Капсула

Закат был впечатляющ, хотя и ограничен просветом между двумя рощами. И еще на той же стороне висела какая-то странная туча, что оседала к земле. Лениво уплывающее солнце нарезало её лучами на манер переплетенных оранжево-розовых лоскутков, и они сладко трепетали в атмосфере, словно складки соскальзывающего платья.

Рабочие заканчивали сегодняшние работы в котловане рядом с усадьбой. Старшой по прозвищу Грек вываливал содержимое последнего ковша, а два по дешевке нанятых подсобника уже распределяли между собою места на вечерний сеанс распития спиртных напитков. Наблюдавшие из окна за стройкой господа тоже обсуждали насущные проблемы, в частности, диспозицию бани и бассейна при ней. «Вот ты не подумал… Их нужно как-то закрыть, - важно раглагольствовал один из гостей, губастый Гоша. Его некогда пышная шевелюра сейчас свисала остаточными прядями на плечи, словно отворот плаща. -  Иначе как мы там будем шпарить шлюх и гонять их к бассейну, не подрывая семейных устоев? Ну сам посуди». Другой не больно и возражал, даже кивал в сытом благодушном одобрении. Но вдруг встряхнулся и практически трезво вопросил: «Ты что? Серьезно думаешь, что Нелька голых баб тебе не унюхает? Да такое от нее тремя заборами загороди — бестолку. Нет, мы будем, ребята, париться, когда она на пляже на курорте разляжется».

Внезапно один из подсобников направился к куче грунта возле застывшего экскаватора. Грек, вылезая из машины, крикнул: «На сегодня шабаш! Сёма, вы там уже утрясли мероприятие? » На что тот ответил напряженным, но деятельным молчанием, углубляясь лопатой в свежевывороченный грунт. Вскоре под лопатой что-то звякнуло. «Полегче! А вдруг это мина! - встревожился Грек. - Выводи потихоньку, не балуй! » Семён осторожно потыкал что-то ботинком, ответил: «Да какая мина, здесь тебе что, Донбасс? » Старшой аккуратно приближался, пытаясь рассмотреть находку. Господа у окна тоже заинтересовались странными телодвижениями работяг. «Эй, что там? » - крикнул, открывая окно, хозяин усадьбы. «Да вот ребят чётта углядели», - откликнулся Грек. «И что оно? Что за херня? » - заинтересованно допытывался Давид. «Счас, Моисеич! Разбираемся! » - откликнулся Грек.

Гости отошли к столу, а хозяин с высоты третьего этажа, готовясь последовать за ними, надирался свежим воздухом. Прямо под окном разместилась обширная стоянка, размеченная белым, как девчачья прыгальная школка. Шесть шикарных авто, каждое под изысканный вкус своего владельца, паслись на асфальте. Большой четырехэтажный дом с четырьмя возвышающимися по углам башенками стоял в живописной местности. Некогда здесь выживало сельцо, а сейчас достраивался поселок дворцового типа. С любой из крытых красной черепицей башенок в хорошую погоду, вооружив свой взор подзорной трубой, любо созерцать пейзаж. Вдалеке, в полях змеилась река, поближе зеленели лески и рощи, а поблизости, вокруг — радовали глаз привольно-фривольные усадьбы достойных людей, трудами которых кормится и богатеет страна. Хотя, да, некоторые дома были еще в процессе постройки.

На стоянке двое о чем-то беседовали. Один из них, головастый, расправив плечи и заложив большие пальцы в ременные петли брюк сзади, устремил острый взгляд на темнеющий лес. Он периодически заливисто смеялся, и, выхватывая руку из брючной петли, ленинским жестом тыкал в лесную даль. «Эй, Мишка, это твой там человек, в белых кроссовочках такой? На Ильича похожий? » - крикнул Давид. Михаил оторвал от стола пьяную рожу: «Что? А, новый водитель? Точно, похож! » И он уперся подбородком в ладонь, разглядывая розоватую плоть голубого тунца.

***

Гости, насколько это было возможно в таком состоянии, обсуждали вопросы женского пола. Вернее даже не обсуждали, а красочно выпячивали свои достижения, скромно умалчивая о промахах. В дверь гостиной постучали. «Кто там? » - зычно крикнул Давид. «Так откопали же штуковину! » - пробился из-за двери вежливый голос Грека.

Хозяин приоткрыл дверь, спросил:

- Ну, и что?

- Да занятная вещица, Мойсеич!

- Что конкретно?

- Да капсула, судя по всему.

- Космическая?

- Та не, земная вполне. - И грек указал на металлический цилиндр у своих ног. Он был похож на гильзу от снаряда. С одной стороны цилиндра виднелось нечто, напоминающее капсюль, а с другой — завинчивающаяся крышка.

- Ты оффуел, долбо… дятел, - пятясь вглубь гостиной, выговорил со страхом хозяин.

- Да ничего взрывоопасного, - оправдывался Грек. - Резьба на крышке закислилась, так ребята камнем подолбили, оно и пошло. Если б что было — уже давно взорвалось бы. К тому же - не делают снаряды из бронзы.

- Точно бронза? - усомнился хозяин.

- Сто сорок процентов!

- Тогда неси к столу своего каррася! - разыгрывая изысканно пьяный вид скомандовал Моисеевич. Обернувшись к гостям, покачнувшись, возгласил. - Господа офицеры, мой денщик пленил языка!

«Денщик», подхватив гильзу, тяжело и нерешительно двинулся к столу. Где хозяин уже расчищал место под новое блюдо, сбив пару тарелок и бокалов на пол. Гости со страхом, выкрикивая свои опасения, косились на диво. «Ша, я знаю, что это такое! - властно заорал Давид. - Временная капсула или как они там её называли... »

- С посланием потомкам?! - восхитился догадливый Гоша, потрясая остатками седых патл.

Грек осторожно отвинчивал крышку здоровенным разводным ключом. «Ну, с Богом! » - сказал и открыл крышку. И страшного ничего не произошло. Только как будто слегка потянуло пороховой гарью. Давид взглянул на Грека, тот пожал плечами, сунул руку внутрь, достал какой-то сверток, завернутый в целлофан. «На этом месте раньше клуб сельский стоял, - почему-то волнуясь, разъяснял Давид. - Очень ветхий. Развалюха. Меня отец в детстве привозил в село на лето один или два раза. И в клубе пионеры активничали. Отряд какой-то имени… имени… Кузнецова! » - радуясь, что, наконец, вспомнил, почти выкрикнул он.

- Какой такой Кузнецов! - паясничал Гоша. - Нам кузнецов не надо. Нет, чтобы Павлика Морозова!

Гости, взращенные на перестроечных переделках, глухо заржали.

«Да, они там строились, ходили-маршировали, песни пели, редкие совки. Но заводила у них был поц серьезный. Однажды чуть не навешал мне, не помню за что, правда. Наверное, завидовал? У меня уже джинса была, а они - в своих шортиках и галстучках, тьфу! Отец мой, большой человек, знаете же, во всю их идейную хренотень, конечно, не верил, но «изображал», как и положено солидному члену партии и правительства. Он тогда сказал мне что-то типа: не переживай, ты его еще переживёшь, того поца, и в гроб загонишь». Он умолк, как будто прислушиваясь то ли к своим воспоминаниям вообще, то ли к ласковому голосу дорогого покойного отца. Собравшиеся, не сговариваясь, тоже смолкли, почтив минутой молчания память великого человека.

- Ну так и что там таки, в послании, - не выдержал, наконец, жирный Зорин.

- Да счас, счас, - разглаживая бумагу, отвечал хозяин усадьбы.

Сначала Давид читал про себя, - видимо, текст был не очень разборчив. По лицу его пробегали разнообразные выражения. Любопытство. Любопытство сменила досада, как будто он это всё и сам знает. Потом вдруг разразился хохотом, согнулся, замахал в упоении рукою. Грек, чувствуя свою здесь лишнесть, тихо пятился к двери.

- Мля, ну это… Ну, так, то, конечно, цимес, да... - задыхаясь, выговаривал Давид. Потом, собравшись, сделав строгое лицо, начал читать откуда-то с середины:

- Мы, пионеры отряда имени Николая Ивановича Кузнецова, белой завистью завидуем вам, потомкам. Которые наверняка уже живут при коммунизме… - и он обвел взглядом застывшие потные хари. Которые, чуть погодя, словно бы их опять оживил некий волшебник, разразились шквалом эмоций.

- Точно, при коммунизме! - взревел Мишка, хозяин «Ленина», и стукнул кулаком по столу.

- Бу-га-га! - не в силах выражаться словесно, раззявив масляный рот, выдыхал-выплёвывал Зорин.

- Коммунизм, тавагищи, это антисоветская власть плюс дебилизация всей страны! - кривлялся Гоша.

- Точно, МЫ живем при коммунизме, - веселился самый из них богатый, Арон. Весь из себя круглый. - Вот ты, Давид, разве не при коммунизме тут живешь?

- Гы-гы, да, вещь пипец… Пацаны, однако верно пионэры написали! - торжествовал хозяин. - Они предугадали наше светлое будущее!

- Ну, еще бы, они же воспитанники комсомола, который воспитанник партии, которая идет верным курсом, - весело комментировал Гоша. - Дальше давай. Дальше, дальше!

- Мы, пионеры, так мечтаем об освоении космического пространства! Первая орбитальная станция! Первое поселение на Луне! Первый межпланетный перелет, первый межзвездный!

- Ничего себе! - деланно ужаснулся Гоша. - Этих пионеров только в космос запусти. Нет, дорогие, - как бы вступая с незримыми оппонентами в полемику, заговорил он, - Покорение космоса мы, люди будущего, вам не доверим. Потому что эксплуатэйшэн космических пространств и залежей надо вести разумно, мудро, рачительно, вот! Без всяких там поселений, зато со смарт-фонами для населения. Правильно, человеки?

- Правильно, нафик поселения, смартфоны гони!

- А представляете, представляете, - вдруг зафонтанировал Арончик, - что вдруг бы это была не только временная, но и космическая капсула, как они тогда кабину корабля техническим языком называли. И из неё вылазит, в пыльном шлеме, Гагарин, а у Давидика уже и банька достроена. И он, с этими голыми бабами желает благолепно причаститься: «Дорогой товарищ Гагарин, глыба юрского периода, разрешите взять автограф? » А Юра, охреневая (тут Арон вообще захрюкал): «Так а на чем же мне писать, товарищ? » А Давид, протягивая космонавту авторучку: «Да хоть на жопе этой шалавы, что со мной рядом! »

***

Грек, давненько уже топтавшийся возле двери, решился катапультироваться. «Ну, что?! » - накинулись на него внизу чернорабочие.

- Что, что… Ничего! - огрызнулся. - Господа заняты делом, денег сегодня не будет. Мы можем сработать на своих ресурсах?

- Ну так, вплотную, но если постараться...

- Ничего, поехали, щас затаримся, посидим. Нормалёк всё, - нервно выговаривался он. Требовалось выпить. И не потому, что просто захотелось выпить, а потому, что необходимо было ну прямо нажраться в лоскуты.