Это, любовь моя Тая, херес. Из сборника Истории про любовь

- Нашептывают ей ! - орал невыдержанный боевой генерал Петр Панин, размахивая руками, бойким петушком наскакивая на своего корпускулярного брата - конституционалиста Никиту, испуганно прижавшегося широченной спиной к голландским изразцам чуть теплой печки. - Нашептывают ! Орловы все, сволочи, да Бестужев, старый баран.

- Бери выше, - захохотал только что вошедший с морозцу Дашков, небрежно скидывая богатую, времен Анны, шинель на тысячных бобрах с собольей опушкой на руки дворового казачка Лаврика, довольно склабящегося щербатой улыбкой : даже дворне давно известно, что раз пожаловал князь, то будет потеха, он без антиков каких являться считает ниже собственного достоинства, будучи приучен к такому еще в детстве затейником Брюсом, и воспитывавшим молодецкую поросль недорослей, вбивая им шотландским стеком привычку к особице, - ангелы.

Петр поперхнулся, беспомощно отстраняясь от жизнерадостного Дашкова кочергой, но тот, сменив ухмылку на таинственное подмигивание, чуть слышно присвистнул, и в комнаты вошел невысокий молодой человек в партикулярном платье, смешно зачесанный на левый бок.

- Прошу любить и жаловать, - представил антика Дашков, церемонно раскланиваясь перед приятелями, - на книжном развале у Сухаревой вот надыбал, сорок копеек серебром не пожалел, от души своей отодрал и прасолу из Чернигова вручил с причетом и величанием. Фон Витцын.

Из - за печки выпер Толстой. Огромный, страшный, хмельной. Покосился на кочергу, вырвал ее из рук Панина и связал узлом.

- Мы хучь и не фоны, - прорычал он, проходя к ломберному столику, уставленному заманчивыми бутылками и легкой закуской, постепенно оплывающей в жарко натопленной горенке Панина - старшего, - но тож из графьев происходим.

Набуровил в пузастую немецкого стекла пивную кружку пенной романеи, смешал с арманьяком и одним духом вылакал. Отрыгнул и вновь скрылся за печкой. Приведенный Дашковым юнец не растерялся, метнулся следом и, срывая с себя ремень флотский, выкрикнул :

- А вот такое ты вот, сука, видел ?

Он рванул ремень, тут же и лопнувший напополам.

- О, как, - крякнул Американец, вставая. Вышел из - за печки и нагнулся за кочергой. Через миг кочерга была развязана. С грохотом чугунным швырнул ее под ноги опешивших приятелей, но за печку возвращаться не стал, уселся в кресла и вызывающе затрещал карточной колодой, невесть как оказавшейся в его ловких руках.

- А вот играть мы сегодня не будем, - вмешался Дашков, укоризненно покачивая головой. - Что ж ты, братец, сразу же и опростоволосился - то ? - пенял он смущенному Фон Витцыну, подталкивая того под локоток к столу. - Разве ж можно с Федькой - жуликом состязаться силушкой - то ? Ты его умом преодолевай, зря я, что ли, прасолу сорок - то копеек серебром уплачивал ? Орудуй ! - прикрикнул он на протеже, усаживаясь на диван.

Фон Витцын полез на стол, роняя бутылки, вздыхая и сопя. Обхватил голову ладонями и завыл, иешиботнически раскачиваясь :

- Нас утро встречает прохладой ...

Ну, и так далее.