Дневник звёздного игрока.- Глава 17. Малышка Кри или Масада никогда больше не сдастся. Глава Дневник проститутки

Воскресенье, 10 декабря 2260 г. Я проснулся в 5:50, хоть будильник и был установлен на 6 утра. Я его выключил, тихо оделся в весеннюю одежду, а именно красную клетчатую рубашку и брюки и вышел из шатра. Также я разместил за спиной быструю и бесшумную винтовку и взял немного патронов. Я решил сделать с утра небольшую пробежку вокруг лагеря. Во-первых, зарядка, а во-вторых, если опять тут появятся какие-то мутные типы, то нужно будет решить этот вопрос без лишнего шума. А чтобы как можно раньше их заметить одел шляпу и очки Мияки Киото. Но всё было относительно спокойно, больше тут никто не появлялся. И когда я вернулся в лагерь, то возле костра я заметил Кэрри Варгас, Джейми, Эрика, Бена Курца и Джонни Мэттисона. Последние с интересом слушали спор Джейми и Кэрри Варгас.

—Нам миссис Гараваглия рассказывала, что западный Техас изначально частью Техаса не был, — говорила Джейми. — Эль Пасо был частью штата Чивава, потом его передали в Новую Мексику вместе с Гваделупскими горами. Просто в 1848 г. правительство Техаса заявило права на весь левый берег Рио-Гранде аж до Санта Фе. Но в рамках компромисса 1850 г. была нарисована нынешняя граница между Техасом и Новой Мексикой по 32-й параллели. Ведь так было?

—Да, это было так, — подтвердил Эрик. — Границы были нарисованы именно в рамках этого самого компромисса. Кстати, границы Калифорнии тоже были нарисованы тогда же. Всё, что не вошло в состав Техаса или Калифорнии, стало территорией Новой Мексики. Включая территорию, где потом построили Вегас, которого тогда ещё не было. Там только в 1855 г. мормоны построили свой форт. А территория стала частью Невады только в 1866 г. Собственно, трасса I-15 — это дорога, которую проложили мормоны от Большого Солёного озера до Лос-Анджелеса. Ещё миссис Гараваглия рассказывала, что западный Техас до войны жил по горному времени, тогда как весь остальной Техас по центральному.

—Ну да, помню как-то мы с отцом вышли из Пайн Спрингса в восточном направлении и тогда отец при мне перевёл свои часы на час вперёд, а когда вернулись, то перевёл обратно. И мне велел так делать, — сказала Кэрри Варгас и достала из кармана шинели часы, вроде тех, что мы видели в фильме про Теодора Рузвельта. —Тоже память об отце, который оставил их мне, когда ушёл на восток. Так почему было не оставить границы, который были ещё во времена Мексики?

—Потому что проблема была в рабстве, — пояснил Эрик. — При написании конституции Техаса в нём разрешили рабство, в Калифорнии его не было. Рабовладельцы и аболиционисты сцепились в Конгрессе по этому вопросу. Просто порядки на федеральных территориях устанавливает Конгресс, а вот в каждом штате были свои порядки. Поскольку от каждого штата было по 2 сенатора, то обе партии опасались, что увеличение количества рабовладельческих или свободных штатов может привести к изменению законов на федеральном уровне. Поэтому значительную часть земли объявили просто Территорией Новой Мексики, чтобы вопрос рабства отложить. Скажем так, это не особо помогло. Через 5 лет вспыхнул конфликт в Канзасе по вопросу рабства. Ральф Вальдо Эмерсон был прав, когда сказал: “Мексика отравит нас”. Так и случилось.

—И кто такой этот Ральф Вальдо Эмерсон? — спросила Кэрри Варгас. — Вообще-то, мне отец рассказывал, что в Техасе рабство было отменено ещё в 1829 г., как и во всей Мексике. И только поселенцы в Техасе отказались исполнять этот закон и попытались отделить Техас ещё в 1832 г., начав с восстания в Анауаке. И кто кого отравил?

—Доброе утро, — поприветствовал я всех собравшихся. — Рейнджер Варгас, Вы в некотором роде правы, как и прав был Ральф Вальдо Эмерсон. Действительно, гринго в некотором роде отравили тогдашний Техас, как и тогдашняя Мексика отравила тогдашнюю Америку. Очень хорошо, что Ваш отец Вам рассказал о событиях в Анауаке, но не знаю, рассказал ли он Вам предысторию этого конфликта, которую рассказали нам. А дело было так. В Анауаке стоял мексиканский гарнизон, которым командовал бригадный генерал Джон Дэвис Брэдберн, также известный, как Хуан Дэвис Брэдберн. Интересная личность. Он успел повоевать в войне 1812 г., потом подался в Мексику для участия в войне за Независимость и в мексиканской армии дослужился до бригадного генерала. Дальше дело приняло следующий оборот. Из Луизианы сбежало трое рабов и Брэдберн предоставил им убежище. Вильям Барретт Тревис от имени хозяина рабов заявил на них права. Но поскольку в Мексике не было рабства, то Брэдберн отказал. Тогда он получил письмо, в котором предупреждалось о потенциальном вторжении тех, кто захочет вернуть рабов. После чего Брэдберн арестовал Тревиса и обвинил в подготовке сепаратистского восстания. А также собрался отдать его под военный трибунал в Матаморосе. Тревису грозила казнь через повешение. Но дело было ещё в том, что поселенцы привезли в Техас свои порядки. В Америке был “Билль о правах”, по которому цивильного нельзя было судить военным трибуналом, только обычным судом и с участием присяжных, которые и могли определить виновность. И в целом это правильно.

—Но в Мексике были другие законы, — возразила Кэрри Варгас. — Если хочешь жить в Риме, то нужно жить по римским законам.

—Да, законы и обычаи в Мексике были немного другие, — согласился я.— Но смотрите, к чему они привели. Выборы 1828 г. выиграл генерал Гомез Педраза. Но генерал де Санта Анна организовал военный переворот и заставил того отказаться от должности. Тогда президентом стал Винсенто Герреро. Да, он своим декретом отменил рабство. Но только его свергли через 10 месяцев после вступления в должность в результате нового переворота, потом он был осуждён военным трибуналом и расстрелян. Дальше в Мексике одно восстание перекрывало другое, пока генерал де Санта Анна не захватил власть и не ликвидировал штаты, отменив Конституцию и попытавшись централизовать власть. И это уже и привело к восстанию в ряде штатов, против такого беспредела. Чем это всё отличается от того, что сделал Брэгг в нашем убежище? И в этом плане я согласен с Эмерсоном, когда он утверждал, что Мексика отравит Америку. Она отравила Америку, потому что показала, что политические проблемы можно и нужно решать путём насилия, что и привело к событиям в Канзасе, Вирджинии и началу гражданской войны. Впрочем, в любом случае большая часть конфликтов — это конфликты порядков. И наша пустошь — не исключение.

—Ой да ладно, — вмешалась разговор Джейми. — А что насчёт: “Небольшое кровопускание— это иногда единственный способ избежать очень большой тирании”. Это ведь сказал Томас Джефферсон, пока служил послом в Париже и жил там с Салли Хэммингс, в то время как дома эти проблемы нужно было разруливать.

—Ну, Джефферсон, возможно, был под впечатлением войны за Независимость. Отсюда и его слова про удобрения дерева свободы кровью патриотов и тиранов. Но это не так работает, — пояснил я.— Это работает только, если у людей есть страх перед большим кровопусканием. Тогда это заставляет людей договариваться. В Мексике этого страха не было. У американцев он пропал после американо-мексиканской войны. И его нет на нынешней калифорнийской пустоши. В общем, я вас всех поздравляю: мы вернулись туда же, откуда и начинали. И вот это и приведёт или к очень большой тирании, или к перманентной bellum omnea contra omnes.

—Этому вас научил Эмерсон? Кто он вообще такое был? — спросила Кэрри Варгас.

—Это был писатель, поэт, философ, противник рабства. Он жил в Конкорде, в Содружестве Массачусетс. Впрочем, его рассуждения о гражданской войне были в чём-то подобны утверждению Брэгга о характере в условиях войны. Хотя ему на тот момент было столько же лет, сколько Вашему отцу и он не участвовал в войне, а отсиживался у себя в Конкорде. Ладно, не суть важно. Помню, нам миссис Гараваглия задала выучить одного его стихотворение. Я его до сих пор помню. Хотите послушать? — спросил я и не дожидаясь ответа решил прочитать стихи:

Убийца мнит, что убивает,

Убитый мнит, что пал в крови, —

Ни тот и ни другой не знает,

Куда ведут пути мои.

Забвенье, даль — мои дороги,

Мне безразличны тьма и свет;

Во мне — отверженные боги,

Величий и падений след.

Кто прочь стремится в самомненье,

Тому я сам даю полёт;

Я искуситель и сомненье,

Тот гимн, что мне брамин поёт.

Ко мне стремятся боги тщетно,

Священных Семь, — но в тишине

Добро творящий незаметно

Придёт и без небес ко мне!

—И причём тут поющий брамин? — спросила Кэрри Варгас.

—Он имел в виду не двухголовое животное, которых тогда не было, как нам рассказывали в школе, — пояснил я.— Брамин—это служитель Брамы у индуистов. Почему-то Эмерсона это очень интересовало. Я даже не знаю, кто так обозвал нынешних браминов. Но нам рассказывали, что разведчики пустоши узнали это название от жителей поверхности, когда вышли из убежища. Наверное, кто-то решил, что раз корова была священной у индусов, то почему не назвать так двухголовый вид этого рода.

—Доброе утро, — услышал я голос Дженн из-за спины. — Вы тут решили обсуждать поэзию, но может лучше организуем завтрак и выдвинемся в путь? Всё-таки нужно закончить начатое.

—Доброе утро, дорогая! Да, ты права, давайте позавтракаем и в путь, —согласился я, обернувшись к Дженн. Она была уже полностью готова, одетая в металлическую броню. В общем, как мы и решили вчера, завтракали мы закуской с мясом дутня. Но завтрак, как обычно, начался с молитвы. За завтраком, как и было вчера, Кэрри Варгас подняла вопрос, а какой сегодня день.

—Сегодня 10 декабря, день Святой Великомученицы Евлалии Меридской, покровительнице жертв пыток, сбежавших из дома детей и вдов, — сказала она.

—Да, точно. Нам о. Ангус Маккензи рассказывал о ней. Как он рассказывал, Евлалия сбежала из дома, явилась к губернатору Дациану в Мериде, назвала себя христианкой, оскорбила языческих богов и императора Максимиана и потребовала от властей казнить ее. После чего её раздели, пытали и сожгли на костре. О. Ангус Маккензи в воскресной школе заставил нас учить отрывок из Аврелия Пруденция Клеменса, где он рассказывал, как это было, — сказал Эрик. — По его версии Евлалия сказала:

Isis, Apollo, Venus nihil est,

Maximianus et ipse nihil:

illa nihil, quia facta manu,

hic, manuum quia facta colit.

Исида, Аполлон, Венера — ничто.

Сам Максимиан тоже ничто,

Они творение рук его

И он им поклоняется

—Да, интересная история, — заметил я.

—Майкл, у тебя на это всё то же есть альтернативный взгляд? — спросила Джейми.

—Ну, в некотором роде да, — ответил я.— Давайте подумаем, а почему она это сделала?

—Ну, потому что решила следовать истинной вере, а не язычеству, которое там практиковали, — пояснила Джейми. — Настолько, что была готова за это принять страдания и смерть.

—Я думаю, что она хотела умереть. Но самоубийство—это грех. А вот если тебя замучают “язычники”, то ты точно попадёшь в рай. Она жила в Римской Лузитании и, как сказала рейнджер Варгас, там нужно было жить по римским законам и обычаям. Но первохристиане пытались насадить там свой порядок, основанный на законе Моисея, что, возможно, и стало причиной конфликта и преследования. Рейнджер, что скажете? — спросил я.

—Возможно, — согласилась рейнджер Варгас. — Но христиане смогли победить язычников. Не это ли признак правильности этого пути?

—Да. Как и гринго в Техасе, Калифорнии и Новой Мексике. В чём разница? — спросил я.

—Майкл, а ты сам гринго или кто? — спросила Джейми.

—А откуда я знаю? Вы ж все знаете, что я сирота и не знаю, кто были мои родители. Как и все тут, кроме Курца, Дженн и Кэрри Варгас. То, как я выгляжу, ничего не означает, т. к. внешность бывает очень обманчива. Я вообще-то говорил немного о другом. Вопрос ведь не в происхождении или расе, а в том, по какому порядку люди живут и привыкли жить. Именно из-за этого и возникает большинство проблем. Эти проблемы были в Древнем Риме, эти проблемы были в Мексике, эти же проблемы были и у нас дома. И эти же проблемы есть и сейчас, — ответил я.

—Майкл, к чему ты клонишь? — спросила Джейми.

—Смотри, Джейми, представь себе, что у тебя есть дочь. Она ещё не достигла возраста кинсеаньеры, ведь сколько было Евлалии? И вот она увлекается какой-либо радикальной религией и решает себя принести в жертву таким вот образом. Как бы ты к этому отнеслась? Кстати, Евлалия — это ещё не самый скверный вариант. А то ведь некоторые фанатики предпочитали также забирать с собой “неверных”, иногда и в количестве, соизмеримом с населением небольшого города. А всё это происходит от того, когда в культуре идёт прославление подобного мученичества. Согласна? И этот самый религиозный фанатизм, сочетаемый с желанием прибрать ресурсы и насадить свой порядок, и был одним из тех факторов, что погубил Старый Мир и превратил его в радиоактивную пустошь, — пояснил я.— В нашем нынешнем мире всё точно также, разве что религиозный фанатизм, возможно, играет меньшую роль, тогда как желание установить свой порядок и прибрать к рукам ресурсы никуда не делось. Хотя не удивлюсь, если религиозный фанатизм и является одним из факторов сопротивления тех же Чёрных Грифов, Гадюк или Викингов. Надо сказать, что в 21 веке люди в некотором роде были мудрее.

—Что ты имеешь в виду? — спросила Джейми.

—Я о том, почему в 21-м веке мы не стали аннексировать Мексику. Чтобы принять мексиканские штаты в состав США, эти самые штаты должны были принять американский порядок. Тогдашние политики понимали, что это вызовет очень много проблем и поэтому не стали этого делать. В конце концов, это совершенно не нужно, держать там армию и качать нефть можно и так. С Канадой решили поступить немного иначе, поскольку считали, что канадцы—это те же американцы, которые не стали американцами только по результатам войны за Независимость и войны 1812 г. Но когда Лондона и короля больше нет, то почему бы не интегрировать Канаду в состав США и не получить больше людей для войны с Китаем и прочими внешними врагами? Парадокс оказался в том, что только Квебек и Нунавут без проблем ратифицировали нашу Конституцию, в то время, как в других провинциях вспыхнуло восстание, — пояснил я.

—Понятно, Майкл, это твоя сейчас любимая тема. Ладно, давайте вспомним что-нибудь более весёлое. Помнишь, миссис Гараваглия нам рассказывала, что 10 декабря до того, как всё полетело к чёрту, вручали Нобелевскую премию, — сказала Джейми.

—Ага, Альфред Нобель изобрёл динамит, а потом в завещании велел бороться за мир, — заметил я.

—Ну, динамит можно использовать и в мирных целях. При постройке убежища ведь его использовали для взрыва породы, — ответила Джейми.

—Если бы его не использовали в военных целях, то и использовать в мирных целях не пришлось бы, — возразил я.

—Ладно, а то, что в 1817 г. Миссиссипи приняли в Союз именно 10 декабря. Интересно, что там сейчас делается? — спросила Джейми.

—То же, что и здесь. Война между Братством Стали и Анклавом. Последнюю весточку от отца я получила именно оттуда. Он и часть пустынных рейнджеров тоже сражались там тогда, — сказала Кэрри Варгас.

—Ладно, тогда может послушаем радио, — предложила Джейми и включила радио на своём пип-бое. Сначала там играла довоенная кантри музыка и мужской голос пел:

Дьявол отправился в Джорджию

Он искал душу, чтобы украсть...

Потом песня закончилась и оттуда раздался голос ведущего: “Говорит радио НКР. Экстренное сообщение. Мы вынуждены сообщить, что после ожесточённых боёв армия НКР была вынуждена оставить Филли. В битве за Филли погиб полковник Эйб Циммерман с большей частью своего полка и группой гражданских, более 60 человек, которых он пытался вывести из Филли. Боевики Макса Террора просто взорвали их, как это было 7 лет назад в Юнион-Сити. Президент Венделл Петерсон уже подписал указ о награждении полковника Циммермана званием героя посмертно. НКР назначает пенсию до совершеннолетия его детям. Тем временем в Конгрессе и не только идут разговоры о потенциальной отставке или импичменте. Сам Венделл Петерсон заявил, что Макс Террор и его сторонники заплатят за это. Он уже подписал указ о чрезвычайных мерах по борьбе с рейдерами, в частности армия НКР больше не будет брать в плен рейдеров, как в Лос-Анджелесе, так и на перевале Каджон. Также по неподтверждённой пока информации рейдеры Макса Террора взяли под контроль 5-ю трассу. В штате Лос-Анджелес объявлен траур, поэтому мы меняем свой репертуар сегодня в память о жертвах этой трагедии”. После чего на радио зазвучала минорная песня довоенной певички про “сексуальное небо Калифорнии” на французском языке. Джейми переключила радио, откуда раздался голос: “Я Террор Макс, ваш судья после апокалипсиса. Вы слушаете Смерть-981. Армия Свободного штата Лос-Анджелес этой ночью взяла под контроль город Филли. Нас обвиняют в том, что мы убили гражданских. Что ж, послушайте, что реально произошло в Филли”. После чего мы услышали звуки выстрелов и другой голос:

—Говорит лейтенант армии Свободного штата Лос-Анджелес Нейт Циммерман. Вы окружены. Мы предлагаем сложить оружие и сдаться.

—Лейтенант Нейт Циммерман, иди на х...! — раздался другой голос.

—Дядя Эйб, это ты? Можно я зайду, и мы всё обсудим? Никому не стрелять, — скомандовал Нейт Циммерман.

—Ладно, племянник, можешь подойти, только держи руки так, чтобы я их видел, — ответил Эйб Циммерман.

—Хорошо, я пришёл вести переговоры, а не убивать, — ответил Нейт.

—Ну что, племянник, что ты хочешь мне предложить? — спросил Эйб через некоторое время.

—Дядя Эйб, мы не хотим проливать кровь, если этого можно не делать. Ты можешь сдаться и присоединиться к нам. Свободному штату Лос-Анджелес будет нужен кто-то вроде тебя, — сказал Нейт.

—Интересное предложение, — сказал Эйб. — И почему я должен поверить, что Макс Террор меня не убьёт?

—Дядя Эйб, ты из Лос-Анджелеса. Одно дело все эти северяне, но ты вырос здесь. Ты будешь нужен новому Лос-Анджелесу, — сказал Нейт.

—Хм, интересно. Хорошо, что твой отец не видит, с кем связался его сын, — сказал Эйб.

—Мой отец погиб в 2253 г. в Юнион-Сити. И только потому, что эта сучка Джоанна Тиббет залупилась на перевале Каджон с Выживальщиками. Дядя Эйб, неужели ты не видишь, что от НКР одни проблемы? Они втягивают нас в войны с разными племенами, которые никогда не угрожали Лос-Анджелесу. Почему наши люди должны умирать на перевале Каджон или на том берегу Колорадо? — спросил Нейт.

—НКР пытается возродить Старый Мир. Мир, а не этот бардак, где все воюют против всех. А ты, племянник, примкнув к Максу Террору только приносишь больше бардака в Калифорнию, — сказал Эйб.

—И как же она его возрождает? — спросил Нейт. — Мы процветали и без НКР. Они заставили обманом нас присоединиться, чтобы собирать с нас налоги и забирать наших людей на захватнические войны. Более того, они постоянно повышают их простым большинством в Конгрессе, в то время как до войны в Калифорнии был закон, по которому налоги можно было повышать только ⅔ голосов обеих палат. Люди пытались возродить этот закон мирным путём 6 лет назад, но не вышло. Пора этому положить конец. Ладно, дядя Эйб, в любом случае я сейчас твой единственный шанс выйти отсюда живым. Но если ты не думаешь о себе, то подумай о тех женщинах, что стоят за твоей спиной.

—А я уже подумал, — ответил Эйб. — Не знаю, рассказывал ли тебе отец, что наша бабушка Бритва рассказывала нам в детстве. О нашем деде Джоше и его любимой фразе. Знаешь, какая была его любимая фраза?

—Какая? — спросил Нейт.

—Масада никогда больше не сдастся, — ответил Эйб и тут мы услышали звук взрыва. После чего раздался голос Макса Террора: “Ну что все слышали? Не повторяйте ложь, что мои люди взорвали гражданских. Это сделал полковник Эйб Циммерман. НКР может провозглашать его героем, но в действительности он убил своих. Лос-Анджелес будет свободным. А сейчас музыка”. И тут из радио полилась песня:

Поднимите флаг на русской земле.

Поцелуйте землю в смертном витке.

Медленно двигаясь через Беларусь,

Каннибалы готовят славянский мусс.

Космонавта взрастил Байконур.

Здравия графине, здравия де ля Кур.

Фосфор, как зверь для приманки.

Я кремирую -

Я делегирую.

Битву титанов видит переправа.

Смерть иконы, страшная утрата...

Под знаменем мы маршируем в дожде,

Как ты в Украину с моей урной в руке.

—Это песня про нашу кампанию в Восточной Европе? — спросила Дженн.

—Нет, эта песня была написана в конце 20-го века, — ответила Джейми.

—Откуда ты знаешь? — спросила Дженн.

—У Терезы был доступ в т. ч. к закрытой фонотеке с историей каждой композиции. Ставить эту песню на радио было нельзя, но приватно мы это слушали, — пояснила Джейми.

—Ясно, — сказал Эрик. — А этот самый Эйб Циммерман оказался такой же законченный мудак, как дедушка Альберт.

—Ну, может, он и прав, — возразила Джейми. — Он ведь знал, что ждёт женщин, которые стояли за его спиной, если он сдастся. Возможно, он поступил правильно.

—Т. е. ты хотела бы того же в этом случае, — вступила в разговор Дженн.

—Знаешь, мне одного раза барака для рабынь хватило, — отрезала Джейми. — Или тебе там понравилось?

—Послушай, Джейми, я вас из барака для рабынь вытащил, — вмешался в разговор я.

—Нам просто повезло, что Элсдрагон почему-то решил, что ты можешь быть ему полезен, — возразила Джейми. — А вообще-то, Эйб Циммерман поступил так в соответствии с традициями своего народа. Он ведь недаром упомянул Масаду. Там ведь именно так всё и было. И потом такое повторялось в других местах во время преследования евреев. Помнишь, нам это рассказывала миссис Гараваглия в теме про Иудейскую войну, а потом показала довоенный фильм об этом?

—Да, помню, — ответил я.— Но мы так не поступаем. Дети Убежища 18 не убивают других детей Убежища 18, что бы ни случилось, даже из милосердия. Нас и так осталось слишком мало. По крайней мере, пока я жив. После меня делайте, что хотите. Хватит уже того, что пару раз наша группа была на грани распада из-за желания кое-кого поднять руку на других детей Убежища 18.

—Ну да и одной из них была Кира Манн, которая направила свою винтовку на твою Дженн. Почему ты её тогда не остановил? — спросила Джейми.

—Джейми, я не собираюсь с тобой сейчас это обсуждать. Этот инцидент исчерпан, — отрезал я.— А то я могу и твои грехи вспомнить. Может не стоит? Наша группа точно развалится, если мы будет постоянно вспоминать друг другу старые грехи и из-за этого ссориться. А мы не можем себе позволить такую роскошь.

—Вообще-то, мы не ссоримся, а обсуждаем, что будем делать, если дела примут разный оборот. На пустоши всякое возможно, в т. ч. такое, как мы только что слышали, — возразила Джейми.

—Я же сказал, что подобное в нашей группе я запрещаю. Кстати, я вот, что подумал. Может, 7 лет назад кукурузу взорвали не рейдеры Элсдрагона в Юнион-Сити, а брат Эйба Циммермана. Раз в этой семье культивировался такой modus operandi. А обвинение в этом рейдеров Элсдрагона — это такая же Большая Ложь, которая является основой этой войны, — сказал я.

—Вообще-то, эту версию поддерживали в т. ч. разведчики пустоши, — возразила Джейми. — Доктор Россман, сержант Норман и папа Дженн в т. ч.

—Они могли и не знать, что там реально произошло. Элсдрагон не стал или не смог фиксировать переговоры, если они были. Макс Террор, похоже, более технически продвинут и решил протоколировать всё, что происходит на этой войне, — сказал я.

—Майкл, почему ты считаешь, что это Большая Ложь? — спросила Кэрри Варгас.

—Потому что радио НКР изволит сильно приукрашивать ситуацию в республике. Радио говорит, что республика процветает, а в действительности в республике бардак. Многое из этого подтвердил Сильверман, — ответил я.— А когда такой бардак, то почему не обвинить “врагов” во всех грехах, даже в собственных? Так ведь не раз бывало в истории. Тогда люди не будут задавать вопросы, почему их родственники должны умирать на другом берегу реки Колорадо.

—А как по-другому защитить НКР от внешних врагов? Или ждать, пока они сюда придут? — спросила Кэрри Варгас.

—Если бы дело обстояло так. В действительности военная экспансия—это способ решения экономических проблем, как сказал Сильверман. Только вот такое решение —это тушение пожара бензином. И Нейт Циммерман, к сожалению, был прав в этом, —сказал я.— Военная экспансия погубит НКР и мне кажется, что это случится очень скоро.

—И Вы этому будете рады? Дракон должен умереть? — спросила Кэрри Варгас. — Я уже поняла, что Вы по убеждениям пацифист и думаете, что в этом случае войны прекратятся. Но нет, войны станут ещё более жестокими и кровопролитными.

—Я думаю, что в этом плане ничего не изменится. Уже сейчас в Калифорнии брат идёт на брата. Ну или племянник на дядю. Какая, чёрт возьми, разница? — спросил я.

—Ну, если НКР победит всех врагов, то война закончится, — сказала Кэрри Варгас.

—А если победит не НКР, а кто-то ещё: Анклав, Легион или любая другая группировка. Это разве не приведёт к прекращению войны? Но захотите ли Вы жить в таком мире? — парировал я. На это Кэрри Варгас не нашла, что ответить. Скоро мы закончили завтрак, собрали вещи, затушили костёр, я построил свою группу, и мы двинулись в путь. Судя по карте на пип-бое, нам нужно было обогнуть хребет, чтобы попасть в Ксиабулу. Перед тем, как мы вышли, я велел Дженн одеть шлем рейнджера, а она особо не протестовала. Также я опять же прочитал всем лекцию о том, что не нужно стрелять без особой нужды, а также переходить в режим скрытности по команде. Кстати, это достаточно скоро понадобились. Через 10 минут после того, как мы вышли из Оаксаки, я увидел женщину с кием в руке. Возможна, что она принадлежала тоже к общине огнепоклонников. Но я решил, что если мы можем обойтись без сражения с ней, то так будет лучше. Поэтому дал команду моим спутникам пригнуться, и мы обошли её за небольшим валуном. Она нас не заметила. Что ж, лучше сражение то, которого удалось избежать. По дороге нам попадались кусты с цветками брока, которые я срывал. Вдруг я услышал, как Бен Курц сказал: “Там враг. Твоя кровь окропит землю!”. Я повернул голову и увидел, как в нашу сторону бежит человек в набедренной повязке с копьём наперевес. Его лицо искажала дикая гримаса, а зрачки бегали. Бен Курц метнул копьё, и этот человек упал, как подкошенный. Копьё пробило грудную клетку.

—А это что за тип? — спросил я.

—Судя по одежде он из Ксиабулы, — пояснил Бен Курц.

—А какого чёрта он нас на напал? — спросил я.— И ты бывал там, раз знаешь?

—Да, было дело, — ответил Бен Курц. — А почему он на нас напал, я сказать не могу. Будем надеяться, что с тамошним вождём Раз О’Огой всё в порядке.

—Ты его знаешь? — удивился я.

—Да, я знал его, — сказал Бен Курц.

—Ладно, тогда будем осторожны, продолжаем двигаться в режиме скрытности, — сказал я. После чего стащил с убитого набедренную повязку и стал потрошить тело. Он пытался нас убить, а значит вполне соответствует моему Кодексу по этой части. Дженн тоже взяла мачете и принялась мне помогать. Да, девочка явно развивается. После чего мы двинулись дальше на юг. По дороге мы встретили ещё несколько таких же человек, которые пытались напасть на нас с боевым ножом, копьём и мачете. У всех были явно озверевшие лица. Похоже, мы имеем дело с каким-то безумием. “O, Xiabula, Xiabula, quae te dementia caepit”, —сказал мой внутренний голос, а я мысленно с ним согласился. Потом мы наткнулись на такого же безумного мужика с копьём в коричневых штанах и зелёной рубахе, которая доходила ему почти до колен, а на ногах были онучи. Но копьё Бена Курца раньше пробило его глаз, после чего он упал, как подкошенный.

—А этот тоже из Ксиабулы? — спросил я.

—Возможно, — предположил Бен Курц.

—А прикид у него что-то не совсем оттуда, — заметил я.— Или нет?

—Это довольно распространённая одежда поселенцев на пустоши, — пояснила Кэрри Варгас. — В Аризоне, Новой Мексике и Техасе тоже многие ходят в таком прикиде. В нём вроде удобно работать и сражаться.

—Ладно, возьму его тоже. Дженн, помоги мне, пожалуйста, — сказал я. Мы сняли с него его прикид и я тоже его выпотрошил. Мы двинулись дальше. Я сорвал плод банановой юкки. Я двинулся дальше к небольшому валуну и тут из-за него высунулась голова мужчины с раскраской, как у Бена Курца.

—Эй, вы там! По какому делу вы вторглись на нашу землю? — спросил он.

—Ты не сумасшедший. Это хорошая смена темпа. Что за сумасшедшие парни нападают на меня? — спросил я в ответ.

—Вы говорите здраво. Это хорошие новости. Одержимые захватили наши земли и держат нас здесь в заложниках, — ответил он. — Они приходят сотнями день и ночь, уничтожая всё, что они когда-то любили. Они забирают наших здоровых воинов и обращают их во зло.

—Сожалею о ваших проблемах. Я ищу вождя О’Огу, — сказал я.

—Сильверман из Новой Калифорнии послал вас? Мы гадали, когда же он получит наше сообщение. Пойдём. Этот путь приведёт тебя к вождю, — сказал он и исчез за валуном. Мы двинулись следом. Наш провожатый пошёл в проход между скалами, а мы за ним. По дороге я срывал плоды ферокактуса, опунции, банановой юкки. Наконец мы вышли к поселению. С двух сторон я увидел ветряные мельницы, а впереди стояли шатры, как в Оаксаке. Я подошёл к первому из них и вошёл внутрь. Там находилась женщина, лицо которой было покрыто синей краской, а одежда её походила на одежду караванщицы.

—Привет, путешественники! —поприветствовала она нас. — Привет, Курц! Ты тут какими судьбами?

—Привет, Шинва! — поприветствовал её Бен Курц. — Да вот мы пришли по делу к вождю. А ты тут как поживаешь?

—В принципе нормально. Вождь Раз О’Ога поставил меня вести торговлю. Торговля, правда, идёт не очень. Может, вы что-нибудь купите. Хотите посмотреть, что у нас есть? — спросила Шинва, но не успел никто ответить, как в шатёр вошла девушка, примерно в такой же одежде, как у Шинвы, которая несла на руках маленькую девочку.

—Señora Yatopoli, la bebé Cree quiere ver a su mami, — сказала девушка.

—Амуния, сколько раз я тебе говорила: Ятополи—это не фамилия, а моё второе имя, у нас в племени нет фамилий. И не называй меня сеньорой. Я не слишком сильно старше тебя. Если речь о возрасте. А если о положении в иерархии племени, то невестка вождя явно находится выше, чем племянница его жены и вдова его племянника. Видят боги, ты б меня ещё донной назвала, — ответила Шинва Ятополи и взяла девочку из рук Амунии.

—Шинва, сколько ей? — спросил Бен Курц.

—Ей год и 5 месяцев, — ответила Шинва Ятополи. — Как я понимаю, ты спрашиваешь, может ли она быть твоей. Скажу так, что это возможно. Но перед богами и людьми она внучка Агу, брата вождя Раз О’Оги.

—А что случилось с твоим мужем? — спросил Курц.

—То же, что и со многими другими. Безумие забрало его 3 луны тому. Нашим воинам пришлось его убить, т. к. иначе он бы всех убил, включая малышку Кри, — сказала Шинва Ятополи, а Бен Курц в этот момент открыл рюкзак.

—Мне жаль. Кри, это тебе, — сказал Бен Курц и протянул Кри игрушечную машинку. Малышка уставилась на неё, а затем протянула к ней руку, которую отвела Шинва.

—Курц, я не думаю, что это хорошая идея. Она сейчас всё тянет в рот, — сказала Шинва.

—Хорошо, тогда я положу её на этот матрас и пусть она играет под твоим присмотром или присмотром Амунии. Смотри, Кри, как машинка ездит. Бип-бип, — сказал Бен Курц и провёл машинку по матрасу.

—Ладно, хорошо, — согласилась Шинва Ятополи.— Вы ведь собирались идти к вождю? Я думаю, что я не буду вас задерживать, т. к. мне нужно покормить Кри. А потом пойдёте и я вам что-нибудь подберу по вкусу. О, я кажется знаю, что могу вам предложить. Хвойную смолу для депиляции. Девчата, вам же это будет интересно?

—А что это? — спросила Дженн.

—Смола из хвойного дерева, немного переработанная в воск. У нас тут есть хвойные деревья, из которых мы её получаем и перерабатываем. Чтобы убирать ненужную растительность с тела, — пояснила Шинва Ятополи.

—Да, там на ёлках шишки, там медведи, — процитировала Дженн слова песни, что мы слышали вчера на радио.

—Нет, тут на ёлках шишки, а там медведи, — поправила Шинва Ятополи и махнула рукой на северо-запад, откуда мы пришли. — Амуния, иди сюда.

—Si, señ...- начала Амуния и осеклась, а мы в это время покинули палатку. Да, говоря про медведей она явно имела в виду НКР с их флагом с двуглавым медведем. А у Бена Курца оказывается неслабая была история до того, как он прибыл в убежище. Ладно, распрошу его потом. Сейчас нужно заниматься делом. Поэтому мы двинулись в центр поселения. Там возле костра стоял мужик в возрасте за 40, с длинными волосами набедренной повязке и татуировками на всём теле. Его голову венчало что-то типа короны, к которой в районе лба был прикриплён небольшой череп, точнее его лицевая часть. Я так и не понял, то ли это макет, то ли реально череп младенца. Впрочем, меня это не касается. Бен Курц сказал мне, что это и есть Раз О’Ога. Мы подошли к этому мужику.

—Добро пожаловать в Ксиабулу! Город забытых богов, дом Свободного Калифорнийского Племени. Проходите, садитесь, — сказал он и показал на брёвна, на которых мы и расположились.

—Что это за инфекция, которая сводит с ума племя? — спросил я.

—Это вирус разума. Инфекция, которая лишает живых людей их души и заменяет её душой демона. Король Демонов посылает её изводить нашу молодёжь. Он стремится уничтожить наш род, чтобы иметь возможность свободно править землями, которыми он хочет обладать, — ответил вождь Раз О’Ога. Хм, судя по названию, это тот самый вирус, что убил Мияки Киото. Но причём здесь король демонов?

—Эм, Король Демонов? — не понял я.

—Да. Злой демон, запертый в Тюрьме Десяти Тысяч Ужасов, на Востоке, в тени Медвежьей Горы. Он опустошал эти земли много лет, воруя наших детей, матерей, братьев. Он оставляет после себя только боль. Судьба хуже смерти. Наше племя теперь страдает здесь, на краю великого водораздела, конца нашего времени между старым миром и новым. Но Король Демонов... его правление не может длиться перед лицом непокорной жизни. Он должен выжечь землю, оставив только бесплодные пустоши, — сказал вождь Раз О’Ога. — Пустота — его империя.

—Что вы, ребята, делаете, чтобы остановить эту вспышку? — спросил я.

—Мы удерживаем наши позиции в каньоне. Мы посылаем охотников, чтобы убить Потерянных, прежде чем они вернутся, чтобы причинить нам вред. Мы ищем чемпиона, героя нашего рода, который восстанет, чтобы сразить Короля Демонов и его армию ужасов. Но мы боимся, что они могут не прийти. Мы перекрыли воду в фонтане нашего племени в надежде, что вирус не распространится, и чтобы привлечь внимание Сильвермана, — пояснил вождь Раз О’Ога.

—Хорошо. Давайте поговорим о нашей ситуации, — предложил я.

—Как пожелаете. Вы можете изложить своё дело здесь, в Ксиабуле, — ответил вождь Раз О’Ога.

—Нам нужно снова включить воду, чтобы Юнион-Сити мог сражаться с рейдерами, — сказал я. Интересно, а какие у него отношения с Альянсом Рейдеров и Элсдрагоном в частности. Он вполне может быть двурушником. Впрочем, сейчас мы это узнаем.

—Это... возможно, видите ли, но магия не нашего племени. Призрак воды умер, и его нужно пробудить. Он больше не слышит наших воплей у своего алтаря, и воды больше не текут. Те, кто пьют, заражены вирусом разума. У нас здесь есть вода, которую можно сэкономить и отнести пешком к вашему Сильверману. Или, если гром в твоих руках, восстанови призрак вод, — предложил Раз О’Ога.

—Этот призрак, я полагаю, это технология. Где он? —спросил я. Общаясь с Беном Курцем, я понял, как мыслят обитатели племени.

—Действительно. Боги молний когда-то жили в венах внизу. Призрак Россмана живёт там, в стенах, — ответил вождь Раз О’Ога.

—Россман? То есть доктор Кевин Россман? — удивился я.

—Да. Его Дух давал нам воду много лет и учил нашу молодёжь путям старых богов, — пояснил вождь Раз О’Ога.

—Ага. Представьте себе. Хорошо. Направьте меня в правильном направлении, — попросил я.

—Алтарь Призрака находится неподалеку, за поворотом каньона, вдоль южной стены ущелья. Идите и сами посмотрите на призрака. Используй магию грома, чтобы вернуть нам воды, и мы позволим им течь в город твоего Сильвермана, — ответил вождь Раз О’Ога.

—Неужели возможно донести всю эту воду до Юнион-Сити пешком? — спросил я.

—Ммм, да, это возможно. Хотя и маловероятно. Для этого нужно быть каким-то суперменом! Хохохо! — рассмеялся вождь Раз О’Ога. — Или, может быть, вам больше повезёт, если вы довезёте её до своего Города Сильвермана на телеге? Но, увы, здесь никого нет, так что это должна быть ваша сильная спина. Привлеки друзей, которые тебе помогут! Не может быть, чтобы тебе было так сложно завести друзей, не так ли?

—Хорошо, покажите мне пещеру и покажите мне воду, — попросил я.

—Хм, ну что ж. Вы найдёте её в лагере. Желаю вам удачи... и крепких ног, — сказал вождь Раз О’Ога и протянул мне ключ. Тем временем я заметил, что на нас смотрят женщина его возраста и паренёк, наш ровесник. Лицо женщины было покрыто синей краской, большая часть тела была открыта и покрыта татуировками, грудь прикрывали 2 полоски ткани, перекинутые с 2 сторон шеи, а над ними шею прикрывал алый шейный платок. На обеих руках у неё были металлические браслеты-наручи от ладони до локтей, а интимные места прикрывала набедренная повязка. У парня же были каштановые волосы, всё тело в татуировках и опять же набедренная повязка и топор за спиной. Похоже, что это основной прикид в этом племени. Я не мог видеть реакцию Дженн под маской, но судя по взгляду Джейми, ту это немного шокировало. Эрик и Джонни тоже смотрели на это удивлёнными глазами, а вот Бен Курц к подобному, похоже, был привычен. Я решил воспользоваться тем, чему меня научила Кэрри Варгас, но до меня долетали отдельные испанские слова, которые говорила женщина, а парень повторял: “Sí, mamá, haré” (исп. Да, мама, сделаю). После чего парень подошёл к нам.

—Привет, я О’Огасон, — представился он. — О, Курц, и ты здесь? Как твои дела?

—Всё хорошо, если учесть, что я выжил в битве с Анклавом и освобождён из рабства благодаря Майклу и богам, — сказал Бен Курц и махнул рукой в мою сторону. — Твои дела, как я вижу, тоже идут неплохо. Уже женился.

—Да, есть такое. Вы с ней наверное уже познакомились? Если нет, то сейчас сможете, вот и она, — сказал О’Огасон, заметив, как к нам приближается Амуния.

— ¿O'Ogason, querido, adónde vas?— спросила она.

—Amunia, querida, yo acompañaré a nuestros invitados a la bomba, — ответил О’Огасон.

—Querido, no vayas allí, allí están los Perdidos y los geckos, — сказала Амуния.

—Yo debo, — ответил О’Огасон.

—Todo estará bien. Él regresará, — попыталась успокоить Амунию Кэрри Варгас.

—No de la misma manera que tu primo. Ten cuidado, por favor, — попросила Амуния.

—Yo tengo, — ответил О’Огасон, обнял Амунию, после чего направился к проходу из поселения. А мы двинулись за ним. При этом Бен Курц догнал О’Огасона.

—Какую бомбу ты имел в виду? — спросил он.

—Я имел в виду насос (прим. англ. pump). Амуния знает только, как это называли в её племени. Она за последние 10 месяцев неплохо продвинулась в изучении английского, но всё равно ещё много предстоит освоить. Мама ж её и отправила помогать Шинве Ятополи, чтобы Шинва с ней разговаривала только по-английски. Ну и Амуния училась заботиться о ребёнке, чтобы знала всё к тому времени, когда у нас появятся свои дети, — пояснил О’Огасон.

—Ну, у вас в семье и племени вроде всё равно многие общаются на испанском, — заметил я.

—Есть такое. Дело в том, что часть наших предков пришли сюда из резервации Юма, Аризоны и Соноры. Хотя кто-то может до того жил ещё южнее. Поселение Вахака они назвали в честь города, откуда их предкам довелось уйти. Хотя многие местные называют его Оаксака. Жаль, что мы его потеряли. Но при нынешнем положении вещей у нас нет сил сражаться ещё и с огнепоклонниками. Тут как рассказывают наши писания к нам присоединились часть народу из резервации Моронго. И просто другие англоязычные или испаноязычные калифорнийцы или пришедшие из других мест, — пояснил О’Огасон и кивнул в сторону Бена Курца. — Мы рады всем, кто приходит к нам с миром и может быть нам полезен. И поэтому в племени поддерживается оба языка, всё-таки мы живём в Калифорнии. К сожалению, языки племён были утрачены.

—Я так понимаю, что очень много народу приходит отнюдь не с миром, — заметил я.

—Ты чертовски прав, — ответил О’Огасон. — Даже моя Амуния сюда пришла далеко не с миром.

—Амуния? — удивилась Дженн.

—Да, — ответил О’Огасон. — Вы же знаете, кто такой Хуан Максон Элсдрагон и его Выживальщики?

—Да, знаем. У вас с ними тоже проблемы? — спросил я.

—Да, есть такое, — ответил О’Огасон. — Дело в том, что ещё мой дед О’Ога, да упокоится он с миром, наладил контакты с НКР. Это было вроде 18 или 20 лет назад. Посредниками тогда выступали люди, которые себя называли разведчики пустоши. С тех пор мы живём с НКР в мире. Элсдрагона это не устраивает. Он пытался заставить нас присоединиться к его альянсу, а когда мой отец отказался, то он организовал нападение Чёрных Грифов на Ксиабулу.

—Амуния была с ними? — догадалась Дженн.

—Да, именно так. Мы перебили всех её спутников. Тогда она бросилась бежать туда, куда мы сейчас идём. И там столкнулась с гекконами. А у неё из оружия был только боевой нож. Я зарубил этих самых гекконов вот этим топором, —сказал О’Огасон и запустив правую руку за спину погладил свой топор. — Затем перевязал ей рану и оттащил в поселение. Она на тот момент была ранена и безоружная, а отец учил безоружных врагов не убивать, а брать в плен. Да и у меня бы даже тогда рука не поднялась бы. Мама оказала ей помощь, а потом мы её допросили. Она рассказала, что была у них культисткой их Мадре. Её задача была дать благословение Мадре воинам, которые войдут в наше поселение, а сама она в битве участия не принимала.

—Это что-то вроде капеллана, — заметила Кэрри Варгас.

—Именно оно, — подтвердил я.

—Ну и мы изначально собирались её подлечить и отправить с посланием к Элсдрагону. Но познакомившись с нашим образом жизни, она не очень хотела уходить к своим, а мне не захотелось её отпускать. А мама посмотрела в огонь и благословила нас, — продолжил свой рассказ О’Огасон.

—Что значит “посмотрела в огонь”? — спросила Дженн.

—У моей мамы есть дар видеть в огне будущее. Этот дар передаётся в роду только женщинам, но может передаться через поколения. Шинва Ятополи, её племянница, этот дар не унаследовала. Но этот дар может унаследовать или Кри, или моя будущая дочь, — пояснил О’Огасон. — Вот мама и посмотрела в огонь, и сказала, что видела там как минимум одну нашу общую с Амунией дочь.

—Интересно, — заметила Джейми. — Это получается, что в семье и племени в основном рулит твоя мама благодаря её дару?

—В некотором роде это так, — ответил О’Огасон. — Мне рассказывали, что когда-то давно она сделала несколько предсказаний, в которые люди не поверили, а они сбылись. С тех пор к ней все прислушиваются.

—Ну дар не мёрзнуть при 47 градусах (прим. по Фаренгейту) у неё точно есть, —заметила Джейми с нотками сарказма в голосе, глянув перед тем на экран пип-боя.

—Джейми, если ты мёрзнешь, то можешь переодеться в шинель, — предложила Дженн.

—Я не мёрзну, но я заметила, что многие женщины в Ксиабуле одеваются очень легко. Да и мужчины тоже, — заметила Джейми.

—Этот дар легко получить, — сказал О’Огасон. — Нас закаляют с очень юных лет, поэтому мы если и мерзнём, то при более холодной погоде. А ещё мама готовит какое-то зелье, которое способствует закалке. По-моему, у неё есть даже дозировки для взрослых. Если хотите, то можете у неё попросить.

—Я бы не стал пить зелья, которые готовит Валаса, — заметил Бен Курц. — Когда я сделал это в прошлый раз, я потерял память.

—Это она тебе стёрла память, приятель?!— удивился Джонни Мэттисон.

—Да, это была она. Я смог вспомнить, как это было, после восстания Патриотов, — пояснил Бен Курц.

—Курц, приятель, но ты ведь знал, на что шёл и ради чего, — заметил О’Огасон.

—Откуда ты знаешь? — спросил Бен Курц.

—О, я никогда не забуду тот день, когда ты исчез из Ксиабулы. Я могу рассказать, что произошло в тот день. Только если вы не выдадите меня родителям, —ответил О’Огасон. — Обещаете?

—Обещаем. Выкладывай, — сказал я за всех и О’Огасон начал свой рассказ.

Был обычный день в начале ноября 2258 г. О’Огасон не мог вспомнить точную дату. Он только помнил, что в тот день в Ксиабулу зашли 3 чужака: чёрный старик и 2 белых мужчины средних лет, у каждого из которых была борода и усы. Он сразу вспомнил этих людей. Последний раз он их видел несколько дней назад, они тогда уже приходили и о чём-то общались с его родителями в специальном шатре, который был предназначен именно для этих целей. Они направились прямо к этому шатру. О’Огасона сжирало любопытство. В прошлый раз он не успел послушать Он уже давно научился незаметно пролазить за шатёр и подслушивать, о чём там говорят. Так он сделал и на этот раз.

—Раз вы здесь, значит вы проверили и всё подтвердилось? — О’Огасон услышал голос своего отца.

—Да, — раздался голос.

—И король демонов активизировался? — снова спросил Раз О’Ога.

—Да, мы видели их там, где вы сказали их искать, — снова ответил этот голос.

—И теперь нужна наша помощь? — спросил Раз О’Ога.

—Да, потому что мы не знаем, что делать, — это уже сказал какой-то другой голос.

—Знаешь, Йетти! — сказал голос, в котором О’Огасон узнал свою мать. — 16 лет назад моя сестра меня не послушала. В результате я была вынуждена нянчить её дочку всё это время. Я думала, что у неё тоже будет дар, но его нет. 6 лет назад я увидела, что женщина из Юнион-Сити погубит вас, но вы мне не поверили, хотя, когда вы пришли к нам в первый раз, я очень точно описала, кто вы такие и где вы живёте, и как. Так может ты хоть сейчас послушаешь свою кузину и поступишь правильно?

—Что ты предлагаешь, Валаса?!

—Я давно говорила, что вы должны покинуть эту дыру. Король демонов хорошо знает, где она. И он обязательно придёт, чтобы забрать то, что считает по праву своим, —сказала Валаса.

—Откуда он может это знать?

—Из довоенных документов. Он знал об этом ещё 16 лет назад и специально подстроил, чтобы дети попали к вам, — сказала Валаса.

—Проклятие. Но мы не сможем выйти на поверхность. Кристиансон в жизни на это не согласится, как и совет. И у нас большинство жителей — это старики, которые не смогут далеко уйти. Кроме того, такая толпа 100% привлечёт внимание, а у нас есть проблемы с НКР.

—Старики обречены в любом случае. Йетти, ты бы лучше подумал, как спасать свою семью, — сказала Валаса.

—А что я могу сделать? — спросил Йетти. — Нас вряд ли выпустят оттуда. Одно дело - исследовательская миссия и совсем другое, если я попробую вывести семью оттуда. Да и Кэтрин не захочет бросать тётю Глорию.

—Хорошо, а если отдать королю демонов то, что его интересует, — предложила Валаса. — Он тогда может оставить вас в покое.

—Валаса, ты сошла с ума. Мы так не поступаем. К тому же Джейсона усыновил сам Кристиансон. Он в жизни на такое не согласится, — сказал Йетти.

—Тогда что ты от нас хочешь? — спросила Валаса. — Я не знаю, чем мы можем тебе помочь.

—Ну, не знаю, может посмотришь в огонь. Пойми, моя семья —это самое дорогое, что у меня есть. Даже если катастрофа неизбежна, может есть способ спасти хотя бы их, — попросил Йетти.

—Хорошо. Так, я вижу руины Пайнхейвена, вижу девушку-блондинку, напротив неё стоит злая девушка с фиолетовыми волосами и винтовкой в руке, она направляет винтовку на блондинку и...— говорила Валаса.

—Я знаю, кто это. Валаса, говори, что произойдёт дальше? Дженн спасётся? — спросил Йетти.

—Да, её спасёт паренёк. И я знаю, кто это, — сказала Валаса.

—Кто он? — спросил Йетти.

—Это наш Курц, — сказала она. — Но есть одно условие.

—Какое? — спросил Йетти.

—Он должен будет жить с вами в убежище. Но он не должен помнить, кто он, пока не придёт время. В принципе, я могу это организовать, — сказала Валаса.

—Если это происходит в Пайнхейвейне, так может лучше поселить их там, —раздался другой голос. — Я думаю, что Дженн мы бы смогли вывести на поверхность. А тут бы за ней присмотрели её бабушка и моя жена.

—Плохая идея, — сказала Валаса. — К тому же тётя Джилл кажется окончательно выжила из ума. Она меня узнаёт не с первого раза. Я навещаю её раз в месяц, а она утверждает, что не видела меня несколько лет. База в Пайнхейвене держится на Кэтрин Россман. Не станет её — базе п.. ц. Я бы предложила тётю Джилл забрать в убежище, но при нынешних обстоятельствах это тоже не самая хорошая идея.

—Я с этим согласен, - раздался ещё один голос. — Мы должны доложить обо всём Кристиансону, а он пусть решает.

—Думаю, что вы не должны рассказывать ему всё. Если возьмёте Курца, никто не должен ничего о нём знать. Кто он, откуда, его имя. Он тоже это всё забудет и вспомнит только тогда, когда это будет нужно. И я вижу не только это. Он не только спасёт Дженн, но и будет одним из тех, кто остановит короля демонов. Но только если он будет в убежище, когда это всё начнётся, —сказала Валаса. —И будет ничем не примечательным парнем, который не будет привлекать особое внимание наших врагов. Это будет наш троянский конь, туз в рукаве.

—Валаса, а ты видишь что-нибудь про Джимми, Кимми, Кэтрин или меня? — спросил Йетти.

—Йетти, мне жаль, но я ничего не вижу, — ответила Валаса. — Ну так вы согласны взять Курца? Мне заняться этим?

—Да, Йетти, давай возьмём парня. Раз он наша последняя надежда.

—Вы очень здравомыслящий человек, доктор Россман! — сказала Валаса.

—Спасибо за комплимент, мадам! — ответил доктор Россман. — Йетти, Вы согласны?

—Да, раз по-другому нельзя, — согласился Йетти.

—Сержант Норман, Вы в деле? — спросил доктор Россман.

—Да, Кристиансон узнает только то, что мы все втроём отразим в отчёте, — сказал сержант Норман.

—Ладно, тогда, дорогой, развлеки пока наших гостей, а я всё организую. И позовите ко мне мою племянницу Шинву Ятополи, — распорядилась Валаса. О’Оагасон не покидал свой пост и вскоре увидел, как шатру подходит Шинва Ятополи.

—Привет, тётя Валаса! — поприветстовала она. — В чём дело?

—Дорогая Шинва! — начала Валаса. —Мне нужно с тобой очень серьёзно поговорить. Ты же помнишь, что твоих родителей забрали демоны?

—Да, тётя! — ответила Шинва Ятополи.

—Понимаешь, дорогая, наши гости принесли нам очень дурные вести. Демоны активизировались. Но я знаю, как их можно остановить, — продолжила Валаса.

—Как, тётя?!— спросила Шинва Ятополи.

—Для этого наш Курц должен будет отправиться в специальную и очень долгую миссию. И ты мне нужна, чтобы уговорить его, т. к. тебя он точно послушает, — ответила Валаса.

—Насколько долгую? — спросила Шинва Ятополи.

—Скорее всего несколько лет. Я точно не знаю, — ответила Валаса.

—А я могу пойти с ним? — спросила Шинва Ятополи.

—Нет, в эту миссию он должен отправиться один, — ответила Валаса.

—Тётя, это несерьёзно. Мы с Курцем любим друг друга. Он собрался просить у вас моей руки, — сказала Шинва Ятополи.

—И мы ему откажем сейчас. Потому что если он не сделает то, что нужно, то через несколько лет всё полетит в 10-е пекло, — сказала Валаса.

—Откуда ты это знаешь, тётя?! Увидела в огне? — спросила Шинва Ятополи.

—Да. Я видела в огне, как твоих родителей забирают демоны, а они мне не поверили. И это случилось. Теперь я вижу, как демоны заберут всех нас, если только Курц не сделает то, что должен. Если бы у тебя был дар, ты бы сама это увидела. Хотя, я тут подумала. Раз ты мне не веришь, может попробуем снова пробудить твой дар, и ты сама всё увидишь? — спросила Валаса.

—Нет, тётя, не надо, — испуганным голосом ответила Шинва Ятополи. — Я тебе верю и сделаю всё, как ты скажешь.

—Хорошо, тогда смотри. Мы должны будем уговорить Курца выпить зелье забвения, — сказала Валаса.

—Т. е. он всё забудет и в т. ч. меня? — спросила Шинва Ятополи.

—Да, это, к сожалению, необходимо. Но воспоминания переместятся в его подсознание. Я смогу заложить триггер, который пробудит его воспоминания в нужный момент. И он всё вспомнит, — сказала Валаса.

—Тётя, откуда ты знаешь, как это сделать и что это сработает именно так? —спросила Шинва Ятополи.

—Благодаря моему дару я знаю, как это сделать правильно и как это сработает, — ответила Валаса. — У тебя есть ещё вопросы?

—Не уверена, тётя! — сказала Шинва Ятополи.

—Если нет вопросов, то приведи сюда Курца и мы всё это сделаем, — распорядилась Валаса. Через некоторое время в шатёр зашли Шинва Ятополи и Курц вслед за ней.

—Привет, Курц! — поприветствовала его Валаса. — Ты знаешь, зачем мы собрались.

—Как я понимаю, мы с Шинвой будем просить Вашего благословения, раз Вы заменили Шинве родителей, — ответил Курц.

—Понимаешь, Курц, к сожалению, всё очень непросто. Ты же помнишь, что родителей Шинвы забрали демоны? Те самые демоны, от которых наши воины спасли тебя, —начала Валаса.

—Да, мадам, но какое это имеет отношение к сегодняшнему дню? — спросил Курц.

—Я тебе много раз говорила, что можешь не называть меня “мадам”, ты больше не в убежище. Но я должна тебе кое-что рассказать. Демоны снова активизировались. Остановить их сможешь только ты. С помощью других людей, с которыми ты познакомишься позже, а также пройдёшь для этого специальную тренировку. Если ты это не сделаешь, то, боюсь, наша община погибнет. Погибнет Шинва и никакой счастливой жизни у вас не будет. Поэтому ты отправишься с нашими гостями и будешь находиться у них столько, сколько это будет необходимо. А потом вы вместе сокрушите демонов, — сказала Валаса. — Ты готов к этому?

—Думаю, что да, — ответил Курц.

—Знаешь, Курц, в нашей семье передаётся легенда, что там, где жили часть моих предков 300 лет тому назад, на такой вопрос нужно было отвечать: “Всегда готов”. Но тебе это простительно, т. к. ты этого не знал пока. Но помнится один урок я тебе уже дала, когда тебя приняли в наше племя. Помнишь его? — спросила Валаса.

—Да, племя превыше всего, — сказал Курц.

—Отлично. Очень хорошо, что ты это понимаешь. Так вот ради племени ты будешь готов это сделать. И это ещё не всё. Курц, ты видел и знаешь очень много. И, к сожалению, ты можешь попасть к очень плохим людям или демонам, которые могут это использовать против нас. Тем более, что эти знания тебе абсолютно не помогут там, где ты будешь находиться, а наоборот создадут больше проблем в твоей миссии. Поэтому ты выпьешь один эликсир и забудешь всё. Даже своё имя и всю свою жизнь. Но ты вспомнишь всё тогда, когда придёт время, — сказала Валаса.

—Т. е. я забуду и Шинву? — спросил Курц. — Меня это не устраивает.

—Что ж, я предполагала такой ответ, — сказала Валаса. — Но тогда я расскажу тебе ещё одну вещь. Ты можешь отказаться от миссии, и я не могу тебя заставить. И тогда через пару лет сюда придут демоны. Они убьют Шинву, а тебя превратят в одного из них. Они живут очень долго. Ты будешь скитаться по пустошам и всё помнить. В твоей голове будет звучать её голос. И это сведёт тебя с ума. Если ты хочешь так, то я не могу тебе этого запретить.

—Хорошо, я согласен, — сказал Курц.

—Вот так бы сразу. Держи и пей, — сказала Валаса.

—Погоди. Обними меня, пока ещё помнишь, — сказала Шинва Ятополи и обняла Курца. Так они и простояли где-то минуты 2.

—Курц, пора, — поторопила Валаса.

—Ваше здоровье, — сказал Курц, присев на стул и выпив зелье. — Что-то не особо пока действует.

—Потому что оно действует не сразу. Смотри на этот шар и слушай мой голос. Я считаю до 10, и ты засыпаешь. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10. Даю установку. Ты больше не Курц. Курц — это всего лишь твоя фантазия. Ты Бен, Бен, потерявшийся на пустоши. Кто ты? — спросила Валаса.

—Бен, — ответил Курц.

—Где твой дом? — спросила она.

—Не знаю, — ответил Курц.

—Что было в твоём прошлом?

—Не знаю.

—Так, забирайте его и выведете за территорию Ксиабулы. Я подойду через час, чтобы закрепить эффект. Йетти, а ты останься. Есть разговор, — распорядилась Валаса, выйдя из шатра. В шатёр направились разведчики пустоши. Доктор Россман и сержант Норман вывели Курца, который находился в полной прострации и повели его вон из поселения. В шатёр вошли Йетти и Раз О’Ога.

—Йетти, я бы всё же хотела предложить тебе подумать над альтернативными вариантами решения этой проблемы, — сказала Валаса. — Я точно знаю, что короля демонов не интересует вся четвёрка. Только самый младший. Он думает, что это его сила, но это его слабость и она остановит его.

—Валаса, я же сказал, что об этом не может быть и речи, — ответил Йетти.

—Ты всё же подумай. Ты можешь привести его к нам, а мы уже научим его, как остановить короля демонов. Предлогом может быть какая-нибудь миссия на поверхность. В конце концов, вам пора уже готовить себе смену из молодёжи. Короля демонов сможет остановить только мальчик Звезда, так я вижу это в огне, — сказала Валаса.

—Ему только 17. Столько же, сколько моей Дженн. Неужели ты думаешь, что я подвергну пацана такой опасности? — спросил Йетти. — Ты бы ещё предложила мне отправить Дженн на эту миссию.

—Йетти, если бы ты и твои соплеменники слушали меня 16 лет назад, сейчас бы этой проблемы не было. Я вам говорила тогда, что всю эту звёздную четвёрку нужно оставить у нас и не тащить её в убежище, т. к. она вас погубит. Но вы меня не послушали, посчитали это бреднями племенной шаманки. Ладно, если не хочешь привести его сюда на обучение, сделайте это там сами. Да и вообще вам уже нужно готовить себе замену, т. к. вы не молодеете, — сказала Валаса.

—И чему вы его тут научите? Метать копья и вызывать духов? — спросил Йетти. —Этим мы их не остановим.

—У вас есть оружие, которое стреляет световыми лучами, но вы тоже ничего не можете с этим сделать, — парировала Валаса. — Йетти, когда ты уже поймёшь, что для победы можно использовать абсолютно разные ресурсы и технологии и только тогда всё получится?

—Мы над этим уже работаем. Впрочем, с твоим даром ты, наверное, уже сама об этом знаешь? — спросил Йетти с нотками сарказма.

—Да, знаю. Но я скажу сразу: то, что делает Брэгг, мало. Ты или Россман тоже должны заняться этим. Убежище имеет мизерный шанс, если дети пустоши будут слушать не только Брэгга, но и вас, — сказала Валаса. — Вы научите их тому, чему Брэгг научить никогда не сможет.

—Боюсь, что я плохой учитель. Особенно, если судить по успеваемости Дженн. Но я поговорю с Россманом и Кристиансоном и мы что-нибудь придумаем, — ответил Йетти.

—Тебя ж почти никогда нет дома, так что это не твоя вина. Кстати, о Дженн. Есть то, что ты должен знать. У неё есть особые таланты. Она мастер шпионажа и взлома замков. Поэтому, Йетти, я хочу тебя предупредить. Я знаю, что ты стараешься не нести работу домой, но некоторые вещи Кэтрин ты всё же рассказываешь. Так вот я тебе настоятельно рекомендую фильтровать базар, если ты говоришь что-то такое, о чём Дженн не должна знать. Она может скрываться где-угодно и подслушивать. Но не ругай её за это. Это то, что много раз спасёт ей жизнь и поможет выжить тут на пустоши, когда придёт время. И не выпускай её раньше времени на пустошь. Если она увидит слишком рано, что происходит здесь, это сломает её, — сказала Валаса.

—Спасибо, Валаса, но я думаю, что сам разберусь, как воспитывать своих детей. Ещё что-то или пойдём закончим начатое? — спросил Йетти.

—Ты иди, а я вас догоню, —сказала Валаса. Затем О’Огасон увидел, как его родители и Йетти вышли из шатра. Йетти и отец обменялись рукопожатиями, хлопнув при этом друг друга по плечу, а потом Йетти направился к выходу из Ксиабулы. Когда он скрылся из виду, О’Огасон увидел, как его родители вернулись в шатёр. Раз О’Ога спросил:

—Mi querida, ты довольна? Думаешь, он клюнул?

—Посмотрим, — ответила Валаса.

—Не жалеешь, что не рассказала ему всё? —спросил Раз О’Ога. —Он всё-таки родич.

—Я рассказала ему то, что точно не погубит наше племя, —ответила Валаса. —Семья Йетти и убежище—это ответственность Йетти. А моя ответственность— это наша семья и наше племя. Чем раньше мальчик Звезда окажется у нас, тем меньше потерь понесёт наше племя.

—Вообще-то, ты видела в огне также вариант, когда он станет разрушителем и уничтожит наше племя, — возразил Раз О’Ога.

—Этот вариант возможен. Но от него нас убережёт Дженн. Я тоже видела это в огне, она сыграет далеко не последнюю роль в этом всём. Поэтому я сказала Йетти не выпускать её на пустошь пока, — ответила Валаса.

—А почему же ты сначала предложила ему вывести семью на пустошь? — спросил Раз О’Ога.

—Потому что я видела ещё один вариант развития событий, где центральную роль могли бы сыграть Йетти и Дженн. Но, к сожалению, так не будет. Йетти сделал свой выбор и теперь его нет у нас, — ответила Валаса. — Нам нужен мальчик Звезда. Без него у нашего племени нет шансов и я это ясно видела. Помнишь главное правило?

—Да, племя превыше всего, — сказал Раз О’Ога. — Это то, что принесли сюда из своей заокеанской культуры Старого Мира ты с твоей матерью, да упокоится она с миром.

—Знаешь, Раз, в твоём роду тоже были предки этой культуры, которые жили в Юме до того, как мир стал таким. Я же видела их в огне, — ответила Валаса.

—Как ты утверждаешь, меня бы не было, если бы миссис Кузьмук не вздумала поехать к родителям в резервацию на другой берег Колорадо 22 октября 2077 г. А её муж — унтер-офицер, погиб на следующее утро в Юме от китайской матери мистера Кузьмы. Может ещё испробуем твоё дар? — предложил Раз О’Ога.

—Не сейчас. Нужно закончить с Курцем, точнее теперь уже с Беном, — ответила Валаса.

—Удачи, mi querida! —сказал Раз О’Ога. Затем О’Огасон услышал звук поцелуя, после чего увидел, как Валаса вышла из шатра и двинулась в сторону выхода из Ксиабулы.

В общем описанная выше история основана на рассказе О’Огасона, а сцена, где Курц выпивает зелье была подкорректирована воспоминаниями самого Бена Курца ровно до того момента, как Валаса принялась его гипнотизировать. Т. к. следующее, что он помнил, была дорога, которая ввела в Пайнхейвейн, дом там, где он был с разведчиками пустоши. При том даже там он находился в довольно сумеречном сознании, и первые более-менее чёткие воспоминания у него уже есть только из убежища. Единственное, он помнит, что в Пайнхейвене был ещё доктор Бишоп. Он вспомнил, как разведчики пустоши спорили, но он тогда не совсем понимал, о чём. Как мы теперь понимаем, скорее всего речь шла о Джилл Хейл, бабушке Дженн и Йетти настоял на том, чтобы не забирать её в убежище. Надо отметить, что Дженн не подавала особого виду, что речь идёт о ней и её отце, пока О’Огасон и Курц вспоминали, что было 2 года назад. За это время мы подошли к месту, откуда увидели небольшую пристройку возле горы.

—Вот это и есть то самое место, где находится насос, кто качает воду в Юнион-Сити, — сказал О’Огасон. — Вам нужно внутрь.

—Ладно, можешь возвращаться к Амунии. Дальше мы сами. Спасибо, — поблагодарил я его. Действительно, не нужно подвергать его опасности.

—Хорошо. Вы ж потом вернётесь в Ксиабулу? — спросил О’Огасон.

—Непременно, —заверил я его. Мы двинулись дальше. Не доходя до входа в гору, я увидел небольшое озерцо, возле которого рос куст фасоли пинто. Фасоль пинто я сорвал и пошёл дальше. И тут увидел могилу, лопату, воткнутую в неё и металлическую коробку, рядом с могилой. Я открыл коробку и достал оттуда лист бумаги, содержимое которого гласило:

“Это то, чего я боялся. Стелла мертва, убита рейдерами. Поэтому я должен похоронить её здесь, под этим цветком брок. Единственные, кто у меня остался, это семья и друзья, но их давно нет. Где они сейчас, живы ли они ещё, я не знаю.

Я теряю надежду, сейчас больше, чем когда-либо, и на этот раз я не думаю, что слова моих родителей или моя собственная сила могут спасти меня. Я чувствую, что моё время почти истекло.”.

Судя по состоянию бумаги, записке было не меньше 100 лет. Я зачитал записку моим спутникам, а потом взял лопату и раскопал могилу, достав оттуда 9 патронов калибра 357. Мои спутники не стали особо протестовать против этого. А потом открыл рюкзак и высыпал в могилу плоть заражённых вирусом разума. Я не могу позволить себе рисковать, чтобы кто-то из моих заразился. После чего засыпал могилу. Мы пошли ко входу в гору, и я сорвал 3 плода ферокактуса, которые росли возле него. Затем я открыл дверь полученным от вождя ключом, и мы зашли внутрь. Мы двигались по тёмному коридору. Наконец я увидел трубу и вентиль на ней. Может, в этом дело? Я попытался его провернуть, но он не проворчивался. Я подозвал своих спутников, но даже все мы не смогли это сделать. Тогда я прошёл дальше, а спутники последовали. Мы увидели освещённую комнату, в которой стояла кровать, раковина и унитаз. Хм, интересно. Похоже, тут где-то есть источник электричества. Я попробовал открыть кран над раковиной, но воды не было. На кровати лежал лист бумаги. Я взял его и там было написано следующее:

“Это заняло много времени, но наконец моя голограмма завершена. Слава робо-Иисусу!

Если со мной что-то случится, эта голограмма станет моим последним наследием в этом отсталом мире псевдонауки и вредоносной ложной прибыли. Надеюсь, голограмма окажется полезной для тех, кто в ней нуждается, и если она хоть как-то улучшит их жизнь, то этого будет достаточно для меня. Я только молюсь, чтобы это место было надежно скрыто от рейдеров.

Забавно — в конце концов я продолжу существовать как машина. В детстве я всегда мечтал о том, каково это — быть роботом, — и вот это наконец-то происходит.

В любом случае, если это должно стать моим вечным воспоминанием, я думаю, стоит ли мне запрограммировать сообщение «иди на х... » для Босса Максона? На всякий случай, понимаете, о чем я?”.

Внизу записки стояла подпись “Россман”. Я прочитал эту записку своим спутникам.

—Хм, — заметила Джейми. — Чем больше мы сегодня узнаём, тем больше знаем, что ничего не знаем.

—Что ты имеешь в виду? — спросил Эрик.

—Всё, что мы узнали за сегодня. Оказывается Валаса всё знала и не предупредила разведчиков пустоши, — сказала Джейми.

—А я не знала, что она оказывается приходится нам родственницей. Папа никогда её не упоминал, — сказала Дженн. — Это получается, что О’Огасон—мой кузен.

—Чёрт! — выругалась Джейми. — Когда я увидела её рядом с О’Огасоном, мне показалось знакомой её лицо. Я когда-то его видела. И я вспомнила.

—Что ты вспомнила? — спросил я.

—Я помню, как мы шли по дороге. Я вела за руку, по-моему, Джейсона, а она несла на руках какого-то младенца.

—Это мог быть О’Огасон, — заметил я.

—Вполне возможно, — согласилась Джейми. —Но меня поразила фраза о том, что она настаивала, чтобы четвёрку оставили в Ксиабуле. Я думаю, что речь шла о вас. Но почему она утверждала, что вы будете источником гибели убежища?

—Я думаю, что мы сейчас попробуем разобраться с тем, ради чего мы здесь. А потом мы вернёмся в Ксиабулу и я постараюсь получить все необходимые ответы у Валасы, — предложил я.— Идёт?

—Думаю да. Дженн, а что это ты нашла? — спросила Джейми. Дженн в это время наклонилась у кровати.

—Вот это, — сказала Дженн, поднявшись на ноги и показала всем пистолет.

—Чёрт, я кажется знаю, чей он, — сказал Эрик.

—И чей же? — спросил я.

—Я видел его у доктора Россмана. Когда он уходил в миссию поиска водных чипов в 2252 г. И больше я такой пистолет никогда не видел, — пояснил Эрик.

—Дженн, дай его сюда, — попросил я.— Так, похоже он стреляет плазмой, а в качестве заряда использует энергетические батареи.

—Да, это он, — заметила Джейми. — Я его перед этой миссией чинила. А больше доктор Россман с этим ко мне не обращался.

—Точно, он вроде в идеальном состоянии, — сказал я и отправил его в свой рюкзак. — Так, вот это вроде генератор, который раздаёт энергию на освещение. Возможно, с его помощью можно также запустить насос. Джейми, поможешь?

—Да, сейчас, — сказала Джейми и мы подошли к генератору и сняли крышку.

—Так ядерная батарея на месте и освещение работает, — сказал я.— Есть идеи, почему насос не качает?

—Нужно посмотреть, — ответила Джейми и принялась осматривать это устройство. Но идей у неё не было. Тогда я отправился осматривать другие доступные помещения. И в одном из них я обнаружил 7 учебников по починке электронике. Я принёс их, и мы сели их изучать. В основном мы с Джейми, т. к. остальные в ремонте ничего особо не понимали. После того, как мы закончили их читать, я спросил:

—Ну что есть идеи?

—Кажется, я поняла, в чём дело и сейчас могу подать питание на насос, —сказала Джейми.

—Стойте, не делайте этого, — остановила нас Дженн.

—В чём дело? — спросила Джейми.

—Народ, вы разве не поняли? Люди вокруг заражены вирусом разума. Что является источником? Вода отсюда. Если мы запустим насос и вода пойдёт в Юнион-Сити, то что будет? — спросила Дженн.

—Точно. Давайте остановимся. Мы не можем себе позволить заразить Юнион-Сити этим, — сказал я.

—Что же мы тогда будем сейчас делать? — спросила Джейми.

—Я думаю, что нам нужно будет вернуться в Юнион-Сити и там обсудить это с Сильверманом и запросить помощь учённых. Ну или ты, Джейми, можешь предложить, как решить эту проблему? Вроде бы ты чему-то училась по этой части, — ответил я.

—Если Мияки Киото и доктор Бишоп не знали, как победить эту заразу, то мне откуда знать? — сказала Джейми.

—Мияки Киото и доктор Бишоп не знали, как вылечить уже заразившихся. Но на поверхности 7 лет болезни не было. Значит, какое-то средство должно быть. Поэтому мы должны вернуться в Юнион-Сити и там получить ответы на наши вопросы. Но сначала пойдём в Ксиабулу. У нас тоже есть вопросы, ответы на которые мы можем получить только там. Ну и тебе Курц нужно будет решить немало вопросов с Шинвой Ятополи, так? — спросил я.

—Да, хорошо, идём в Ксиабулу, — согласился Курц. Так мы и сделали. Но перед тем, как покинуть Алтарь Призрака, как называют это место жители, Ксиабулы, я поискал, чего можно забрать. Я нашёл аптечку с антирадином, гидрой, кошеглазом, пакетом крови, очищенной водой и 2 стимуляторами. Всё это я забрал, т. к. может пригодится. Также я нашёл целебный порошок, патроны для 10-мм пистолета, патроны 12-го калибра, консервы свинины с бобами, солсбери-стейки, непонятно, когда приготовленные, но вроде съедобные, а также ещё одно мясо, которое Эрик и Кэрри Варгас идентифицировали, как шашлык из белки. Всё остальное я решил не забирать, т. к. всё равно мы сюда вернёмся, а в рюкзаках уже нет места. Поэтому изобретение Альфреда Нобеля я оставил там, как и остальную взрывчатку. Надо будет часть барахла сгрузить в Юнион-Сити. На сегодня и завтра нам должно хватить еды. Пива у нас много, а поощрять пьянство в нашей группе я не собирался. Поэтому найденное пиво оставил там. Мы только вышли из на поверхность, как в нашу сторону побежали инфицированные вирусом. Бен Курц кинул копьё с криком: “Не оставляй выживших”, остальные тоже вступили в сражение. Нападавших было всего трое, и мы довольно быстро их уложили. С двух я снял набедренные повязки, у одного была также бандана, а третий был одет в одежду поселенцев пустоши. Они были вооружены ножами и копьями. Всё это я забрал. Мы направились в Ксиабулу и пришли туда, когда солнце уже село за горы. Мы встретили О’Огасона и он показал на шатры, которые мы можем занять. Мы с Дженн выбрали один и разместили там наши рюкзаки, как и все остальные. Пора было организовать обед. Мы решили пообедать шашлыками из белки, а к шашлыку я решил поставить на наш “стол”, которым являлось покрывало бутылку абсента. В Ксиабуле было довольно безопасно, и я решил временно отменить запрет на алкоголь, что, однако, не означало неумеренность в его потреблении. Кроме того, мне явно понадобится харизма и хорошее восприятие для того, чтобы получить ответы на свои вопросы. Мы помолились и приступили к трапезе. Я предложил выпить за то, чтобы мы наконец получили ответы на все наши вопросы и мои спутники меня поддержали. Когда мы закончили трапезничать, Курц направился к шатру Шинвы Ятополи, а я пошёл к Раз О’Оге, которой находился возле костра в центре поселения. Увидев меня, он воскликнул:

—Вы вернулись! Добро пожаловать обратно в Ксиабулу!

—Вождь О’Ога, что это было за место? Знаете, до Великой войны? — спросил я.

—Ксиабула была домом могущественного волшебника, человека, который любил всё странное и невозможное. В далекие времена, было много святилищ для времяпрепровождения по всему миру. Люди приходили сюда, чтобы поклониться старым богам. Они смеялись и радовались, играя в кровавые виды спорта до смерти, такие как гольф, хоккей и софтбол. Их оружие до сих пор используется нашими воинами. Старые боги были забыты, их имена унесены в загробный мир, как и многие племена... включая ваше, —ответил Раз О’Ога.

—Знаете ли вы что-нибудь о моём племени? Мне в детстве говорили, что нас называют «Племя Ориона», — спросил я.

—Ммм, да. Мы знаем о племени Ориона. О том, кем они когда-то были. Они, как и мы, были изгнанниками подземелья, — ответил Раз О’Ога.

—Вы имеете в виду, что они были изгнанниками из Убежища 18? — спросил я.

—Да, да, но мы не смеем произносить его имя. Мы играем в игру в калифорнийском племени, чтобы забыть его место и числа, — ответил Раз О’Ога.

—Почему вы забыли? И... как вы знаете об этом, если все пытаются стереть память?— спросил я.

—Ммм. Видишь ли, хорошее знание. В знании есть сила, и я — вождь. Я ношу череп, и знание — моё, чтобы отдавать. Давным-давно, в ранние дни, изгнанники Убежища 18 бродили по этой земле, ища дом. Они нашли много врагов и много жадных духов во тьме. Рабов пытали, чтобы узнать о подземном городе и его местоположении. Чтобы пощадить своих детей, они никогда не говорили им, где он находится. Те, кто знал, играют в игру. Правила таковы, что имя надо забыть. Помнить — значит проиграть. Таким образом, вас невозможно будет заставить рассказать! — ответил Раз О’Ога.

—У моего друга Бена была похожая игра, в которую он играл. Он потерял всю свою память. Всю, — сказал я.

—Ты говоришь о Курце из калифорнийского племени. Да, я помню его. Он отведал фрукт забвения, и теперь он не знает правды. Игра превратилась в жертвоприношение старым богам. Их имена и слова забыты нами, и мы забываем тех, кто проходит сквозь завесу. Мир, возникающий из забытого старого дыма... Курц сейчас... Он ищет в себе истину, и находит силу, которой не было раньше. Он ушёл мальчиком, он возвращается воином, — ответил Раз О’Ога.

—А что насчёт племени Ориона? Кто они? — спросил я.

—Они были племенем, одним из многих, названных в честь звезд. Их забрал Король Демонов, как и многих других. А тебя, их ребёнка, забрал к себе Россман. От Ориона теперь ничего не осталось. Только ты. Сначала их было немного, а теперь их нет. Это печальная судьба. Ты один, — ответил Раз О’Ога.

—Никого? Я последний, кто остался в живых? — спросил я.

—Да. С тобой были и другие, когда тебя забрал Россман, но ты был уникальным. Ты, мой потерянный ребёнок! Ты — Брелинор. Потерянный. Нерождённый. Потомок тёмных тайн и магии за пределами этого мира, — ответил Раз О’Ога.

—Думаете, где-то поблизости прячутся демоны? — спросил я.

—Конечно, я думаю. Я знаю, что где-то рядом таятся невидимые демоны, наблюдающие за тем, как мы говорим. Они остаются неподвижными днем, но ночью вы можете услышать их. Шепчущие безумие самим себе. Шепчущие о вас. Я больше ничего не скажу. Уберите свои улыбки и не вызывайте их, — ответил Раз О’Ога.

—Эм... что? — всё ещё не понимал я.

—Это знание, которое придёт к тебе со временем. Ты найдёшь свою правду в сердце тьмы, в войне с королем демонов. больше не буду говорить об этом. Говорить такие вещи — значит навлекать гнев старых богов и злых духов, которые цепляются за камни и ветки. Демоны слушают. Всегда, — пояснил Раз О’Ога.

—Нет, Вы знаете нечто большее, чем Вы говорите. Скажите мне правду, О’Ога! —попросил я.

—Конечно, я знаю. Я знаю, что где-то рядом таятся невидимые демоны, наблюдающие за тем, как мы говорим. Они остаются неподвижными днем, но ночью вы можете услышать их. Шепчущие безумие самим себе. Шепчущие о вас. Я больше ничего не скажу, — сказал Раз О’Ога.

—Ладно. Не думаю, что хочу больше слышать. Я пойду. Спасибо за беседу, —поблагодарил я вождя.

—Да, Брелинор! Ты найдёшь свой путь. Пусть тени воронов разбегутся от взгляда твоего восходящего солнца. Иди сейчас. Путь впереди длинный и извилистый, — ответил Раз О’Ога. В общем, из разговора с вождём я понял только, что для меня планируют сражение с каким-то королём демонов. В этот момент меня перехватил О’огасон.

—Что сейчас делаешь? — спросил он.

—Да вот пытаюсь найти ответы на некоторые свои вопросы, — сказал я.

—Ладно, тогда почитай вот это. Может поможет, — сказал он и протянул мне листы бумаги. Я начал читать. На первом было написано:

“Наконец наш новый дом был заселён.

Наши люди ушли далеко с востока в поисках нового места, которое мы могли бы назвать своим. Путешествие было трудным — и многие из нас либо умерли, либо покинули племя. Теперь нас осталось всего несколько человек, но, надеюсь, их будет достаточно, чтобы основать здесь новое сообщество.

Если мы хотим остаться, то должны быть найдены новые люди, которые помогут нам реформироваться и помогут в строительстве деревни. Многие угрозы все ещё бродят, скрытые от наших глаз, и нам понадобится каждый мужчина и каждая женщина, чтобы помочь нам противостоять им.

Пока что неизвестно, как долго продлится наше новое место. Может случиться всё, что угодно, поэтому мы должны быть осторожны, если надеемся остаться здесь на какое-то время. Но если мы сможем заставить это место работать, сделать его безопасным, то наши павшие погибли не напрасно. Здесь наших мёртвых могут помнить — сколько бы мы ни были здесь.”.

Так, ясно, что ничего не ясно. Что там дальше? На следующем листе было написано следующее:

“Люди племени Ориан наконец-то прибыли, чтобы встретиться с нами.

Некоторое время назад другие сообщили о том, что видели людей, наблюдающих за нами. Хорошо знать, что теперь они не желают пролития крови. Ранее этим утром наши люди встретились с их людьми — на встрече мы узнали много интересных историй об их обществе.

По приказу вождя я записал всё, что говорилось на встрече. Я не знаю почему, но наш великий вождь, похоже, проявил интерес к этому... Забытому склепу.

Ниже я записал важные моменты нашего союза — чтобы будущие поколения могли узнать об их сказанных словах.

[Начинается стенограмма]

Вождь Ориан Бизион: Наша кровь течёт из-под земли. В месте, сделанном из стали и металла. Это было место, рождённое порчей — и она развратила тех, кто жил в его стенах.

Вождь О'ога: И поэтому вы ушли?

Вождь Ориан Бизион: Да. Это было место, запятнанное тьмой, и мы не могли позволить ей поглотить нас, как она поглотила других.

Вождь О'ога: Что случилось с вашими стариками?

Вождь Ориан Бизион: Я не знаю. Но мы не можем вернуться.

Вождь О'ога: Из-за тьмы?

Вождь Ориан Бизион: Нет. Потому что дома-машины... Больше нет. Какая бы жизнь ни осталась... её больше нет.

Вождь О'ога: Кто, по-вашему, несёт за это ответственность?

Вождь Ориан Бизион: Я не знаю. Но я боюсь, что они преследуют нас. Если так, то мы должны быстро уйти, прежде чем они придут и покончат с вами.

[Стенограмма заканчивается]”.

Так, ещё какая-то мутная история. Идём дальше. На следующем листе было написано:

“Приветствую вас, собратья!

Мы прошли долгий путь, миновали горные хребты и сельскохозяйственные угодья. Я не могу не чувствовать, что за нами следит злое присутствие, которое следует за нами и наблюдает за нами, хотя открыто не нападает.

Оставайтесь осторожными, друзья мои, ибо эта земля таит в себе множество опасностей, как явных, так и скрытых. Иногда трудно отличить союзника от угрозы. Держите свои чувства открытыми и не доверяйте незнакомцам.”.

Что-то тоже не очень понятное, ну да ладно, потом разберёмся. Что у нас дальше? На следующем листе было написано:

“Наши сородичи вернулись из своего дома под поверхностью. Пока они не вернулись, я забыл, какова жизнь там внизу.

Обитатели пришли сюда, чтобы найти больше душ для вербовки. Ученый, похоже, особенно заинтересован в том, чтобы узнать о нас больше, — поэтому вождь попросил меня передать ему несколько страниц, написанных нашими историками.

Я чувствую, что хорошо, что мы воссоединились с нашими древними предшественниками. Возможно, от них мы можем многому научиться в области магии старого мира.”.

Хм, непонятно, но интересно. Что там дальше? На следующем листке было написано:

“Множество духов бродят по пустошам — не в силах отдохнуть от жестоких смертей, которые они претерпели от рук своих собратьев. Интересно, знают ли республика и рейдеры, что их борьба приносит окружающему миру. Кажется, куда бы ни шёл человек, смерть следует за ним.

Это подводит меня к стихотворению, которое я много раз читал давным-давно.

Вся Земля — могила

Вся Земля — могила, и ничто не избежит её, ничто не настолько совершенно, чтобы не спуститься в свою могилу. Реки, ручейки, фонтаны и воды текут, но никогда не возвращаются к своим радостным истокам; они с тревогой спешат в обширные владения бога дождя. Расширяя свои берега, они также создают печальную урну своего погребения.

Недра Земли заполнены чумной пылью, когда-то плотью и костью, когда-то живыми телами людей, которые сидели на тронах, решали дела, председательствовали на совете, командовали армиями, завоевывали провинции, руководили в совете, командовали армиями, завоевывали провинции, обладали сокровищами, разрушали храмы, ликовали в своей гордости, величии, богатстве, похвале и силе. Исчезли эти славные места, как исчезает страшный дым, который изрыгается адским огнем Попокатепетля. Ничто не напоминает о них, кроме написанной страницы.

Слова — мощное оружие человека, их можно использовать для формирования жизни — к лучшему или к худшему. Если бы только эти души могли осознать, что принесла им война. Принесла всем нам. Возможно, однажды мудрость наконец проникнет в их разум.”.

Так, в этой записке была цитата из перевода Даниэля Гаррисона Бринтона какого-то стихотворения из литературы народа Нава. Мда, мысль довольно мудрая. Так, что там дальше? На следующем листе было написано:

“Несколько наших людей были отправлены на разведку в поисках припасов, но многие не вернулись. Прошло несколько дней с тех пор, как мы видели их в последний раз, и я очень боюсь за их безопасность.

Каждую ночь мне снятся странные сны о том, как наши люди кричат. Я не вижу ни их лиц, ни лиц их похитителей. Все, что я вижу, — это чернота, и все, что я слышу, — это их крики, отдающиеся эхом. Перед тем, как проснуться, крики затихают.

Может ли тот, кто их забрал, быть той же угрозой, о которой говорил вождь Бизион? Если так, я беспокоюсь, что они скоро найдут это место. Мы все в опасности, и я не уверен, сможем ли мы победить этого врага.

Старые боги, пожалуйста, защитите нас от нечестивцев этой земли.”.

Я взял следующий лист и на нём было написано:

“Судьба наших пропавших людей подтверждена, и откровение далеко не радостное.

Их нашли... Изменёнными. Не самими собой. Какая тьма напала на них, нам неизвестно. Но что бы это ни было, она изменила их. Превратила их в демонов земли.

Я не могу смотреть на их лица. Видеть людей, когда-то людей, а теперь превратившихся в зверей. Это непостижимо. Раньше я молился богам, чтобы они защитили нас, теперь я молюсь, чтобы они защитили обращенных людей. Чтобы спасти их от самих себя.”

Что за чертовщина тут творится? Я прочитал следующий лист. Там было написано:

“Приветствую вас, собратья!

Мы прошли долгий путь, миновали горные хребты и сельскохозяйственные угодья. Я не могу не чувствовать, что за нами следит злое присутствие, которое следует за нами и наблюдает за нами, хотя открыто не нападает.

Оставайтесь осторожными, друзья мои, ибо эта земля таит в себе множество опасностей, как явных, так и скрытых. Иногда трудно отличить союзника от угрозы. Держите свои чувства открытыми и не доверяйте незнакомцам.”.

Я взял следующий лист. На нём было написано:

“Эта история посвящается нашему великому вождю О'оге и старым богам, которые направляли нашу жизнь и давали ей цель в мире, где её не было. Без их руководства, мудрости и защиты эта история человечества, возможно, никогда не была бы написана.

[Страх]

Страх — наша самая большая угроза — и наш самый большой союзник. В зависимости от того, как человек направляет страх, он может узнать о трудностях, с которыми не готов столкнуться, — или стать трусом и бежать до тех пор, пока не сможет.

[Боль]

Боль — это обоюдоострый меч. С одной стороны, боль приносит знания и опыт. С другой стороны, она приносит страдания и несчастья. Через боль вы можете обрести силу или потерять её. Или вы можете увидеть — или стать ещё более слепым.

[Голод]

Голод — это стремление к чему-то. Это может быть не так очевидно, как еда, но что-то более тонкое. Голод в целом — это удовлетворение потребности. Кто-то жаждет власти, кто-то войны, кто-то свободы, а кто-то надежды.

[Обман]

Обман — это удар в сердце человека. Дружба, преданность, кровь; это метки, в которых создается власть, — и обманывать — значит наносить им тяжелый удар.

[Смерть]

Смерть — это зыбучие пески жизни. Скорее, это человек, животное, грызун, насекомое или Земля, она поглощает все, что может, — и никогда не возвращается. Все, что погружается в яму смерти, уходит навсегда. В конце концов, вся жизнь, даже сама Земля, должна однажды утонуть.”.

Ладно, посмотрим, что там дальше. На следующем листе было написано:

“[Мужество]

Мужество — это война воли. Она не ведется в мире, а ведется в душе человека. Мужество может помочь сформировать ход битвы — и, таким образом, более великий мир в целом.

[Счастье]

Счастье — это цель жизни. Без него мы не достигли бы цели, ради которой мы здесь. Наша цель в жизни — обрести счастье и распространить его, чтобы оно могло исцелить сломленных — и мир. Когда вся жизнь разбита, будет труднее найти счастье — но не невозможно. Пока жив хотя бы один хороший человек, у человечества может быть шанс исцелиться и начать все заново.

[Верность]

Верность — это мост, который объединяет людей, независимо от того, насколько большой или маленькой может быть группа. Через верность куются связи и формируется сила.

[Жизнь]

Жизнь, возможно, наша величайшая тайна. В течение жизни сам мир может измениться — в лучшую или худшую сторону. Если история меня чему-то и научила, так это тому, что даже одна жизнь может иметь потенциал изменить мир — хотя для полной реализации потенциала этой одной жизни потребуется больше жизней.”

И на последнем было написано:

“Человечество имеет много сторон. Много сложностей, которые иногда идут вразрез с замыслами другого.

[Дух войны]

Эти духи — души, выкованные в конфликте. Они стремятся к завоеванию и правлению всем, что видят их глаза, и за его пределами. Я чувствую, что и республика, и выживальщики, которые бродят по этим землям, являются примерами духов войны.

[Дух себя]

Те, кто в одиночку следуют своим собственным желаниям — не интересуясь людьми вокруг них. Они стремятся извлечь выгоду для себя, а не для мира. Они здесь только для того, чтобы существовать для своих собственных нужд и ничего больше.

[Дух веры]

Убеждения следуют своим собственным путям, которые лучше всего им подходят — либо для момента, либо для большей картины. Эти люди... хитры и стремятся только улучшить непосредственный мир вокруг себя.

[Дух мира]

Мир — истинный целитель нашего мира, и те, кто следует миру, больше всего нужны в эти времена.

[Дух равновесия]

Равновесие — это приведение вещей в ровный порядок. Когда совершено преступление, уравновешивающий должен привлечь преступника к ответственности. Это компромисс, чтобы извлечь добро из зла или наоборот.

[Война никогда не кончается, и никогда не меняется]

От наших древних предков до наших дней человечество всегда воевало друг с другом и будет продолжать это делать. Это факт, который мы должны принять, что война — часть нас, и она всегда будет ею, пока существуют две конфликтующие идеологии. Но надежда также всегда будет здесь, чтобы собрать осколки, которые разбила война, чтобы мы могли продолжить следующий цикл — и к добру, и к злу.

Пусть старые боги покажут нам путь к обновленной жизни.”.

—Кто это всё писал? — спросил я у О’Огасона.

—Разные люди, — пояснил он. — Что-то писали представители нашего племени, а что-то из твоего племени Ориона. Стенограмму переговоров записал мой дед, отец моей мамы. Он был стенографистом в нашем племени.

—У вас и такое есть? — удивился я.— А кто сейчас это делает?

—Иногда мама, иногда я. Деда, к сожалению, уже нет. На память от него осталось вот это копьё. Давай потренируемся его кидать, — предложил О’Огасон и повёл меня на тренировочную площадку. Там я немного покидал это копьё и О’Огасон остался этим доволен.

—Вообще-то, это такое же копьё, как и все остальные, — заметил я.

—Не совсем. Это копьё сделал мой дед, он специально использовал более толстое древко, чем на большинстве копий. Возьми его, оно тебе пригодится в битве с королём демонов, — сказал О’Огасон и протянул мне копьё.

—Спасибо, но вообще-то против демонов у нас есть более серьёзное оружие, —сказал я. Чёрт знает, что это за демоны, но не уверен, что копьё может как-то помочь.

—Всё-таки я настаиваю. Это от всего нашего племени, — сказал О’Огасон.

—Хорошо, спасибо, — сказал я и взял копьё. В крайнем случае отдам его Бену Курцу, он по копьям эксперт. Я отправился в шатёр, где меня ждала Дженн и хотел зачитать ей документы, что мне дал О’Огасон. Но когда я пришёл, то застал там не только Дженн, но и Шинву Ятополи вмест с Беном Курцем. Последний держал на руках малышку Кри.

—О, очень хорошо, что ты пришёл, — сказала Дженн. — Мы сейчас с девочками собираемся в баню, а тебя Валаса ждёт.

—Валаса? — не понял я.

—Да. Иди по той дороге на самый верх, там в шатре она тебя ждёт. А потом мы скорее всего освободим баню, и ты ей сможешь воспользоваться. Она находится вон там, — показала Шинва Ятополи.

—Хорошо, с лёгким паром, — сказал я, взял рюкзак и отправился в сторону указанного шатра. Уже была половина девятого, на небе я видел луну и звёзды. Я вошёл в шатёр, посреди которого был разведён костёр. Возле него стояла Валаса, лицом ко входу.

—Добрый вечер, Майкл Стар! Я давно тебя ждала. Присаживайся, —сказала она и указала мне на стул.

—Добрый вечер, мадам! Только после Вас, — ответил я и показал ей на стул напротив.

—Майкл, ты можешь бросить эти церемонии. Ты больше не в убежище. И не называй меня “мадам”, — сказала Валаса.

—При всём уважении, я воспитан так, что не могу сидеть, когда женщина, которая годится мне в матери, будет стоять. И меня воспитали, что такую женщину я должен называть “мадам”, — ответил я.

—Тем не менее я настаиваю, чтобы ты присел. Я бы тоже присела, но тогда я не вижу в огне то, что должна увидеть, — сказала Валаса и двинулась в мою сторону. Я начал немного пятиться и мне таки пришлось сесть на стул.

—А почему бы Вам тогда не взять вон те очки? Может, будет лучше видно в огне, — предложил я, показывая на очки, которые лежали на небольшом столике в углу шатра. Валаса же стояла прямо передо мной и мне показалось, что в свете огня я вижу, как шевелятся её соски под теми полосками ткани, которыми была крест-накрест перемотана её грудь. Блин, похоже меня это начало возбуждать.

—Знаешь, Майкл, мне не помогут даже те очки, что носишь ты, — сказала Валаса. — Хотя я помню их предыдущую хозяйку. Она была очень милой и умной, да упокоится она с миром. Так что ты там говорил про женщину, которая годится в матери? А ты не думал, что я могу быть твоей мамой? Ты ж ведь не знаешь, кто была твоя мать, ведь так?

—Да, я этого не знаю, — согласился я.— Но ведь Вы не моя мама.

—Откуда ты знаешь об этом? — спросила Валаса. — Ведь знаешь, это возможно. Знаешь, одну очень старую сказку? Лесоруб нашёл зимой в лесу маленького мальчика, который был завёрнут в плащ со звёздами. Он взял этого мальчика в свою семью и воспитал, как своего сына. Мальчик вырос красивым, но очень злым и жестоким. И вот спустя 10 лет в селение пришла нищенка, которая узнала в нём своего сына. Но мальчик отверг её из-за её нищенских лохмотьев. Я вот думаю, Майкл, может ты сейчас смотришь на меня и думаешь: “Нет, эта женщина в дикарских лохмотьях не может быть моей мамой”. Как тот мальчик из сказки.

—Я знаю эту сказку, — ответил я.— А также я знаю, что был рождён в племени Ориона и моя мама могла бы носить нечто подобное. С этим у меня проблем нет. Проблемы были у автора этой сказки. Он питал слабость к красивым мальчикам и написав эту сказку он попытался ответить на вопрос, как красивый мальчик может быть злым и жестоким. А ещё я знаю, что моя сила отнюдь не в смазливом лице, как считал автор этой сказки, поскольку наказание за грехи в сказке—это лишение красоты, а награда за исправление—её возвращение.

—Верно. Как говорили мои предки по одной из линий: “Не то красиво, что красиво, а то красиво, что сердцу мило”. Мудрость старого мира, которого больше нет, —вздохнула Валаса. — Так всё-таки, почему ты думаешь, что не можешь быть нашим потерянным ребёнком? Ведь мальчик из сказки так же нашёл своих родителей, что были правителями в том городе, куда он пришёл. Вдруг с тобой произошло сейчас нечто подобное?

—Мы оба знаем, что это не так, — ответил я.

—Ты ничего не знаешь, Майкл Стар! — сказала Валаса. — И я бы на твоём месте не судила строго автора этой сказки. Ведь кое в чём он прав. Если бы у тебя не было харизмы, как думаешь, ты бы смог убеждать людей, когда это необходимо? И кто знает, может когда-нибудь смазливые мальчики станут и твоей слабостью.

—Ну уж нет. Хотя если я чего-то не знаю, то просветите меня, — предложил я.

—Хорошо, тогда слушай. Да, ты прав. Я не твоя мама, я твоя мамми (прим. амер. mommy — мама, mammy — няня-кормилица). Вот эта грудь, на которую ты сейчас смотришь и которая будоражит тебя, выкормила тебя и не дала тебе погибнуть тогда, 18, 5 лет назад. Когда тебя принесли сюда разведчики пустоши, ты уже даже был не в состоянии плакать от голода. Хорошо, что за 3 месяца до того я родила О’Огасона и у меня было молоко. Ты был жутко истощён, я вообще была удивлена, что ты смог продержаться столько времени. А потом я и другие мамми из племени сопровождали караван с детьми до Пайнхейвейна. Было ещё несколько таких маленьких деток, которые нуждались в молоке. Более старшие уже могли есть твёрдую пищу. Ну а там под землёй вас кормили уже искусственным молоком, которое как-то научились получать на закате старого мира, — рассказала Валаса. — Знаешь, я так не хотела отдавать тебя туда.

—И почему же отдали? Или Ваш муж не захотел брать меченных звёздами деток? — спросил я.— Впрочем, я всё очень хорошо понимаю. Год назад нас заставили прослушать лекцию о родительстве. И нам рассказали, что мать привязывается к ребёнку, когда кормит его. И мамми тоже привязывается, ибо это заложено Природой.

—Ну, что ж всё было не так просто. Мы с моим мужем тогда были чуть старше вас. И эти решения мы не могли принимать. Решения принимали старики с разведчиками пустоши. В частности, наш тогдашний вождь О’Ога и мой отец, который был чем-то вроде секретаря и летописца племени, и без моей мамы не обошлось, да упокоятся они все с миром, — пояснила Валаса. — Они согласились с разведчиками пустоши, что ваше место под землёй. Я видела угрозу, но мама уверяла, что мой дар ещё не настолько хорошо развит, как её и я не вижу полную картину. Впрочем, это она послала свою дочь, мою старшую сестру с её мужем на верную смерть.

—Почему? — спросил я.

—Потому что кто-то должен был предупредить...— начала Валаса и осеклась.

—Разведчиков пустоши? — спросил я.

—Не совсем. Пойми, мой мальчик Звезда, я далеко не всё могу тебе сейчас рассказывать. Некоторые вещи тебе предстоит узнать самому, когда придёт время. Моя мама посчитала, что ради племени она должна пожертвовать дочерью, у которой нет дара. Ведь племя превыше всего. Впрочем, пусть она даёт ответ перед богами за это. Может, там они встретились, а может и нет, — ответила Валаса.

—Я всё понял. O mater pulchra filia pulchrior. Вы ведь тоже манипулируете людьми, не рассказывая им всей правды. В чём разница? — спросил я.

—Хорошо, мой мальчик Звезда, а ты разве не сделаешь всё, чтобы защитить тех, кто тебе дорог? — спросила Валаса. —Разве ты не сделаешь всё, чтобы защитить Дженн, даже если тебе придётся пожертвовать кем-нибудь из твоего племени? А что уж говорить о тех, кто в твоё племя не входит? Понимаешь, я ведь знаю О’Огасон рассказал вам. Более того, это я его об этом попросила и разрешила подслушивать. Ведь с моим даром от меня не ускользает ничего важного.

—Хорошо, тогда я хочу понять: почему? Почему Вы не предупредили нас о том, что основная угроза исходит от Брэгга? Вы ж ведь знали об этом. Почему Вы не предупредили нас о том, кто такие выживальщики и что они с нами сделают? Ведь если Хейлы Ваши родственники, то почему Вы подвергли Дженн всему, через что она прошла? —спросил я.

—Слушай меня, мой мальчик Звезда! Если бы я предупредила вас о Брэгге, это бы только отсрочило неизбежное на несколько лет. Что касается того, через что пришлось пройти Дженн. К сожалению, это единственный способ, чтобы у неё открылся дар. Из моих детей выжил только О’Огасон. У нас было несколько дочерей, но они не дожили до взрослого возраста. Самая младшая прожила только полчаса. Часть её черепа сейчас украшает корону её отца в память о ней. У Шинвы Ятополи нет дара. Дар может проявиться только у малышки Кри, дочери О’Огасона и Амунии или Дженн. Но Дженн нужно было пройти через всё это, чтобы дар открылся, т. к. ни Йетти, ни ты в жизни бы не пробудили у неё дар, — ответила Валаса.

—Я Вас не понимаю, — сказал я. Блин, или она реально сумасшедшая, или моего интеллекта для этого не хватает, особенно после того, как я выпил абсент в обед. Но, блин, не закидываться ж праздничными ментатами, чтобы понять всё это.

—Что ж, сейчас поймёшь. Понимаешь, мой мальчик Звезда, в этом мире ничего не бывает бесплатно. За всё нужно платить. Даже за дар. И его цена — боль. Думаешь, почему я стою? Мой муж вчера так хорошо отходил меня по заднице, что мне очень больно сидеть. Но я благодарна ему, т. к. теперь я вижу... Я вижу прошлое, настоящее и будущее, — ответила Валаса.

—Вы хотите сказать, что для того, чтобы видеть прошлое, настоящее и будущее нужно испытывать боль? — спросил я.— Я никогда о таком не слышал.

—Тем не менее это так. Такова цена дара в моём роду, — ответила Валаса. — И такую же цену придётся платить тем, кто будет обладать даром в дальнейшем.

—Вы хотите сказать, что тут бьют девочек, чтобы у них пробудился дар видеть прошлое, настоящее и будущее? — спросил я.— Вообще-то, это ужасно—причинять боль девочками даже ради такого дара.

—Знаешь, мой мальчик Звезда! Вся жизнь девочек, начиная с подросткового возраста, сопровождается болью. Раз в месяц их утроба посылает болезненные сигналы. Беременность — это тоже далеко не всегда приятные ощущения, что уж говорить про роды. Но именно так задумано богами, потому что именно боль заставляет женщин любить своих детей и заботиться о них. Тут аналогично. Дар — это средство защитить свою семью и своих детей. И ради этого стоит вытерпеть боль, т. к. только она является источником силы, — ответила Валаса.

—Понятно. Я нечто подобное читал в манускрипте, что мне дал Ваш сын. Это случайно не Вы его написали? — спросил я.

—Нет, это совместное творчество моих родителей. Мой отец это записал, да упокоится он с миром, — ответила Валаса.

—Как я понимаю, Ваш отец был экспертом по части пробуждения дара, — заметил я с сарказмом.

—Да, мой дар пробудили мои родители, — ответила Валаса. — А дар матери пробудила её мать и так далее. Это было после моей кинсеаньеры. Вообще-то, в нашем роду были случаи, когда дар пробуждался раньше, но это не типично. Девочка должна созреть, чтобы дар пробудился. И то поначалу кроме странных вещных снов ничего не будет. А вот когда девочка станет совсем взрослой, выйдет замуж и муж будет её сначала пороть, а потом дарить яркие оргазмы, то видения в огне станут совсем ясные.

—Вы так спокойно об этом говорите, — заметил я.

—Así es la vida, — ответила Валаса на испанском.

—У Дженн дар так и не пробудился, насколько я знаю. И я не собираюсь его пробуждать, — сказал я.

—А если она тебя сама об этом попросит или пойдёт искать того, кто это сделает? — спросила Валаса. —И кроме того, ты уверен, что дар не пробудился? На самом деле её чутьё — это тоже часть дара. Она же заподозрила, что Брэгг нечист, а также ей не понравилось присутствие Глушителя, т. к. она предчувствовала проблемы, хоть и они исходили в первую очередь не от самого Глушителя. Другое дело, что сейчас он на зачаточном уровне, а вот чтобы он функционировал в полную силу, его нужно постоянно пробуждать.

—А Вы думаете, что она захочет дар, если будет знать, что Вы виноваты в том, через что ей пришлось пройти? — возразил я.

—Я? — возразила Валаса. — А может ты, когда не стал убивать выживальщиков в Пайнхейвене? Впрочем, пусть каждый возьмёт на себя ответственность за ситуацию в той мере, в каком тот отвечает. Я с себя ответственность не снимаю, но я не стала вас предупреждать именно ради моей семьи и моего племени. Дар — это очень большая ответственность. В любом случае, судя по тому, что Дженн в этом плане пошла в меня, то дар её скоро откроется.

—Как я понимаю, Вы это знаете, т. к. Вам нравится подсматривать в огне за этой частью жизни? — спросил я.— Интересно, а за своим сыном с Амунией Вы тоже подсматриваете?

—Я понимаю твой сарказм, но меня интересуют 2 вещи: выживание моего племени и передача дара следующему поколению, — ответила Валаса. — Собственно, поэтому я тебя и позвала. Тебе предстоит сражение с королём демонов и тебе нужно будет выжить в этом сражении. Поэтому я приготовила для тебя одно зелье, которое повысит твою выносливость.

—Думаю, что я воздержусь пить ваши зелья. Кое-кто от них уже потерял память, — сказал я.

—Если ты про Курца, то это было так и задумано. Он должен был всё забыть, а потом всё вспомнить. И он тебе поможет в этом сражении. Возьми, — сказала Валаса и протянула мне пузырёк с зельем. — Выпьешь, когда решишь сам. Ну или можешь мне сейчас задать вопросы, я не обещаю, что смогу ответить на все.

—Как я понимаю, про короля демонов Вы мне ничего не расскажете? — спросил я.— Почему именно я должен с ним сразиться?

—Большую часть информации про короля демонов он сам тебе расскажет, когда вы встретитесь, — ответила Валаса. — Я видела это в огне. Но можешь спрашивать меня обо всём остальном. Я постараюсь ответить, если смогу. Что бы ты хотел узнать?

—Ваш муж назвал меня Брелинор. Что это означает? — спросил я.

—Мы так называем тех, кто не знает или не помнит, кто они, — пояснила Валаса. — Когда я заблокировала Курцу память, он тоже стал брелинор. Я не знаю, откуда взялось это слово. Часть предков жителей Ксиабулы пришли сюда из резервации Форта Юмы. Тут они смешались с остатками народа Моронго, которым пришлось уйти с 10-й трассы и долины Моронго на перевал Каджон после того, как китайцы разбомбили аэропорты в Сан-Бернардино, Палм-Спрингс и 29 Пальмах.

—А Ваши предки из Юмы или из долины Моронго? — спросил я, вспоминая курс географии Калифорнии, который нам читала миссис Гараваглия.

—Знаешь, мой мальчик Звезда! В Америке почти у каждого есть куча предков, которые жили в разных местах. И немало предков жили за одним или другим океаном, в Европе, Азии, Африке, а также в Австралии и на островах в Тихом океане. Я надеюсь, что ты знаешь это? — ответила Валаса.

—Я-то это знаю, а откуда всё это знаете Вы? — спросил я.

—А я кажусь тебе чересчур образованной, как для племенной шаманки? —спросила в ответ Валаса.

—Ну, есть немного, — заметил я.— Просто Ваш муж изъясняется немного иначе.

—Понимаешь, мой мальчик Звезда! Мой муж — вождь племени. И как вождь он должен не особо выделятся среди своего племени. Ваш диалог слышала много людей племени. Если он начнёт говорить, как человек из Юнион-Сити, то как думаешь, долго ли он пробудет вождём? — спросила Валаса. — Но у нас с тобой приватная беседа и я использую те слова, которые хорошо понимаем мы оба.

—Это я понимаю. Политика, — ответил я.— Но почему нельзя работать над тем, чтобы племя окультурилось? Скажем, жить не в палатках, а в домах и одеваться немного лучше. Как та же Амуния или Шинва Ятополи.

—А мы работаем над этим. Шинва приобретает довоенные книги на английском и испанском за излишки еды, что мы производим, мы учим наших детей читать и писать на обоих языках. Но всё не так просто. Мой мальчик Звезда, хочешь послушать одну историю, которая случилась больше 500 лет назад? — спросила Валаса.

—Я слушаю, — согласился я.

—Более 500 лет назад далеко за морями было одно царство. Там был царь, но также были и некоторые аристократические и демократические институты: боярская дума и Земский собор, которые утверждали законы. Более того, был даже свой местный аналог “Великой Хартии Вольностей”, где было сказано, что царь делать может, а что нет. Всё, как в других царствах и королевствах по соседству. Но затем на трон взошёл один царь. И он решил, что его царство отстаёт от соседей и нужно его модернизировать. Проблема была только в том, что его подданные, включая аристократию не совсем понимали, зачем это нужно и не одобряли. И как ты думаешь, что он сделал? — спросила Валаса.

—Насколько я помню, он разогнал думу, перестал собирать Земский собор, а на берегу одного северного моря построил город, куда и перенёс свою столицу, чтобы там ему не мешали построить то, что он хотел, — ответил я. Да, спасибо миссис Гараваглии, которая нас учила довоенной истории.

—Это ещё не всё. Как ты понимаешь, его подданные, которые этого всего не понимали, подняли против него восстание. Причём к восстанию присоединился и его сын. В результате этот царь утопил свою страну в крови, сгноил собственного сына в тюрьме, но добился того, чего он хотел. Почти. Он получил на берегу моря прекрасный город с европейской архитектурой и верфями, на которых строились корабли. В этом городе жила его новая элита, которую он заставил сбрить бороды и носить европейские одежды. Но как думаешь, смогли ли они полностью оевропеиться? — спросила Валаса.

—Не уверен, — ответил я.

—Ты чертовски прав, — сказала Валаса. — Эти люди сбрили бороды и оделись в европейские одежды не по своей воле. Более того, теперь в этом царстве вся власть была сконцентрирована на царе, т. к. других институтов просто не было. Это привело потом к серии военных переворотов, т. к. не было других способов изменить политику, если часть элиты что-то не устраивало. Но самое главное, это заложило очень скверную мысль в сознание этих людей. Насилием можно добиться всего, чего угодно, а цель оправдывает любые средства. Железной рукой можно и нужно загнать человека к счастью, а людей из окрестных общин можно силой интегрировать в это царство или как оно стало называться, когда коммунисты царя с наследником застрелили из нагана, а принцесс закололи штыками. Как думаешь, что из этого вышло?

—Окружающая нас пустошь, — ответил я.

—Ты опять же чертовски прав. Именно поэтому мы и поддерживаем в нашей общине исторически сложившийся уклад. Эти люди жили так почти 200 лет и если мы резко начнём что-то менять, то это вызовет непонимание и проблемы. К тому же отсталое племя не вызывает никакого интереса у НКР, а если дела пойдут совсем плохо, то шатры свернуть и забрать отсюда будет гораздо легче, чем капитальные постройки, — пояснила Валаса. — Что касается моей невестки и племянницы. Шинва Ятополи занимается внешней торговлей. Поэтому она так одевается и это не вызывает непонимание у остального племени. Амуния не из нашего племени, поэтому от неё никто и не требует стать более племенной женщиной, чем я, к примеру. Кстати, я специально организовала, чтобы они работали вместе. Шинве нужно узнать побольше о других племенах и общинах, а Амунии научиться говорить по-английски. Пока что она почти всё понимает, но на английском почему-то не разговаривает. Я делаю ставку на то, что Шинва Ятополи когда-нибудь будет руководить не только торговлей, но и дипломатией, но жизнь может внести свои коррективы. Ладно, посмотрим. Ты бы хотел ещё что-то узнать?

—А разве Ваш дар не показывет точно, что будет дальше? — спросил я.

—Не совсем, — ответила Валаса. — Понимаешь, будущее довольно туманно и зависит от разных обстоятельств и решений, которые принимают люди. Ну и не только люди. Даже коготь смерти может решить тобой пообедать или не связываться, т. к. он сыт. Вот у моей племянницы Шинвы Ятополи вполне мог бы пробудиться дар, если бы её мужу не стукнуло выпить заражённой воды. А вот я не уверена, что Курц будет пробуждать дар у неё или малышки Кри.

—Значит именно поэтому Вы отослали его в наше убежище? — спросил я.— Иисус, да Вы монстр.

—Я его отослала потому что без его помощи ты бы не попал к нам. Ну или стал бы разрушителем и уничтожил бы наше племя. Тебе ведь понравилась община Элсдрагона и ты бы с радостью к ним бы присоединился, если бы не Дженн. Племя превыше всего, как и для тебя. Только от твоего племени осталось всего 7 человек, включая тебя, —ответила Валаса. — Тебе ведь тоже приходится принимать непростые решения, чтобы твоё племя выжило, так?

—Возможно, — согласился я.— Но я не разлучал тех, кто любит друг друга, даже если и не совсем одобряю эту любовь. Потому что есть вещи, которые я решать не в праве.

—Мой мальчик Звезда, ты можешь думать всё, что-угодно, но я объяснила тебе свои мотивы. Можешь судить меня, как тебе угодно, но у меня также не было выбора, как и у тебя, когда ты продавал Дженн и остальных в рабство. Ведь ты знал, что с ними там будет. Знаешь, если бы разведчики пустоши оставили вас в нашем племени, многое было бы по-другому, но увы, — ответила Валаса. —Ладно, давай больше не будем говорить об этом, а поговорим только о прошлом. Я могу ответить почти на всё, кроме как про короля демонов.

—Ладно, расскажите тогда, как так получилось, что Вы состоите в родстве с Хейлами, — попросил я.

—Это очень долгая история, — начала Валаса. — Но мы всё равно никуда не спешим, к тому же я не собираюсь рассказывать тебе сейчас про всех наших общих с Дженн предков. Ты об этом узнаешь от самой Дженн, когда пробудишь у неё дар и она будет видеть всё то, что с ними было. Наша общая с Йетти Хейлом бабушка происходила из общины Выживальщиков. Часть Выживальщиков покинула шахту и обосновалась на поверхности в середине 22 века. Так что наша бабушка родилась в 2178 г. в Пайнхейвене на той самой горе, где вы нашли временный приют и где вас потревожили потомки бабушкиных соплеменников. И вот когда она выросла, она встретила разведчика пустоши Рудольфа Манна и у них случилась любовь. Так на этот свет появились моя мама и тётя Джилл. У моей бабушки был дар, но она ничего об этом не рассказала моему деду Рудольфу.

—Почему? — спросил я.

—Потому что до того её бросил жених из её общины, когда узнал о даре, - пояснила Валаса. — Далеко не всем дано это понять и принять.

—И Рудольф с ней жил и ни о чём не догадывался? — спросил я.— А кто стимулировал её дар?

—Дед Рудольф был разведчиком пустоши. Он периодически наведывался к ним, а так перемещался по всей пустоши. Кроме того, у него в убежище была семья. Дар пробуждали её родители, пока были живы, а когда их не стало, то это стало делать некому. Именно поэтому она и не стала отказывать Манну, а то дар ушёл бы вместе с ней. А мы должны обязательно передать дар следующему поколению, по-другому нельзя, — пояснила Валаса.

—Да, ради передачи дара можно делать всё, — заметил я с сарказмом.

—Моя мама была старшей. И бабушке удалось без проблем пробудить у неё дар, когда пришло время. А вот с тётей Джилл возникли проблемы. У неё дар не пробуждался, пока однажды их на этом не поймал дед Рудольф. Случился страшный скандал, и дедушка Рудольф забрал тётю Джилл в убежище. Там она вышла замуж за отца Йетти, а когда Йетти сам стал достаточно взрослым, чтобы завести свою семью, а её муж пропал без вести на поверхности, то она вернулась жить в тот дом, где провела детские годы. А к моей маме посватался парень из племени, и он был готов принять её дар и пробуждать его. Вот поэтому я здесь, а...— сказала Валаса и вдруг прекратила свою речь.

—Интересно, — заметил я.— А Рудольф Манн?

—Он тоже пропал без вести в 30-е годы, — ответила Валаса.

—И даже вы со своим даром не знаете, что с ним случилось? — удивился я.

—Я знаю. Его забрал король демонов. Больше я ничего не смогу об этом сказать, — отрезала Валаса.

—Хорошо, а приёмный отец Киры кем приходится Рудольфу Манну? — спросил я.

—Это был его сын. От жены из убежища, — ответила Валаса. — Знаешь, он ведь порол Киру не потому, что был садистом.

—Хотите сказать, что он тоже пытался пробудить дар? —спросил я.—Но откуда он о нём узнал?

—От своего отца и сестры. Рудольф Манн успел сфотографировать 2 своих дочек. Моя мама была девушкой с фиолетовыми волосами на этой фотке, — пояснила Валаса.

—То есть он думал, что Кира—это его внучатая племянница, внучка Вашей матери? — догадался я.

—Да, он так и думал. Более того, он даже сделал тест, чтобы подтвердить родство и только после этого они с женой взяли Киру в свою семью. Но он ошибся. Они таки были родственниками, но Кира не является моей племянницей. Просто дедушка Рудольф не умел держать свой член в штанах и употреблял его в дело со всеми, кто ему не отказывал, а таких тут было много. Он ведь в молодости был очень смазливый сукин сын, а также любил ходить по краю. Это многих привлекает. Кстати, немало его потомков унаследовало эту черту. А эта самая мутация с фиолетовым цветом волос возникла на той ветви моих предков, у которой никогда не было дара. Но он об этом не знал и думал, что если он пробудит у Киры дар, то сможет узнать, что случилось с его отцом, а может и ещё что-то, — пояснила Валаса.

—А Йетти знал про дар и всё остальное? — спросил я.

—Да, но мой кузен не особо в это верил, пока не запахло жаренным. В любом случае, он не хотел мучать своих дочек ради пробуждения дара, — пояснила Валаса.

—Знаете, что мне кажется странным, —сказал я.— Дженн мне говорила, что её отец ненавидел выживальщиков, потому что они убивали разведчиков пустоши. Как же так случилось, что Рудольф Манн сошёлся с прабабкой Дженн, если она из выживальщиков?

—Потому что конфликт между Выживальщиками и Убежищем 18 был вялотекущим до того, как на перевале Каджон не появился босс Максон со изгоями из Братства Стали, — пояснила Валаса. — А это случилось в начале 2220-х годов.

—А кто он был такой? — спросил я.

—Он был потомком Роджера Максона, основателя Братства Стали. Поскольку он был Максоном, то неудивительно, что он в довольно юном возрасте дослужился там до старейшины. А потом был изгнан из-за какого-то конфликта с кузенами за власть. Учитывая, что тогда Братство Стали фактически управляло штатом Максон, то цена вопроса была очень высока. Тогда на территорию штата хлынули поселенцы, которые не принадлежали к Братству и в самом Братстве не было консенсуса, как эту ситуацию решать. Этот самый Максон пытался сделать Братство более открытым, но это не нашло понимания у других старейшин. Понимаешь, Братство молится на свой Кодекс, который написал его основатель Роджер Максон, но жизнь меняется и далеко не всё, что написано в этом Кодексе можно применить в новых условиях. А на основании этого Кодекса Братство — это военизированная структура, где детей с 7 лет муштруют по военной части, давая им ранг послушника. Формально их цель — это сбор довоенных технологий для возрождения Старого Мира, так им это завещал Роджер Максон, но с его смерти много воды утекло, и я не думаю, что он бы одобрил то, что сейчас делает Братство, — пояснила Валаса.

—А что он делал на перевале Каджон? — спросил я.

—Ему и его сторонникам нужен был новый дом, и он нашёл его здесь. В шахте Афина-Тек, — пояснила Валаса. — Там была следующая ситуация. В общине Выживальщиков заправляла династия Элсдрагонов с момента заселения в эту самую шахту. Самый первый из династии вроде был управляющим шахты. Но к тому времени она могла прерваться, т. к. у тогдашнего лидера не было сыновей, а была только дочь. А Максон и изгнанные рыцари Братства оказались очень полезными, т. к. принесли с собой боевые навыки, которым их обучали с юных лет. И Максон после изгнания извлёк урок. Он решил, что если взял власть, то нужно править железной рукой и подчинить себе весь перевал. Тогда и начался террор против всех других общин на перевале, включая тех, кто покинул Убежище 18. Ну и он заделал со своей женой сына, которого назвал Джоном в честь своего великого предка, который участвовал в войне с Мастером и Единством. Но поскольку родным языком Элсдрагонов был испанский, то Джон стал Хуаном. Ну и он решил пользоваться объединённой фамилией, как это принято было в общине его матери. Максона убил доктор Россман во время диверсионной атаки на шахту в 8 лет назад, после чего его сын поклялся, что отомстит. Тогда же разведчикам пустоши удалось уничтожить силовую броню, которые изгои Братства принесли на перевал. Выкрасть её не получилось, но может, это и к лучшему.

—А почему Вы не рассказали Йетти, что у Киры не может быть дара? — спросил я.

—Потому что я сама узнала об этом только после нашей последней встречи, — ответила Валаса. — Понимаешь, Кира Манн меня никогда не интересовала. До того момента, пока я не увидела в огне, как она наставляет свою винтовку на Дженн. Йетти не особо делился проблемами дома со мной, может с тётей Джилл было по-другому, пока она ещё была в здравом уме и твёрдой памяти. Могу тебе только сказать, когда 8 лет назад случился весь этот скандал с Кирой и Дженн, Йетти, Кристиансон и Манн обсуждали эту ситуацию. Манн признался, зачем он это делал и был готов подтвердить признание на слушании. Тогда Кристиансон пообещал, что у него не отберут Киру и он может это продолжать, если будет придерживаться версии, что наказывал Киру за то, что она чуть не убила Дженн, а Йетти уговорил заставить солгать Дженн на слушании, чтобы о даре никто не знал в убежище. Как думаешь, если бы всплыла эта история с даром, не нашлось бы в убежище желающих пробудить оный у Дженн? Ну и у Дженн уже тогда были проблемы с рядом деток пустошей, а так бы она точно стала парией. Парни бы боялись связываться с девушкой, которая может их видеть насквозь. А ты же знаешь, чего больше всего хотел Йетти?

—Да уж, хорошо знаю, —ответил я, вспоминая рассказ Дженн о том, как ей жилось с родителями, особенно когда ей исполнилось 18. — И такой вопрос. Вы знаете, что случилось с бабушкой Дженн Джилл? Потому что последнее известие от неё датировано маем прошлого года.

—Меня это сейчас интересует меньше всего, — ответила Валаса. — Я знаю, что дом в Пайнхейвене был атакован и ей пришлось уйти. Но сюда она не дошла. Опять же у женщины с деменцией нет шансов на пустоши. Поэтому я не собираюсь тратить дар на её поиски. Если ты пробудишь дар у Дженн, она сможет получить ответ на этот вопрос. Но я не уверена, что ответ ей понравится. Ты хочешь ещё что-то узнать?

—Пожалуй мне надо переварить то, что я уже узнал, — ответил я, а Валаса посмотрела в огонь.

—Вот и славно. Кстати, хочу тебе сказать, что баня уже освободилась и Дженн ждёт тебя в вашем шатре. И я тебе не запрещаю рассказать ей всё то, что ты сегодня узнал, а даже наоборот. И можешь ей сказать, что завтра утром она сама может меня навестить перед вашим уходом. Баня находится вон там, — сказала Валаса и показала рукой направление.

—Спасибо, я найду. Доброй ночи, — попрощался я.

—Доброй ночи. И помни: дар сам себя не пробудит, — сказала Валаса.

—Я в курсе, — ответил я.— Но только Вы уверены, что когда у Дженн дар откроется, она не узнает что-то такое, что сломает её? Рабство её очень сильно надломило.

—Уверена, — ответила Валаса. — Дженн не такая слабая, как кажется на первый взгляд. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Пару лет назад одной пустоши хватило бы, чтобы сломать её, но сейчас она достаточно сильная, чтобы справиться со всем.

—Дай-то Бог, — сказал я.— Или у вас говорят: “боги”?

—Знаешь, мальчик Звезда, вроде бы в вашей довоенной культуре Бог был тоже един в трёх лицах? А кто запрещает ему или им взять не три, а три триллиона лиц, если он или они всемогущие? Ладно, мы можем долго спорить на богословские темы, но тебя ждёт Дженн, а меня новая порция ремня, чтобы пробудившийся дар направлял вас всех в нужном направлении. Т. к. больше его не у кого пока нет. Но я не знаю, на сколько меня ещё хватит, поэтому... Доброй ночи, — пожелала мне Валаса с улыбкой на лице. Я тоже попрощался, взял рюкзак и направился в баню. Местная баня тоже была в шатре, только в нём был деревянный настил, а в центре в этом настиле был вырезан круг довольно большого диаметра, в котором и находился металлический котёл, чтобы греть воду, труба от которого выводилась в центре шатра. Холодную же воду можно было набрать в ведро из естественного источника, который бил в скале, нарубленные дрова рядом имелись, а также уже была огромная бадья с холодной водой, которую можно использовать для того, чтобы разбавить нагретую воду. По бокам же стояли разные шайки, стеллажи с разным барахлом, которое мне не было интересно, кроме банки, на которой было написано: “Жидкое мыло”. Рядом с шатром был деревянный туалет, вроде того, что мы видели в Ангельской Разборке или Одисее. Так, ясно, можно им воспользоваться. Затем я прошёл в шатёр, быстро разделся, вымылся, сбрил волосы на лице, которые успели отрасти со времени нашего пребывания в Ангельской Разборке и постирал нижнее бельё. Затем, одевшись в свою леопардовую пижаму, взял рюкзак, забрал нижнее бельё и направился в тот шатёр, который выделили нам с Дженн. Дженн лежала под одеялом на животе на подстилке. Через весь шатёр была протянута верёвка, на которую Дженн повесила свою бельё. Что ж, я повесил своё рядом и полез под одеяло рядом с Дженн. Заметив меня, Дженн повернулась ко мне, поцеловала меня и спросила:

—Ну как прошёл разговор с Валасой?

—Узнал много интересного и необычного, — ответил я.— А как ты с девочками провела время? Всё хорошо?

—Хочешь правду? — спросила Дженн.

—Да, правду и ничего кроме правды, и да поможет тебе Бог, — ответил я с улыбкой и Дженн начала свой рассказ.

После того, как я ушёл беседовать с Валасой, Шинва Ятополи собрала всю женскую часть нашей группы и повела в баню. Малышку Кри она передала под присмотр Бену Курцу, т. к. Амунию забрал О’Огасон и вообще отцовские обязанности надо выполнять. В самой же бане Шинва наполнила котёл водой, закинула дрова и развела огонь.

—Так, mis amigas (исп. мои подруги), раздеваемся и вещи оставляем вот здесь. Теперь смотрите, что тут можно сделать, помимо того, чтобы помыться. Хотите после бани раскрасить лица, как у большинства наших? — спросила она, начав раздеваться, а остальные последовали её примеру.

—Я лично воздержусь от этого, но может кто-то захочет, хотя вряд ли, — ответила на это Дженн, снимая верхнюю часть одежды

—Ну, если хотите, краска тут есть, а я это умею. Потом если у кого-то есть раны, порезы, царапины, фурункулы, у нас тут есть средства, чтобы это залечить. О, Дженн, похоже тебе это будет нужно. Где это тебя так? — спросила Шинва Ятополи, увидев на обнажённой руке Дженн шрам.

—Шинва, это 3 дня назад мы сражались с рейдерами, и я была ранена, —пояснила Дженн. — Пустяки, всё зажило и уже ничего не нужно.

—Нет, давай я всё же тебя осмотрю, — настояла Шинва Ятополи. — Пожалуйста, переместись поближе к огню, потому что я не очень вижу, что там. Тётя Валаса кое-чему меня по этой части научила.

—Сейчас организую освещение, — сказала Джейми и несмотря на возражения Дженн включила подсветку на своём пип-бое, направив свет на руку Дженн со стороны спины. Шинва Ятополи принялась осматривать руку Дженн, как вдруг её взгляд упал на освещённые светом пип-боя ягодицы.

—О боги, он тебя тоже сечёт? — спросила Шинва.

—Кто? — спросила Дженн.

—Ну твой Майкл, — пояснила Шинва Ятополи.

—Нет, — ответила Дженн. — С чего ты это взяла?

—С того, что я вижу характерные следы на ягодицах, — сказала Шинва Ятополи.

—А это. Курц ведь тебе рассказывал, что мы были в рабстве у рейдеров? И там они с нами делали многие разные вещи, которые я не хотела бы обсуждать. В том числе и секли нас, — пояснила Дженн.

—Все 3? — спросила Шинва Ятополи.

—Нет, только мы с Дженн, — пояснила Джейми. — И парни, которых держали в клетках и заставляли работать на кукурузном поле. Можешь спросить у Курца, он тебе расскажет, что там с нами было и как мы туда попали.

—А тебя не секли? — спросила Шинва у Джейми. — Потому что я не вижу таких же следов.

—Нас обеих высекли и это было в пятницу на прошлой недели, т. е. 10 дней назад. Причём меня секли даже больше, чем Дженн, но у меня всё уже давно зажило, —ответила Джейми.

—Ну, Джейми, ты сильнее и выносливее меня, поэтому у тебя всё быстрее заживает, — пояснила Дженн, попытавшись закрыть тему небольшой лестью.

—Ну да, только первая леди в отряде ты, а не я. Не родись сильной и выносливой, а родись красивой с умением лизать задницы, — проворчала Джейми, что Дженн проигнорировала. — А почему ты сказала “тоже”?

—Я вам расскажу, mis amigas, но вы поклянётесь, что это строго между нами? — спросила Шинва Ятополи.

—Я не могу обещать, что не расскажу Майклу. У нас нет секретов друг от друга, — сказала Дженн.

—Ладно, mis amigas, только своим мужчинам и возьмёте с них слово не трепаться, идёт? — спросила Шинва Ятополи.

—Да, — подтвердили Дженн, Джейми и Кэрри Варгас.

—Мой муж, гори он в 10-м пекле, сёк меня каждый вечер. И только потом трахал. А я на следующий день сидеть не могла, — пояснила Шинва Ятополи.

—Он это делал и когда ты вынашивала Кри? — спросила Джейми.

—Нет, тогда он этого не делал. А вот сразу после родов это и началось. Каждый день я с ужасом ждала вечера. Потому что получала минимум 50 горячих, а могла и больше, если косячила, — пояснила Шинва Ятополи.

—Как косячила? — спросила Джейми.

—Ну, вечером я кормила Кри, купала и укладывала её спать. Затем должна была привести себя в порядок. Это означало прийти сюда, воспользоваться хвойной смолой, чтобы убрать все волосы вот отсюда, — Шинва Ятополи провела рукой по лобку. —Также я должна была сделать минимум 3 клизмы, чтобы моя попа была чистая, т. к. он любил употреблять её в дело. Он-то успевал со своей гигиеной разобраться, пока я с Кри возилась. Потом возвращалась в наш шатёр. А он сидит на подстилке и на вход поглядывает. Как увидит, сразу его приветствие: “О, моя жёнушка-шлюшка вернулась. Заходи, не бойся, раздевайся”. Ну я должна была раздеться, после чего он и проверял, как я с этим справилась. Если его это не удовлетворяло, то он к стандартным 50 добавлял ещё. Потом я должна была лечь на живот на подстилку, заткнуть себе рот какой-нибудь тканью, чтобы не нарушать спокойствие Ксиабулы и принимать наказание. Ещё он мне запрещал попу смазывать, т. к. ему нравилось драть меня на сухую. Если он по какой-то причине считал, что я это нарушила, то тоже добавлял удары. Но тут уже мне нужно было решать, то ли получить дополнительные 10 ударов снаружи, то ли получать все эти радости внутри, вплоть до небольших разрывов, после чего я должна была ртом очищать его х... в т. ч. от собственной крови. Правда, ближе к концу моя задница и к такому привыкла, но тогда он другое придумал. Он мне под живот подкладывал подушки из соломы, чтоб приподнять мою задницу, а одну подушку размещал между ног в качестве распорки. И тогда удары наносил не только по заднице, но по киске. Б.., мне так больно не было, когда я Кри рожала. Ну или наносил удары по ногам ниже, оставляя следы. А вы ж видели, в каких мини-юбках мы тут все ходим? Я тогда тоже так ходила, т. к. другой одежды не было, да и никто бы мне не позволил по-другому одеваться. Впрочем, тут всем пофигу, поэтому на это вскоре забила.

—Horribile dictu, — только и смогла сказать Джейми. —Так хоть во время месячных он тебе передышку давал?

—Ага, как же. Нет, жена даже во время месячных должна мужа удовлетворять. Задница ж есть. Поэтому всё то же самое, только в киску запихала листья, плюс разместила кое-какую защиту на подстилке, а так всё то же самое. Сначала порка, а потом 2 круга в задницу. А потом задница болит, тут болит, — пояснила Шинва Ятополи, положив опять же руку сначала на грудь, а потом на лобок. — А в обычные дни первый круг в киску, второй в задницу.

—Силён, — заметила Джейми, но Дженн так и не поняла, то ли это была реплика сочувствия, то ли зависти.

—А то ж. У нас тут просто лучше родиться сильным и выносливым, чем красивым и умеющим задницы лизать. Женщин это тоже касается. Потому что обычно красивые, но не имеющие силы и выносливости девочки до кинсеаньеры не доживают. А даже если и доживут, то потом имеют все шансы загнуться в родах. Тётя Валаса называет это естественным отбором. У неё самой боги 5 дочерей забрали, чему я была свидетелем. Даже при том, что она умеет делать лекарство, которое, как она утверждает, эту самую выносливость повышает. Знаете, я каждый вечер после бани прохожу мимо статуй богов и произношу молитву, чтобы Кри пережила эту ночь, а утром благодарю их за то, что она проснулась. Ну и тётя Валаса готовит это лекарство для всех в племени, поэтому наши мужчины такие сильные и ненасытные по этой части. Потому что опять же из-за того, что очень много детей не доживают до взрослого возраста, то рожать их нужно с хорошим запасом, а значит родила— иди на следующий круг как можно скорее, — пояснила Шинва Ятополи.

—Ну, тебе, удаётся всё это неплохо совмещать. Я имею в виду силу, выносливость и харизму, — заметила Дженн и заметила по лицу Джейми, что последней эта реплика не понравилась. А вот Кэрри Варгас просто молча слушала и её лицо абсолютно не выражало никаких эмоций, т. к. похоже она всё это видела уже не раз.

—Спасибо, кузина! — поблагодарила Шинва Ятополи Дженн. — Если б не удалось совмещать, то думаете меня б определили заведовать торговлей?

—Я думаю, что нет, — сказала Джейми. — Но я не понимаю, разве то, что ты рассказала считается в Ксиабуле вполне нормальным? Разве никто не мог урезонить твоего мужа? Твоя же тётя Валаса всё-таки жена вождя.

—Тётя Валаса? Всё, что она смогла мне предложить, —это заживляющее средство для клизмы. Кстати, можете брать, вот оно, — усмехнулась Шинва Ятополи и показала на пузырёк с жидкостью. —А вот клизмы, абсолютно новые, ими никто не пользовался. Мы их выменяли у торговки Сони, которая к нам недавно заезжала. Тётя Валаса сказала, что видела в огне, что скоро к нам прибудут гости, которым это может понадобится. Понимаете, mis amigas, я всего лишь сирота, которую воспитывали тётя Валаса и её муж Раз О’Ога, потому что моих родителей забрали демоны. А мой муж, гори он в 10-м пекле, был его племянником, сыном его брата Агу. Поэтому реально заступиться за меня тут было некому, вся семья была на его стороне.

—Ну понятно, супротив семьи вождя никто не пойдёт, — сказала Джейми.

—Конечно не пойдёт, т. к. вся семья пользуется безграничным авторитетом всего племени. А почему? Потому что ещё моя бабушка, да упокоится она с миром, предложила формулу: “Племя превыше всего”. И это не пустой звук, как для рядового жителя Ксиабулы, так и для нас, элиты. И с нас спрос в 10 раз больше, мы должны уметь приносить жертвы, если это необходимо ради выживания племени. Мои родители тому пример, дайте боги, чтобы их жертва не была напрасна. А в обычной жизни мы должны жить так же, как живут рядовые члены племени, работать не меньше, а то и больше, в быту вести себя также, никакой роскоши и скандалов. Вы ж видели, как одеваются тот же вождь или тётя Валаса? Кроме ритуальной короны его одежда ничем не отличается от одежды других жителей Ксиабулы. Ну или тётя Валаса. Думаете, она бы не могла разжиться чем-то получше? Но нет, потому что тогда другие мужчины и женщины племени перестанут ей доверять. А так они видят, что она одна из них, хоть знает и умеет больше, чем они, но при этом живёт, как они и по крайней мере внешне придерживается их традиционных ценностей. И на этом держится её авторитет и авторитет всей нашей семьи. А если я своим поведением буду его подрывать и сеять раздор в племени, то наказание за это будет куда более суровым, чем если бы это делала какая-нибудь рядовая женщина. С полного одобрения почти всех жителей Ксиабулы. И порка от мужа мне тогда покажется просто детской шалостью по сравнению с тем, что меня ждёт. Так мы и живём, — пояснила Шинва Ятополи.

—Но ведь у тебя сейчас немного другой прикид, — заметила Джейми.

—А, это отдельная история. Понимаете, если занимаешься торговлей, то приходится контактировать с представителями других общин, которые приходят к нам торговать. А у них немного другие традиции и соответственно традиционные ценности. И происходит конфликт. Вот у нас любой мальчик знает, что не нужно к девочке под её мини-юбку лезть, если она на это повод не давала. Все женщины так у нас ходят и никаких проблем нет. А вот с гостями иногда возникают проблемы. Потому что они считают поводом под мини-юбку залезть просто наличие оной и вежливую улыбку при обсуждении условий сделки. Был тут один инцидент, после которого я выменяла эту самую одежду, а тёте Валасе сказала, что пусть, что хочет со мной делает, но в магазин я выходить буду только так. Впрочем, тётя Валаса ещё хоть поняла и санкционировала. Проблема началась с остальными жителями Ксиабулы, т. к. им сие не понравилось. У нас женщин из других общин, что так одеваются, называют “замотанками”, а мужчин “мерзляками”. И очень такое не одобряют. Потому что ты слабак, если не можешь с голым торсом под солнцем и звёздами гулять. Ну разве что соски под ткань засунуть и сам торс расписать. Такие вот у нас традиционные ценности. Ну, в общем тёте Валасе пришлось провести небольшую разъяснительную работу по этой части, тогда от меня отстали, а так каждый житель спрашивал: “Шинва, тебе не холодно, что закрылась на 10 оборотов?”, — пояснила Шинва Ятополи. — Курц ведь тоже к нам первый раз пришёл в полном вашем прикиде, так его быстро научили, что в нашем племени уважаемые мужчины рубашки и свитера не носят, а вместо этого торс расписывают. Понимаете?

—Ну, я это очень хорошо понимаю, — согласилась Джейми. — Мы ведь тоже многие некоторое время росли в подобном племени и когда оказались в убежище, то мы с Эриком были достаточно взрослыми, чтобы помнить, как у нас одевались. Поэтому нас и не могли заставить носить рубашки, а тем более комбинезоны. А нам потом стала подражать малышня. Проблемы начались, когда у девочек начали расти груди. В общем, компромиссом стали топики, вроде того, что я ношу. Эрику, правда, потом зашли комбинезоны рейнджеров убежища, ну а я предпочитаю такой стиль. Как я понимаю, Амунию к тебе отправили, т. к. она пока не готова в этом плане полностью интегрироваться в племя?

—Ну, тут куча моментов. Во-первых, кто-то должен сидеть с Кри, пока я занимаюсь делами магазина. Во-вторых, самой Амунии нужен такой опыт, потому что Валаса надеется, что они с О’Огасоном скоро подарят ей внучку. В-третьих, Амунии нужно выучиться говорить на английском, пока с этим дела идут плохо, хоть она почти всё понимает. Ну и в-четвёртых, можно забрать девушку из племени Чёрных Грифов, но сложно забрать из головы этой девушки всё то, что они туда вложили. Нет, ради О’Огасона она отреклась от их культа madre, но всё равно чтобы стать одной из нас должно пройти очень много времени, чтобы она полностью погрузилась в нашу культуру и наши usos y costumbres (исп. обычаи и традиции). Впрочем, это касается всех, в т. ч. Курца, т. к. он тоже много чего принёс с собой сначала с севера, а потом от вас. Хотя скажу честно, мне кажется, что я во многом полюбила его именно за многое то, что он принёс с собой и чему научил меня. Тётя Валаса говорит, что мы должны учиться у чужаков и брать от них то, что нам подходит. Проблема только в том, что не всегда люди могут договориться, что нам тут подходит, а что нет, —ответила Шинва Ятополи. —Ладно, мы тут можем долго болтать, но мы тут не за этим. Я вам показала, что тут где. Опять же повторяю, что для лечения ран или кожных инфекций, у нас тут есть лекарства на основе трав. Если что-то нужно, говорите, я подскажу. Аналогично касаемо раскрашивания лица и тела. Если кто-то захочет изменить причёску, то помойте сегодня голову, а завтра я могу вам с этим помочь. Если у кого-то есть проблемы с зубами, то утром тётя Валаса сможет посмотреть и помочь, я пока у неё только учусь. Подстричь и покрасить ногти я могу сегодня. Эх, у нас тут классное место: есть источник чистой воды, плодородная земля, на которой много чего растёт, включая лекарственные растения. Тут бы неплохое СПА можно было организовать при других обстоятельствах.

—Что такое СПА? — спросила Кэрри Варгас.

—Вроде сокращение от sanitas per aquam (лат. здоровье через воду). Проще говоря, лечебные бани, — пояснила Джейми.

—Именно так. Нам тут как-то один торговец толкнул довоенный рекламный проспект. До войны это было в Палм-Спрингс, но сейчас там радиоактивные руины и источники заражены радиацией. Можно было бы организовать тут и это было бы неплохо для развития нашего племени, если бы не некоторые обстоятельства, — сказала Шинва Ятополи.

—Какие? — спросила Джейми.

—Во-первых, очень плохое соседство в настоящий момент. Вахака захвачена огнепоклонниками, на востоке заправляет король демонов. Клиентура сюда не пройдёт. Во-вторых, эта треклятая эпидемия, вызывающая безумие. Ну и в-третьих, процветающий СПА-курорт привлечёт не только клиентов, но и сборщиков налогов от НКР, а также Выживальщиков. Мы пока почти никому не интересны, потому что с нас взять особо нечего. В-четвёртых, это может поломать наш образ жизни, — ответила Шинва Ятополи.

—Вижу, что ты тоже считаешь, что наличные правят миром, — заметила Дженн.

—Ну, если бы мы могли зарабатывать крышки или доллары НКР на каких-то услугах, то в свою очередь могли бы приобрести то, что не можем производить сами и улучшить качество нашей жизни. Это с одной стороны. А с другой стороны такие изменения могут уничтожить наш образ жизни и вызвать большие проблемы. Тётя Валаса после рождения Кри часто повторяет, что теперь, я как мать должна думать о будущем Кри и других детей. А значит о будущем племени. Вот что значит: “Племя превыше всего”. Тётя Валаса хочет, как лучше, но...— начала Шинва Ятополи и осеклась.

—Что “но”? — спросила Джейми.

—Тётя Валаса очень многим жертвует ради блага племени. И того же требует от всех остальных, особенно от ближайших родственников. Иногда это тяжело, — сказала Шинва Ятополи.

—Интересно, —заметила Джейми. —Знаешь, я тут вот о чём подумала. Возможно, ты сейчас тратишь на нас своё время, силы и предлагаешь пройти некоторые процедуры, потому что твоя тётя Валаса что-то хочет получить от нас взамен. Я права?

—Послушайте. Во-первых, я делаю это, потому что вы привели Курца в Ксиабулу. Я, скажу честно, последнюю пару лет думала, что не увижу его больше. Я вам за это очень благодарна. Во-вторых, тётя Валаса рассказала мне, что вы те, кто сокрушит короля демонов и спасёт Ксиабулу от уничтожения. Поэтому считайте это вкладом в эту вашу миссию. Кроме вас больше никто не сможет этого сделать. Ну и в-третьих, Дженн, кузина, поскольку мы родственники, а твоего дома больше нет, то тётя Валаса хочет предложить тебе и Майклу присоединиться к нам, стать частью калифорнийского племени Ксиабулы. Естественно, после того, как вы сокрушите короля демонов, а также поймёте и примите наш образ жизни и его главный принцип: “Племя превыше всего”. ¡Mis amigas! — обратилась Шинва Ятополи к Джейми и Кэрри Варгас. — К вам это тоже относится. Обсудите это со своими мужчинами и если вас это интересует, то Ксиабула тоже может стать вашим домом на этих условиях.

—Хорошо, мы это обдумаем, —ответила Дженн. — В любом случае входной билет сюда — это победа над королём демонов?

—Если вы его не остановите, то Ксиабулы не будет. Вам просто будет негде жить, как и нам, точнее тётя Валаса утверждает, что тех, кого демоны не убьют, они превратят в подобие себя. Вот, что нас ждёт, если не остановить короля демонов. Ладно, mis amigas, давайте мыться и всё остальное. Я лично сейчас собираюсь сделать то, к чему меня приучил мой покойный муж, гори он 10-м пекле. Это единственное, за что я ему благодарна. Если кто-то тоже это хочет, то после меня, — сказала Шинва Ятополи, взяла ведро и наполнила его сначала холодной водой, а потом долила горячей из котла. Потом развела в этом ведре жидкость из пузырька и завернувшись в полотенце, взяв в одну руку ведро, а в другую клизму с полки, направилась к выходу из шатра-бани.

—А потом, когда Шинва Ятополи вернулась, я решила сделать то же самое. Промыла свою задницу 3 раза тем самым средством. Попробуй, какая она теперь чистая. Нравится? — продолжала свой рассказ Дженн, лёжа на боку лицом ко мне и положив мою левую руку себе на попу.

—Да, — ответил я, просунув палец в её попочку.

—А потом она нам показала, как использовать хвойную смолу, чтобы убрать волосы отсюда. Правда, так лучше? — снова промурлыкала Дженн и положила мою правую руку к себе на лобок.

—Да, так лучше, — ответил я, поглаживая лобок и опускаясь ниже, после чего поцеловал. Дженн была уже сильно возбуждена, судя по количеству смазки у неё там. Я продолжал левой рукой подрачивать её попку, а правой киску. Дженн прервала поцелуй и начала постанывать.

—Так что ты по этому поводу думаешь? — вдруг прервав стон спросила она.

—Я думаю, что тут дело в Валасе. Это именно она ответственна за то, что пришлось пережить Шинве Ятополи в течении года, —ответил я, продолжая ласкать Дженн.

—Почему? — спросила Дженн.

—Потому что это способ пробудить дар, — ответил я и прервав ласки начал пересказывать Дженн весь мой разговор с Валасой. Дженн слушала меня, открыв рот от удивления.

—Получается, что мой папа мне всю жизнь врал, — сказала Дженн.

—Не врал, а просто кое-что не рассказывал. Ты же сама говорила, что у них с мамой был договор: что наверху случилось, то пусть там и остаётся, — ответил я.

—Ну, он мне рассказывал, какие ужасные люди эти выживальщики, но он не рассказал, что сам ведёт от них свой род, — сказала Дженн. — И про родню на поверхности. И он обманом заставил меня солгать на слушании по делу Киры. Конечно, с наущения Альберта Кристиансона. Этот дедушка оказался законченный мудак, но таким же, похоже, оказался мой папа.

—Дженн, я тут с тобой не согласен, —возразил я.—Я думаю, что дедушка Альберт и твой папа просто решили тебя защитить. Если бы на слушании всплыли реальные мотивы приёмного отца Киры, как ты думаешь, что бы было? Об этом бы узнало всё убежище, нашлись бы детки пустоши, которые бы захотели пробудить твой дар. А может и кто-то из стариков.

—Старики не были такими по большей части, — возразила Дженн.

—Ещё как были. Если нас четверых никто не взял только из-за меток в виде пентаграммы, думаешь, они бы не захотели получить в убежище собственную ясновидящую? Особенно, когда 2 года назад их напугал Брэгг потенциальным вторжением. Кстати, о Брэгге. Как думаешь, что бы он сделал, если бы решил, что у тебя есть подобный дар? — спросил я.

—Пожалуй ты прав, — согласилась Дженн. — Но знаешь я теперь совершенно иначе рассматриваю наш тот разговор за завтраком, когда папа пообещал взять тебя на охоту на белок. Я думаю, что он решил сделать то, что ему предлагала Валаса.

—Я тоже об этом думал, но тут что-то не вяжется. Если накануне он нас фактически благословил, то почему на утро вдруг решил разлучить? — спросил я.

—Ну, его ж кузина провернула такой фокус с Курцем и Шинвой, —заметила Дженн.

—Во-первых, она их не благословляла. Во-вторых, в убежище этот фокус не прошёл бы. Если бы я вдруг оставил тебя беременной и исчез из убежища, то ему бы вряд ли удалось выдать тебя замуж за кого-нибудь. Ведь как я понял, ты в то утро всё рассказала родителям про ту ночь? — спросил я.

—Да, рассказала. И показала список. И он напрягся, когда увидел тебя на 1-м месте в списке A. Я думаю, он решил, что Брэгг может тебя использовать и потому тебя лучше убрать из убежища, — ответила Дженн.

—Или он решил, что время пришло. И раз справиться с королём демонов могу только я, то пора меня к этому готовить. Может быть, он бы пошёл со мной на это задание, — предположил я.

—В принципе это возможно, — согласилась Дженн. — Но меня теперь напрягает другое. Вдруг кто-то из тех, кто меня насиловал на ранчо и кого мы убили и съели, окажется моим дальним родичем. Ведь если мои предки жили в шахте, то это вполне возможно.

—Ты же говорила, что они в основном говорили на испанском, а значит скорее всего принадлежали к Чёрным Грифам. Чёрные Грифы не жили в шахте, а пришли с юга, — возразил я.

—Среди выживальщиков тоже немало испаноязычной публики, — возразила Дженн.

—Даже если это и так. У тебя с этим проблема? — спросил я.— Знаешь, я дам тебе такой ответ. Тогда в Пайнхейвене это мог бы быть ещё один мотив не стрелять в выживальщиков, а постараться с ними договориться. Т. к. среди них мог бы быть твой родич. И если бы ты согласилась присоединиться к выживальщикам, то этого бы не было. Но после того, что они сделали, у нас не было другого выбора. Те, кто будут пытаться кого-то из нас убить или изнасиловать, умрут, а их плоть мы съедим. Даже если это потомок Клинта Диксона и кого-то ещё из наших. Ну, кроме инфицированных безумием.

—Знаешь, Майкл, теперь, когда я узнала, что Кира тоже моя родственница, я ещё больше хочу её спасти. У тебя есть какие-то идеи, как это ускорить? — спросила Дженн. — А то я с ужасом представляю, что там с ней делают.

—Опять же я обдумываю план. Но и ты тоже предлагай идеи. Мы ведь не хотим отдать туда ещё и Кэрри, хоть она сама туда рвётся. Может, когда мы вернёмся в Юнион-Сити, то получим весточку от Глушителя и у нас будет оружие для рейда на шахту, — ответил я и поцеловал Дженн, снова запустив руку в её киску. — Кстати, что касается твоей силы и выносливости. Валаса дала мне какое-то снадобье, которое повышает выносливость, т. к. сказала, что оно мне нужно для победы над королём демонов. Может разделим его?

—Нет, Майкл, раз Валаса дала его тебе, значит ты его должен употребить. И давай ты сделаешь это сейчас, а то мне сейчас нужна твоя выносливость, — ответила Дженн.

—Уверена? — спросил я.

—Да, давай, — подтвердила Дженн.

—Ну ладно, за твоё здоровье, — сказал я, открыв пузырёк и направив его содержимое в рот. Когда пузырёк опустел и я отвёл его от губ, Дженн меня поцеловала, так что что небольшой частью эликсира я всё же с ней поделился.

—Вот этого мне хватит, — сказала она, прервав поцелуй.

—Как скажешь, дорогая, — ответил я и снова поцеловал её. Целуя, я попытался уложить её на спину, но Дженн воспротивилась.

—Нет, я сегодня хочу по-другому. Ты ложись на спину, а я буду сверху, — сказала она.

—Хорошо, дорогая, как скажешь, — ответил я и лёг на спину. Дженн приспустила мои пижамные штаны и стала рукой разминать член, целуя при этом мой рот, от чего мой член довольно быстро встал. Тогда она перекинула через меня ногу и стала опускаться на мой член. Я думал, что она собралась загнать его в свою киску, но она резко села на него попкой до основания.

—Блин, Дженн, ты же попу не смазала, — заметил я.

—А твоему члену больно? — поинтересовалась она.

—Да нет, вроде нормально, — ответил я.— Но мне твою попку жалко, без смазки ведь нельзя.

—Ну почему же, мне вот сейчас нравится. Совершенно другие ощущения, —сказала Дженн, двигая бёдрами.

—Блин, Дженн, ну ты конченная мазохистка, — сказал я.

—Я кайфую не от боли. Ну, немного было больно, когда я на него садилась. Но вот у меня тут спереди есть такая точка, что когда твой член её трогает, то мне так кла-асно, — пропела Дженн и принялась скакать на моём члене. При этом она тяжело дышала, а также руками удерживала мои руки, чтобы я ничего не делал. Через некоторое время она вдруг громко закричала и перестала двигаться, а я почувствовал на своём лобке её выделения. Так, похоже она кончила, но отдышавшись пару минут пошла на второй круг. Я же кончил только к её 3-му оргазму. Я включил подсветку пип-боя, когда Дженн слезла с меня, чтобы посмотреть, всё ли хорошо. Так, а это что за красные следы у меня на члене?

—Дженн, ты похоже-таки немного себе задницу порвала, — заметил я.

—А, пустяки. Завтра её промою заживляющим средством и будет, как новенькая, — ответила Дженн и принялась своим ротиком очищать мой член.

—Дженн, я тебя не узнаю. Что с тобой? — спросил я.

—Я не знаю. Я просто очень сильно возбудилась сначала, когда Шинва рассказывала, что с ней муж делал, а потом, когда пересказывала тебе. И я снова хочу. Так что давай, трахни меня снова в попку, ты её уже смазал. И дай мне опять несколько раз кончить, если сможешь, — ответила Дженн, когда закончила облизывать мой член, а он снова стоял колом. После чего подложила под живот подушку и бухнулась на неё, разведя ноги в сторону. Ну что ж, желание женщины - закон. В данном случае так точно. В этот раз мне тоже удалось довести Дженн до 3-х оргазмов прежде, чем я спустил ей в задницу и бухнулся без сил. Дженн подползла ко мне и поцеловала

—Я люблю тебя, — промурлыкала она.

—Я тебя тоже, — ответил я.

—Докажи, — попросила она.

—Что, опять?

—Нет. Я хочу дар. Я хочу, чтобы ты пробудил мой дар. Не сейчас. Скажем, мы могли бы начать это завтра вечером, — предложила Дженн.

—Дженн, ты уверена? — спросил я.

—Да, —ответила она. —Я хочу понять, кто я. А для этого мне нужно узнать всё о моих предках, что возможно. Потому что похоже, что мой отец о многом не договаривал, а кое о чём врал. Даже, если он хотел меня таким образом защитить. А я хочу узнать правду.

—А ты уверена, что она тебя не сломает? — спросил я.

—Думаю, что нет, — ответила Дженн. — А ты разве не хочешь узнать, кем были твои родители?

—Не особо. Я смирился с тем, что никогда ничего об этом не узнаю. Ладно, Дженн, я об этом подумаю, а завтра разберёмся, — сказал я.

—Майкл, я серьёзно. Мне это нужно и если ты меня любишь, то ты мне это дашь, — сказала Дженн.

—Хорошо, а как мы решим проблему сокрытия этого от остальных? — спросил я.— Сегодня тебе удалось отбрехаться. Но я не уверен, что Джейми и Кэрри тебе поверили. Они расскажут об этом Эрику и Джонни, а Шинва точно расскажет Курцу. Подумай об этом.

—Хорошо, я подумаю, — ответила Дженн. — Ладно, я спать. А ты спать или дневник?

—Я же говорил, что дневник — это святое, — ответил я.

—Похоже лекарство Валасы действует и тебя даже на дневник хватает. Ладно, спокойной ночи, — сказала Дженн и поцеловала меня, после чего повернулась на другой бок и вскоре я услышал её лёгкое похрапывание. А я принялся записывать всё, что сегодня произошло, обдумывая, что со всем этим делать дальше.