Глава 16. Ящик Пандоры N2

Я испуганно вздрогнула от звука пришедшего сообщения. Это от Тохи.

*Приезжай. Одна. Быстро.*

*Да, любимый, сейчас приеду!*

Немного нервничая, я ждала такси и успокаивала Таську, пытаясь максимально аккуратно объяснить произошедшее. Всю дорогу придумывала объяснения и слова утешения для любимой вишенки. Поднявшись на этаж, я пыталась отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце. Дверь внезапно распахнулась, и я увидела Тоху. Его глаза были безумны! Я инстинктивно отшатнулась. Он резко схватил меня за грудки, втащил в квартиру и закрыл дверь.

- Мр-р-р-р-р-разь! – дико прорычал Тоха. – Ты, паскудина, что о себе возомнила?!?!?

Тоха со всего размаха ударил меня кулаком по лицу! Я рухнула на пол, кровь брызнула из разбитого носа.

- Тошечка! – взмолилась я уверенная, что сейчас сдохну от страха. – Тоша! Я все объясню!!! Выслушай!

Тоха поднял меня за шкварник:

- Рот свой поганый закрой! Кусок дерьма! Думаешь, тебе все можно? Ты ахуела?!?! – Тоха отвесил мне мощную пощечину.

Кровь брызнула на стены. Я, пытаясь себя защитить от града пощечин, замахала руками и разодрала Тохе лицо.

- С-с-су-ка-а! – бешено взвыл Тоха.   – Нравится пожёстче?! Нравится все решать? Да? – орал он пинками впихивая меня в спальню. Толкнув кулаком в грудь, он уронил меня на кровать. От удара я не могла дышать, пытаясь ртом захватить воздух. – Почувствуй всю мою боль! Дрянь!

Тоха схватил откуда-то наручники, сковал мои запястья и приковал к спинке кровати. Мне наконец удалось сделать глубокий вдох. С хрипом я стала ловить воздух, и дергала скованными руками, пока и с них не засочилась кровь.

- Что бля, не нравится? – с мерзоидной ухмылочкой страшно спросил Тоха. – Сейчас я тебе объясню, каково это, быть беспомощной тряпкой! Кайфони, если сможешь… - Тоха стал рвать на мне одежду.

- Не-х-х-х… не надо…. То-кхе-х-х-хр-Тоха… нет… - плакала я, за что получила очередную звонкую оплеуху и злобный рык.

- Заткнись!!!

Я еще раз попыталась отбиться от обезумевшего мужчины ногами, но он так сильно вжал их, что я взвыла от боли.

- Смирись! Наслаждайся болью!!!

Я рвано всхлипывала, сквозь слезы и боль, ничего не видя и не соображая. Тоха спустил свои штаны и боксеры до колена, и резко вошел своим огромным членом в сухое сжатое влагалище. Звук рвущейся плоти и адская боль изогнули мое тело.

- Че, с-су-ка, нравится? Нравится на *** вертеться? На! ****ь! На, мразь! Получай!!!

Тоха стал трахать меня резко, сильно, насквозь! Выскользнув, он промахнулся мимо разорванного входа и врезался в мой анус. Меня снова подбросило от боли. Тоха сатанея все сильнее трахал без разбора в обе дырки. Мое сознание стало покидать меня, на несколько мгновений я отключилась, но новая волна боли вернула меня в кошмарное сознание. Тоха особо не утруждаясь содрал наручники сильно ободрав кожу на руках. Кинув меня лицом в подушки, он пристроился сзади.

- Ну. – пыхтел он. – Как? Нравится же да, когда тебя в жопу ебут? Будешь моей сучкой? Ха-ха-А!!!

/Надо что-то делать!/ - промелькнуло глубоко в остатках сознания. - /Иначе он изнасилует меня до смерти…/

- Грязная шлюха! Все простыни испачкала! Фу, блять! Пойду *** сполосну. Лежи, дрянь. Сейчас вернусь.

Тоха резко вскочил и быстро зашагал в ванну. Ноги не слушались меня, убежать не успею, не смогу… Что делать?! В панике мой взгляд упал на тумбочку Дана. Я корчась поползла к ней и со вселенской надеждой открыла верхний ящик. О да! Там был новый полный шприц для усмирения Дана. Хоть бы получилось, хоть бы получилось, хоть бы… Я осторожно спрятала руку со шприцом под подушку и задвинула ящик на место.

- Куда поползла. – окатил меня злобным презрением вернувшийся монстр. – Готовь свой поганый рот. Я выебу тебя, чтоб знала с кем можно разговаривать, а с кем, кретинка, не стоит. – Тоха сильно ухватил меня за нижнюю челюсть пытаясь ее опустить и запихать мне в глотку огромный лиловый член. – Открывай пасть!

- Я сама. – прошептала я.

Тоха хмыкнул и взял меня за волосы:

- Давай, ****ь, соси!

- Сам соси! – прохрипела я и воткнула Тохе в ногу шприц мигом выдавливая все содержимое.

- Вот тварь! – дико заорал Тоха, схватил меня за шею и начал душить. И ему это почти удалось. Лекарство наконец подействовало и злобно скрюченное тело упало бездвижно, сильно придавив меня. Тяжелый. Дышать… Хочу дышать…

В состоянии аффекта, я сбросила с себя спящее тело монстра. Дыши! Приказывала я себе. Дыши! Дыши!!! Заглатывая воздух огромными глотками, я бесцельно металась по кровати. Надо валить! Срочно! Адреналин обезболил все травмы, я шатаясь дошла до ванны, быстро смыла с себя кровь и пот. Накинув на искалеченное тело халат, я трясущимися руками вызвала такси. В кроссовках, халате и полуразбитых очках, я выглядела жутковато, но водила оказался крепким малым.

- Может в больницу? Или в полицию?

- Домой… - прохрипела я.

- Да, мэм.

Почти в полночь я, проклиная пятый этаж без лифта и подкатывающий обморок, ввалилась домой, со стоном рухнула на диван и потеряла сознание. Часа через три я с ужасом распахнула глаза ощутив, что кто-то меня трогает. Сильно дернувшись и ощутив дикую боль во всем теле, я напугала врача скорой помощи.

- О! очухалась? Молодчинка! – пожилая дама в белом халате вкатала мне укол и поставила капельницу. – Дорогуша, поедем в больницу?

- Не-е… - я замотала головой.

- Как хочешь, моя хорошая. Побои снимаем? В полицию заявление подаем? – снова спросила дружелюбная врач.

- Нет. – прошептала я. – Пожалуйста… нет…

- Подписать отказ от госпитализации сможете?

- Та… - я сфокусировала взгляд на галочке и чиркнула коряво-размашистую подпись.

Моя мама рыдала рядом горючими слезами, дочка осунувшимся испуганным сусликом следила за происходящим в огромные, полные отчаяния глазами. Я криво улыбнулась ей:

- Все будет хорошо…

- Да! – подтвердила врач скорой. – Серьезных повреждений не совместимых с жизнью нет. Завтра придет участковый терапевт. Если будут ухудшения, вызывайте скорую. А так, она молодец. Храбрая девочка. – врач тепло улыбнулась и откланялась.

- Ф-фсе хорошо… - прошелестела я, пытаясь успокоить мать. – Я посплю… и фсе… фсе пройдет…

- На вот, тебе колокольчик. – мама поставила на подлокотник валдайский колокольчик. – Если что, ты звони. Хорошо? Господи! Горе-то какое-е!

- Прекрати… - шепнула я. – я не умерла. Спать хочется…

Мама наконец вышла. Дочка осторожно погладила меня по голове:

- Спи, мамуль, выздоравливай.

Оставив ночник, дочка долго беспокойно ерзала, но все же уснула. Я невидящим взором разглядывала потолок. В голове пустота. Заметив, что капельница закончилась, я выдернула иглу, залепила пластырем место прокола и вырубилась.

Проснулась только к обеду. Мама сидела рядом с молитвенником.

- Мам… Надеюсь, не за упокой молишься?

- Ой! Дочка! Не говори глупости! Проснулась! А я блинов нажарила, борщок вот тебе сварила!

Я вспомнила о своей разодранной заднице, представила каким боком из меня потом борщок с блинами выходить будут и поморщилась.

- Не надо. Не голодная. Просто воды…

В домофон позвонили. Я вся напряглась.

- Это участковый врач. Лежи.

Вскоре в комнату вошли двое. Врач и Ён. Она подбежала к моему дивану и переменилась в лице раз 20-ть!

- Кто? Кто это сделал? Какая паскуда?!!! – гневно прокричала она.

- Тише… никто… уходи… - попросила я.

- Придурка кусок! – прошипела Ён, и слава Богу ушла.

Лишь от ее внешнего сходства с братом мне стало хуже. Давление подскочило. Терапевт долго надо мной колдовала. Выписала целый талмуд мазей, пилюль, трав, уколов, диет и ушла. Вернулась мама.

- Я с утра сказала на твоей работе, что ты на больничном. Да?

- Да, мам, спасибо… Я посплю…

Проснувшись ненадолго под вечер, я снова увидела маму и Тасю разбирающих кучу пакетов.

- Эй… Это ш-ш-што..?

- О! Мамуль! Приходила тетя похожая на краша, отняла рецепт от врача, а потом принесла все это. Это все тебе, мамуль!

Ён… Ты заботишься о дурочке, изнасилованной твоим любимым братиком… Я вялыми руками взяла телефон и написала ей.

*Ты знаешь, кто это сделал со мной?*

*Знаю.*

*Не помогай мне.*

*Это мое дело. Хочу помогаю, хочу нет. Ясно?!*

- Ясно… - прошептала я вслух, тяжело вздохнула и снова уснула.

Двухнедельный ад. Дойти до туалета уже подвиг. Поссать – орден героя социалистического труда, посрать – с дикими криками – орден боевой славы. К концу второй недели моих мучений, я полулежала, глядя в шкаф.

- Мам! Бабушка ушла в магаз. Там это… Дан пришел…

Таську отодвинул вошедший Дан и закрыл дверь перед ее носом.

- Привет… - устало улыбнулась я.

- В жопу себе свой привет засунь. – процедил Дан.

Начинается… Я застыла с вежливой улыбкой умалишенной.

- Скажи спасибо, что я тебя по судам не затаскал!

- Это за что же? – вежливо спросила я, удивленно вскинув брови.

- Ты еще мерзавка спрашиваешь?! – шепотом вспылил Дан.

- Ага) – еще шире улыбнулась я.

- Ты совсем без башки, да? Зачем Ти изнасиловала?!! Он два дня в себя приходил! Все лицо исцарапано! Вся квартира в крови!

- Это он тебе такое сказал? – устало поинтересовалась я.

- Да!

- И ты ему веришь? – мой взгляд заполнился безграничной пустотой.

- Я с ним уже 25 лет! Я верю ему безгранично!

- Ну вот и хорошо. – пусто отозвалась я.

Дан быстро подошел к моей расписанной синяками и подтеками руке, схватил палец с кольцами и содрал их.

- Даже не думай к нам соваться! Поняла?! – Дан брезгливо передернулся.

- Ок. Вали уже. – я вяло отмахнулась от него почти безжизненной рукой с осиротевшим пальцем.

- Эй! Щеночек! – в комнату вальяжно вошла Ён. – Брысь отсюда! Засранец мелкий.

- Вы кто?

- Пшел вон! Потом с тобой разбираться будем!

Ён вытолкала Дана взашей, потом вернулась и сев на диван стала открывать баночку с детским фруктовым пюре. Я, морщась уворачивалась.

- Жри давай. Бедолага… Когда осознаешь, что сказал этот ****ько, потеряешь аппетит, а тебе нужны силы на восстановление.

- Почему ты возишься со мной? – я покорно проглотила кисло-сладкую жижу.

- Хочу и вожусь. Не твое дело. Поняла? – Ён по-доброму потрепала уцелевшую щеку, докормила меня и ушла.

Вскоре пришла врач и продлила больничный еще на неделю. Осознав реально, что Дан считает меня предательницей и сровнял меня с Софией как минимум, что понимания не будет, что все…, вообще все…, я захотела поплакать, но слезы не шли. Пришла суровая апатия. Я днями сидела и смотрела на точку на шкафу. Приходила мама, читала молитвы, потом Таечка стала читать мне мои любимые книги. Она приладила смартфон с фильмами в ту точку на шкафу.

В пятницу (15 марта) я молча встала, напугав маму и дочку.

- Все. Проехали. Я в поликлинику за выпиской.

Таська тут же пристроилась ко мне конвоем. Меня реально выписали. В субботу я даже посидела на детской площадке разглядывая людей и орущих детей.

- Бесят… - я ушла домой.

В воскресенье я намылась, что смогла привела в порядок и в понедельник пришла на работу.

- Господи Иисусе! – воскликнула Сашуля, когда увидела меня.

- Тебя что, танк переехал? – с ухмылкой спросила Лена.

Я убила ее взглядом и кивнула:

- Да, дважды. Пошла на ***.

- Не ссоримся! – пытаясь улыбаться засуетилась Сашуля. Она, спасибо ей огромное, отсадила меня в дальний угол временно пустующей гримерки, дала кипу документов и меня никто не трогал. Людей ко мне подпускать боялись. Я молча и сурово разбиралась с буквами и цифрами. Проверяла акты, заполняла договора, делала заключения. В обед жрала фруктовые и овощные пюрешки в своей уединенной келье. Вечером приходила домой, слушала, как дочка читает мне книги, заворачивалась в кокон из одеяла и вырубалась до утра.

Так прошло два с половиной месяца, после чего настал мой законный отпуск. Мама с Тасей очень устали со мной. Проведя сухое совещание было решено, что я дам им отдохнуть и уеду одна на дачу. Я поклялась, что всегда буду на связи и сама смогу о себе позаботиться.

На даче я сиднем сидела в шезлонге и курила. Иногда местные коты скрашивали мой убогий досуг. Иногда я плелась в магазин. Смотреть мои любимые фильмы я не могла. Везде была любовь, романтика. Мне становилось физически больно. Но вот тупые мультики как-то зашли. Иногда я даже улыбалась глупым шуткам. Недели через две приехала Таська с Феем погостить и проведать. Я даже самоотверженно нажарила шашлыков, которые дети мигом умяли. Я же обошлась огурцом и парой долек арбуза, принесенного довольным Феем. Вскоре молодежь умчала в город. Я долго себя уговаривала и наконец сподобилась съездить в Гатчину. Там я бесцельно блуждала по улочкам, попила морса в кафешке и поехала обратно кормить комаров.

Дойдя до калитки, я насторожилась, увидев дорогую машину, припаркованную у ворот. Из авто вдруг выпрыгнула Ён!

- Засранка! – радостно прокричала она и крепко сжала меня в объятиях. – Где тебя носит!?

- Зачем ты тут?

- Да запускай уже в свой гадюшник!

- Зачем? – насупилась я.

- Вот заноза! Побухать хочу! Ясно!? Мне компания нужна!

- Ты же за рулем. – хмыкнула я.

- Не-а! Нифига! Там Дон Сок, проказник. – Эй, Дон Сок! Выйди, поздоровайся с моей сестренкой.

- Да какая я тебе…

- Ну ка, цыц!!! А то отхватишь.

Я испуганно заткнулась.

- Да шучу я, вот дуреха!

Дон Сок вышел и почтительно поклонился мне.

- Так, сестренка! Где тут можно зависнуть с великолепным коньячком?

- Да нигде. – пожала я плечами. – Сама же сказала, гадюшник. – я открыла калитку и дойдя до шезлонга устало растянулась на нем.

- Так, малыш! – Ён щелкнула наманикюренными пальчиками. – Быстренько организуй нам тут все!

- Да, госпожа!

Через десять минут возле меня стоял раскладной столик уставленный фруктами, дорогущим коньяком, бокалами, копченостями, соленьями и шоколадом. Напротив в шикарном шезлонге развалилась Ён. Дон Сок бегал вокруг нас опрыскивая репеллентом.

- Ну как? Нормасик? – весело спросила Чен Ён.

- Заебца! – улыбнулась я.

- Дон Сочек, отдыхай в машине. А ты – налетай!

Короче, мы нахуярились с сестрой Тохи в сопли! Еле ворочая языками, мы рассказывали про свои школьные годы и про воспитание детей. Выяснилось, что у Ён тоже есть дочка примерно Таськиного возраста. Опасных тем не заводилось. Мы ржали над забавными случаями, икали, снова гоготали, а потом рухнули в старые дачные койки и уснули. С утра Дон Сок выдал нам по бутылочке микстуры от похмелья.

- Ох… ну и дыра… Забей на них, сестренка! – Ён похлопала меня по плечу и повернулась к Дон Соку. – Расскажешь, где я была и что делала, убью.

- Да, госпожа.

- Поехали! Пока, сестренка! – Ён загрузилась в авто и умчала по пыльной дороге. Я помахала в след и с недоумением уставилась на оставленный столик и шезлонг. Схватив телефон, я быстро напечатала:

*Ён! Столик забыли и все остальное!*

*Вот глупышка. Забей. Пусть у тебя будут, а вдруг мне опять бухнуть захочется. Ха!*

После ее визита мне словно ослабили невидимый винтик сдавливающий сердце. Стало чуть-чуть легче дышать. Захотелось порисовать. Но раньше я рисовала увитый узорами секс, а теперь… хм…, чтобы нарисовать…? Я стала рисовать комичные мультики. Потом включила музыку и поняла, как же давно я не слушала прекрасные мелодии! В музыке и рисунках пролетели оставшиеся две недели отпуска.