На подступах к интиму или Баня интим

Борис Родоман

НА ПОДСТУПАХ К ИНТИМУ.

ФРАГМЕНТЫ

В 1994 г. я наконец-то вырвался в Дальнее Забугорье, и какое! Сразу на три недели – по Франции с Бельгией и Люксембургом, а проездом через Германию и Польшу. В ней мы задержались по вине шофёров, Париж был скомкан, через все достоприме пролетели пулей, в Лувре я был 40 минут, на Эйфелевой башне конечно тоже, в Сент-Женевьев-де-Буа завезли (ну, как же без него!), но главное охватили.

1. Бульвар Клиши

Меня, как и всех совков, волновала одна известная тема… Кое-какое время для самостоятельного блуждания по Парижу (вне автобуса) нашлось. Спустившись с Монмартра, я взглянул на Мулен-Руж и оказался на бульваре Клиши. Вот оно, то самое.. Это здесь… Вывеска «Peep shaw». Вошёл, уплатил 20 франков. (Не за всё то, о чём  вы подумали, а пока только за зрелище). Меня усадили в кабину. Противоположная двери стена была стеклянной. За стеклом появилась женщина среднего возраста и телосложения, слегка потасканного вида. Я в Москве клеился к вполне молодым девушкам, а на тёток не обращал  внимания.   Баба стала раздеваться и поглаживать себя по разным частям тела. Наконец, обнажился огромный мохнатый треугольник. (На советской Родине я уже к бритым лобкам привык). Я сидел спокойно. Женщина из-за стекла вышла, накинула халат и повела меня на второй этаж. Я было принялся расстегивать штаны, но тут меня охватил ужас. В карманах и других полостях одежды лежали застёгнутые, зашпиленные, зашитые все мои деньги и документы. Нет, я не опасался, что меня здесь ограбят, но я сам в суете и спешке мог бы что-то потерять. Да и что у меня тут получилось бы, какое удовольствие, в таком стрессе!

Никому не сказав ни слова, я мгновенно соскользнул с лестницы, выскочил из салона и побежал

по внешнему  (северному) тротуару бульвара Клиши на восток, а хозяин заведения  мчался за мной и что-то кричал. Эх, бежали бы так же за мной поТверской:

– Сэр, сэр! Куда вы? Чем мы вам не угодили?

Однако в тот же вечер по тому же бульвару и прилегающим переулкам я прошёлся с парнем из нашего автобуса. Девушки  сидели группами на первых этажах в ярко освещённых комнатах с дверями, открытыми на улицу. Мы к ним заглядывали, они смеялись, приглашали нас.

2. Ницца

В Ницце, в полагавшемся нам загородно-придорожном отеле  «Формула-1». похожем на двухпалубный пароход с тесными каютами  (одна звезда),   отключили тёплую воду. Замену в таких случаях давали в другом отеле, по разряду не ниже, так что, бывало, в иных путешествиях  из трёх звёзд попадали в четыре. В поисках гостиницы проехали по городу не один десяток километров, это было интересно для меня. Остановились в старом здании гостиницы «Никея» (Nika; a) (две звезды), чуть севернее железной дороги, по которой съездили в Монако. (Никея – древнегреческая колония на месте Ниццы, оттого и нынешнее название города. Всё идёт от имени Ники – богини победы).

Вечером я пошёл прогуляться один, направился на юг, к морю. Недалеко от берега, у павильона автобусной остановки, стояла проститутка, но я не решился к ней приблизиться. Здесь, как мне показалось, я окончательно понял, чем в Западной Европе уличная продавщица сексуальных услуг отличается от прочих девушек. Проститутка стоит свободно и непринуждённо, с поднятой головой и живо рассматривает проходящих мужчин. Прочие девушки пробегают скромно и быстро, ни на кого не смотрят. Да и вообще в определённых местах в определённое время не появляются. В России это различие не действует из-за недостаточного или иного развития рыночной экономики. Но говорят, что роль индикатора играет наличие или отсутствие в руках у женщины хозяйственной сумки / авоськи.

Я немного посидел на сквере у фонтанов и направился домой, но не смог найти свою гостиницу. Этот конфуз случился потому, что я не заметил железную дорогу, под которой прошёл по улице. Искал отель южнее железной дороги, а он располагался севернее.

В нашей  стране железные дороги занимают широкие полосы отвода, а в Западной Европе, где земля имеет цену, они узкие. В Москве узкое прохождение рельсового пути через городскую застройку существует только между Курским вокзалом и Каланчёвской площадью. (Впрочем, сейчас там всё реконструируется).

Пришлось звонить в полицию.

– Жё пердю мон отэль! Отэль Ни-ка-яааа!

Они что-то говорят. Вроде бы нет положительного ответа. Да и гостиниц в Ницце сотни. (Интернетом ещё не пользовались, надо смотреть в справочник).

Я продолжаю канючить:

– Жё сюи турист рюс. Жё сюи вьё!   Жээ плю дё суасант ан! Жё сюи малад!

Дрогнули. Спрашивают:

– Vous etes?

Я назвал улицы, на перекрёстке которых стоял.

Я думаю, обычай называть улицы в честь людей, не имевших к ним никакого отношения, заимствован нашей страной из Франции. Там существует единый список таких личностей, который в большом городе исчерпывается полностью, а в малом частично, начиная с самых главных; после идут местные деятели.   Я ввиду близости смерти сдал свои дневники в архив и не могу проверить. Мне кажется, что моими спасителями в Ницце были писатель Виктор Гюго и композитор Берлиоз.

Приехали полицейские, отвезли меня в отель (во втором часу ночи). Публика решила, что я был в борделе. Моя репутация в этом направлении укрепилась. Я в группе не пользовался симпатиями и уважением. Мои высказывания и манеры многих раздражали. Было два случая, когда мужики меня чуть не побили.

3. Брюссель

В Брюсселе нас днём провезли по улице «красных фонарей». Девушки сидели поодиночке в своих -комнатах-витринах, пол которых возвышался над тротуаром на метр-полтора, одетые, на стульях, многие с книгами и тетрадями (студентки). Наш народ в автобусе загоготал. Мне было неприятно это улюлюканье.    

Вечером я уплатил один доллар, чтобы посмотреть метро и подземный трамвай. Удовольствие от поездки длилось полторы минуты. Я поднялся на лифте в Северный вокзал. Он был безлюден. Свет в помещениях был выключен, но зажигался, когда я проходил.

Я вышел на площадь перед вокзалом. По ней каруселью кружили автомобили, а на тротуарах стояли девушки. Временами автомобили останавливались и девушки в них садились. На меня они посмотрели с некоторым удивлением. Ну, это явно не для меня. Прохожих пешеходов тут не было.

Я пересёк кольцевую улицу, отделявшую собственно Брюссель от соседних муниципий, и ступил на бульвар Анспах (Анспахлаан). На левом тротуаре стояла девушка, в меру стройная и не старая. За нею простирался двор и двухэтажная трущоба с широкой наружной лестницей от земли на второй этаж. Пейзаж напомнил мне старую Переславку – улицу между моей Первой Мещанской и Каланчёвкой.

Ну, вот, это моё. Подошёл и заговорил. Но оказалось, что денег, взятых с собой из гостиницы,   немного не хватает. Расстались с обоюдным сожалением. Я поспешил в свой отель на шоссе де Монс.

На деньги, сэкономленные в Брюсселе, я в сентябре того же 1994 г. съездил в Чехию на научную конференцию.

4. К западу от Северного вокзала

Где, при прочих равных условиях, должен располагаться район борделей в большом континентальном (не приморском) европейском городе? Вероятно, в центре тяжести массы потребителей. Теоретически это два ареала повышенного спроса: 1) место постоянного жительства достаточно состоятельных мужчин, привыкших регулярно пользоваться платными сексуальными услугами; 2) место массового появления приезжих.

Самые богатые люди в европейских столицах проживали в западных частях города. Не только потому, что там воздух чище. Меня восхищает гелиотропическая теория французского астронома Камилла Фламмариона (1842 – 1925). Я познакомился с ней в детстве, когда изданная до революции книга этого автора «Атмосфера» ещё имелась в нашей семейной домашней библиотеке. (Все ценные книги куда-то исчезают, это закономерность).

Аристократы встают поздно и гуляют (обычно не пешком) во второй половине дня. Они инстинктивно направляются лицом к солнцу, которое уже клонится к закату. Так облюбовывают загородные угодья для своих новых дач и вилл. За ними и город растёт в том же направлении. Самые  аристократические улицы тянутся на запад и северо-запад: в Париже Елисейские Поля, в Берлине Унтер-ден-Линден и её продолжение – Шарлоттенбургское шоссе. В Москве дворяне, а потом и богатые купцы, селились тоже в западном секторе, осью которого был Арбат.

На Северный вокзал в Париже и Брюсселе прибывали изголодавшиеся по женщинам моряки, а в Москве заработавшие много денег «северяне» из Сибири и Дальнего Востока. Наш Северный вокзал – это Ярославский. (Он и официально назывался Северным в 1922 – 1955 гг.). В Москве до революции 1917 г. самым злачным местом была Сретенка. Она расположена на прямой линии между площадью трёх вокзалов (до неё 1,5 км) и Арбатом (до него 3 км). Аналогично и западная часть бульвара Клиши в Париже размещена между Северным вокзалом и Елисейскими полями. Больше клиентов дают вокзалы, поэтому ближе к ним, чем к жилью богачей, расположены бордели. В предельном случае они почти прижимаются к Северному вокзалу, как в Брюсселе. В Москве до второй мировой войны привокзальным ареалом проституции была Домниковка, ныне поглощённая и заменённая проспектом Академика Сахарова; она выходила непосредственно на вокзальную площадь с юго-запада.

Я впрочем не настаиваю на верности моей «теории». В ней есть натяжки, а фактов (число городов) явно мало. Да она и устарела. Всё больше людей прибывает в столицы не в поездах, а на самолётах и автотранспортом. Либерализация половой жизни, уменьшение доли и роли железных дорог в пассажиропотоках размывают прежнюю красивую схему. Улицы красных фонарей и классические бордели, описянные мастерами художественной литературы – это уже отчасти реликтовое, отмирающее  явление; туристская достопримечательность, наряду с прочим культурным и природным наследием.

5. Канал королевы Боны

Миланская принцесса Бона Сфорца, королева Польши, великая княгиня литовская, русская и жемайтская, далеко продвинула страну за годы своего правления (1518 – 1556). Было проведено землеустройство, а мелиоративный канал, старейший на территории нынешней Беларуси, стал главной достопримечательностью города Кобрина. Тут, в парке около канала, в 1995 г., сидели в пивной я и мой друг Саша Левинтов, универсальный деятель и организатор. В данном случае это была какая-то экспедиция по заказу местного бизнеса. Я у них ничего не делал, чувствовал себя только туристом.

За столом с нами долго сидела некая местная девушка, пила пиво за наш счёт. Временами она покидала нас и бегала за инструкциями к бармену, а он ей, видимо, объяснял, как надо вести себя с необычными гостями. Однако ничем это странное сидение не закончилось. Я надеялся на Сашу, но он ничего не предпринял.

6. Варшава

Дня через два я покинул Сашу и, оставив вещи в камере хранения в Бресте, поездами (с пересадкой)  приехал в Варшаву. Границу пересекал с белорусами – челноками и контрабандистами. Они толпой набиваются в вагон, но едут несколько минут и почти все выходят за рекой Бугом в Тересполе. Перевезя  алкогольную продукцию из Польши в Беларусь на другом пограничном переходе, расположенном южнее, теперь везут её обратно в Польшу. Мне рассказали, как наливают водку в презерватив и подвешивают его под юбкой у бабы между ног.

В Варшаве я переночевал в  гостинице советского типа: ковры, шторы, портьеры, унитаз один в конце коридора, но в номере был умывальник с тёплой водой и пластмассовый тазик. Под дверью лежали визитные карточки проституток, но я не мог ими воспользоваться. У меня, вы будете смеяться, было расстройство желудка, и я несколько раз за ночь бегал в «туалет» далеко по ковру коридора. Людей по дороге не встречал. Дело в том, что накануне я имел глупость купить у уличной торговки яблоки и сожрал их в брестской гостинице, где не было воды, чтобы их вымыть – не только тёплой, но и вообще никакой. Я так и приехал в Польшу с невымытыми руками. Долго приходил в себя и осваивался на Центральном вокзале.

Варшаву я посмотрел хорошо. В следующий  раз переночевал у своей приятельницы Люды, выпускницы МАРХИ, которая мечтала выйти замуж за француза, но, после ряда неудачных попыток на пляжах Болгарии и Румынии, снизив планку, вышла за пожилого поляка, тоже архитектора, и только что с дочерью вернулась после отдыха из Паланги. В тот вечер страшная жара, терзавшая нас в Беларуси, сменилась диким холодом, в Варшаве пошёл дождь, а в Татрах выпал снег. Люда дала мне кальсоны своего мужа, и в них я вернулся в Брест, а потом в Москву.

7. «Досуг» и «массаж» в Москве

В конце ХХ и в начале XXI веков в газете «Московский комсомолец» печатались (да, кажется, и ныне печатаются) объявления об услугах, называемых «досуг» и «массаж». Объявления размещались в подвале не первой полосы, занимая четверть или треть её высоты. Указывались номера телефонов. Отвечали голоса  приятные, не как у климаксных тёток из телефонной сети. Я долго присматривался к объявлениям, разговаривал с диспетчерами, прежде чем набрался смелости и решительно шагнул в эту сферу в 2001 г.

«Досуг» –это телесные контакты с «интимом», а «массаж» – без «интима». «Интим» – телесный контакт с проникновением, а «массаж» – без проникновения, но с таким же концом. Нередки  объявления «массаж +» (= досуг) и перечни  свойств товара: милашки, мулатки, восемнадцатилетние, студентки...

«Интим» с презервативами и зияющими, хлюпающими  вагинами меня не вдохновил. Мне показалось, что этот сегмент испорчен грубыми мужиками. Мне было уже 70 лет. Я свою эру Сунь Вынь со всеми её ужасами (аборты, брак, развод, алименты, перемена жилья) к тому времени  прожил. Я остановился на эротическом массаже.

Посещённые мною салоны  располагались преимущественно в Центральном административном округе Москвы, на расстоянии от 2,5 до 8 км от её центра, каковым у меня считается Спасская башня Кремля, в  пешеходной доступности станций метро, но не вплотную к ним, а в 400 – 700 м, как правило,   в  обычных жилых квартирах, на лестничных площадках с обыкновенными жильцами; иногда в странных (бывших нежилых?) помещениях с непосредственным входом с улицы, переулка, двора.

Язык не поворачивается называть квартиры  для «досуга» и «массажа» публичными домами. В них нет никакой публичности, всё индивидуально. В каждый момент времени они обслуживают только одного заказчика. Правда, я могу прийти туда не один, а с приятелем, со своей девушкой и даже со своей женой, и нас обслужат так же, но никакого постороннего мужчину я там не увижу. Я не застану его в квартире, не столкнусь с ним на лестнице и в лифте.

Где-то были и ныне существуют большие легальные бордели, похожие на ночные клубы, гостиницы, рестораны и даже аквапарки, где среди множества комнат и кабин есть общие залы, в которых посетители общаются между собой и с работницами заведения, но это другой мир…

Приходя в квартирный салон, я чувствовал себя единственным мужчиной во всей Вселенной. Это восхитительное, целительное ощущение для рецессивного самца, для вечного писдострадальца, не способного к конкуренции.

8. Начало сеанса

Несмотря на яростную автомобилизацию, непременными ориентирами местоположения всех учреждений в любой сфере обслуживания в Москве являются близлежащие  станции метро. Выбрав салон по этому принципу, я звоню туда со своего домашнего телефона на их домашний или мобильный, называю своё имя и договариваюсь о времени встречи.

Войдя в многоэтажный жилой дом, ставший, без ведома и согласия его жильцов, «домом терпимости», в подъезд без охранника и вахтёра, я нахожу квартиру на первом этаже или поднимаюсь на второй по лестнице или еду на лифте выше. Звоню в дверь, на меня смотрят в глазок. Встречает админ(истратор)ша – женщина молодая или среднего возраста, уже не подходящего для оплачиваемых телесных контактов.   (Как показал опрос, средний российский мужчина в среднем не хочет женщину в среднем старше 37 лет. Но это же только «в среднем». Милые подруги, не волнуйтесь!). Комнат в квартире бывает две (часто) или три (редко), ванна может быть обыкновенной (почти всегда) или джакузи (очень редко). Массаж делают в малой комнате, где стоит двуспальная кровать / тахта / топчан, реже – лежат на полу матрасы, если заведение косит под восток, разводит какую-нибудь аюрведу или разные тантры-мантры.

Оставив в прихожей свою обувь и верхнюю одежду, если был холодный сезон, или обойдясь без таковой, я в комнатном одеянии присаживаюсь на край ложа, а сись-админша приводит всех девушек для выбора. В массажном салоне, как и в таком же квартирном притоне для интима, девушек бывает от трёх до пяти. (Три – это минимум, а пять – редкость). Из них я выбираю себе одну или двух.

Девушек они держат по возможности разных – по габариту, расе, возрасту (от 18 до 35). Я один раз взял трёх, но это оказалось неудобно, лишняя толкучка. Одна девушка при мне должна быть самой молодой и не крупной, а вторая может быть потолще и постарше. Взять двух девушек вместо одной – не значит заплатить вдвое больше. Какой-либо связи между числом девушек и оплатой я не помню. Другое дело – продолжительность процедуры. Если хочешь её продлить, будешь платить за второй час.

Вот привели ко мне всех девушек, одетых, выстроили в шеренгу. Я отобрал двух, остальные удалились. Вручаю деньги сись-админше. В 2001 г. всё удовольствие стоило около 1 тыс. р., в 2012 г. – около 2 тыс.   Нормальная инфляция. Кроме того, я по своей инициативе, без просьб и намёков, давал некоторым (не всем и не всегда) чаевые на лапу, от 100 до 300 р., в конце сеанса. Желание платить возникает от умиления и нежности.

После вручения денег админше начинается отсчёт времени. Как и при «интиме», это везде, всегда и во всём мире (на всей планете Земля) один час брутто, но нетто у меня получается гораздо меньше – минут 40 – 45, потому что сюда входит моё раздевание и омовение. Клиента всегда  посылают в санузел «принять душ». Обычные заявления «Я только что хорошо помылся дома» не принимаются. Если бы я в салоне мылся под душем как дома, мне бы и часа не хватило. Да, я с девушками иногда стоял под душем и лежал в ванне, но это было в процессе «массажа», а не для  смывания грязи перед ним.

Торопливо помочившись в унитаз и лихорадочно смочив водой некоторые экстремальные точки тела, я спешил в малую комнату, где меня уже ждали девушки совсем голенькие, с выбритыми лобками, ложился лицом вниз, а они начинали тыкать руками в верхнюю часть моей спины, т. е. в загривок. Такой массаж был мне конечно приятен и даже необходим, но не от остеохондроза я пришёл сюда лечиться, а от дефицита эротики в повседневной жизни. Не дольше трёх минут терпел я  имитацию лечебной процедуры,   беспокойно выдерживая напрасную трату драгоценного времени, а потом вскакивал и сам хватался за девушек всеми своими конечностями. В некотором роде не они делали мне массаж, а я им.   Для меня это был привычный петтинг, которым я занимался в молодости, в возрасте от 26 до 33 лет.

9. Массажистки – кто они такие?

Поговорить с девушками было интересно и приятно, но исследовательские позывы надо было подавлять. Я  не стремился быть похожим на социолога или журналиста, который платит проститутке,   но не трахает её, а берет интервью. Тому делу, ради которого я пришёл, лишние разговоры очень мешают.

Во-первых, не надо наталкиваться на запретные темы: какую долю девушкам платят, как с ними обращаются хозяева и другие клиенты, кто среди них преобладает, и кто всё это крышует. Но можно спросить о месте жительства, о семье и т. п.

Во-вторых, я не должен заводить разговоры до того, как кончу; иначе – спугну эрекцию. Со мной лишь однажды был такой случай. Девушка рассказала мне о своих проблемах, что-то о больной тёте,   и расплакалась. При нас была вторая девушка, но это не помогло. Пришлось мне перевести свой аппарат на ручное управление…

О платном интиме говорят, что в него работницы втягиваются бесповоротно, опускаются, деградируют. Эротический массаж не наводит на такое предположение. Для всех, с кем я разговаривал, работа была сугубо кратковременной: накопить деньги для конкретной цели, а о способах заработка поскорее забыть. Многие собирались покинуть Россию, уже имея для эмиграции зарубежные связи и ясные перспективы.

Как и в прочих сферах обслуживания, преобладали выходцы не из Московского региона; среди московских преимущественно замкадыши. На одной из Тверских-Ямских улиц меня неоднократно обслуживала целая семья из Оренбурга:   три девушки и молодая админша с приятными сиськами. По квартире бегала её трёхлетняя дочь.

10. Курьёзы и проколы

Совсем  неудачных эротических контактов за все 11 лет я что-то не помню, но были мелкие омрачения.   Однажды в начале Ленинградского проспекта на его чётной стороне я оказался наедине с девушкой, которой только что исполнилось 18 лет. В данной полулегальной сфере это минимальный и потому магический возраст, всех посетителей очень волнующий. Похоже, что я был её первым клиентом. Она была очень скована, временами от меня шарахалась, не улыбалась. Представляю, как я был ей омерзителен. Её не успели выдрессировать.

Как-то попался мне салон необычный по положению и программе – посреди  Северного Тушино, в глубоком подвале (бомбоубежище?), под крутой лестницей, с охранником  наверху, у входа во дворе. Объявлено садо-мазо, висят какие-то петли, а девушки с виду странные, в белых халатах, изображают видимо врачей и больницу, Я усомнился, настоящие ли это самки или трансгендеры. Сказали, что настоящие, но звучало это неубедительно. Я их раздел, но ничего подозрительного не нашёл. В помещении  не было тёплой воды. Я стоял с девушкой под холодным душем. «Массаж» был скучным. но явился один положительный результат.

Салонным работницам запрещено промышлять вне заведений, но ведь запрет нетрудно нарушить. Из тушинского подвала я закадрил одну особь, и она вскоре пришла ко мне домой. Встретил её во дворе перед подъездом. Это была женщина лет 30, натуральная киргизка из Кыргызстана, учительница. На ней были золотые очки стоимостью сто долларов, что меня особенно поразило. Она была не разговорчива, не улыбалась. Сделала со мной, что положено, взяла 1000 р.; приглашал на второй раз , но она не пришла.

Около Курского вокзала я посетил салон с «туалетной тематикой» (их выражение), но ничего «такого» не узрел и не унюхал. Админша туманно сказала, что иногда бывает. Курьёз был в другом. Меня обслуживали две вьетнамки, не совсем молодые. По-русски они не говорили. Они прилетели в Москву ненадолго и влипли в какую-то  историю; возможно, были ограблены или обмануты обещаниями. Женщин  направили в салон – заработать деньги, чтобы расплатиться с долгами. Уж эти особы  стеснительными не были, а совсем  наоборот.   Обрабатывая моё тело, они на меня не глядели, а смотрели телевизор, какую-то ихнюю (или китайскую) программу и её обсуждали. Они были не выбриты. Их чёрные лобковые волосы своей жёсткостью напомнили мне металлическую мочалку для чистки / мытья кастрюль и сковородок. 17 07 2023

11. Приучить и приручить

Я в сфере эротического массажа не был донжуаном, за разнообразием и сменой партнёрш не гнался. Наоборот, я хотел прикрепиться к одному салону, удобному по расположению (транспортной доступности) и девушек с себе приучить. Хотелось, чтобы одна девушка там держалась долго и ко мне привыкла, а другие, сменяющиеся часто, обслуживали бы меня с её подачи. В двух салонах такая тенденция казалось бы намечалась. Так, в вышеупомянутой оренбургской семье я был раза три. Однажды, когда меня обрабатывали две девушки, к комнату вошла третья, одетая, и стала меня целовать. Она оделась и  собралась уезжать в Оренбург, и зашла попрощаться со мной. К сожалению, такая ситуёвина держалась не долго. Салоны интима и массажа были очень эфемерны, исчезали часто; на прежние телефонные звонки не отвечали.

12. Простой у них не простой

Пока одна или две девушки обрабатывают меня, другие четыре, три или две простаивают, не меньше чем полтора часа брутто каждая. Салон работает круглосуточно, но занятость одной массажистки  охватывает весьма небольшую часть суток. Что же они делают в часы, свободные от работы? Поскольку они в этих квартирах фактически живут, то значит, спят и питаются, а следовательно занимаются и домашним хозяйством. Но всё не так просто. Проститутка не должна пахнуть кухней, стиркой и ребёнком. В ожидании клиента самое подходящее занятие – смотреть на экран, что-то читать или даже писать. Я вспомнил Брюссель (см. # 3).   Сексуальные услуги лучше всего сочетаются с учёбой в вузе.

Однажды, на улице Нижняя Масловка, я застегнул штаны и заглянул в соседнюю комнату. На столе лежала книга, а в ней слова «Архетипы Юнга» Я подскочил.

– Вы это изучаете?!

– Да, – сказали девушки, – мы – студентки Социального университета.

Я приятно обалдел.

Университет этот мне знаком. Расположен в прекрасном лесу. Там, между прочим, подвизались профессора из Сербии и Абхазии.

–Так вы здесь производственную практику проходите?!

В Социальном университете изучают психологию и социологию, готовят и социальных работников. А есть ли более ценная, более нужная социальная работа, чем сексуальная поддержка – физическая, моральная, материальная?

В развитых странах существует сексуальная благотворительность – для инвалидов, уродов, бедняков. Ею могут заниматься: 1) легальные профессиональные сексработницы часть своего рабочего времени pro bono (как у адвокатов), за(с)читывая это как налог государству; 2) наёмные работницы благотворительных организаций; 3) волонтёрки-доброволки.

Ещё важнее медицинская терапия и профилактика. Замёрзшего,   утонувшего, умирающего зажимают между голенькими девушками, и он оживает! Успешным окончанием реанимации считается половой акт.

О чём мечтает раненый, тяжело больной, умирающий или уже / даже прошедший через клиническую смерть? Он хочет, чтобы медсестра ему пососала ли подрочила. Та, которая делает это многим за умеренную плату, есть настоящая и достойная уважения сексработница. А если совсем  безвозмездно, то это настоящая Сестра Милосердия.

13. Их университеты

В Москве в советское время был на виду один университет – МГУ, и вся страна знала, что это такое. Ныне учреждений, назвавшихся университетами, многие сотни, если не тысячи. В  одном только подмосковном городе Домодедово (не путать с аэропортом DME) я, проезжая на автобусе, заметил три университета, а сколько их там ещё на других улицах! Чем же занимаются такие заведения? Вероятно, это крыши для разного «бизнеса», в том числе и «того самого» (необходимого).

Я думаю, что российские университеты легально не готовят сексработников, но изучение философии, социологии, психологии с так называемой проституцией и без того сочетается идеально – и тематически, и по быту (образу жизни). Для зачисления в гугу-гуманитарии не надо иметь таланта, творческих способностей, физических навыков. Студентов не терзают лабораторные занятия, полевые и производственные практики. К тому же ковид подарил всем онлайн и этого дара уже не отберёт. Лежи на диване, своевременно скачивай в Интернете и переводи деньги, кому следует. Чистенькие, молоденькие, благоухающие девушки безотрывно смотрят на экраны в ожидании клиентов.  

14. Из дневника

28 фев. 2008, чт. К 12:45 явился в кв-ру на Тв.-Ям. Встретила Вика в кач-ве адм-ра, неск. огорч., что я её не узнал, назвал Светой. Но я поцеловал её в сиськи. Показались 5 (!) девушек, все незнакомые. Я выбрал двоих: малышку 42 кг Аню из Москвы и ~ 36-летнюю Катю из Красногорска (у неё сын 16 лет). В ванну пошёл с Аней (~18 лет). После лечебного массажа лежал на Кате, она хорошо сто…[нрзб], потом на мне сидела Аня.   Кончил с огр. трудом. Дал Вике 1300 р., Ане 300, Кате 100, всего 1700 р. Настр. улу.

15. Закономерное ухудшение

По тому, как почти одинаковы были цены в разных салонах и как они постепенно и одновременно  росли, я решил, что отрасль эта централизована, хорошо управляется и находится под мощной  крышей. С годами индустрия совершенствовалась, но не в пользу бедных. Податели плотских утех стали дробить тариф. За прежние «милые штучки», которыми девушки одаривали меня по моей про сьбе и за которые я им подбрасывал чаевые, теперь заказывались у сись-админши, причём цена минутного пустяка была сопоставима со стоимостью всего сеанса. Такая вот эволюция от простодушия к коммерческой жёсткости.

Другую неприятность мне принесли мобильные телефоны. Москвичи стали отказываться от квартирных телефонов и дверных звонков. Теперь, подойдя к двери, гость звонил по мобильнику, и ему открывали. А у меня до 2012 г. мобильного телефона не было. Его мне дали, когда я лёг в больницу, после 68-летнего перерыва в «заболеваниях, требующих госпитализации».

16. Моя радость

Однажды я лежал в ванне с 19-летней калмычкой. Мы даже целовались взасос. (Хотя, вообще говоря, я таких поцелуев не практикую, и мне приятнее просто уткнуться носом и губами в девичье тело). И вдруг она говорит:

– Хотите, я вам пососу…

Ой, ой! Нет, нет! Это не то, что вы подумали! Такого при массаже не полагается! Она сказала:

– Я пососу вам меньги.

Что такое «меньги»?   Оказывается, это мои соски, мужские. Ах ты, моя деточка! Моя радость! Конечно, соси на здоровье!

Её псевдонимом в салоне было имя «Лера» (уменьшительное от «Валерия»), но настоящее имя «Баира», что в переводе с калмыцкого значит «Радость»!

17. Моё долголетие

(Эпилог)

В течение 11 лет (2001 – 2012) меня физи-сиськи и психи-сиськи поддерживали около 50 девушек – молодых,   хорошеньких, нежных и, что особенно важно для меня, благодарно отзывчивых на мои ласки. Я, сколько хотел, мог их обнимать и целовать, лежал с ними в ванне. Хочется думать, что именно на эти 11 лет эротический массаж продлил мою жизнь сверх ожидаемой нормы.

Сочинялось в декабре 2022 г. Писалось в январе – сентябре  2023 г.

Это произведение создано 92-летним автором в противостоянии деменции и смерти.

Для «Проза. ру» 23 июля  и 17 сентября 2023 г.