Падение Джены Уолсори. Ремикс

Автор:

Если автор пожелает, я удалю эту публикацию.

**************************

Пальцы Джорджа сжали полные, налитые груди матери и бедная женщина заплакала, чувствуя, как губы юноши накрывают страстными поцелуями ее соски. Это было удивительно, но даже сейчас, полностью насаженная на прочный член мальчика она заливалась краской стыда и ужаса от осознания того, что ее тело представлено перед глазами сына полностью обнаженным.

Не в силах поверить в реальность происходящего, уже в который раз за эту ночь, она закрывала и открывала глаза, в тайне надеясь, что весь этот стыд и срам рассеется, словно дым и окажется просто её ночным кошмаром.

Но то, что сегодня вытворяли с ней ее мальчики... Это не был сон. И это никак не укладывалось в её голове, да и никак и не могло уложиться. И все происходящее наполняло её душу ледяным ужасом. Никогда, даже в страшном сне, Джена Уолсори не могла и помыслить, что судьба приготовила ей подобную участь..

Впрочем, что она могла поделать? Слабая и мягкая женщина, — всё, что ей оставалось это только лишь кротко и послушно отдаться всю на растерзание своим сыновьям, которых любила больше жизни — Саймону и Джорджу.

Конечно, сегодня мало того, что она совсем не была готова к такому бурному настиску на своё целомудренное благочестие и тело, но и без того, её природная кроткость и послушание никогда не позволяли ей ослушаться мужчины.

Саймон по-прежнему крепко держал её руки сзади, со сведенными вместе локтями, словно боялся, что она начнет сопротивляться. Джена не понимала зачем он это делает. Она и так добровольно вздымалась и опускалась на члене Джорджа, подбадриваемая шлепками Саймона по своей попке.

Слезы текли из глаз у нее, она чувствовала себя крайне стесненно и испытывала сильный трепет. Она смотрела на лицо Джорджа, которое было распростерто под ней, и к своему ужасу не видела на нем никаких других чувств, кроме похоти и блаженства.

Джордж двигался бедрами в ее направлении, что заставляло мать издавать короткие вскрики. Ей казалось, что еще немного и огромный половой член сына пронзит ее до самых глубин. Да, мужской орган Джорджа имел поистине гигантские размеры. Однако это не вызывало гордости в бедной женщине за свое потомство. Ей с трудом удавалось принимать его в свое целомудренное лоно.

Джордж снова приподнялся и прильнул горячими губами к ее грудям. Джена заметила, что он также кусает ее молочно-белую кожу нетерпеливо и алчно.

"Дорогой брат, поздравляю," - тихо сказал голос Саймона возле уха мисс Уолсори. "Вот ты и расстался с невинностью."

"Да... Да... Это прекрасно..." - простонал Джордж, запинаясь. Его красивое лицо, еще немного пухлое, искрилось настоящим счастьем. Он крепко обхватил бедра матери и насаживал ее на свой возбужденный член с такой силой, что несчастная женщина, совсем не привыкшая к столь страстному и пылкому соитию после размеренной пуританской жизни, снова застонала и дергалась в объятиях Саймона, словно птица, попавшая в капкан.

"Мамочка любимая..." - горячо шептал Джордж, неистово двигая бедрами навстречу бедрам мисс Уолсори. "Какая ты сладкая и страстная..."

— Дорогой брат, — с самым любезным тоном добавил Саймон, — я считаю, что тебе стоит поблагодарить маму... Мне кажется, она это заслужила..

Да, Джордж ее сегодня ещё не целовал... Саймон да, страстно и пылко, много раз... Но Джордж. Стесняясь и смущаясь, все заглядывал в ее глаза, но так и не решился соединить свои губы на губах матери.

Насажденная на его любовный мускул, словно на кол, Джена снова залилась пунцовой краской от мысли, что её уста будут осквернены поцелуем с младшим сыном. Если, конечно, это ещё возможно, после сегодняшнего, чем-то - то осквернить ее уста... Учитывая, что ещё полчаса назад, в жарко истопленной индийской бане в склепе у прудика, её уста уже были осквернены этими юными бесстыдниками по очереди,

да так что это не умещалось до сих пор в её голове и теперь простой поцелуй после этого мог сойти за вполне невинное забаву.

Да, в этой бане, пребывая на грани обморока от чувства собственного падения в бездонную бездну грязи и разврата, она познала вкус плоти собственных сыновей. Как бордельная шлюха и по-другому это не назовёшь... Сначала Саймона, а потом и Джорджа.

Тут уже младшего отпрыска совесть не мучила... Хотя, скорее всего, вид старшего брата со вкусом насаживающего голову матери на свой крепкий возбужденный член наполнил через левую и правую жилки младшего брата столь бурным возбуждением,

что он уже не может сдержать в себе порывы... Вся мощь возбуждения младшего сына мисс Уолсори ощутила в своем горле, едва успев отдышаться после бурного извержения старшего сына, которое наполнило до краев её рот горячим семенем... Джордж был настолько возбуждён и нетерпелив, что даже не дал ей прополоскать рот после Саймона... И в отличие от своего старшего брата, долго и размеренно мучившего её, Джордж взорвался бурным потоком уже самое большое через минуту.

О, как жалела она и карила себя, что не сразу раскусила юных бесстыдников и их поистине коварного сарацинского плана. Но мальчики были столь милы и искренни, так трогательно радовались её приезду и самое главное, — а какая мать способна узреть в своих чадах столь несусветный подвох?

И мисс Уолсори, отвечая на частые тосты сыновей, и сама очень радуясь после столь долгой разлуки видеть своих сыновей поднимала бокал вина за бокалом... Пить она никогда не умела. Да и не пила благочестивая леди никогда в жизни. Но сегодня и сама не заметила, как хмель весело зашумел в голове, мысли стали путаться, а руки и ноги стали как-то незаметно ватными и непослушными..

Но всё же, сколь не была на веселе мисс Уолсори, идея про индийскую баню её все равно насторожила. Нет, с дороги она, конечно, просто мечтала о горячей воде и губке с мылом. Но было совершенно неприемлемо, что мальчики упорно вызывались быть её банщиками.

И это было невозможно, но в конце концов она согласилась...

Последней мыслью было, что в конце концов, она может одеть длинную до пят сорочку, а искупаться уже после, когда мальчики уйдут... О, если бы она знала, что такое индийская баня и какие мысли кроятся в голове её «банщиков»... Потому, как скоро в невозможно жаркой истопленной комнате, оба сына долго проходились по её телу пихтовыми вениками. И когда мисс Уолсори, совсем потеряла голову от выпитого вина и несравнимого жара в бане, распаренная до красна, совсем уж без сил, потому как ноги и руки словно стали ватными и многопудовыми... И вот тогда рука Саймона легла ей на грудь...

Г-жа Уолсори, конечно, вскинула возмущенный взор на старшего сына. И ошеломлена в полном замешательстве чувств... Саймон абсолютно обнаженный стоял перед ней и как-то странно и страшно улыбался... А его рука настойчиво массировала ее грудь...

Однако, ни после того, что с ней сотворили в бане, ни сейчас, когда против ее воли заставляли ублажать Джорджа, она не испытывала злости на своих сыновей, а только грусть и печаль.

— О, мама... Я люблю тебя..., — Джордж смотрел в ее глаза и приподнимаясь на локтях, тянулся к ее губам.

Г-жа Уолсори застыла, перестав двигаться на его члене и посмотрела в глаза младшего сына.

Джордж ласково погладил ее ладонями по щекам и мягко притянул ее к себе, пока их уста не слились в долгом и нежном поцелуе. Джена закрыла глаза, чувствуя, как язык сына глубоко проникает в ее рот, и как его плоть внутри нее наполняется новой силой. Мальчика буквально разрывало от желания и страсти.

Г-жа Уолсори сама не заметила, что снова двигает бедрами в такт движениям младшего сына. Как опытная наездница, которая обкатывает молодого...

горячего жеребца, подумала она нечаянно. Но эта мысль показалась ей настолько неприличной, что она поспешно отогнала ее прочь.

Нежные губы сына ошеломляли и наполняли тело давно забытым блаженством, которое она испытывала только в объятиях мужа...

— Джек... — прошептала беззастенчиво г-жа Джена, когда их с Джорджем уста разомкнулись, — , мой мальчик, как ты похож на своего отца...

Но Джордж, казалось, ее не слышал. Опустив голову на подушку, он закрыл глаза, наслаждаясь новыми для себя чувствами. Его руки снова вернулись на бедра матери, чтобы задавать ей темп наиболее приятный для себя.

Госпожа Уолсори не смогла сдержаться и улыбнулась.

Заведенный мальчишка, подумала она с какой-то неожиданной теплотой и нежностью, которая раньше охватывала ее, когда она любовалась безмятежным лицом спящего в своей кроватке маленького Джорджа.

Бедра Джорджа колебались, а его прекрасное лицо искажено гримасой всеобщего наслаждения.

— Мама... — его пальцы глубоко впивались в плоть на бедрах госпожи Уолсори, крепко прижимая матери к своим бедрам. — о, мама...

Ох нет, только не это, подумала мисс Джена, ее сын кончает. Впервые ее мальчик извергнет свою сперму в женщину. И так получилось, что этой женщиной будет она сама.

— О, Джордж, мой мальчик... , — в порыве материнской нежности, она прижалась всем телом к горячему сильному телу младшего сына, покрывая его лицо и губы поцелуями..

— Мама, — стонал Джордж, двигая под ней бедрами с невероятной силой, буквально подбрасывая на себе тело матери, — о, мама..

— Да, мой хороший, мама твоя... , — шептала она в слезах, глядя его белокурые локоны.

Тело сына изогнулось дугой, так что госпожа Уолсори с трудом удержалась на нем верхом и через мгновение ощутила, как горячие и мощные струи горячей спермы глубоко внутри нее начали наполнять ее чрево.

Наверное, сейчас она была на грани помешательства, — ее мальчик оросил своим мужским семенем материнскую утробу, когда-то давшую ему жизнь и куда он не должен был никогда возвращаться... О, как же долго и бурно изливался он в нее. Джена чувствовала, как член Джорджа жестко вздрогивая, брызгает горячей спермой где-то глубоко внутри нее. По страшной невообразимой случайности она отняла у своего сына его невинность. О да, она украла у него девственность... Эта мысль была совершенно безумной для разума добропорядочной леди, которой всегда себя считала госпожа Уолсори. Из-за злого рока, ее любимый сын, впервые познал женскую плоть в глубинах ее материнской женственности. И совсем не чувствуя всей глубины своего страшного поступка, доведенный до исступления, Джордж яростно вгонял свой член, извергающий потоки спермы. Неразвратный невинный юноша, потерявший голову от страсти и похоти, стал мужчиной в горячих объятиях матери. И госпожа Уолсори знала, что никогда не простит себя за это.

Она не могла обвинять своего сына в произошедшем. Милый Джордж не устоял перед притягательностью её тела, сбитый с толку ужасающим примером своего старшего брата. Разве можно в этом винить его? Нет, в этом была только её вина, была полностью уверена мисс Уолосри.

Изможденная, совершенно без сил, в состоянии полуобморока от осознания совершившегося ужасного поступка, мисс Уолсори упала на грудь Джорджа, заливаясь слезами.

Мокрые от собственного пота, изнуренные и опустошенные, мать и сын лежали в объятиях друг друга. На лице Джорджа блуждала счастливая улыбка...

Мисс Уолсори снова всхлипнула. Нет, ни тени раскаяния не могла она найти на безмятежном лице сына. Её младший сын подарил ей свою невинность и нисколько об этом не жалел.

Мать искренне верила, что утолив свою страсть и похоть, Джордж раскается и упадет к её ногам, моля о прощении, но этому не суждено было совершиться. И ведь, конечно, она все готова была ему простить.

Но... она чувствовала, как руки Джорджа медленно гладят её тело, ощупывая её задницу и груди... Нет, это совсем не походило на раскаяние сына перед матерью... И к своему вящему ужасу, мисс Уолсори почувствовала, что в её разгоряченном стараниями сына влагалище, мужская плоть Джорджа вновь наполняется любовной силой, наливаясь свежей кровью. Ненасытный мальчик хотел снова попробовать плоть матери.

Она со страхом посмотрела в глаза младшему сыну:

— Джордж...

Джордж уже закатывал в блаженстве глаза:

— О, мама... Я хочу ещё... Вы настоящее блаженство..., — он потянулся к её губам.

Это было невероятным безумием..

Бедра Джорджа снова медленно двигались под ней, плавно, словно на океанских волнах качая женщину. Копье младшего сына, разжигаемое похотливыми мыслями, быстро восставало, вновь обретая свои гигантские размеры.

— Мама... прости нас... Мы заставили лишиться невинности Джорджа... — на ухо прошептал ей Саймон, — ты ведь не возненавидишь нас, мама?

Мисс Уолсори совсем забыла про старшего сына. Он уже не держал её рук, хотя мисс Джена и продолжала их так же держать за своей спиной. Она подумала, что с её стороны это самый настоящий самообман. Но так ей легче было принимать происходящее... Если и дальше всё представлять так, что изголодавшиеся по женской ласке мальчики, силой принуждают её.

Руки Саймона теперь сжимали и мяли её груди, и мисс Уолсори не могла бы сказать, что он это делал нежно или ласково. Скорее грубовато, требовательно и по-хозяйски, как хороший собственник ощупывает вымя своей только что купленной коровы. Да, Саймон тоже вылитый сын своего отца, промелькнуло в её голове.

Может быть, этого не понимали её сыновья, но зато ясно и безропотно осознавала она, — она принадлежит им, своим мальчикам, всей полностью и без остатка. И не было у неё никогда другого смысла в этой жизни.

И быть может поэтому, так безропотно принесла в жертву своим сыновьям и свое пуританское благочестие и свое тело, послушно отдавшись во власть их плотских и совсем не сыновьих порывов.

— Мама?. — Саймон мягко укусил её за мочку уха, — мама... Вы злитесь на меня?

Прошло некоторое время, прежде чем мисс Уолсори смогла ответить старшему сыну. Любовная связь Джорджа и Уолсори была глубокой, а их страстное объединение охватывало ее всего и затуманивало разум. Мисс Уолсори подняла руки, нащупав за собой шею Саймона, обняла его и прижала к себе.

— Ох... Саймон..., — она не смогла удержаться и вскрикнула, когда глубоко опустилась на член Джорджа, — Саймон... Может ли мать не простить своего ребенка? Свое... плоть... и свою... кровь...?

Саймон прижался к ней всем телом. И мисс Уолсори не могла не почувствовать его напряженную плоть, упертую в ее ягодицу. Его пальцы больно трепетали ее соски.

Саймон все теснее проникал в ее ягодицу своим возбужденным членом, — мама, если вы меня любите... Поцелуйте меня... И пусть это будет поцелуй материнского прощения...

Он не дал ей времени на размышление и, повернув ее голову в сторону, прикрыл бесжизненные послушные губы матери поцелуем. Мисс Уолсори послушно ответила на поцелуй, переплетая свой язык с языком сына. Вознаграждением ей за это была неожиданная нежность со стороны Саймона. В бане он целовал ее грубо и требовательно, совсем не так, как сейчас, — нежно и мягко, а его рука, сжимавшая ее грудь, внезапно перестала причинять ей боль...

В водовороте самых противоречивых чувств она и не заметила, как губы Саймона сменились губами Джорджа. Она долго целовалась с Джорджем.

— Мама... Моя мама..., — в страсти шептал Джордж, — я люблю Вас, мама... Я хочу Вашей груди... Груди, которая вскормила меня...

И мисс Уолсори нежно прикоснулась губами к губам своего младшего сына, предоставляя ему свою грудь. Джордж с какой-то страстью ладонями массировал сочную плоть, поочередно прикладывая губы к каждому соску и жадно сосал их. Некоторое время она полностью забыла о старшем сыне...

А ...

Саймон целовал ее шею со спины... Его губы опускались ниже, мисс Джена ощущала пылающие поцелуи на своей спине, затем пояснице. Руки Саймона массировали ее ягодицы.

— Брат, прижми маму к себе..., — голос старшего прерывался от возбуждения..

Джордж послушно притянул маму к себе, так что она уже лежала на нем, и вновь уткнулся в ее губы поцелуем. Его член был глубоко в матери до самого конца, но мисс Уолсори уже не испытывала от этого никакой боли или дискомфорта. Они замерли так, слившись в единое целое, не прерывая долгого неторопливого сочного поцелуя.

Со всей возможной нежностью и лаской она целовала Джорджа и сейчас больше ни о чем не думала, и не могла. Всю жизнь привыкшая подчиняться и слушаться мужчин, она и сейчас, совершенно беспомощная в сильных руках сыновей, безоговорочно и, как ей казалось, благоразумно, учитывая решительность ее сыновей, поддавалась душой и телом их похотливым желаниям.

Пальцы Саймона медленно раздвигали ее пышные упругие ягодицы. Мисс Уолсори, несмотря на зрелый возраст и богатый жизненный опыт, в плотских утехах была совершенно невинна, чтобы заподозрить в подобных действиях старшего сына какой-то подвох. Да, что там говорить, раньше, за всю свою жизнь, она даже и представить не могла, что мужское достоинство можно взять хотя бы в руки, а не то, что в рот. Или, что можно совершать с мужчиной любовное вне брачное сожительство, да еще и в позе наездницы, словно распутная грязная шлюха. Подобные мысли еще совсем недавно не могли у нее вызвать ничего кроме праведного гнева и благочестивого крайнего порицания.

Конечно, сама г-жа Уолсори не призналась бы в этом и под самой ужасной пыткой, но за одну эту ночь ее сыновья в определенном смысле "просветили" ее так, как ни один из ее мужей за всю ее жизнь.

Добропорядочная степенная дама даже не забеспокоилась, когда Саймон, склонившись к самой ей попке и смачно плюнул в самый кружочек ее ануса. Признаться, после сегодняшних "познаний" подобное было воспринято мисс Дженоей не более, чем очередной извращенной прихотью испорченной натуры Саймона. Кроме того, в данный момент все внимание г-жи Уолсори было обращено на младшего сына. Не заметила она и того, как над ее плечом ее сыновья украдкой переглянулись... И после этого Джордж заключил её в свои объятия, крепко прижимая тело матери к себе.

Забеспокоилась г-жа Уолсори, пожалуй, только тогда, когда почувствовала, как в ее анус медленно проникает, по всей видимости, палец Саймона.

Наверное, Джордж понял её беспокойство по её округлившимся глазам, потому как тут же опять обнял маму за шею и снова приник к её губам. Г-жа Уолсори не смела прервать этот поцелуй, чтобы не обидеть Джорджа и с поистине материнской терпеливостью сносила изощренную пытку от старшего сына.

Это было настолько грязно и неприлично. Мысли г-жи Уолсори заметались, словно испуганные чайки. Палец Саймона неумолимо вошел в неё до самого конца, а затем так же медленно вышел и так несколько раз. Несчастной женщине было не столько больно, насколько неприятно и унизительно. Да, разве мыслимо ли такое проделывать с родной матерью? И самое главное, она совсем не могла уразуметь, для чего это вообще Саймон с ней делает? И есть ли границы распущенности и нравственному упадку её старшего сына?

Пальцы Саймона, сжимая плоть матери, вновь широко раздвигают ее ягодицы... И снова, мисс Джена чувствует, как обильная слюна орошает ее анус... Что бы ни задумал Саймон, но он не собирается останавливаться.

А Джордж не дает ей забыть о себе. Его руки гуляют по ее телу. Ласкают и изучают ее плоть. Его губы целуют ее лицо, находят губы. Бедра Джорджа вновь мощным рывком вздыбливаются вверх, качая мат на любовных волнах... Насаженная на его огромный член, мисс Уолсори снова на какое-то время забывает о Саймоне.

На миг ей показалось, что ее сыновья играют с ней, словно два кота с бедной глупенькой мышкой... Она подумала об этом, когда Саймон стал опять медленно надавливать на ее девственный анус, но уже двумя пальцами..

То, что это были его пальцы, а не член, мисс Уолсори не сомневалась... Размеры мужского достоинства своего старшего сына она уже ясно себе представляла. У неё была возможность в бане и узреть эти размеры, и почувствовать. И своим ртом, и своим лоно..

Пальцы Саймона туго, но неумолимо вторгались, преодолевая сопротивление, в ее сфинктер и, наверное, если бы они не были так обильно орошены его слюной, мисс Джене сейчас бы пришлось совсем не сладко. Саймон, снова и снова погружал пальцы в ее попку, медленно водил ими туда - обратно... А потом, и вовсе глубоко внутри неё принялся вращать пальцами в разные стороны, словно хотел растянуть её анус...

Даже бесконечному терпению и природной кротости мисс Уолсори уже приходил конец. Подобного унижения не должна терпеть ни одна женщина в этом мире. Но вдруг страшная мысль озарила её голову, от которой она едва не лишилась чувств... Да, это были не любовные мускулы Саймона, а пальцы... Да, пока ещё это были его пальцы... Но пальцы готовили тропу туда, куда следом скоро должно устремиться и мужское начало их хозяина.

Эта мысль была невероятно ужасной и шокирующей. И сначала мисс Уолсори не могла поверить в это. Признаться, она слышала о чем-то подобном, что самые развратные и похотливые мужчины занимаются с ненужными женщинами в домах разврата. Но, нужно отметить, она тогда не была в состоянии понять и поверить в такое..

Она хотела испугаться, но Джордж прижимал ее к себе...

— Саймон... , — возмущалась Джена вне себя., — что ты делаешь? Нет, не надо..

— Тихо, мамочка, не бойтесь, — Джордж ласково гладил ее одной рукой по волосам, — Саймон, не сделает Вам ничего плохого... Мы любим Вас мама..

Она почувствовала губы Саймона на своем плече.

— Мама, Вам понравится, — сказал он самым скромным голосом, — я просто хочу немного поиграть с Вашей попкой.

Джордж нежно поцеловал ее в лоб.

— Вы так увлечены друг другом, мама, — элегантным голосом добавил Саймон, — что я просто изневаю от желания присоединиться к Вашей идиллии, мама... Дорогой брат, Вы не против?

Джордж улыбнулся самой чистой и светящейся улыбкой, какую когда-либо Джена видела на его лице.

— Конечно, милый брат. Я всей душой за..

Для обоих это было словно некая игра и оба, будто такие милые рассекречивались перед другом.

Мисс Уолсори попыталась своим строгим взглядом отшатнуть младшего сына, но у неё ничего не получилось. Мысль о том, что скоро она окажется насажденной на два члена, один из которых будет вставлен в неё самым извращенным способом, повергала её в полное смятение.

— Мамочка, все будет хорошо... Вам понравится... , — Джордж покрывал ее лицо мягкими поцелуями..

— Мальчики, вы оба наслаждаетесь тем, как меня унижают? — прошептала Джена, отчаяние звучало в ее голосе. — Джордж, милый...

Джордж сделал милую гримасу и положил палец на ее губы:

— Мама, что я слышу из ваших уст? Не говорите так! Вы не шлюха! Вы настоящая леди! Всегда были и всегда будете!

Мисс Джена всхлипнула.

— Саймон, мой мальчик, — мисс Уолсори повернула голову в сторону. Пытаясь разглядеть за собой старшего сына. — Пожалуйста, не причиняйте мне боль, прошу вас..

— О нет, мама, что вы... , — Саймон склонился над ней и нежно взяв ее за подбородок, прикрыл ее губы своими. Мисс Джена с радостью отвечала на его поцелуй с полной нежностью, надеясь умилостивить своего старшего сына от его ненужных мыслей. Саймон просто дрожал от возбуждения. Он оторвался от ее губ:

— О, мама, как я хочу вас... — да, и мисс Джена чувствовала это, его возбужденный член с силой упирался ей в ягодицы.

— Саймон, — она посмотрела ему в глаза, — ты возьмешь меня после своего брата...

— Нет, мама... Я не буду ждать..

Он обхватил ее ягодицы обеими руками,

снова разводя их широко в стороны, так чтобы приоткрылся и ее анус и снова пустил слюну прямо туда. А в следующий миг, мисс Уолсори, задыхаясь, закатила глаза, потому что Саймон уже без всяких церемоний начал засовывать в нее уже три пальца, едва не разрывая ее изнутри.

Раздавленная и обессиленная, мисс Уолсори обмякла и упала на грудь Джорджа, чувствуя как из ее глаз выступили слезы..

— Но Джордж... Саймон... Неужели вам мало?, — захныкала она, — вы и так уже сделали из своей матери настоящую шлюху, рабыню своих плотских утех... Саймон, опомнись, ты хочешь взять меня, как самую последнюю ненужную девку! И где это видано, чтобы дама отдавалась сразу двум мужчинам? О нет... Я же и так в вашей власти... Возьмите меня по очереди, я о большем уже и не прошу!!

— Пожалуйста, успокойся, мамочка, — ласково утешал её Джордж. А Саймон все также настойчиво мучил её зад своими пальцами.

— Обещаю, утром вы увидите самых почтительных и самых преданных и любящих вас сыновей, мама... , — шептал Джордж, — нет, мама, прошу вас оставьте эти ужасные слова. Вы не проститутка, — этой ночью вы наша возлюбленная... Прошу вас примиритесь с этим..

— Да, мама, вы наша возлюбленная... И мама, поверьте, по моему опыту, — хмыкнул Саймон, — далеко не каждая проститутка, даже за очень большие деньги, согласится на подобное... — и он резко шлепнул ладонью по её ягодице.

— Саймон, — отрезал его Джордж резко, — не говори подобное ей... Мама, прошу вас поцелуйте меня..

У мисс Уолсори все поплыло перед глазами, точно в тумане.

Возлюбленная...

Она слабо целовалась с Джорджем, когда почувствовала, как Саймон приставил к её анусу свой любовный орган.

Она оторвалась от губ Джорджа и посмотрела в его глаза, тяжело дыша.

— Возлюбленная... Значит, теперь вам нужна не заботливая и любящая мать, а возлюбленная для грязных плотских утех в вашей постели?

— Да, мама, мы уже взрослые мальчики... , — за Джорджа ответил Саймон... , — и нам нужна от тебя уже другая забота и другая ласка...

Он задохнулся, его возбужденная разбухшая головка неумолимо давила на кольцо ануса, дрожащей от страха женщины. Мисс Уолсори вскрикнула, сама не зная от чего больше, — от тягучей боли, ужаса, стыда или крайнего унижения..

— Мама, вам лучше расслабить вашу попку, — простонал Саймон, — поверьте, так будет для вас гораздо лучше..

Мисс Уолсори жалобно всхлипнула в ответ, вцепившись в плечи Джорджа, но все же, понимая неизбежность предстоящего, почла за благоразумное прислушаться к совету Саймона и послушно расслабилась, впуская старшего сына в себя... Было больно... Она лишь тихо мычала, так как Джордж снова целовал её взасос. Из глаз мисс Жены потекли слезы, но никто из мальчиков не обратил на это внимания...

Саймон нежно прижался к ее бедрам, и постепенно большая часть его члена плавно проникла в ее задницу. Он крепко держал ее за бедра и медленно, шажок за шажком, вводил свой член в нее, давая ей время привыкнуть к нему.

Мисс Уолсори лишь всхлипывала и слегка дрожала. Джордж шептал нежные слова ей на ушко, но она не могла их услышать. Ей было сейчас совсем не до нежных слов. Сам Джордж не двигался, оставаясь в ее лоне, и ей стоило быть благодарной ему за это. Бедная женщина только жалобно вскрикнула, когда бедра старшего сына прижались к ее ягодицам.

— Саймон, осторожнее, будь нежен, прошу тебя — приговаривал он брату, — дай маме привыкнуть к тебе.

Саймон и вправду двигался плавно и медленно в девственной попке мисс Джени, но входил на всю длину.

— Ох, брат, как горячо и тесно, ты не представляешь... — пробормотал Саймон, — мама, дорогая, Вы просто созданы для любви... Брат, ты тоже непременно должен попробовать ее попку...

Мисс Уолсори лежала молча, не в силах ни что-то делать, ни о чем-то думать, лишь только выгибала спину, когда снова мужской орган входил в нее и старательно расслабляла попку, чтобы уменьшить боль. Саймон кусал кожу на ее шее.

Похоже, происходящее не мало возбуждало не только Саймона, но и младшего Джорджа. Совершенно отчетливо, даже через боль от движений члена Саймона внутри себя, мисс Уолсори ощутила, как любовное копье Джорджа в ее лоне стремительно наполняется мощью и силой. Мало того, бедра младшего сына, пока еще медленно и плавно двигались под ней.

Она ощущала, что хоть и постепенно, но скорость и сила любовных ударов ее сыновей возрастали. И как это ни странно, но мисс Уолсори никак не реагировала на такие действия, хоть и понимала, что скоро, в объятиях своих сыновей, взволнованных и разогретых, будто молодые жеребцы на своей первой случке, ей придется совсем не сладко. Но что она могла поделать? Что же еще, как не примириться и не покориться своим сынам? Мисс Уолсори лишь громко и напряженно застонала, когда глубоко внутри нее, разделяемые только тонкой перегородкой ее плоти, встретились два мощных напряженных любовных копья...

— Мама, — неожиданно Джордж погладил ее по щеке, — поцелуйте, Саймона, мама..

Рука Саймона взяла ее за волосы и потянула голову назад.

— Мама,— голос старшего сына срывался от волнения, — мамочка, я люблю Вас... Мама, вы чувствуете меня?

— Да... — хватило сил выдохнуть у мисс Уолсори.

— О, мама... — простонал Саймон, впиваясь в ее губы сочным и страстным поцелуем. Джена не оторвалась от его губ, даже когда он, потеряв голову, в очередной раз, вдруг вошел в нее резко и одним махом до самого конца и так замер, прижимая ее бедра к себе изо всех сил. Мисс Уолсори только глухо простонала с языком сына глубоко у себя во рту.

Хорошо, что это не Джордж овладевает ей сзади, краем сознания подумала она, с его исполинскими размерами, наверное, он бы просто разорвал меня на куски...

У мисс Джены было такое ощущение, что в нее будто вставили два толстых крюка, на которых подвешивают свиные туши мясники и тянут один резко вверх, а другой вниз. Попка горела, словно, в огне.

Парни громко и сосредоточенно пелёнки, вставляя в нее свои члены. У них долго не получалось взять единый ритм, скорее всего из-за неопытности Джорджа, что достаточно изматывало женщину. Но, в конце концов, они научились делать это так, чтобы входить в нее по очереди.

И тут мисс Уолсори явственно познала, каково это быть проституткой, которую страстно и безудержно используют, словно безвольную куклу.

Зажатая между двумя молодыми мускулистыми телами, трясущаяся от их ударами, совершенно беспомощная, задыхающаяся, потная, мисс Уолсори только громко стонала при каждом толчке. Парни, как она и боялась, постепенно вошли в режим. Их "копья" пронзали ее с невероятной силой и скоростью на всю глубину... И теперь, помимо пения и вздохов сыновей, громких стонов и криков мисс Уолсори, комнату наполняли звонкие шлепки бедер Джорджа о бедра мисс Джены и не менее громкие и звонкие шлепки бедер Саймона о ягодицы мисс Джены.

Она не могла видеть лица Саймона, но выражение лица Джорджа, закатившего глаза от удовольствия, говорило, что парень просто вне себя от восторга. При этом он мял руками груди матери, а Саймон то и дело тянул мисс Джену за волосы назад на себя и постоянно сочно шлепал ладонью по её ягодицам, находя в этом, по-видимому, какое-то особое удовольствие для себя. Это продолжалось очень долго. К тому же Саймон и Джордж намеренно растягивали удовольствие. Мисс Уолсори чувствовала, что когда кто-то из них уже был на самой грани извержения, то он замирал, крепко прижимая к себе бёдра матери и отдыхал, пока второй продолжал страстно быстрыми движениями вторгаться в нее. Это было ярким свидетельством того, что и младшему и старшему то, что сейчас происходило, было очень даже по вкусу, и что ни один из них не хотел заканчивать свою любовную игру с телом матери раньше того времени, достаточно не насытившись ей полностью.

Скoрo мисс Уoлсoри былa ужe пoрядкoм измучeнa, и прeбывaлa нa грaни тoгo, чтoбы oт устaлoсти и бoли нe oкaзaться бeз чувств.

Кaк мoглa, мaть выгибaлa ввeрх пoпку, нaвстрeчу Сaймoну, чтoбы eгo кoпьё лeгчe вхoдилo в измучeнный сфинктeр и причинялo хoтя бы чуть мeньшe бoли. Жeнщинa грoмкo стoнaлa в тaкт движeниям свoих сынoвeй, лишь тoлькo этим пoзвoляя сeбe выкaзывaть свoи oщущeния и чувствa, кoтoрыe oнa испытывaлa oт прoисхoдящeгo бeзжaлoстнoгo любoвнoгo слияния тeл.

Внe сeбя oт дикoгo вoзбуждeния, мaльчики ярoстнo тeрзaли нeжную плoть рoднoй мaтeри, свoими бoльшими, крeпкими кaк кaмeнь члeнaми.

Всe трoe взмoкшиe, мoкрыe oт нaпряжeния тeл и тeмпa движeний, oни скoльзили, кaк кубики в пoту друг другa, нaпoлняя кoмнaту всё нoвыми сeриями нeпристoйных звукoв.

Пeрвым нe видeржaл Сaймoн. Нeмилoсeрднo гoняя свoй крeпкий члeн в гoрячeм и чeрeзвычaйнo тугoм зaднeм прoхoдe мaтeри, oн сжaл в кулaкe ee вoлoсы и с грoмким рычaниeм стaл рaзряжaться. Признaться, кoгдa Сaймoн зaдёргaвшись в слaдких кoнвульсиях стaл нaпoлнять зaдницу мaтeри свoим гoрячим сeмeнeм, бeднaя жeнщинa, пoжaлуй, былa рaдa нe мeньшe eгo. Быть в oбъятиях срaзу oбoих любoвникoв — сиe всё жe былo нeвeрoятнo утoмитeльнo, бoлeзнeннo и тaкжe вeсьмa-вeсьмa пoстыднo для стыдливoй души мисс Джeны.

Oнa стoичeски, нeвзирaя нa рaзрывaющую бoль в зaднeм прoхoдe, выдeржaлa финaльныe мoщныe рывки Сaймoнa, чувствуя, кaк eгo бёдрa с силoй впeчaтывaются в eё ягoдицы..

Кoгдa oбeссилeнный Сaймoн нaкoнeц вышeл из нeё и с блaжeнным стoнoм упaл рядoм нa пoстeль, мисс Уoлсoри снoвa упaлa нa грудь млaдшeгo сынa.

— Прошу прощения, Джордж, — тихо пробормотала она, — но у меня полностью нет сил..

Джордж нежно поцеловал ее в губы:

— Не извиняйтесь, мама... Все хорошо..

Он легко перевернул ее на спину и сам навалился сверху. Сжимая его большим и сильным телом, она почувствовала, как руки сына снова раздвигают ее бедра и в ее лоно снова медленно входит твердый напряженный пенис ее мальчика, мисс Уолсори только закрыла глаза, обнимая сына за крепкие плечи.

И Джордж обрушился на нее со всей своей поистине неутолимой страстью и неисчерпаемым жаром, проникая в тело своей матери с невероятной для любовного соития скоростью и мощной самоуверенной яростной силой. Это был настоящий ураган. Мисс Джена бросалась под телом младшего сына почти в полубессознательном состоянии, под градом любовных ударов, обрушившихся на ее измученное и истерзанное лоно, царапая плечи и спину Джорджа. Она сама не заметила, как ее маленькие аккуратные ножки оказались на плечах Джорджа... Но почувствовала это, когда сын вновь обрушился на нее всем телом... И теперь, она тихо вскрикивала каждый раз, когда раскаленный огромный фаллос снова и снова пронзал ее едва ли не насквозь.

Но как это ни странно и недико, но мисс Уолсори испытала истинное материнское счастье, когда ее младшее дитя громко шепнуло ее имя, стало снова наполнять ее лоно своим горячим семенем.

Мисс Джена гладила Джорджа по взъерошенным волосам, целовала его взмокшее лицо... И сама бедрами подавала себя навстречу ненаглядному и любимому Джорджу, расстроганная до слез от странного нежного томления в груди при мысли, что ее мальчику так хорошо с ней и что она выполнила свой материнский долг перед ним до конца.

Пoслe тoгo, кaк eё рaдocть привeлa дeтeй к пoкoю и нeзaбывaeмым снaм, мисс Уoлсoри никaк нe мoглa уcпoкoиться. В eё глaвe витaли мысли и чувствa, кoтoрых oнa никогдa преждe нe испытывaлa. B этом узком и уютнoм мecтe рядом с двумя крeпкими и здopoвыми мужчинами oнa чувствoвaлacь дрoeбью и беспomoщнocтью.

Xотя вce было ужaco, мисс Уoлcри знaла, чтo этoo pади. Пpямо ceйчac oнa была cвoeй coбcтвенной кopолевой, xoтя бы для тех минут, когда она находилась в постели со своими любимыми сыновьями. И пускай эти минуты будут необычными и запретными - это не имело значения.

Вдали уже начинало светать...