, Венька – глотай дядькин ***, да соси. Покажи че тя пацаны научили и старайся, бля чтоб в кайф было. А ты Борька в него слил уже? Ну, раз так – на стреме постой. Так малой, так – соси, бля. Вот, и глубже давай. Хр-ррр, кайф. Давно мне пацаны не сосали, с армии еще… Че-то ты совсем не усердствуешь, бля. Устал, гришь? А хуля ж ты хотел? Сам ведь языком дурным своим до этого довел, вот терь и работай им по хуям да яйцам, да вафли глотай. Эх, ни хуя ты, бля не сечешь. Ладно, давай раком вставай – в попец тя ****ь буду.

Оторвал малого от болта, пристроился сзади, примерился, да как засандалит – Венька аж взвыл! А Лешке хоть бы хны. *** по спермаку в жопу наспусканному скользит как по маслу. Ухватил его за поясницу и давай долбить. Пацаны по новой загорелись! Сначала Жорка ему в ротешник слил, затем Петька и я, а там и Борька, которого Жорка на стреме сменил, пристроился. Долго мужик Веньку драл, минут двадцать с оттяжкой и тихим рыком. Видать алкоголь свое дал. Мы тем временем вторую партию картошки заложили. Когда спеклась, опять стопарь по кругу пошел. Мне, правда чуток всего плеснули – малой еще. Еще дровишек подкинули, уселись возле костра и принялись доедать то, что оставалось еще. Веньку не звали – западло опущенному со всеми сидеть. Да и не голодный он – вафелькой накормили под завязку. Болтали о том о сем. Алексей кратко службу в морфлоте вспомнил, как они там втихую по углам с ребятами отрывались с голодухи. Опять все заторчали. Оставили окосевшего Петьку на стреме, и в шалаш. Тут Лешка и спрашивает – вы мол небось и целоваться-то толком не умеете? Ну, Жорка тут завозмущался, что умеет он все, ну а мы с Борькой помалкивали.

- Ладно пацаны – говорит Лешка – а хотите научу? Если не западло вам с мужиком целоваться. Если согласны, то пододвигайтесь. А ты, пидарок бля, вниз давай, да соси и лижи нам по очереди. Ну, кто первый? Да не сцыте вы – с парнями тож целоваться прикольно. В армии с одним на первом году службы на камбузе однажды как присосались друг к дружке, так бля и кончили в трусы, без рук даже. Зато научитесь - девок потом грамотно на палочку разводить станете. Им же это дело тож ох как любо. Бывает, что текут прямо от сосания токо.

Тут первым таки Борька сголосился. Штаны поснимали. Венька к ***м полез, а парни вовсю целоваться давай – сопят да постанывают только. Жорка вышел было, дровишек в огонь подбросил, да ко мне податься не решился. Остался у костра курить. Парни тем временим остальную одежду сбросили – обнимаются, да лижутся вовсю. Малой тож обо мне как позабыл – только их болты и сосет. Возбудился я дико, полез к Веньке, тот меня вообще оттолкнул – не мешай, мол. Как же я обозлился! Ну, думаю, сученок, отмазываться будешь!

Ринулся к его заднице, рванул к себе, да как запердолю по самые помидоры, он аж взвыл! От *** Лешкиного оторвался, стонет. Аж ребята целоваться перестали, глянули, как я долблю его жестко и давай ржать… Даже Петька с Жоркой подтянулись глянуть. А Лешка насмеявшись встал на колени, да и заткнул его, сам понимаешь чем, шоб не орал так. Вот. Кончили мы, значит один за другим и передали тело Жорке с Бодей, чтоб не скучал Веня. Сами улеглись рядышком и давай меня Лешка всего оглаживать, да тискать, а там и целоваться полез…

Как он целовался! Это была симфония, кантата. Это было всепоглощающе, восхищающее, возбуждающее, крышу сносящее и вообще больше слов нет! Я буквально плавился, таял, млел и задыхался от восторга. Его умелые руки поспевали везде, его губы были то нежными и мягкими как пух, то жесткими и требовательными. Его язык обследовал весь мой рот: губы, щеки, зубы, язык, небо, горло. Он сплетал его с моим, настойчиво трахал им мой рот, а затем втягивал мой и сосал его, как леденец. Мы лишь изредка отрывались глотнуть воздуха и опять сливались в жадном поцелуе, уносящем в сладкое блаженство и не могли насытится друг другом. Наконец, когда губы распухли и занемели, а язык одеревенел, мы разъединились, громко дыша, но не размыкая объятий и продолжая гладить друг друга.

- Ох, какой же ты сладкий, Олежа. Как мед. Пил бы и пил бы тебя без остановки… Ну давай, передохнем пока малёк. А попозже еще полижемся. Понравилось, я гляжу? Ну еще бы, с тобой целоваться – кайф сплошной, глянь как завелся. Придется петушка по новой окучивать, хе-хе. Пусть привыкает к роли своей галимой…

Вернулся Борька, ходивший отлить и на перекур. Тоже улегся рядом, наблюдая, как рыжие братцы малого сношают, да вяло теребя полумягкий хоботок свой, который на глазах твердел и рос. Когда Жорка с Петькой финишировали, Венька без сил распластался, переводя дух. Даже задремал чуток.

Время перевалило за полночь. Пора было расползаться по домам. Ребята навели кой-какой марафет, затушили костер. Благо три-четвертная луна светила сквозь одинокие тучки довольно ярко. Отвели Веньку к воде и тщательно обмыли и вытерли насухо нашедшимся вафельным полотенцем. Собрались. Братья ушли первыми – добираться им было дальше чем нам. Веньку и Борьку Лешка тоже отправил вместе. Сам же меня решил проводить до дома.

Пока шли вьющимися меж ивняка тропами, болтали о том о сем и делились впечатлениями от «посиделок у костра». Когда меж веток смутно замаячила дорога, Лешка попридержав за руку, сел на свежий пенек и усадил меня к себе на коленки.

- Погодь, сладкий, домой спешить. Давай посидим, передохнем, да еще чуток полижемся. Больно мне с тобой заканало. Ты ж целоваться-то умеешь, я сразу просек. И не говори, что девки. Хоть у вас в городе по всякому бывает – не верю, чтоб хоть какая опытная в этом деле тебя просветила. Девки что погорячее, любят парней постарше, да покрепче. Вон как Жорка или Борька. Хотя вишь как – Борька-то еще целоваться и не умел толком. Мало девок у нас тут. Вот когда аттестат получит и в ПТУ или технарь какой свалит в город, вот там да – там с девками раздолье! А ты для них маловат пока, хоть и симпатичный, красивый даже – я б так сказал. Через годков 3-4 они уж точно и за тобой увиваться будут. А пока, братец, некому учить тя. А ты умеешь. Не шибко-то ладно, но явно - не впервой. Вот. Так шо, колись давай – с кем учился? Говоришь с другом пару раз было. ****ишь, точно не пару! Поболе. И что, ток целовались, да тискались? А со стояками как? Дрочились, гришь… Ну в это я еще поверю. Хороший дружок у тя. И скоко ему? 16!!! Ни *** се, дружок! Ой не верю. Как пить дать одним дрочиловом не обошлось, не ври

А сам меня гладит и к себе прижимает. Чую долбак его твердый так в попку мою и вдавливается.

Сам понимаешь – не мог я ему тайну нашу раскрыть. Стал я юлить. Говорю, ну мы еще с ним раздетыми друг на дружку вылезали, когда целовались и вминали в животы торчки, пока не кончали. Или между ног вставляли сзади и все. А он слушает, мугыкает согласно, а сам губами по шее да ушку водит, да оглаживает всего. И у меня уж заторчало каменно. Алексей целовать давай, да так сладко, что поплыл я волнами неги. Сам его прижимаю, да глажу. Тут он ладонь мне на бугорок кладет, шортики расстегивает и к болтику. Давай его тискать да качать, но аккуратно. Только у меня закаменеет, он руку убирает и грудь ласкает под майкой и опять покачивает. Нацеловались до одури, Леша к уху моему прильнул, полизывает его и сипло шепчет:

- А другого чего не пробовали? Ну, как мы нынче с Венькой. Не токо руками - и гладит по стволу ласково.

- Да нет, ты что – вру уверенно – что ж мы петухи какие?

А он дальше горячо так нашептывает и бедрами снизу наподдает слегка:

- Ну, чего же сразу - петухи. Если по согласию все, да втихаря, чтоб никто не знал, думаю и так можно. Главное чтоб без насилия, да в кайф обоим… Я вона на корабле за три года с шестью трахался. Двое из них мичманами были, женатые и детки у них. Старшие – под тридцатник обоим. И ниче, все по согласию и с удовольствием. А вернулся – так на девках отрывался – мама не горюй! Да и счас тоже… Только вот кайфа такого, как с парнями, ни с одной не было. Может и не женился еще потому. А вы с другом обязательно попробуйте. Когда по согласию, да с чувством – оно еще похлеще вставляет!

Так может это… счас попробуешь, а? Ну в ротик хоть, а то у меня, чуешь, дымиться скоро начнет. И я тебе тоже. Ты токо не сцы, ****еть никому, бля буду, не стану и напрягать больше тоже, если не понравится. Терь вона Венька есть, он обслужит, коль сладенького захочется. Просто с тобой, не поверишь, так улетно мне, как ни с кем. Таю прям от тя и млею, бля – так бы и съел. Потрогай его, чуешь как торчит – эт он тебя так хочет! Счас, погодь…

Леша встал, усадил меня на пенек, сам быстро спустил штаны с трусами до колен и, взяв за руку, уложил на свой стояк.

- Вот, попробуй. Ты ж еще мужицкого *** и в руках-то не держал. Погладь его. Вот. Классно, бля - ворковал он охрипшим от возбуждения голосом. Обхватил ладонью затылок и мягко привлек к зарослям лобка. В нос ударил мощный запах самца. Щека коснулась раскаленной плоти и Лешку аж передернуло всего.

- Ну, давай – поцелуй его. Та-ак! Губками и язычком давай! Бля, я ща кончу. В ротик, в ротик его, а то я тя всего ща спермаком уделаю. Как чистить потом? Давай, бля – глотай, она тебе щас токо на пользу, растущему. Бело-ооо-ок бля… фу-ф… натуральный!!!

Леша вдвинул свой громадный 20х6 болт наполовину и задергался, заливая рот ароматными струями. Их было на удивление много, учитывая сколько раз парень кончал за день и за этот вечер, и я глотал его терпкое семя, сам невероятно балдея и гладя его бедра…

Но, вот последние судороги прошли, громадный дрын чуть обмяк и вскоре почти весь уместился во рту. Парень постоял еще, прижимая меня к лохматой промежности, вздохнул громко и мягко уселся на землю рядом, прислонившись плечом.

- Бля, - вот это кайф! Спасибо птенчик, спас дядю от ломоты. Ну что, путем все было, понравилось? Ну молчи, молчи, сам знаю. Ну, давай терь я те, коль обещал. У, как торчит – понравился значит дядин сок. Ну-ка, а как твой на вкус?

Склонившись, Леша приник к моему каменному стояку и жадно заглотал его весь сразу. Да уж, сосать и целоваться он был мастер! Искусно осыпая перчик всевозможными ласками, парень умело оттягивал скорую разрядку, по настоящему наслаждаясь процессом и даря мне острейшее наслаждение. Уперев руки в пенек за спиной я сам поддавал бедрами, тихо постанывая и захлебываясь воздухом и взорвался наконец сверхновой, привстал и обхватив его большую голову и вколачиваясь до упора, словно стремясь вонзится в него весь… Как же это было восхитительно! Так я кайфовал только с Ваней, да и то всего пару раз…

Выпустив мой увядший стручок, Леша обнял меня, вновь принялся жарко целовать, и еще какое-то время мы пребывали в нирване, не в силах прекратить объятия. Наконец, осели на землю, привалившись спинами к пеньку, и слабо обнимаясь, шумно дыша остывали от эмоционального накала…

Луна поднялась высоко, заливая заросли сумрачным серебристо-голубым сиянием. Стояла тишина, лишь изредка нарушаемая ленивым поквакиванием полуночных лягушек, да стрекотом неуемных сверчков. По заполненному миллиардами звезд небу бесшумно мелькали темными пятнами совы и летучие мыши. То тут, то там прочеркивали небо огненным следом падающие звезды. В душе царила умиротворенность. Было так хорошо, что не хотелось двигаться. Так бы и остался сидеть тут до рассвета в теплых и сильных объятиях Алексея… Но надо было вставать, приводить себя в порядок, грызть ивовые листья, бесшумно пробираться в постель… расставаться с дядькой (как я воспринимал его тогда), подарившим мне столько мгновений экстаза…

Встали молча, отряхнулись, заправили одежду. Я сорвал горсть безвкусных листьев и принялся их жевать. Алексей закурил. Взявшись за руки пошли к дороге. Парень провел меня до самой калитки.

- Спасибо, малой. За все. Давно мне так в кайф не было. Насчет того, что обещал – можешь быть уверен – я могила. И пальцем тя больше не трону, разве сам ко мне прийти захочешь. Эх бля, запал я на тя Олежка, кажись по самое не балуй… Ну да, чего уж тут. Ладно, держи лапу. Светлых тебе снов.

С этими словами парень коротко и крепко облапил меня, прижал к себе и сразу отпустил. Развернулся и быстро без оглядки растаял в темноте улицы.

Постояв с минуту, вглядываясь во мрак и слыша затихающие вдалеке шаги, я осторожно открыл калитку, юркнул во двор и быстро ополоснулся в уличном умывальнике. Выплюнул ивовую жвачку. Затем, затаив дыхание, бесшумно по самому краю скрипучих ступеней поднялся наверх. Разделся и тихо пробрался под одеяло. Всегда чутко спящий дядя Леша, поворочался молча, придвинулся и легко накрыв своей рукой, снова мирно засопел. Незаметно провалился в сон и я.