Рассыпуха

Р А С С Ы П У Х А

Этой, не очень благозвучной кличкой бывший колхозный шофёр Иван Клюкин обзавёлся ещё в те давние благословенные времена, когда в ихний сельмаг привозили разливное вино вермут; эдакого буросвекольного окраса жидкость, причём всегда и непременно мутную. Весть о его привозе мгновенно облетала деревню, близлежащие и дальние хутора, так что страждущих испить драгоценной влаги к розливу набиралось предостаточно. Ждали терпеливо: с алюминиевыми банками, со стеклянными трёхлитровыми баллонами, канистрами... Шумели, беззлобно подтрунивали друг над дружкой, очередь выстраивали.

Подкатил к сельмагу и Рассыпуха; что-то нынче припозднился он. Прогудел угрюмо:

-- Уже разбавленное, небось...

Это он про винцо так, да чтоб продавца подначить.

-- Мелешь чего ни попадя! -- отбрыкнулся продавец Тишка. Бывший моряк, Тишка называл магазин кают-коморкой. -- Када б я успел -- не открывал ишо...

-- Успе-ешь... под шумок-то, -- язвил Клюкин.

-- Тьфу! -- свирепел Тишка, -- Рассыпуха и есть Рассыпуха... Счезни, Ваньк, не то я табе вот ентой гирькой так охандылячу промеж глаз, что об рекордах своих и думать забудешь!

Да-да, Иван Клюкин слыл у нас рекордсменом. В последний раз Рассыпуха поставил рекорд больше полугода назад. Дело было так. Он поспорил с таким же забулдыгой как и сам, пастухом Митькой, что на бегу (от магазина до пожарного сарая), без отрыва выпьет две бутылки вермута. И выпил ведь, разбойник! За каких-то пятнадцать скачков... Пришлось проигравшему покупать ещё литр винища -- выигрыш победителю. Рассыпуха конечно же ходил в героях. По весне то было. А нынче...

... Ну, вот, наконец бочку вскрыли. Продавец Тишка вытаскивает из какого-то хламья резиновый шланг, ставит рядом с бочкой эмалированное ведро и громко вопрошает:

-- Хведька здеся?

-- Вот он -- я ! -- получает отзыв.

-- Иди-к сюды, Хвёдор!

Федька у нас числится главным винососом: он приземист, широк в кости, краснолиц и по натуре тих. Только ему доверяют эту важную процедуру и не только потому, что его кум работает в райкоме инструктором, Тишка отдаёт предпочтение Федьке оттого, что некурящий тот и лёгкие у него, что меха кузнечные: выдохнул шумно, втянул -- и полилось неудержимо!

Был среди любителей веселящего напитка и "заклятый друг" Рассыпухи пастух Митька, с которым он находился в постоянном напряге, в состоянии вооруженного мира, то-бишь. Разумеется Митька не забыл свой недавний проигрыш и жгучее желание поквитаться с удачливым Рассыпухой распалилось в нём с новой силой. Внешне спокойный, он присел к группке, где уже сиживал Ваня Клюкин и сразу быка -- за рога:

-- Ну чё, Вань, можа повторишь рекорд?

-- Да иди ты!.. -- буркнул Рассыпуха.

-- Знать, слабо, -- подначивал Митька, -- знать, уже не могёшь...

-- Хто, я слабо? -- взвился Рассыпуха. -- Это я не смогу? На что спорим: на литр рассыпухи, как тогда?

-- Чего мелочиться, -- с ленцой протянул Митька и даже зевнул, точно от скуки-скучищи серой, -- на ведро спорим -- на десять литров...

Все притихли. Все были заинтригованы. Все слушали спорщиков... А те уже били по рукам.

Митька выдвинул условие: пить будешь из моих бутылок! Рассыпуха согласился -- без разницы ему из каких пить... Просадивший три дня назад всю зарплату, Рассыпуха ликовал: скоро перед ним будет стоять полное ведро вина, причём холявного! Полное!!! Пей, хоть залейся! Хех, любой возрадовался бы... А Митька... Дурак он, Митька, тюфяк и неудачник! Ну-ну, не я его за язык тянул -- сам напросился..

И расстояние пьяного забега оставили прежним, -- семьнадцать саженей, -- и ёмкости той же вместимости -- полулитровые, только не прозрачные, как в прошлый забег, а почему-то тёмнозелёные... Ну да и ладно, будь они хоть серобуромалиновые...

Наливал сам инициатор пари. Для порядка дунул в бутылки, наполнил по "плечики" вином, в присутствии десятка "болельщиков" подал Рассыпухе: "Беги, Ваня, беги,

родной!" Но Ваня, прежде чем побежать принялся те бутылки ожесточённо вращать и делал это затем, чтобы жидкость изливалась из них без "бурболок", винтом шла, не глотать чтоб... И побежал. Прытко побежал. Но сделал несколько скачков и где-то на середине резко остановился, точно с невидимым препятствием столкнулся... Строгие судьи, что бежали обочь, шарахнулись в стороны, а оставшимся на старте было видно, как из раскорячившегося Рассыпухи падают густые клочья пены. Сам он будто выброшенный на берег налим, жадно и судорожно хватал ртом воздух, потом зашёлся в свирепом кашле и при этом громко, пардон, пукнул...

... С трудом пришедший в себя, Рассыпуха сидел на земле в плотном окружении ничего не понимающих мужиков, багровый от только что пережитого, раскачивался и требовал пастуха Митьку:

-- Дайте, предоставьте мне его! Задушу пса шелудивого! Чего он мине подсыпал, какой гадости?.. Где он... покажите его мне!

Митьки нигде не было. Никто в суматохе не заметил как, когда и, главное, куда исчез пастух. И чем бутылки зарядил, о том ведал только он.

Выместил ли после того нехорошего случая Рассыпуха на Митьке свой, в общем-то праведный гнев, о том история скромно умалчивает, но на  новые рекорды Иван Клюкин увы! больше идти не желает ни за какие коврижки!

Владимир ХОТИН, 10.01.18